написала текст по заданию Сахаровского Центра, перепощиваю их выкладку
Originally posted by sakharov_today at Алхимия места
Весь нижеследующий текст - плод романтической любви между бытовым визионерством и воспоминаниями о том, как это устроено «к западу от границы», но первого все-таки больше. На мой взгляд, осознанно и целенаправленно обустраивать какие угодно пространства, особенно - культурные, мы пока умеем так же, как, допустим, в XVIвеке управлялись с алхимической экспериментальной работой. За четырнадцать лет профессиональной деятельности после вуза я - чаще в команде - подготовила и претворила в жизнь несколько сотен публичных мероприятий (короткоживущих культурных пространств, на несколько часов или дней) и четыре долгосрочных проекта, рассчитаных на годы жизни, поэтому говорить буду исходя из этого опыта. Ну и, конечно, мне памятны микровселенные, созданные другими мифотворцами, которые мне посчастливилось навещать и где удалось что-то почувствовать и впитать, почти не рефлексируя, а это иногда едва ли не действеннее, чем попытка протолкнуть полученный опыт через фильеру логики.
Создание пространства, способного менять настройки гостящего в нем человека, не сводится к знанию, в какой пропорции смешать социопсихологию, интерьерный дизайн, историю, эстетику и менеджмент. По моему глубокому эмпирическому убеждению, любое пространство культуры - трансмутационная емкость, а люди, которые его организуют и поддерживают, - алхимики. А сам алхимик - как минимум в этом случае - есть и философский камень, без которого никакие правильно вычисленные или скопированные с чужого опыта пропорции будут лишь хладной математикой.
Я уверена (и как менеджер своих, и как гость в чужих культурных микровселенных), что любое пространство культуры - музей, галерея, театр, литературное кафе, киноклуб, открытая мастерская, центр коворкинга или любое другое подобное - выполняет свою магическую задачу, если находятся люди не из среды прямых знакомцев устроителей, которым это место, говоря в терминах Карлоса Кастанеды, сдвигает точку сборки. Иными словами, гость, попав в такое пространство, затем покидает его хоть чуточку другим. В идеале - лучшей версией себя самого. Доопределять, что значит «лучшей», я не стану, потому что, как мне кажется, все мы знаем - с большей или меньшей степенью осознанности, - какова она, эта лучшая версия. Она, естественно, у каждого уникальная, своя. Никто, понятно, не ожидает и не требует, чтобы любое пространство культуры преображало человека до полного просветления и мгновенного постижения внутреннего устройства мироздания. Но золотого песка постижения, который мы намываем всю жизнь, пропуская через себя море житейского опыта, и которого к концу жизни хорошо если на столовую ложку набирается, должно стать хоть на одно зернышко больше.
Создавая любое культурное место, его устроители делают попытку выгородить в большой вселенной угол, где привычные законы человеческой термодинамики если и не перестают действовать, то хотя бы слегка искажаются, смягчаются или усиливаются, делаются немного иными. Неспешно бродить между экспонатами музея в относительно полной тишине - состояние, сильно отличающееся от привычного, особенно в большом городе. Тихо сидеть и воспринимать соло на гобое в музыкальном салоне - далеко не самое типичное занятие для любого из нас. Валяться на полу в открытой мастерской и рисовать акрилом разноцветные пирамидки - давно забытое дело, каким, быть может, мы последний раз занимались в детском саду, а теперь вдруг выпала такая счастливая возможность. Но не любая выставленная по порядку коллекция антиквариата, не любая пыльная комната, в которой играют на гобое, и не любой подвал, куда завезли акрил и бумагу, производит то самое алхимическое воздействие на туриста в этой микровселенной. Мне лично музей Маяковского в Москве сдвигает точку сборки куда сильнее, чем, скажем, Пушкинский музей, да простят меня фанаты «Пушки». Потому что в музее Маяковского я чувствую призрак этого человека за спиной, я смутно слышу грохот его времени, я без труда могу представить, что этот музей создали для меня. А в залах Пушкинского музея мне безлично.
Пространств, где местные демиурги обращаются к каждому гостю, где прямо от входа внятно, что управителям этой микровселенной очень хочется сказать каждому гостю нечто очень важное для них, нечто живое и настоящее, яростное или трепетное, никогда не будет достаточно. В этом смысле такие места ничем не отличаются от хороших книг, музыки, кино, живописи - ни по ценности, ни по химии воздействия. Это пространство совместного труда демиурга и гостя, для демиурга - и внутреннего, и внешнего, для гостя - по большей части внутреннего. И даже - так уж сложилась наша западная цивилизация - задача обрадоваться, воспрянуть сердцем и воодушевиться для многих из нас - труд.
Неодушевленные объекты, поселенные в созданном пространстве, конечно, берут часть работы на себя, но только местные боги-устроители могут сделать свою микровселенную живой, убедительной и трансформирующей. Да, компактное пространство культуры - образ и подобие его создателей, этого не просто не надо скрывать - это должно быть ощутимо. Можно сделать точную реплику парижского книжного магазина «Шекспир и Компания», воспроизвести планировку, расстановку мебели и состав книг (что уже само по себе подвиг), но хозяева этой вселенной никогда не смогут стать тем же, чем когда-то была ее основательница, Силвия Бич, но зато они могут быть самими собой - изо всех сил, не скрывая, празднуя самих себя в этом космосе, похожесть которого на тот, что был рожден сто лет назад, сводится лишь к внешним чертам, как люди одного клана похожи носами. Благословение менеджеров-демиургов, среди прочего, заключается в том, что любые технологические «секреты», любые ноу-хау, приемы и трюки можно смело выкладывать, рассказывать и передавать письменно и устно всем желающим, потому что никому и никогда не родиться вторым тобой. Пространство культуры поэтому есть школа бытия самим собой, роскошь позволения быть и выражать - в точности как населяющие это пространство объекты культуры.
Суммирую вышеизложенную лирику: пространство культуры должно быть а) алхимически трансформирующим, б) очень личным, в) бесстрашным в выражении, посланческим, г) позволяющим, открытым.
Весь нижеследующий текст - плод романтической любви между бытовым визионерством и воспоминаниями о том, как это устроено «к западу от границы», но первого все-таки больше. На мой взгляд, осознанно и целенаправленно обустраивать какие угодно пространства, особенно - культурные, мы пока умеем так же, как, допустим, в XVIвеке управлялись с алхимической экспериментальной работой. За четырнадцать лет профессиональной деятельности после вуза я - чаще в команде - подготовила и претворила в жизнь несколько сотен публичных мероприятий (короткоживущих культурных пространств, на несколько часов или дней) и четыре долгосрочных проекта, рассчитаных на годы жизни, поэтому говорить буду исходя из этого опыта. Ну и, конечно, мне памятны микровселенные, созданные другими мифотворцами, которые мне посчастливилось навещать и где удалось что-то почувствовать и впитать, почти не рефлексируя, а это иногда едва ли не действеннее, чем попытка протолкнуть полученный опыт через фильеру логики.
Создание пространства, способного менять настройки гостящего в нем человека, не сводится к знанию, в какой пропорции смешать социопсихологию, интерьерный дизайн, историю, эстетику и менеджмент. По моему глубокому эмпирическому убеждению, любое пространство культуры - трансмутационная емкость, а люди, которые его организуют и поддерживают, - алхимики. А сам алхимик - как минимум в этом случае - есть и философский камень, без которого никакие правильно вычисленные или скопированные с чужого опыта пропорции будут лишь хладной математикой.
Я уверена (и как менеджер своих, и как гость в чужих культурных микровселенных), что любое пространство культуры - музей, галерея, театр, литературное кафе, киноклуб, открытая мастерская, центр коворкинга или любое другое подобное - выполняет свою магическую задачу, если находятся люди не из среды прямых знакомцев устроителей, которым это место, говоря в терминах Карлоса Кастанеды, сдвигает точку сборки. Иными словами, гость, попав в такое пространство, затем покидает его хоть чуточку другим. В идеале - лучшей версией себя самого. Доопределять, что значит «лучшей», я не стану, потому что, как мне кажется, все мы знаем - с большей или меньшей степенью осознанности, - какова она, эта лучшая версия. Она, естественно, у каждого уникальная, своя. Никто, понятно, не ожидает и не требует, чтобы любое пространство культуры преображало человека до полного просветления и мгновенного постижения внутреннего устройства мироздания. Но золотого песка постижения, который мы намываем всю жизнь, пропуская через себя море житейского опыта, и которого к концу жизни хорошо если на столовую ложку набирается, должно стать хоть на одно зернышко больше.
Создавая любое культурное место, его устроители делают попытку выгородить в большой вселенной угол, где привычные законы человеческой термодинамики если и не перестают действовать, то хотя бы слегка искажаются, смягчаются или усиливаются, делаются немного иными. Неспешно бродить между экспонатами музея в относительно полной тишине - состояние, сильно отличающееся от привычного, особенно в большом городе. Тихо сидеть и воспринимать соло на гобое в музыкальном салоне - далеко не самое типичное занятие для любого из нас. Валяться на полу в открытой мастерской и рисовать акрилом разноцветные пирамидки - давно забытое дело, каким, быть может, мы последний раз занимались в детском саду, а теперь вдруг выпала такая счастливая возможность. Но не любая выставленная по порядку коллекция антиквариата, не любая пыльная комната, в которой играют на гобое, и не любой подвал, куда завезли акрил и бумагу, производит то самое алхимическое воздействие на туриста в этой микровселенной. Мне лично музей Маяковского в Москве сдвигает точку сборки куда сильнее, чем, скажем, Пушкинский музей, да простят меня фанаты «Пушки». Потому что в музее Маяковского я чувствую призрак этого человека за спиной, я смутно слышу грохот его времени, я без труда могу представить, что этот музей создали для меня. А в залах Пушкинского музея мне безлично.
Пространств, где местные демиурги обращаются к каждому гостю, где прямо от входа внятно, что управителям этой микровселенной очень хочется сказать каждому гостю нечто очень важное для них, нечто живое и настоящее, яростное или трепетное, никогда не будет достаточно. В этом смысле такие места ничем не отличаются от хороших книг, музыки, кино, живописи - ни по ценности, ни по химии воздействия. Это пространство совместного труда демиурга и гостя, для демиурга - и внутреннего, и внешнего, для гостя - по большей части внутреннего. И даже - так уж сложилась наша западная цивилизация - задача обрадоваться, воспрянуть сердцем и воодушевиться для многих из нас - труд.
Неодушевленные объекты, поселенные в созданном пространстве, конечно, берут часть работы на себя, но только местные боги-устроители могут сделать свою микровселенную живой, убедительной и трансформирующей. Да, компактное пространство культуры - образ и подобие его создателей, этого не просто не надо скрывать - это должно быть ощутимо. Можно сделать точную реплику парижского книжного магазина «Шекспир и Компания», воспроизвести планировку, расстановку мебели и состав книг (что уже само по себе подвиг), но хозяева этой вселенной никогда не смогут стать тем же, чем когда-то была ее основательница, Силвия Бич, но зато они могут быть самими собой - изо всех сил, не скрывая, празднуя самих себя в этом космосе, похожесть которого на тот, что был рожден сто лет назад, сводится лишь к внешним чертам, как люди одного клана похожи носами. Благословение менеджеров-демиургов, среди прочего, заключается в том, что любые технологические «секреты», любые ноу-хау, приемы и трюки можно смело выкладывать, рассказывать и передавать письменно и устно всем желающим, потому что никому и никогда не родиться вторым тобой. Пространство культуры поэтому есть школа бытия самим собой, роскошь позволения быть и выражать - в точности как населяющие это пространство объекты культуры.
Суммирую вышеизложенную лирику: пространство культуры должно быть а) алхимически трансформирующим, б) очень личным, в) бесстрашным в выражении, посланческим, г) позволяющим, открытым.