"Баня": комедия абсурда Владимира Маяковского в "Театре Романа Виктюка"
I.
Эта очень странная пьеса весьма органично вплетается в не менее странный театр, обитающий в не менее странном помещении. Я никогда раньше здесь не был, поэтому опишу первые впечатления. Уже на подходе кажется, что бывший дом культуры им. Русакова (который в 1996 году передан «Театру Романа Виктюка») сам по себе какая-то большая, немного несуразная декорация. Какой-то особой красоты и гармонии в этом вычурном осколке кубофутуризма точно нет. Но конструкция вызывает удивление и восхищение (как и всё, что связано с авангардом XX века). Здание своим видом как бы глумится над всеми классическими и эстетическими архитектурными догмами. И подготавливает тебя к тому, что там - внутри - всё будет такое же странное, удивляющее и ни на что не похожее.
Предбанник (давайте выражаться языком Маяковского), включающий в себя гардероб, фойе и буфет, более-менее нейтральный. Какой-то знакомый даже. В нём есть что-то от «Театрального центра на Страстном» и от «Театриума на Серпуховке» в совокупности. Минимализм и ощущение раздвинутого пространства. Разве что какие-то детали придают индивидуальности, например, немного загадочная и тревожно обволакивающая фоновая музыка. Зрительный зал читатели моей страницы ВК, увидев фото, которое я скинул прямиком оттуда же, сравнили со стадионом. И что-то похожее действительно есть. И не только ряды сидений, смонтированные с большим перепадом высот. Но и нечто неуловимое, находящееся перед глазами, но сразу не подвластное объяснению. Я понял, в чём дело только когда в начале спектакля заскрежетали опускающиеся жалюзи и задрожали стёкла на окнах. Окна… как же я сразу не догадался! Окон, заполняющих все стены зрительного зала, я нигде ещё, ни в одном театре не видел. На сцене я не обнаружил технических изысков: суфлёрской будки, потайных люков, вращательных механизмов и т.д. Да, собственно, и сцены никакой нет. Просто пол и ниша со стенами из кирпича, что напомнило мне склад, или нет (зачем так грубо) - облагороженное в стиле лофт пространство на старом екатерининском заводе. Вот такой он «Театр Романа Виктюка» при первом беглом рассмотрении - необычный, но при этом очень харизматичный. Как человек со странноватой, но магнетически притягивающей к себе внешностью, с которым чем больше общаешься, тем больше он к себе располагает.
Очаровательная Мария Матто в роли Мезальянсовой и Павел Новиков в роли Оптимистенко. Спектакль "Баня" в "Театре Романа Виктюка".
II.
Как я уже сказал: пьеса «Баня» весьма странная. И я склонен полагать, что это одно из самых слабых произведений Маяковского. Написано оно в состоянии глубокой предсмертной депрессии. Интересно оно нам только потому, что принадлежит перу знаменитого поэта. Если бы автором оказался менее популярный его коллега, пьесу давно бы забыли. Самая большая странность пьесы - её название «Баня». А почему не «Машина времени»? Или «Фосфорическая женщина»? Или «Гостья из будущего», наконец? Когда Маяковского спрашивали, почему «Баня», он отвечал что-то вроде того, что баня, дескать, - это единственное, чего в пьесе нет. Но, вообще-то там помимо бани много ещё чего нет. И по такому принципу давать название драматическому произведению весьма странно. Кроме того, даже в авангардном, кубофутуристичном произведении должны быть какие-то яркие образы, которые и делают хаотичный на первый взгляд набор букв и слов шедевром. Например, стихотворение «Флейта-позвоночник» - это тоже авангард, но уже само название - яркий образ. В тексте «Бани» таких ярких словесных образов нет. Вместо них незамысловатые, в какой-то степени пошленькие говорящие фамилии персонажей, поверхностная сатира и простые шутки в стиле нашего современного Петросяна: «Нет щупальцев, что ж ты тогда в актёры лезешь?..». Очень смешно, не правда ли? И, тем не менее, постановка получилась интересной…
Действие происходит в 1930 году. В конторе, именуемой «Управление по согласованию», рабочие Фоскин, Двойкин и Тройкин под руководством изобретателя Чудакова имитирую создание машины времени (которая до конца действия закономерно остаётся невидимой). На фоне этого происходят без всякого сюжета разрозненные взаимодействия персонажей, направленные на высмеивание бюрократизма. Первые два акта из шести состоят из хаоса, за которым трудно уследить. Самое интересное начинается с третьего акта, когда действующие лица пьесы обсуждают и критически оценивают самих себя. Главный начальник по управлению согласованием (главначпупс) товарищ Победоносиков, критически анализируя себя самоё, резюмирует: «Не бывает у нас таких, ненатурально, нежизненно, непохоже! Это надо переделать, смягчить, опоэтизировать, округлить...» Далее главначпупс просит ввести в пьесу больше нравоучений. Тут начинается лицедейство, которое, видимо, и привлекло режиссёра Сергея Захарина, ибо оно как нельзя кстати вписывается в концепцию «Театра Виктюка». С помощью языка тела карикатурно показана революционная борьба угнетённого рабочего класса с капиталом и последующее построение коммунистического общества. Любовница Победоносикова стенографистка Мезальянсова утверждает чуть ли не словами Оскара Уайльда, что искусство должно изображать «красивую жизнь». Она предлагает «показать на сцене, что у них в Париже женотдела нет, а зато фокстрот, или какие юбки нового фасона носит старый одряхлевший мир».
В четвёртом акте появляется гостья из 2030 года (в котором, якобы, уже наступил коммунизм), именуемая Фосфорической женщиной, и вся контора начинает забавно, гротескно и нелепо готовиться к отправке в будущее. Далее герои снова живут какой-то своей настолько самостоятельной жизнью, что уследить за ними, их действиями довольно сложно. Это и есть театр абсурда, но довольно забавного абсурда. Диалоги иногда очень смешные и зал то и дело содрогается спазмами хохота.
В итоге. После долгих торжественных речей компания отправляется на машине времени в XXI век, но, увы, не долетает до него. Всех этих нелепых идиотов разбрасывает в пространстве «колесом времени».
«Поля, Полечка! Пощупай меня, осмотри меня со всех сторон. Кажется, меня переехало временем», - жалобно сетует поверженный главначпупс.
III.
Принято считать, что в пьесе нет положительных персонажей. И самый главный злодей, мешающий строить социализм, - это, якобы, Победоносиков. Но, либо Станислав Мотырев слишком обаятелен для этой роли (влюбляешься в актёра с первого взгляда и в его персонажа заодно), либо Победоносиков не такой уж и отрицательный при более детальном рассмотрении. Мне вообще показалось, что он и его любовница Мезальянсова - самые обаятельные, яркие и живые персонажи пьесы. Остальные как-то сливаются в безликую массу. Есть вообще откровенно лишние, загромождающие пьесу личности, такие как мистер Понт Кич, например (в спектакле его, слава Богу, нет). Давайте разберёмся, что в нашем порочном пупсе не так? Любит деньги и праздность. Ну, дак, а кто этого не любит. Падок до женского пола. Ну, ребята, если этот «порок» изжить, человеческий род вымрет. Не знаю, кто как, я весь спектакль любовался Победоносиковым, этим галантным человеком с неподражаемым чувством юмора. Вспомните, как он своим портретом, выполненным Исаком Бельведонским, восхищался: «Портрет шикарный! Шикарный портрет! Особенно рама!» А доброты сколько! Бельведонский, подобострастно восторгается внешностью главначпупса: «Как сапожок чисто блестит, прямо - хоть лизни». «Ну, так лизни» - великодушно позволяет Победоносиков. И очень забавно было смотреть, как этот обаятельный бюрократ кривляется, пытаясь влезть в портрет, в котором, как его ни крути, помещался только отвисший живот. Я смеялся над этим моментом в голос. И это, кстати, находка «Театра Виктюка», ибо в пьесе таких подробностей нет.
Станислав Мотырев в роли самого обаятельного бюрократа Победоносикова. Спектакль "Баня" в "Театре Романа Виктюка".
Вообще из пьесы много чего убрали, но много и добавили. Убрали совсем лишних персонажей и пространные ничего не значащие дураковатые диалоги. Они и современникам Маяковского, наверное, не совсем понятны были, а уж нам и подавно. Причём, надо отметить, что вся пьеса - от начала и до конца написана языком газетных лозунгов тех лет. Все персонажи изъясняются пафосными печатными клише. Поэтому их речь воспринимается порой трудно. И хорошо, что многие диалоги заменены пластикой тела. Кстати, «Театр Романа Виктюка», один из немногих, где есть должность «художник по пластике», поскольку пластика - это визитная карточка данного театра. Художником по пластике является Валерия Энгельс. Она же сыграла очаровательную машинистку Ундертон - любительницу красить губы яркой помадой.
Добавили Маяковского, роль которого исполняет Дмитрий Бозин. По задумке режиссёра, Маяковский, как бы наблюдает за своими персонажами со стороны. Причём, не просто наблюдает, а декламирует свои стихи, которые, сливаясь в один депрессивный сгусток, предвещают трагедию. Маяковский как бы говорит нам: «Посмотрите на этих идиотов! Как же я устал от них и от карикатурного непманского социализма, в котором они обитают». Маяковский уже на грани самоубийства. Надрыв и отчаяние слышатся в его стихах. Пьесу «Баня» он написал по заказу Всеволода Мейерхольда. Премьера состоялась, правда, 30 января 1930 года в Драматеатре Государственного народного дома в Ленинграде. У Мейерхольда же премьера прошла 16 марта 1930 года. Но сам Маяковский увидел её только 10 апреля. Пьеса была фактически провальной. «Зрители, - писал В. Маяковский, - до смешного поделились - одни говорят: никогда так не скучали; другие: никогда так не веселились». Через четыре дня поэт застрелился.
IV.
Давайте обратим внимание на сценографию. Если вообще понятие сценография применимо к этому спектаклю. Декорации состоят из… нескольких десятков картонных коробок. Был ещё небольшой многоуровневый металлический подиум, без которого легко можно было бы обойтись. Но, главное всё-таки - коробки. И такие декорации можно назвать «мечтой гастролёра». Я недавно смотрел спектакль, где всего-то декораций было - панцирная кровать и четыре бутафорских бревна. Режиссёр спектакля говорила в одном из интервью (с небольшой долей иронии), что с таким набором декораций удобно ездить на гастроли. И я с ней был полностью согласен, пока не побывал на спектакле «Баня» в «Театре Виктюка». Тут вообще ничего с собой возить не надо. Коробки всегда можно бесплатно набрать на заднем дворе какой-нибудь «Пятёрочки» или «Дикси». То же самое с костюмами. Гротескное одеяние Фосфорической женщины (в том числе нижнее бельё) состояло, например, из серой обёрточной бумаги. Оная же была использована вместо другой разной атрибутики - одеял, плащей, элементов декора и ещё чего-то - не помню. Два десятка пустых картонных коробок и 10 погонных метров обёрточной бумаги, вот и вся «Баня» со всем её социализмом и весь Маяковский со своими флейтами-позвоночниками и неразделённой любовью к чужим жёнам.
Но, сразу должен предупредить, что, во-первых, сделано это нарочито, чтобы, подчеркнуть некоторую серость и убогость окружающего мира, в котором обитают персонажи пьесы. А, во-вторых, чтобы декорации, костюмы и, тем более, какие-нибудь технические изыски не отвлекали от игры актёров. Ибо в «Театр Виктюка» ходят именно за игрой актёров, которая тут весьма необычна, ни на что больше не похожа.
Кроме уже упоминаемых мною выше, в спектакле ярко играют Мария Матто в роли мадам Мезальянсовой (помимо всего прочего невероятно сексуальна, и я прекрасно понимаю Победоносикова, сделавшего её своей люб… стенографисткой). Павел Новиков в роли Оптимистенко, Владислав Сыровацкий в роли художника Бельведонского и Ян Латышев в роли товарища Чудакова.
При всей карикатурности, комичности и кажущейся безобидности персонажей, проблёскивает в них иногда что-то зловещее. Подобный эффект достигается с помощью необычного грима, который тоже характерен именно для этого театра. Грим не только подчёркивает глаза актёров, делает их заметными, он словно бы заставляет эти глаза жить своей жизнью и это смотрится жутко. Но, именно так, как и должно быть в этом абсурде.
О «Театре Романа Виктюка» я узнал давно и случайно из интервью Николая Коляды. Очень хотел тут побывать, но как-то не получалось. И только 3 апреля сего года моё желание осуществилось. Причём на уровне чуда, потому что в театр меня пригласили.
Так же, как с театром Николая Коляды (тоже весьма необычного) с «Театром Романа Виктюка» может произойти одно из двух: либо, если вы слишком консервативны, он вам категорически не понравится, либо, если вы человек творческий, креативный и открытый для всего нового, нестандартного, влюбитесь в него с первого взгляда. Со мной произошло последнее.
Не взирая на спорную пьесу, я восхищён игрой актёров, атмосферой действия и яркой индивидуальностью (качество которое больше всего ценю в творчестве) не только каждого актёра, но и всего театра в целом.
Поэтому могу сказать: да, это любовь с первого взгляда.
Именно такая она у меня.
P.S. Большое спасибо Юлии Сезер за приглашение!
Фото взяты с официального сайта "Театра Романа Виктюка".
Эта очень странная пьеса весьма органично вплетается в не менее странный театр, обитающий в не менее странном помещении. Я никогда раньше здесь не был, поэтому опишу первые впечатления. Уже на подходе кажется, что бывший дом культуры им. Русакова (который в 1996 году передан «Театру Романа Виктюка») сам по себе какая-то большая, немного несуразная декорация. Какой-то особой красоты и гармонии в этом вычурном осколке кубофутуризма точно нет. Но конструкция вызывает удивление и восхищение (как и всё, что связано с авангардом XX века). Здание своим видом как бы глумится над всеми классическими и эстетическими архитектурными догмами. И подготавливает тебя к тому, что там - внутри - всё будет такое же странное, удивляющее и ни на что не похожее.
Предбанник (давайте выражаться языком Маяковского), включающий в себя гардероб, фойе и буфет, более-менее нейтральный. Какой-то знакомый даже. В нём есть что-то от «Театрального центра на Страстном» и от «Театриума на Серпуховке» в совокупности. Минимализм и ощущение раздвинутого пространства. Разве что какие-то детали придают индивидуальности, например, немного загадочная и тревожно обволакивающая фоновая музыка. Зрительный зал читатели моей страницы ВК, увидев фото, которое я скинул прямиком оттуда же, сравнили со стадионом. И что-то похожее действительно есть. И не только ряды сидений, смонтированные с большим перепадом высот. Но и нечто неуловимое, находящееся перед глазами, но сразу не подвластное объяснению. Я понял, в чём дело только когда в начале спектакля заскрежетали опускающиеся жалюзи и задрожали стёкла на окнах. Окна… как же я сразу не догадался! Окон, заполняющих все стены зрительного зала, я нигде ещё, ни в одном театре не видел. На сцене я не обнаружил технических изысков: суфлёрской будки, потайных люков, вращательных механизмов и т.д. Да, собственно, и сцены никакой нет. Просто пол и ниша со стенами из кирпича, что напомнило мне склад, или нет (зачем так грубо) - облагороженное в стиле лофт пространство на старом екатерининском заводе. Вот такой он «Театр Романа Виктюка» при первом беглом рассмотрении - необычный, но при этом очень харизматичный. Как человек со странноватой, но магнетически притягивающей к себе внешностью, с которым чем больше общаешься, тем больше он к себе располагает.
Очаровательная Мария Матто в роли Мезальянсовой и Павел Новиков в роли Оптимистенко. Спектакль "Баня" в "Театре Романа Виктюка".
II.
Как я уже сказал: пьеса «Баня» весьма странная. И я склонен полагать, что это одно из самых слабых произведений Маяковского. Написано оно в состоянии глубокой предсмертной депрессии. Интересно оно нам только потому, что принадлежит перу знаменитого поэта. Если бы автором оказался менее популярный его коллега, пьесу давно бы забыли. Самая большая странность пьесы - её название «Баня». А почему не «Машина времени»? Или «Фосфорическая женщина»? Или «Гостья из будущего», наконец? Когда Маяковского спрашивали, почему «Баня», он отвечал что-то вроде того, что баня, дескать, - это единственное, чего в пьесе нет. Но, вообще-то там помимо бани много ещё чего нет. И по такому принципу давать название драматическому произведению весьма странно. Кроме того, даже в авангардном, кубофутуристичном произведении должны быть какие-то яркие образы, которые и делают хаотичный на первый взгляд набор букв и слов шедевром. Например, стихотворение «Флейта-позвоночник» - это тоже авангард, но уже само название - яркий образ. В тексте «Бани» таких ярких словесных образов нет. Вместо них незамысловатые, в какой-то степени пошленькие говорящие фамилии персонажей, поверхностная сатира и простые шутки в стиле нашего современного Петросяна: «Нет щупальцев, что ж ты тогда в актёры лезешь?..». Очень смешно, не правда ли? И, тем не менее, постановка получилась интересной…
Действие происходит в 1930 году. В конторе, именуемой «Управление по согласованию», рабочие Фоскин, Двойкин и Тройкин под руководством изобретателя Чудакова имитирую создание машины времени (которая до конца действия закономерно остаётся невидимой). На фоне этого происходят без всякого сюжета разрозненные взаимодействия персонажей, направленные на высмеивание бюрократизма. Первые два акта из шести состоят из хаоса, за которым трудно уследить. Самое интересное начинается с третьего акта, когда действующие лица пьесы обсуждают и критически оценивают самих себя. Главный начальник по управлению согласованием (главначпупс) товарищ Победоносиков, критически анализируя себя самоё, резюмирует: «Не бывает у нас таких, ненатурально, нежизненно, непохоже! Это надо переделать, смягчить, опоэтизировать, округлить...» Далее главначпупс просит ввести в пьесу больше нравоучений. Тут начинается лицедейство, которое, видимо, и привлекло режиссёра Сергея Захарина, ибо оно как нельзя кстати вписывается в концепцию «Театра Виктюка». С помощью языка тела карикатурно показана революционная борьба угнетённого рабочего класса с капиталом и последующее построение коммунистического общества. Любовница Победоносикова стенографистка Мезальянсова утверждает чуть ли не словами Оскара Уайльда, что искусство должно изображать «красивую жизнь». Она предлагает «показать на сцене, что у них в Париже женотдела нет, а зато фокстрот, или какие юбки нового фасона носит старый одряхлевший мир».
В четвёртом акте появляется гостья из 2030 года (в котором, якобы, уже наступил коммунизм), именуемая Фосфорической женщиной, и вся контора начинает забавно, гротескно и нелепо готовиться к отправке в будущее. Далее герои снова живут какой-то своей настолько самостоятельной жизнью, что уследить за ними, их действиями довольно сложно. Это и есть театр абсурда, но довольно забавного абсурда. Диалоги иногда очень смешные и зал то и дело содрогается спазмами хохота.
В итоге. После долгих торжественных речей компания отправляется на машине времени в XXI век, но, увы, не долетает до него. Всех этих нелепых идиотов разбрасывает в пространстве «колесом времени».
«Поля, Полечка! Пощупай меня, осмотри меня со всех сторон. Кажется, меня переехало временем», - жалобно сетует поверженный главначпупс.
III.
Принято считать, что в пьесе нет положительных персонажей. И самый главный злодей, мешающий строить социализм, - это, якобы, Победоносиков. Но, либо Станислав Мотырев слишком обаятелен для этой роли (влюбляешься в актёра с первого взгляда и в его персонажа заодно), либо Победоносиков не такой уж и отрицательный при более детальном рассмотрении. Мне вообще показалось, что он и его любовница Мезальянсова - самые обаятельные, яркие и живые персонажи пьесы. Остальные как-то сливаются в безликую массу. Есть вообще откровенно лишние, загромождающие пьесу личности, такие как мистер Понт Кич, например (в спектакле его, слава Богу, нет). Давайте разберёмся, что в нашем порочном пупсе не так? Любит деньги и праздность. Ну, дак, а кто этого не любит. Падок до женского пола. Ну, ребята, если этот «порок» изжить, человеческий род вымрет. Не знаю, кто как, я весь спектакль любовался Победоносиковым, этим галантным человеком с неподражаемым чувством юмора. Вспомните, как он своим портретом, выполненным Исаком Бельведонским, восхищался: «Портрет шикарный! Шикарный портрет! Особенно рама!» А доброты сколько! Бельведонский, подобострастно восторгается внешностью главначпупса: «Как сапожок чисто блестит, прямо - хоть лизни». «Ну, так лизни» - великодушно позволяет Победоносиков. И очень забавно было смотреть, как этот обаятельный бюрократ кривляется, пытаясь влезть в портрет, в котором, как его ни крути, помещался только отвисший живот. Я смеялся над этим моментом в голос. И это, кстати, находка «Театра Виктюка», ибо в пьесе таких подробностей нет.
Станислав Мотырев в роли самого обаятельного бюрократа Победоносикова. Спектакль "Баня" в "Театре Романа Виктюка".
Вообще из пьесы много чего убрали, но много и добавили. Убрали совсем лишних персонажей и пространные ничего не значащие дураковатые диалоги. Они и современникам Маяковского, наверное, не совсем понятны были, а уж нам и подавно. Причём, надо отметить, что вся пьеса - от начала и до конца написана языком газетных лозунгов тех лет. Все персонажи изъясняются пафосными печатными клише. Поэтому их речь воспринимается порой трудно. И хорошо, что многие диалоги заменены пластикой тела. Кстати, «Театр Романа Виктюка», один из немногих, где есть должность «художник по пластике», поскольку пластика - это визитная карточка данного театра. Художником по пластике является Валерия Энгельс. Она же сыграла очаровательную машинистку Ундертон - любительницу красить губы яркой помадой.
Добавили Маяковского, роль которого исполняет Дмитрий Бозин. По задумке режиссёра, Маяковский, как бы наблюдает за своими персонажами со стороны. Причём, не просто наблюдает, а декламирует свои стихи, которые, сливаясь в один депрессивный сгусток, предвещают трагедию. Маяковский как бы говорит нам: «Посмотрите на этих идиотов! Как же я устал от них и от карикатурного непманского социализма, в котором они обитают». Маяковский уже на грани самоубийства. Надрыв и отчаяние слышатся в его стихах. Пьесу «Баня» он написал по заказу Всеволода Мейерхольда. Премьера состоялась, правда, 30 января 1930 года в Драматеатре Государственного народного дома в Ленинграде. У Мейерхольда же премьера прошла 16 марта 1930 года. Но сам Маяковский увидел её только 10 апреля. Пьеса была фактически провальной. «Зрители, - писал В. Маяковский, - до смешного поделились - одни говорят: никогда так не скучали; другие: никогда так не веселились». Через четыре дня поэт застрелился.
IV.
Давайте обратим внимание на сценографию. Если вообще понятие сценография применимо к этому спектаклю. Декорации состоят из… нескольких десятков картонных коробок. Был ещё небольшой многоуровневый металлический подиум, без которого легко можно было бы обойтись. Но, главное всё-таки - коробки. И такие декорации можно назвать «мечтой гастролёра». Я недавно смотрел спектакль, где всего-то декораций было - панцирная кровать и четыре бутафорских бревна. Режиссёр спектакля говорила в одном из интервью (с небольшой долей иронии), что с таким набором декораций удобно ездить на гастроли. И я с ней был полностью согласен, пока не побывал на спектакле «Баня» в «Театре Виктюка». Тут вообще ничего с собой возить не надо. Коробки всегда можно бесплатно набрать на заднем дворе какой-нибудь «Пятёрочки» или «Дикси». То же самое с костюмами. Гротескное одеяние Фосфорической женщины (в том числе нижнее бельё) состояло, например, из серой обёрточной бумаги. Оная же была использована вместо другой разной атрибутики - одеял, плащей, элементов декора и ещё чего-то - не помню. Два десятка пустых картонных коробок и 10 погонных метров обёрточной бумаги, вот и вся «Баня» со всем её социализмом и весь Маяковский со своими флейтами-позвоночниками и неразделённой любовью к чужим жёнам.
Но, сразу должен предупредить, что, во-первых, сделано это нарочито, чтобы, подчеркнуть некоторую серость и убогость окружающего мира, в котором обитают персонажи пьесы. А, во-вторых, чтобы декорации, костюмы и, тем более, какие-нибудь технические изыски не отвлекали от игры актёров. Ибо в «Театр Виктюка» ходят именно за игрой актёров, которая тут весьма необычна, ни на что больше не похожа.
Кроме уже упоминаемых мною выше, в спектакле ярко играют Мария Матто в роли мадам Мезальянсовой (помимо всего прочего невероятно сексуальна, и я прекрасно понимаю Победоносикова, сделавшего её своей люб… стенографисткой). Павел Новиков в роли Оптимистенко, Владислав Сыровацкий в роли художника Бельведонского и Ян Латышев в роли товарища Чудакова.
При всей карикатурности, комичности и кажущейся безобидности персонажей, проблёскивает в них иногда что-то зловещее. Подобный эффект достигается с помощью необычного грима, который тоже характерен именно для этого театра. Грим не только подчёркивает глаза актёров, делает их заметными, он словно бы заставляет эти глаза жить своей жизнью и это смотрится жутко. Но, именно так, как и должно быть в этом абсурде.
О «Театре Романа Виктюка» я узнал давно и случайно из интервью Николая Коляды. Очень хотел тут побывать, но как-то не получалось. И только 3 апреля сего года моё желание осуществилось. Причём на уровне чуда, потому что в театр меня пригласили.
Так же, как с театром Николая Коляды (тоже весьма необычного) с «Театром Романа Виктюка» может произойти одно из двух: либо, если вы слишком консервативны, он вам категорически не понравится, либо, если вы человек творческий, креативный и открытый для всего нового, нестандартного, влюбитесь в него с первого взгляда. Со мной произошло последнее.
Не взирая на спорную пьесу, я восхищён игрой актёров, атмосферой действия и яркой индивидуальностью (качество которое больше всего ценю в творчестве) не только каждого актёра, но и всего театра в целом.
Поэтому могу сказать: да, это любовь с первого взгляда.
Именно такая она у меня.
P.S. Большое спасибо Юлии Сезер за приглашение!
Фото взяты с официального сайта "Театра Романа Виктюка".