Юные леди или записки педофила
I) Крылечко той редакции, в которой я сейчас тружусь, объединяет кроме проходной газеты той, что в люди вывела меня, ещё и главный вход в детскую больницу. Идет одна широкая лестница, а дальше мальчикам и девочкам - налево, молоденьким журналисточкам в юбочках и Ильдарычу - направо. Итак, вышел я сегодня на крыльцо почесать покурить-подумать, облокотился жепью на перила, стою мну мундштук между зубов. Вижу: подъезжает мамаша с сидячей коляской для маленьких, из коляски выпрыгивает девчушка моложе трёх лет, в розовом платьице с широким декольте... В чепце беленьком симпатичном, в сандаликах, клёвая такая. И первое что делает, выпрыгнув из своего пепелаца, мигом хватает со ступеньки мой предыдущий белоснежный окурок и тянет его в кривозубенький рот. Пока мамочка мялась и пыхтела над ремешками колясочными, мы с её доней уже устанавливали контакт взглядов, феромонов и атсральных волн. Мгновение, секунды, прострелившая между нами молния - всё было очень быстро и... нежиданно. Девочка посмотрела на меня, сфокусировалась, сообразила, что окурок-таки мой, милейше улыбнулась и, кажется она уже готова была зачем-то броситься в мои объятия... Как вдруг получила слегонца леща от своей необъятной мамо:
-Брось нахер! Дядя, мудак какой-то, курил и не донёс до мусорки, а ты в рот всё тянешь.
Взяв свою принцессу за руку, она начала карабкаться ко мне навстречу по крутой лестнице. Слепив виноватую рожицу, я извинился, сказал, что мне и в голову бы не пришло окурок кинуть под себя:
- Я вон, смотрите сами, в ту урну засовываю всё!
- Да не, бросьте, я не про вас конктретно, просто вечно вот как щас курят тут хамы всякие... бе-бе-бла-бла...
Дальше я уже не слушал. Девочка, продолжая улыбаться и держать матку за руку, обернулась в мою сторону, она долго провожала меня своими чёрными как мокрая смородина, чуть косыми ещё глазами, так ничего не сказав. Она даже телефона мне не оставила, эта прекрасная юная незнакомка...
II) А когда я возвращался домой, увидел похожу юную крастоку у зелёного биосортира. У неё был потеряный вид, два густых светлых хвостика были напряженно спутаны и как бы говорили нам - нужда претерпевается крепкая. Нет, она не плакала, наоброт же, стоически терпя, она, встав зачем-то на носочки, долго тарабанила кулачками по дверце, умоляла свою маму её впустить. Так дело шло минуты три, по истечении которых, не стесняясь согнутого пополам пузатого ржущего над картиной мужика, мамзелина задрала платишко и опросталась на тротуарную плиту. И какая же честная её озарила улыбка!
-Брось нахер! Дядя, мудак какой-то, курил и не донёс до мусорки, а ты в рот всё тянешь.
Взяв свою принцессу за руку, она начала карабкаться ко мне навстречу по крутой лестнице. Слепив виноватую рожицу, я извинился, сказал, что мне и в голову бы не пришло окурок кинуть под себя:
- Я вон, смотрите сами, в ту урну засовываю всё!
- Да не, бросьте, я не про вас конктретно, просто вечно вот как щас курят тут хамы всякие... бе-бе-бла-бла...
Дальше я уже не слушал. Девочка, продолжая улыбаться и держать матку за руку, обернулась в мою сторону, она долго провожала меня своими чёрными как мокрая смородина, чуть косыми ещё глазами, так ничего не сказав. Она даже телефона мне не оставила, эта прекрасная юная незнакомка...
II) А когда я возвращался домой, увидел похожу юную крастоку у зелёного биосортира. У неё был потеряный вид, два густых светлых хвостика были напряженно спутаны и как бы говорили нам - нужда претерпевается крепкая. Нет, она не плакала, наоброт же, стоически терпя, она, встав зачем-то на носочки, долго тарабанила кулачками по дверце, умоляла свою маму её впустить. Так дело шло минуты три, по истечении которых, не стесняясь согнутого пополам пузатого ржущего над картиной мужика, мамзелина задрала платишко и опросталась на тротуарную плиту. И какая же честная её озарила улыбка!