купеческая родовая спесь (конец 19 - начало 20 века)
Из воспоминаний Юрия Алексеевича Бахрушина (сына осн. музея):
Московская «купеческая аристократия», к которой мы принадлежали, была очень щепетильна в отношении тех лиц, которые принимались или не принимались в ее узкий круг. Так, считалось недопустимым принимать на званых вечерах выскочек, то есть быстро разбогатевших на удачных спекуляциях купцов без купеческих родословных или купцов, получивших дворянство. Таких можно было принимать, но отдельно.
Помню, например, представителей одной известной московской купеческой семьи. По русским законам владельцы фирм, просуществовавших сто лет, автоматически получали дворянство. Обычно было принято отказываться от подобного перехода из сословия в сословие. Представители этой фамилии не соблюли традиционного правила и не отказались от дворянского звания. Немедленно все двери лучших купеческих домов, где они раньше всегда бывали желанными гостями, наглухо и навсегда захлопнулись перед ними. Бывали у нас иногда не на званых обедах и представители другого купеческого рода, состоявшего даже с нами в родстве. Эта семья сказочно разбогатела в течение последних двадцати лет. начале этого столетия она фактически владела уже двумя городами, но ее представители также не принимались в узкий круг купеческой знати. Столь же предосудительно было жениться или выходить замуж за дворян, или, еще хуже, за титулованных.
Подобным бракам, если они совершались, всегда предшествовали семейные драмы. Одна из старших сестер моей матери вышла замуж за князя Енгалычева. То, что происходило в семье деда перед ее свадьбой, лучше всего видно из письма моей матери к ее подруге но гимназии.
«Сестра, - писала мать в 1894 году, - полтора месяца проплакала, прежде чем ей позволили выйти за ее князя. А отчего? Именно оттого, что он - князь. Папа - купец, всякий гордится своим, и он не желал, чтобы его дочь выходила за князя».
Нужен был весь исключительный такт и обаяние моего нового дяди, чтобы со временем сгладить этот неравный брак.
Московская «купеческая аристократия», к которой мы принадлежали, была очень щепетильна в отношении тех лиц, которые принимались или не принимались в ее узкий круг. Так, считалось недопустимым принимать на званых вечерах выскочек, то есть быстро разбогатевших на удачных спекуляциях купцов без купеческих родословных или купцов, получивших дворянство. Таких можно было принимать, но отдельно.
Помню, например, представителей одной известной московской купеческой семьи. По русским законам владельцы фирм, просуществовавших сто лет, автоматически получали дворянство. Обычно было принято отказываться от подобного перехода из сословия в сословие. Представители этой фамилии не соблюли традиционного правила и не отказались от дворянского звания. Немедленно все двери лучших купеческих домов, где они раньше всегда бывали желанными гостями, наглухо и навсегда захлопнулись перед ними. Бывали у нас иногда не на званых обедах и представители другого купеческого рода, состоявшего даже с нами в родстве. Эта семья сказочно разбогатела в течение последних двадцати лет. начале этого столетия она фактически владела уже двумя городами, но ее представители также не принимались в узкий круг купеческой знати. Столь же предосудительно было жениться или выходить замуж за дворян, или, еще хуже, за титулованных.
Подобным бракам, если они совершались, всегда предшествовали семейные драмы. Одна из старших сестер моей матери вышла замуж за князя Енгалычева. То, что происходило в семье деда перед ее свадьбой, лучше всего видно из письма моей матери к ее подруге но гимназии.
«Сестра, - писала мать в 1894 году, - полтора месяца проплакала, прежде чем ей позволили выйти за ее князя. А отчего? Именно оттого, что он - князь. Папа - купец, всякий гордится своим, и он не желал, чтобы его дочь выходила за князя».
Нужен был весь исключительный такт и обаяние моего нового дяди, чтобы со временем сгладить этот неравный брак.