фрагмент
на полу стоял маленький старый торшер включающийся от прикосновения. В комнате почти не было мебели, только старый раскладывающийся диван со съемными подушками и такая же старая полупустая стенка с разбросанными фотографиями из прошлого - содержательной главы твоей жизни на букву "О", и еще какие-то дешевые акварели, цветная бумага, подарки друзей и какие-то мелочи. Сидя на полу мы по обыкновению, той осенью, играли в "найди меня" и говорили о вещах существующих в какой-то зыбкой, неосязаемой реальности. Либо же просто мерились драмами.
Мы не раскачивали тихие осенние вечера за выпивкой, скорее выпивка раскачивала нас, будь то коньяк с вишневым соком на твою последнюю наличку или "волшебные банки" на последнюю мою. Дым от арома-палочки, такой выразительный в желтоватом свете старого торшера, тонкой ниткой, подрагивая иногда, тянулся к потолку и завивался под ним в причудивые спиральные узоры, приковывая взгляд и удивительно гармонируя с portishead. Его предназначением было перебивать запах сигарет в твоей сьемной кварире, которую ты делил с какими-то людьми с телевидения и отвратительным фарфоровым гномом. Высунувшись в окно мы ночи на пролет курили в лицо этому разному городу, который ты, прожив сдесь всего год, знал уже лучше меня. Закутывались в спальник и все равно простуживались к утру...
выходя на улицу ты восторгался всем, что попадалось тебе на глаза, будто существо впервые оказавшееся на Земле. будь то свет фонаря на кирпичной стене разрушенного дома, тень отбрасываемая веткой, или добродушная улыбка старика с билборда - ты все находил поэтичным, а я довольно обычным.
и так шлепая кедами по мокрым оранжевым тротуарам, незаметно продрогнув от брызгов,
мы оставляли твои фортепианные соло в маленьком баре
и теплое молоко в стаканах для виски...