Бабка
Мешалов вышел из метро и сразу же уперся в толпу у светофора. Толпа нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, ожидая зеленого света. Мешалов со скуки рассматривал “рекламистов” стоящих около выхода из метро. Негр в пуховике не по размеру, ежась и натужно улыбаясь рекламировал отбеливание зубов, бородатый немой бомж с перекошенным лицом стоял с висевшим на шее желтым плакатом какого-то салона красоты, бабка в вязаной шапке и буром пальто с облезшим воротником раздавала листовки с рекламой какой-то клиники. Мешалов с улыбкой рассматривал троицу. Бабка жестами что-то поясняла бомжу, негр кивал головой. О чем они разговаривают?
- Спина, лечение спины! - выкрикивала бабка.
Мешалов вслушался в их разговор.
- Ты ко мне приходи - гулко говорила бабка бомжу, который лишь кивал ей в ответ. - Я тебя вылечу, вон у него спроси он докажет, - кивала она на негра.- Я всех лечу.
Бомж недоверчиво смотрел в ответ на бабку.
Мешалов задумался. Каждый день он выходит из этой станции, но только сейчас из-за светофора обратил внимание на окружение. Вот так жизнь и пройдет, а ты и не заметишь, что вокруг происходит. А ведь тоже люди. Бомжи, бабки, негры какие-то. Предлагают что-то впаривают, выживают. У них нет прописки, постоянной работы, галстука и модного костюма. «На дне»- с удовлетворением проговорил Мешалов, любуясь еще раз картиной разговора. «На дне», - повторил он рассматривая выходящий изо рта на морозе пар. «А с другой стороны, - подумал он, - когда еще мы соберемся вместе: я, бабка, негр и этот бомж? Вот она, частичка жизни, минута уникальности». От такой интересной мысли Мешаев аж просиял.
Теперь каждое утро он задорно здоровался с бабкой и слышал знакомое «Спина! Лечение спины!» и снисходительно склабился в ответ. Ее присутствие внушало ему чувство безопасности. На фоне этих бабок, бомжей и негров, дела у Мешаловы были очень даже неплохи.
***
И вот однажды утром он проснулся с ужасной болью где-то под лопаткой. Мешалов с угрюмой гримасой доехал до нужной станции торопясь схватить листок у бабки-раздатчицы. Корчась от боли, он вышел из станции и огляделся. Две девушки подростка раздавали рекламу салона мебели, пожилой сумасшедший - листовки компьютерного салона и потасканная брюнетка зазывала в зал игровых автоматов.
Бабки не было. Как не было негра и бомжа. В эту минуту Мешалов понял, что только бабка может помочь ему в его боли. «Я всех лечу» - вспомнил он ее слова.
Мешалова ударил холодный пот при мысли, что бабка может быть не только лечением, но и причиной его боли.
Он понял, что настала пора действовать. Прихрамывая, чтобы не обострять боль, Мешалов, обошел ларьки, описывая ларечникам бабку в вязанной шапке. Спросил и у раздатчиков. Все пожимали плечами. Кто-то ее видел, но никто не знал где она. А ведь было еще двое.
Бомж был нем, с него все равно взять было нечего. Остается негр. Он, вероятно, лечился у бабки. У этой ведьмы, которая, очевидно, и навела на Мешалова порчу. «Сука!» - громко крикнул Мешалов в морозный воздух, но никто даже не обернулся. Мешалов позвонил на работу и сквозь зубы пробормотал что заболел и придет не скоро. Теперь у него есть дела поважнее. Боль сковывала, словно сжимая веревки вокруг груди.
Негр рекламировал отбеливание зубов. Мешалов также видел табличку этой фирмы на столбе. Он пошел по следу и теперь его уже ничего не сможет его остановить!
Он был в клинике, узнал о негре, выяснил его телефон. На это ушло три драгоценных полных боли и отчаяния дня. Но телефон негра был упорно вне зоны доступа.
Остается все-таки бомж. Хоть и немой. Он, вероятно, пасется в этом районе. Бомж рекламировал салон красоты, который был прямо напротив метро. Администратор с мешками под глазами молча показала Мешалову место, где она встретила бомжа. Во вполне обжитом подвале сидели узбеки и два бригадира.
- Бородатый и немой где? - Упрямо спросил Мешалов, оглядев беглым взглядом затхлый подвал.
- У бабки он теперь, - сказал сидящий у батареи бригадир, пережевывая яблоко, - за городом это, далеко - килОметров сто восемсят.
Мешалов чуть слышно застонал - то ли от боли, то ли от близкого благополучного исхода.
***
…Агафья, вытерла рукавом пот со лба и продолжила резать лук. Она глянула в кастрюлю, где варились нарезанные ломтиками почки и удовлетворенно крякнула. Потом очистила соленые огурцы от кожицы и положила их рядком.
- Мусаба! - чуть крикнула она и из темного угла кухни сверкнули два белых глаза негра. Он чистил картошку, складывая ее в чан с водой. - Давай заканчивай чистить, надо уже варить, чтобы развариться успело.
Негр послушно отложил нечищеный картофель и начал убирать за собой.
- Потом уберешь, - нетерпеливо сказала Агафья, - гости скоро уже, а у нас ничего не готово.
Агафья тревожно посмотрела в окно.
- Гости скоро, гости скоро, - повторила она, - охохотушки, охохо.
На пороге старой деревянного дома кухни появился Семен. Он стоял молча, весь в куриных перьях.
- Чего такое? - Агафья раздраженно смотрела на Семена.
Семен показал большим пальцем куда то назад и что-то замычал.
- Что, уже? - Агафья, вытерла руки о передник и нетерпеливо засобиралась. - А у нас и не готово ничего.
Она бросила лук, очищенные огурцы в кастрюлю к варящимся почкам, наскоро посолила и поперчила.
- Семен, приготовь там в дальней как положено.
Семен послушно взял что в таких случаях полагалось: тазик с кровью, жгуты, вату, обструганные деревянные палочки с насечками и скрылся в потемках перекошенного дома.
Мешалов шел волоча за собой ногу по разбитой деревенской дороге. Каждый шаг давался ему с трудом. Пот заливал глаза, но Мешалов знал, что времени на остановку нет. За Мешаловым ковыляла, другая бабка, вымывшаяся показать ему дорогу к Агафье.
- Не ходи ты, - шептала она ему тяжело дыша, - не ходи ты к ней. Так у нее и останешься. Рабом будешь, корову доить будешь, за скотом и по хозяйству, а чуть за порог - спину то и скрутит.
Мешалов не слышал шепота бабки. Он знал, что он его ждет новая жизнь, полная размеренности и предсказуемости. Он стащил давивший шею галстук и бросил его в дорожную грязь. Костюм с искрой был уже порядочно заляпан. Впервые за долгое время Мешалов во все лицо искренне улыбнулся. Вдалеке, уже был виден дом Агафьи, на крыльце царственно стояла сама Хозяйка, хмуро всматриваясь в дорогу, а у ворот - знакомый негр молча открывал калитку пошире.
- Спина, лечение спины! - выкрикивала бабка.
Мешалов вслушался в их разговор.
- Ты ко мне приходи - гулко говорила бабка бомжу, который лишь кивал ей в ответ. - Я тебя вылечу, вон у него спроси он докажет, - кивала она на негра.- Я всех лечу.
Бомж недоверчиво смотрел в ответ на бабку.
Мешалов задумался. Каждый день он выходит из этой станции, но только сейчас из-за светофора обратил внимание на окружение. Вот так жизнь и пройдет, а ты и не заметишь, что вокруг происходит. А ведь тоже люди. Бомжи, бабки, негры какие-то. Предлагают что-то впаривают, выживают. У них нет прописки, постоянной работы, галстука и модного костюма. «На дне»- с удовлетворением проговорил Мешалов, любуясь еще раз картиной разговора. «На дне», - повторил он рассматривая выходящий изо рта на морозе пар. «А с другой стороны, - подумал он, - когда еще мы соберемся вместе: я, бабка, негр и этот бомж? Вот она, частичка жизни, минута уникальности». От такой интересной мысли Мешаев аж просиял.
Теперь каждое утро он задорно здоровался с бабкой и слышал знакомое «Спина! Лечение спины!» и снисходительно склабился в ответ. Ее присутствие внушало ему чувство безопасности. На фоне этих бабок, бомжей и негров, дела у Мешаловы были очень даже неплохи.
***
И вот однажды утром он проснулся с ужасной болью где-то под лопаткой. Мешалов с угрюмой гримасой доехал до нужной станции торопясь схватить листок у бабки-раздатчицы. Корчась от боли, он вышел из станции и огляделся. Две девушки подростка раздавали рекламу салона мебели, пожилой сумасшедший - листовки компьютерного салона и потасканная брюнетка зазывала в зал игровых автоматов.
Бабки не было. Как не было негра и бомжа. В эту минуту Мешалов понял, что только бабка может помочь ему в его боли. «Я всех лечу» - вспомнил он ее слова.
Мешалова ударил холодный пот при мысли, что бабка может быть не только лечением, но и причиной его боли.
Он понял, что настала пора действовать. Прихрамывая, чтобы не обострять боль, Мешалов, обошел ларьки, описывая ларечникам бабку в вязанной шапке. Спросил и у раздатчиков. Все пожимали плечами. Кто-то ее видел, но никто не знал где она. А ведь было еще двое.
Бомж был нем, с него все равно взять было нечего. Остается негр. Он, вероятно, лечился у бабки. У этой ведьмы, которая, очевидно, и навела на Мешалова порчу. «Сука!» - громко крикнул Мешалов в морозный воздух, но никто даже не обернулся. Мешалов позвонил на работу и сквозь зубы пробормотал что заболел и придет не скоро. Теперь у него есть дела поважнее. Боль сковывала, словно сжимая веревки вокруг груди.
Негр рекламировал отбеливание зубов. Мешалов также видел табличку этой фирмы на столбе. Он пошел по следу и теперь его уже ничего не сможет его остановить!
Он был в клинике, узнал о негре, выяснил его телефон. На это ушло три драгоценных полных боли и отчаяния дня. Но телефон негра был упорно вне зоны доступа.
Остается все-таки бомж. Хоть и немой. Он, вероятно, пасется в этом районе. Бомж рекламировал салон красоты, который был прямо напротив метро. Администратор с мешками под глазами молча показала Мешалову место, где она встретила бомжа. Во вполне обжитом подвале сидели узбеки и два бригадира.
- Бородатый и немой где? - Упрямо спросил Мешалов, оглядев беглым взглядом затхлый подвал.
- У бабки он теперь, - сказал сидящий у батареи бригадир, пережевывая яблоко, - за городом это, далеко - килОметров сто восемсят.
Мешалов чуть слышно застонал - то ли от боли, то ли от близкого благополучного исхода.
***
…Агафья, вытерла рукавом пот со лба и продолжила резать лук. Она глянула в кастрюлю, где варились нарезанные ломтиками почки и удовлетворенно крякнула. Потом очистила соленые огурцы от кожицы и положила их рядком.
- Мусаба! - чуть крикнула она и из темного угла кухни сверкнули два белых глаза негра. Он чистил картошку, складывая ее в чан с водой. - Давай заканчивай чистить, надо уже варить, чтобы развариться успело.
Негр послушно отложил нечищеный картофель и начал убирать за собой.
- Потом уберешь, - нетерпеливо сказала Агафья, - гости скоро уже, а у нас ничего не готово.
Агафья тревожно посмотрела в окно.
- Гости скоро, гости скоро, - повторила она, - охохотушки, охохо.
На пороге старой деревянного дома кухни появился Семен. Он стоял молча, весь в куриных перьях.
- Чего такое? - Агафья раздраженно смотрела на Семена.
Семен показал большим пальцем куда то назад и что-то замычал.
- Что, уже? - Агафья, вытерла руки о передник и нетерпеливо засобиралась. - А у нас и не готово ничего.
Она бросила лук, очищенные огурцы в кастрюлю к варящимся почкам, наскоро посолила и поперчила.
- Семен, приготовь там в дальней как положено.
Семен послушно взял что в таких случаях полагалось: тазик с кровью, жгуты, вату, обструганные деревянные палочки с насечками и скрылся в потемках перекошенного дома.
Мешалов шел волоча за собой ногу по разбитой деревенской дороге. Каждый шаг давался ему с трудом. Пот заливал глаза, но Мешалов знал, что времени на остановку нет. За Мешаловым ковыляла, другая бабка, вымывшаяся показать ему дорогу к Агафье.
- Не ходи ты, - шептала она ему тяжело дыша, - не ходи ты к ней. Так у нее и останешься. Рабом будешь, корову доить будешь, за скотом и по хозяйству, а чуть за порог - спину то и скрутит.
Мешалов не слышал шепота бабки. Он знал, что он его ждет новая жизнь, полная размеренности и предсказуемости. Он стащил давивший шею галстук и бросил его в дорожную грязь. Костюм с искрой был уже порядочно заляпан. Впервые за долгое время Мешалов во все лицо искренне улыбнулся. Вдалеке, уже был виден дом Агафьи, на крыльце царственно стояла сама Хозяйка, хмуро всматриваясь в дорогу, а у ворот - знакомый негр молча открывал калитку пошире.