История Пущина
- Каким был Спирин директором - жестким?
- Независимым. Прежде всего от властей предержащих. Звонит мне первый секретарь райкома: надо поговорить. Я отвечаю: если надо поговорить, приезжайте. И он приезжал в институт. Со мной, между прочим, считались. Как вы, наверное, помните, в советское время ученых по осени всегда отправляли на уборку картошки. Так вот у нашего института всегда была самая маленькая разнарядка.
Когда советские войска вторглись в 1968 году в Чехословакию, из райкома позвонили, потребовали провести в институте собрание в поддержку этой акции и выступить там. Я сказал, что делать этого не буду. Я ведь беспартийный, и райком мне не указ. Мне стали угрожать, мол, завтра будут разговаривать по-другому. Но я остался дома, собрание прошло без меня, Приготовился, что снимут с директорской должности, но это пережить легко, главное, чтобы оставили возможность заниматься наукой. Но ничего такого не произошло. Я продолжал работать, как работал. Партийные руководители тогда и сами боялись скандалов - все-таки не сталинские времена.
- А теперь традиционный вопрос, который мы чаще задаем демидовским лауреатам в начале интервью и на который практически всегда получаем интересные ответы. Как вы пришли в науку, были ли в вашей семье научные традиции?
- Мои родители прямого отношения к науке не имели. Отец Сергей Степанович Спирин был из семьи священника, преподавателя Закона Божьего в казанской гимназии, мама Елена Абрамовна Калабекова - с Северного Кавказа. Оба окончили МВТУ им. Баумана, отец по специальности металлургия, мама - по специальности химия. Кстати, интересный факт. Мой отец и выдающийся биохимик, мой коллега и тоже демидовский лауреат Александр Александрович Баев учились в одном классе казанской гимназии. Правда, после четвертого класса, когда начались революционные катаклизмы, и им пришлось вместо учебы торговать папиросами - у Баева это получалось лучше, чем у моего отца. Потом их пути разошлись, и они не виделись до тех пор, пока отец не обратил внимания, что я часто упоминаю в разговоре фамилию Баева. Я был оппонентом его докторской диссертации, которую Александр Александрович, много лет проведший в сталинских лагерях, защитил уже в зрелом возрасте. Оказалось, это тот самый Баев, одноклассник моего отца! У Александра Александровича даже фотография гимназическая осталась.
После окончания МВТУ отец мой работал инженером-металлургом на военном заводе в поселке Калинина (теперь это г. Королев) Мытищенского района Московской области, а затем в г. Горьком (ныне Нижний Новгород) на артиллерийском заводе, сначала главным металлургом, а затем заместителем директора по горячим цехам. Мама трудилась на этом же заводе инженером-химиком. В Москву они вернулись во время войны, когда отец перешел на работу в Госплан СССР. В детстве мне очень нравились образцы цветных сплавов металлов, которые приносил с завода отец, и некоторые химические реактивы, включая медный купорос, которые приносила мама. Я больше всего увлекался химией. Однажды мы с друзьями-одноклассниками собрали в квартире одного из них (пока его родители были в отпуске) целую линию по производству серной кислоты. Но в целом, как видите, никакой преемственности семейных интересов в моей биографии не прослеживается.
- Значит, вы с детства были отважным экспериментатором?
- А отваги в таких делах не надо. В жизни вообще не надо ничего бояться. Если бы граждане России меньше боялись и вели себя более независимо, у нас общество было бы другое. Иным было бы и отношение власти к науке, которая нужна стране не только для инновационного развития, но и чтобы поддерживать культуру и интеллектуальный уровень общества.
http://www.uran.ru/node/3480