Карабах, день третий. Дадиванк - Мардакерт - Агдам
Утром следующего дня взрослые обитатели дома отправились работать на реставрации Дадиванка, а я, попрощавшись, вышел на трассу. Один из мальчиков составил компанию Другу даже в ожидании попутки, благо места было исключительно живописными - холмы, река Тертер, спелый шиповник на берегах. Недаром дорога Севан - Мардакерт считается самой красивой в стране.
Машин почти не было, поэтому в город я прибыл только вечером. 16 лет назад здесь были ожесточенные бои, и Мардакерт до сих пор не оправился от ран. В центре то и дело встречались неотремонтированные дома со следами пуль на фасадах.
Мне надо было торопиться, чтобы успеть засветло выбрать укромное место для ночевки среди руин Агдама - попутчики рассказывали истории о КГБ, вылавливавшем особо подозрительных гостей города. Поэтому я решил взять такси. Таксист - седой красивый армянин, удивительно похожий на Булата Окуджаву, медленно вел машину по улочкам Мардакерта, здороваясь со всеми встречными, а порой и тормозя, чтобы немного поболтать, и вдруг предложил:
- Послушай, дорога нас ждет непростая, вечером ехать страшновато. Давай выпьем для храбрости и слегка перекусим! А ночевку в Агдаме я тебе обеспечу.
Я согласился, и мы поехали к нему домой. Выпили как следует, поужинали, угостились чудесным кофе. Семья долго уговаривала меня остаться переночевать, но я был неумолим. Вздохнув, таксист опрокинул последнюю стопку, и мы отправились в путь.
Темнело.
- Видишь свет? - указывал водитель на горстку огней слева от трассы. - Это - наши посты. А там, дальше мерцают - уже турецкие.
Я кивнул - многие карабахцы называют азербайджанцев турками, не делая различий между этими народами.
Мы свернули на объездную грунтовку, сбоку навис корявой тенью скелет взорванного моста.
- Наша работа, - коротко сказал таксист. - В Мардакерте было тяжело, и требовалось перекрыть туркам дорогу для подкреплений.
Внезапно нас обогнала Газель с пассажирами.
- Вот наглец! - разъярился мой спутник. - С такой скоростью по рытвинам на чужой машине гонять! Ничего, сейчас посмотрим, кто ты такой!
И он вжал педаль газа в пол. Началась погоня.
Свет фар старенькой Волги то упирался в дорогу, то взмывал в небо. Мы бешено петляли между рытвинами.
- Мины! - водитель перекрикивает рев мотора. - Их выкорчевали, а ямы остались!
Внезапно прямо перед нами возникла особо глубокая колдобина, и мы с воплями ухнули в нее. Каким-то чудом машина не оставила в яме передние колеса, выскочила, и гонка продолжалась. Спелые гранаты, подаренные мне женой таксиста, летали по всему салону, как метеоры. Я их ловил, но они упорно вырывались и норовили то расплющиться о стекло, то стукнуть меня по носу.
Водитель Газели, увидев, что его преследуют, еще более ускорился. Грузный автомобиль скакал с грацией белого медведя, но от нас ему было не уйти. Вскоре мы приблизились вплотную, таксист прочел номер Газели и тут же притормозил. Я вытер со лба пот вперемешку с гранатовым соком.
Остаток пути мы проделали неспешно, разговаривая про войну и мирную жизнь. Я узнал, что при СССР в Агдаме был черный рынок оружия, где можно было купить все, от пистолета до миномета. Таксист сетовал, что, уходя, советские войска оставили азербайджанцам бронетехнику, а карабахцам - ничего, и нам обоим было очень жаль заброшенной земли, раскинувшейся слева от дороги. Ни азербайджанцам, ни армянам, не было выгодно, чтобы эта земля пустовала, но никто не хотел уступать ее другому.
Обещанным приютом оказалась бензоколонка у въезда в город. Единственный работник, молодой парень, принял меня как старого друга. До поздней ночи мы ели картошку, толченую с луком, пили пиво, и болтали. Он застал войну маленьким мальчиком, и в его рассказах из советских времен история уже превращалась в фольклор.
- Будешь завтра в городе, увидишь неразрушенную мечеть. До войны муэдзином на ней работал армянин. Молился, как азики, все делал, как они. И так, втихаря, всех мусульманок в городе перетрахал! Такой хитрый был!
Понятно, что особой симпатии к азербайджанцам в этих байках не наблюдалось. Врагов на Востоке помнят долго. Но не было и слепой ненависти.
- Старики рассказывали, что при Советском Союзе у въезда в Агдам один азик держал ресторан. И такой хороший! Все армяне из соседних городов к нему ездили. До сих пор этот ресторанчик вспоминают…
Ночь была теплой, и я, оставив вещи в каптерке, заночевал на траве у ручья. До самого утра мне беспрерывно снились странные сны. Сперва - о том, как на широкой полосе нейтральной земли поселились люди, не имеющие никакого отношения к враждующим сторонам, так что к ним никто не испытывал ненависти. Так и жила эта коммуна долгие годы между двух противников, готовых в любое мгновение смять и ее, и друг друга. А потом приснилось, будто люди открыли простой способ измерять силу желания. Достаточно поставить человека на весы. Затем ему надо изо всех сил захотеть взлететь, и чуткая стрелка обязательно зафиксирует, насколько он стал от этого легче…
