Исповедь меломана: мои рок-уроки. Side One
Сторона Один.
Гормональная несознанка.
Когда мне было 12 лет, летом 1985 года, я впервые услышал запрещенную рок-музыку. Это была песня "Ё ма харт, Ё ма сол" на английском языке, которую исполнял на магнитофоне моих троюродных братьев Марса, Винера и Азата дуэт гитариста и композитора Дитера Болена и певца Берндта Вайтунга, более известного как Томас Андерс. Дуэт этот, как я легко перевёл, назывался "Современное разговаривание" и пел женским голосом о том же, о чём пела «Утренняя почта».
"Не так уж и страшен этот ваш хард-рок!", - подумал я, вспомнив профилактические беседы шефствующих комсомольцев, а также разные страшные рассказы о девочке, которая написала на красном галстуке название эсэсовского ансабля KISS с молниями вместо "СС". А также в голову лезли рассказы про поедание кур и летучих мышей, разрываемых на части безудержными рок-музыкантами.
А еще один третьекласник рассказывал, что один рок-музыкант, чтобы прославить свою группу и сделать выступление как-то ярче, просто взял в экстазе своего рок-буйства Немецкий Автомат и дал очередь в толпу.
Еще я слышал о старших братьях моего друга Руслана, которые где-то хиппуют со своими друзьями из 12-го дома и поют запрещенную песню на полупонятном языке «А в поле, на квадрате, где все мои френты, торчит хиповый пипол…» (на самом деле - Uriah Heep - Lady in Black, там два аккорда, ля-минор и соль-мажор).
Но сам никогда не слушал запрещенную музыку по двум причинам:
1) я был по настоящему «сознательный», то есть такой, что ведет себя примерно, даже когда классная руководительница вышла из класса намочить тряпку.
2) у нас дома не было даже радиолы, а просить маму купить «маг» за 210 рублей при зарплате 110 после партвзносов я не мог.
Я слушал в детской библиотеке «Аппассионату» и мог насвистеть всего Георгия Свиридова и Моцарта. Причем, я умел, в отличие от всех, свистеть почти полную партитуру «Метели» с закрытым ртом, одним горлом, мелодия вырывалась из ноздрей, я сидел с невинным видом, а учитель-предметник дергался весь урок, не понимая, откуда раздается вальс. В общем, все шло к тому, чтобы я был ботаном. Осознанным, в первую очередь, для того, чтобы прикрыть от вещистов-сверстников отсутствие музыкального оборудования. Сейчас у меня стоит полный стэк Marshall JCM800 на 50 ватт, немного выше, чем я.
Увлечение сладкоголосыми немцами было недолгим. В школе, после каникул, мне быстро растолковали, что надо слушать Паганини и Accept, который, кстати, базируется на классике, кстати, и даже использует ее в песне Метал хеарт, вот послушай. Еще есть группа Ирон Майден, и еще группа «Вертлявая или Развращенная Сестра».
Некоторые из записей и вправду были «фашистскими»: тогда перед песнями тяжелого металла все время были какие-то вступления, типа немецкого милитаристского марша, «дойче зольдатен», «тра-ля-ляаа, тра-ля-ляаааа» и еще мальчик, явно перед казнью, приговаривал «ай-ми-хайло-хайда». По рукам ходили страшные фотокартинки со скелетами, черепами крупного рогатого скота и мертвецами, переснятые с альбомов.
Поскольку «мага» у меня так и не появилось, я не особо втыкался в то, что слушали ребята, но сеансы коллективного прослушивания металла не пропускал, когда во дворе 203го дома кто-то на теннисный стол вытаскивал кассетник.
Слышно было плоховато, но я уже различал завывание соляги, любимые и посейчас риффы ритм-гитары, уханье баса с бочкой и «кастрюльный перезвон тарелок» [(с)Ди Снайдер, Курс выживания для подростков»].
Мелодий в этом реальном грохоте и жужжании мне не очень хватало, слова через затертую запись я еле различал. Но чувствовал себя сопричастным и кривился, если слышал какую-то попсу на публике. Хотя дома прыгал от радости, когда по телевизору в 7 утра в ходе «музыкальной получасовки» включали какой-нибудь «Джой». Доживем и до настоящего рока, думал я.
В основном, моя меломанская практика ограничивалась просмотром фотографий с патлатыми бестиями в лосинах и создании на обложке дневника изображений логотипов разных групп, выполненных преимущественно в готическом стиле.
В один момент, на детской дискотеке в классе, кто-то из пацанов поставил под видом антивоенной советской песни (которая она, собственно и являлась) «Волю и Разум» группы Ария из альбома 84 года. И начал под «в глубокой шахте, который год, таится-чудище змей» мочить металл. Эта музыка и хореография немного контрастировала с Боярским, которого только что слушали.
Костярин, еще кто-то и Зондер вышли на середину круга и, припадая на колено, начали извиваться как соло-гитарист, держа воздушную гитару вертикально. Время от времени они делали синхронные наклоны-выпады грифом к публике. И трясли пока еще не очень длинными чубами. Это было захватывающее зрелище. Такие танцы были по мне и я начал изображать воздушного ударника.
Феерия продолжалась недолго: 30 подростков, скандирующих в темной комнате «Воляааа иииии разумм!» снаружи, наверное, наверное, показались Пражскими событиями 68 года. Которые силами дежурного по школе учителя были пресечены путем вырубания магнитофона и включения света. Это было мощное вторжение в разгоряченный подростковый мир. Ну как если бы кто-то вломился и включил свет во время сеанса коллективной мастурбации. Я видел удивление, досаду и разочарование на лице Музы Махмутовны, поскольку под бесовскую музыку бесновались даже отличники, а не только
колышники-троечники.
В это время я уже прочитал довольно много в журналах Ровесник и Работница, которые печатали какие-то статьи и даже подкассетники с названиями групп и альбомов, а также рецензиями на некоторые из них.
Впоследствии информация была систематизирована в Рок-энциклопедии Ровесника Сергея Кастальского и книжке «Курс выживания для подростков» солиста той самой Twisted Sister Дениела Di Снайдера.
Там было много про разные Аэропланы Джефферсона, Кровь, Пот и Слезы, Осколки Кораблекрушения и прочи Трехсобачьи Ночи, которых я до сих пор так и не слышал почти, но это уже совсем другая история
…
Гормональная несознанка.
Когда мне было 12 лет, летом 1985 года, я впервые услышал запрещенную рок-музыку. Это была песня "Ё ма харт, Ё ма сол" на английском языке, которую исполнял на магнитофоне моих троюродных братьев Марса, Винера и Азата дуэт гитариста и композитора Дитера Болена и певца Берндта Вайтунга, более известного как Томас Андерс. Дуэт этот, как я легко перевёл, назывался "Современное разговаривание" и пел женским голосом о том же, о чём пела «Утренняя почта».
"Не так уж и страшен этот ваш хард-рок!", - подумал я, вспомнив профилактические беседы шефствующих комсомольцев, а также разные страшные рассказы о девочке, которая написала на красном галстуке название эсэсовского ансабля KISS с молниями вместо "СС". А также в голову лезли рассказы про поедание кур и летучих мышей, разрываемых на части безудержными рок-музыкантами.
А еще один третьекласник рассказывал, что один рок-музыкант, чтобы прославить свою группу и сделать выступление как-то ярче, просто взял в экстазе своего рок-буйства Немецкий Автомат и дал очередь в толпу.
Еще я слышал о старших братьях моего друга Руслана, которые где-то хиппуют со своими друзьями из 12-го дома и поют запрещенную песню на полупонятном языке «А в поле, на квадрате, где все мои френты, торчит хиповый пипол…» (на самом деле - Uriah Heep - Lady in Black, там два аккорда, ля-минор и соль-мажор).
Click to viewНо сам никогда не слушал запрещенную музыку по двум причинам:
1) я был по настоящему «сознательный», то есть такой, что ведет себя примерно, даже когда классная руководительница вышла из класса намочить тряпку.
2) у нас дома не было даже радиолы, а просить маму купить «маг» за 210 рублей при зарплате 110 после партвзносов я не мог.
Я слушал в детской библиотеке «Аппассионату» и мог насвистеть всего Георгия Свиридова и Моцарта. Причем, я умел, в отличие от всех, свистеть почти полную партитуру «Метели» с закрытым ртом, одним горлом, мелодия вырывалась из ноздрей, я сидел с невинным видом, а учитель-предметник дергался весь урок, не понимая, откуда раздается вальс. В общем, все шло к тому, чтобы я был ботаном. Осознанным, в первую очередь, для того, чтобы прикрыть от вещистов-сверстников отсутствие музыкального оборудования. Сейчас у меня стоит полный стэк Marshall JCM800 на 50 ватт, немного выше, чем я.
Увлечение сладкоголосыми немцами было недолгим. В школе, после каникул, мне быстро растолковали, что надо слушать Паганини и Accept, который, кстати, базируется на классике, кстати, и даже использует ее в песне Метал хеарт, вот послушай. Еще есть группа Ирон Майден, и еще группа «Вертлявая или Развращенная Сестра».
Некоторые из записей и вправду были «фашистскими»: тогда перед песнями тяжелого металла все время были какие-то вступления, типа немецкого милитаристского марша, «дойче зольдатен», «тра-ля-ляаа, тра-ля-ляаааа» и еще мальчик, явно перед казнью, приговаривал «ай-ми-хайло-хайда». По рукам ходили страшные фотокартинки со скелетами, черепами крупного рогатого скота и мертвецами, переснятые с альбомов.
Поскольку «мага» у меня так и не появилось, я не особо втыкался в то, что слушали ребята, но сеансы коллективного прослушивания металла не пропускал, когда во дворе 203го дома кто-то на теннисный стол вытаскивал кассетник.
Слышно было плоховато, но я уже различал завывание соляги, любимые и посейчас риффы ритм-гитары, уханье баса с бочкой и «кастрюльный перезвон тарелок» [(с)Ди Снайдер, Курс выживания для подростков»].
Мелодий в этом реальном грохоте и жужжании мне не очень хватало, слова через затертую запись я еле различал. Но чувствовал себя сопричастным и кривился, если слышал какую-то попсу на публике. Хотя дома прыгал от радости, когда по телевизору в 7 утра в ходе «музыкальной получасовки» включали какой-нибудь «Джой». Доживем и до настоящего рока, думал я.
В основном, моя меломанская практика ограничивалась просмотром фотографий с патлатыми бестиями в лосинах и создании на обложке дневника изображений логотипов разных групп, выполненных преимущественно в готическом стиле.
В один момент, на детской дискотеке в классе, кто-то из пацанов поставил под видом антивоенной советской песни (которая она, собственно и являлась) «Волю и Разум» группы Ария из альбома 84 года. И начал под «в глубокой шахте, который год, таится-чудище змей» мочить металл. Эта музыка и хореография немного контрастировала с Боярским, которого только что слушали.
Костярин, еще кто-то и Зондер вышли на середину круга и, припадая на колено, начали извиваться как соло-гитарист, держа воздушную гитару вертикально. Время от времени они делали синхронные наклоны-выпады грифом к публике. И трясли пока еще не очень длинными чубами. Это было захватывающее зрелище. Такие танцы были по мне и я начал изображать воздушного ударника.
Феерия продолжалась недолго: 30 подростков, скандирующих в темной комнате «Воляааа иииии разумм!» снаружи, наверное, наверное, показались Пражскими событиями 68 года. Которые силами дежурного по школе учителя были пресечены путем вырубания магнитофона и включения света. Это было мощное вторжение в разгоряченный подростковый мир. Ну как если бы кто-то вломился и включил свет во время сеанса коллективной мастурбации. Я видел удивление, досаду и разочарование на лице Музы Махмутовны, поскольку под бесовскую музыку бесновались даже отличники, а не только
колышники-троечники.
В это время я уже прочитал довольно много в журналах Ровесник и Работница, которые печатали какие-то статьи и даже подкассетники с названиями групп и альбомов, а также рецензиями на некоторые из них.
Впоследствии информация была систематизирована в Рок-энциклопедии Ровесника Сергея Кастальского и книжке «Курс выживания для подростков» солиста той самой Twisted Sister Дениела Di Снайдера.
Там было много про разные Аэропланы Джефферсона, Кровь, Пот и Слезы, Осколки Кораблекрушения и прочи Трехсобачьи Ночи, которых я до сих пор так и не слышал почти, но это уже совсем другая история
…