Mucho calor или La Barceloneta (+ дополнение)
Гугл карта подсказала второе удобство моей вписки - местоположение. Двухуровневая норка итальянца Федерико располагалась на расстоянии пятнадцати минутной прогулки по Avinguda Diagonal.
В первый раз мы встретились с Феде летом на Carrer Sevilla в Барселонете.
- Стоит. Под фонарем. Смотри-ка, широкоплечий, кучерявый. На четвертом этаже Санек из Мукачево сидел на корточках и через железные прутья балкона разглядывал кандидата, - Напиши ему смс на испанском: Si llegarás más tarde… эээ
- Зачем? В крохотной жаркой гостиной в одной моей руке тряслась стопка с коньяком, в другой тетрадка, раскрытая на уроке «Знакомство». На столе закуска - лимонные дольки приправленные солью и растворимым кофе.
- Пиши, пиши дальше: me iré a la cita con los demás.
- И что это означает?
- «Если ты опоздаешь, то я уйду на свидание с другим»
- Пишу.
- Он!
Это благодаря Саньку я зарегистрировалась на «Мамбе» и как следствие шла на свидание. Это в его квартире на две недели я снимала келью - открываешь дверь, и сразу ложишься на кровать. Двести евро, но зато море за углом.
Там, в булочную я стартовала прямиком из душа, надевая что попалось под руку, порой без трусов. Там, каждый день горели мусорные контейнеры. Из окон напротив смело торчали кусты марихуаны. А старики жившие в этих же окнах, обтирали свои лица платками, и твердили: «mucho calor».
Он считал обычным делом, что кто-то истошно орал по ночам: «Please!!! Help!!!»
«Наверное, его обокрали, возможно, немного порезали…» - скучающим тоном говорил Санек. - Это часто случается, привыкнешь».
Ближе к утру, когда стихал гомон party и мотоциклетный шум, оживали жирные, белые вороны. Крики этих тварей врывались сквозь стены, я боялась выйти из комнаты, а вдруг наш балкон облепила стая морских собак из порта, они гадят в цветочные горшки и гор-лаят: кау-кау-ау!!!!!!
Я тужилась, пыталась придумать какой-то сюжет. Девять друзей из Барселоны должны спасти мир от заговора масонов. Или. Восемь разных судеб объединит девятая героиня.
Писать не получалось, еще зацикленность на разводе, который предстоял по возвращению 19 сентября. Оставалось загорать, и выписывать цитаты из книг. На пляже повсюду стояли таблички с просьбой не курить травку, но я все равно приносила из дома заготовленный легкий косяк, вжималась в песок, и курила. Ближе к отелю «Парус» неформальная зона без детей с ведерками. Геи через одного в чем мать родила и сиськи. Много сисек.
Санек иногда делился неприглядностью эмигрантской жизни. Жаль, но я не записывала его истории и наши диалоги, такое понятие как «сбор информации» было мне чуждо. Кроме той, где он попытался подружиться с соседями, взял ведро с тряпкой и вручную на карачках вымыл все четыре площадки с лестницей. Стоит потом на балконе довольный, курит, а внизу собираются люди и кричат: «Вызовите скорую!». Одна бабушка поскользнулась и что-то сломала.
А однажды Санек вышел из комнаты в руках с каким-то гвоздодером. «Это крюк, которым снимают магниты с вещей в примерочной». Реакции не последовало, но внутри меня клокотало негодование, внутреннее чувство справедливости, противостояние осознанному воровству.
Барселонета многому меня научила. Там, в свои 28, я стала старше.
В мою память навсегда в печатались не только свист горячих испанцев из бара : «Hola, Guapa!!!», но и рыдание матери над сыном, которого сбил мотоциклист напротив моего подъезда: «El niño!!!»
Нет меж нами никакой разницы, у нас у всех общие радости и общая боль, мы все хотим жить. И не стареть.
В первый раз мы встретились с Феде летом на Carrer Sevilla в Барселонете.
- Стоит. Под фонарем. Смотри-ка, широкоплечий, кучерявый. На четвертом этаже Санек из Мукачево сидел на корточках и через железные прутья балкона разглядывал кандидата, - Напиши ему смс на испанском: Si llegarás más tarde… эээ
- Зачем? В крохотной жаркой гостиной в одной моей руке тряслась стопка с коньяком, в другой тетрадка, раскрытая на уроке «Знакомство». На столе закуска - лимонные дольки приправленные солью и растворимым кофе.
- Пиши, пиши дальше: me iré a la cita con los demás.
- И что это означает?
- «Если ты опоздаешь, то я уйду на свидание с другим»
- Пишу.
- Он!
Это благодаря Саньку я зарегистрировалась на «Мамбе» и как следствие шла на свидание. Это в его квартире на две недели я снимала келью - открываешь дверь, и сразу ложишься на кровать. Двести евро, но зато море за углом.
Там, в булочную я стартовала прямиком из душа, надевая что попалось под руку, порой без трусов. Там, каждый день горели мусорные контейнеры. Из окон напротив смело торчали кусты марихуаны. А старики жившие в этих же окнах, обтирали свои лица платками, и твердили: «mucho calor».
Он считал обычным делом, что кто-то истошно орал по ночам: «Please!!! Help!!!»
«Наверное, его обокрали, возможно, немного порезали…» - скучающим тоном говорил Санек. - Это часто случается, привыкнешь».
Ближе к утру, когда стихал гомон party и мотоциклетный шум, оживали жирные, белые вороны. Крики этих тварей врывались сквозь стены, я боялась выйти из комнаты, а вдруг наш балкон облепила стая морских собак из порта, они гадят в цветочные горшки и гор-лаят: кау-кау-ау!!!!!!
Я тужилась, пыталась придумать какой-то сюжет. Девять друзей из Барселоны должны спасти мир от заговора масонов. Или. Восемь разных судеб объединит девятая героиня.
Писать не получалось, еще зацикленность на разводе, который предстоял по возвращению 19 сентября. Оставалось загорать, и выписывать цитаты из книг. На пляже повсюду стояли таблички с просьбой не курить травку, но я все равно приносила из дома заготовленный легкий косяк, вжималась в песок, и курила. Ближе к отелю «Парус» неформальная зона без детей с ведерками. Геи через одного в чем мать родила и сиськи. Много сисек.
Санек иногда делился неприглядностью эмигрантской жизни. Жаль, но я не записывала его истории и наши диалоги, такое понятие как «сбор информации» было мне чуждо. Кроме той, где он попытался подружиться с соседями, взял ведро с тряпкой и вручную на карачках вымыл все четыре площадки с лестницей. Стоит потом на балконе довольный, курит, а внизу собираются люди и кричат: «Вызовите скорую!». Одна бабушка поскользнулась и что-то сломала.
А однажды Санек вышел из комнаты в руках с каким-то гвоздодером. «Это крюк, которым снимают магниты с вещей в примерочной». Реакции не последовало, но внутри меня клокотало негодование, внутреннее чувство справедливости, противостояние осознанному воровству.
Барселонета многому меня научила. Там, в свои 28, я стала старше.
В мою память навсегда в печатались не только свист горячих испанцев из бара : «Hola, Guapa!!!», но и рыдание матери над сыном, которого сбил мотоциклист напротив моего подъезда: «El niño!!!»
Нет меж нами никакой разницы, у нас у всех общие радости и общая боль, мы все хотим жить. И не стареть.