Самая сладкая выставка лета: "Пальмы и розы Зинаиды Морозовой" (рассказываю о своем проекте)
Итак, наконец я набралась достаточно сил и вдохновения, чтобы рассказать вам о своем первом опыте работы в качестве куратора выставки, настоящего, взрослого (а не в качестве арт-критика, журналиста и блогера, в чем я давно собаку съела).
Опыт -- выставка "Пальмы и розы Зинаиды Морозовой" в подмосковном музее-заповеднике "Горки Ленинские", для меня получился очень интересным, результат (получившаяся выставка) -- полностью адекватным запросу заказчика. Красочное зрелище, которое зрителям, а также экспертам, судя по отзывам, тоже в целом нравится.
Светлая, полная роскоши выставка про купчиху-миллионершу, ее любовь к цветочкам и подмосковную усадьбу.
Итак, что мы там натворили, рассказываю и показываю.
Кураторские экскурсии в обозримом будущем я, увы, проводить не планирую, выдохлась.
Так что считайте этот текст своего рода кураторской экскурсии буковками.
Музей "Горки Ленинские" -- усадьба, где умер больной Ленин, до революции была просто "Горки" и принадлежала миллионерше из знаменитой династии Зинаиде Григорьевне Морозовой, в 3-м браке Рейнбот. Она имела тут огромную оранжерею, разводила розы и пальмы, которые на лето в кадках выставляли из зимнего сада по всем лужайкам и дорожкам. Об этой ее страсти к цветам музей решил сделать выставку и позвал меня.
Это вид на главный дом и северный флигель из окна южного флигеля, где проходит выставка.
Подлинные пальмы, принадлежавшие Зинаиде Морозовой, умерли в 1980-е. На время выставки эти пальмы были одолжены "Горкам" московским парком им. Горького. Музей надеется найти средства на покупку деревьев на постоянной основе.
Музей пришел ко мне с предложением сделать выставку в конце февраля, и 23 июня мы ее открыли (кто в теме музейного, сейчас осознал наш героизм). У них было готовое название -- "Пальмы и розы Зинаиды Морозовой", и мне захотелось наполнить его более глубоким смыслом, чем просто рассказ о цветоводстве. И для этого, конечно, пригодился язык цветов.
Слева: "Оранжерея" Юона из Ярославского музея (оч. редкая для него вещь), справа, помимо всего прочего, лист из "Энциклопедии" Дидро с изображением пальм
Рассматривая фотографии второго мужа нашей героини -- Саввы Тимофеевича Морозова, стоящего под пальмами за несколько часов до своей загадочной смерти (самоубийства?) помните, что пальма имеет тесную связь с божественным. Во многих культурах Средиземноморья, начиная с древнеегипетской, пальма является символом победы, триумфа, мира, а также бессмертия (победы над смертью). В католическом искусстве пальмовая ветвь - атрибут мученичества. То, что последняя фотография Саввы запечатлела его именно под этим деревом, учитывая странные слухи об «истинных» виновниках его смерти - имеет символический характер.
Но это всего лишь один из лейтмотивов выставки.
Ее главной идеей является то, как женщины Серебряного века любили цветы.
В первую очередь, Зинаида Морозова.
Поэтому выставка набита, прямо-таки битком набита предметами с изображениями цветочков.
Над вкусами Зинаиды Морозовой и ее наивными притязаниями на аристократизм современники насмехались. Например, о ее личной комнате в особняке на Спиридоновке Максим Горький писал: «в спальне хозяйки - устрашающее количество севрского фарфора: фарфором украшена широкая кровать, из фарфора рамы зеркал, фарфоровые вазы и фигурки на туалетном столе и по стенам, на кронштейнах. Это немножко напоминало магазин посуды. Владелица обширного собрания легко бьющихся предметов m-me Морозова с напряжением, которое ей не всегда удавалось скрыть, играла роль элегантной дамы и покровительницы искусств».
В своем новом жилище в Горках Зинаида Григорьевна смогла продемонстрировать свой «купеческий вкус» с гораздо большим размахом, чем в предыдущем московском особняке на Спиридоновке. Напомним, что его парадные интерьеры Шехтель исполнил в «средневековом» псевдоготическом духе, поразив москвичей витражами и коваными химерами. Савва Морозов, построив этот особняк, рассказывал, что он сделал это «для жены», однако контраст очень велик. Сам Савва в молодости учился в Кембридже, конечно, был потрясен подлинной готикой старого университета, и попытался ее воспроизвести. (Сегодня это назвали бы игрой в гаррипоттеровщину).
Этого фото нет на выставке, сюда кладу для справки: это интерьер шехтелевского особняка Морозовой на Спиридоновке
После его гибели Зинаида быстро продает особняк. И потом, будто наперекор шехтелевской готикой, став дворянкой, госпожой Рейнбот, наполняет Горки еще большим количеством позолоченного фарфора, обоями с розочками и мебелью, обитой розочками же.
Адская бело-золотая штука по центру выставочного зала -- это геридон (столик-подставка). В Горках целый мебельный гарнитур такой, на Рублевке он бы пользовался большим успехом и сегодня. Когда усадьба была превращена в музей Ленина, такую мебель позакрывали чехлами -- народ смущался роскоши вождя. А для меня это стал один из предметов, ставших ключом к формированию идеи выставки.
Показателен в этом смысле мейсенский фарфоровый столик, похожий на гигантский торт (увы, из-за сохранности его нельзя было перенести из главного дома на выставку).
Крупный фарфоровый столик Зинаиды остался в главном доме. Было бы круто его перенести, но хранители сказали, что даже дышать на него нельзя вблизи
Однако на самом деле -- это мое личное мнение -- не стоит обвинять Морозову в особом дурновкусии!
Бюст Марии-Антуанетты, сохранившийся среди ее вещей, четко указывает на ее стилистический ориентир.
Зинаида Григорьевна, как и многие другие ее современники (и особенно современницы), отдала свое сердце стилю «неорококо», который воскрешал изящество и роскошь французского XVIII века. «Неорококо» в очередной раз вернулось в моду в последние десятилетия XIX века.
В России это любование давно ушедшим ярче всего отразилось у «мирискусников», которые добавили в него декадансную печаль и одновременно юмор. Потому что юмор давал возможность притвориться, что они не по-настоящему наслаждаются этой сладостью, а как бы свысока в нее играют.
А.Д. Сарабьянов рассматривает эскизы костюмов А. Головина к "Женитьбе Фигаро", представленные на выставке
В этом зале я рассказываю о цветочных орнаментах рококо и неорококо, а также о более ботанически точных орнаментах Англии, викторианских, которые мы используем до сих пор. Один из них, например, вернувшись с выставки, я нашла на своем постельном белье, правда, немного в упрощенном виде.
На выставке представлено 5 подлинных антикварных платья 1890-1910-х годов, предоставленных Киностудией им. Горького (Горький оказывается еще одним незримым героем этой выставки, он постоянно всплывает в сюжете, например, отбил у Саввы Морозова актрису Марию Андрееву, активно участвовал в спонсируемом Саввой МХАТе, потом присылал цветы на его похороны).
На снимке выше слева -- два очень интересных графических листа, которые по смыслу очень важны.
Это рисунки из сатирического альбома «Ожившие листы» художника Гранвиля.
Карикатурист изобразил двух девушек - ожившую розу и шиповник. Это страницы из достаточно толстого альбома, в котором он пародировал культ цветов в ХIX веке и распространенность цветочных мотивов в массовой культуре.
«Общество выражается в цветах», гласил альбом.
На вводной экскурсии я неоднократно повторяла, что это выставка про Зинаиду Морозову -- про женщину, которая жила в мире кукол Барби до изобретения кукол Барби.
Параллельно тексты и экспонаты на выставке рассказывают о ее трех браках -- тоже увлекательный сериал.
Завершает эту панораму первого зала достаточно неожиданная авангардная картина Юрия Васнецова, изображающая женщину эпохи 1900-х. У нас нет портретов Зинаиды Морозовой, она не позировала для картин маслом. Поэтому мы интерполируем. Этот шокирующий после сладкой роскоши обобщенный "грубый" портрет показывает взгляд на миллионерш-купчих со стороны.
Юрий Васнецов (1900-1973). "Дама с сумочкой". Фанера, масло 1932-1934 годы. Собрание «Галеев-Галереи», Москва. В 1937 году режиссер Алексей Дикий пригласил Юрия Васнецова в БДТ оформить спектакль по пьесе М. Горького «Мещане» (1901), что тот и сделал, в карикатурно гипертрофированном виде изобразив обстановку 1900-х годов. Но к «мещанской» теме Васнецов, уроженец Вятки - провинциального купеческого городка, присматривался и ранее, создав, в частности, это «наивное» изображение купчихи, своего рода ответ геометрическим крестьянам Малевича 1910-х годов
Нет хорошего кадра, но если будете на выставке, обратите внимание, что "за спиной у меня" прямо сейчас наклеен на бортик таймлайна гигантский цветочный орнамент -- это копия обоев Зинаиды из главного дома усадьбы.
Покидаем первый этаж флигеля и отправляемся на второй, чтобы продолжить разговор о цветочных орнаментах, Морозовых, жизни и смерти.
Зал по имени "Абрамцево / Мастерская" посвящен старшей дочери Зинаиды и Саввы по имени Мария, которая немного увлекалась художествами и тусила в абрамцевской художественной мастерской Мамонтовых.
Здесь мы видим изготовленные в мастерских Абрамцево предметы быта, которые были в Горках, несмотря на явную любовь главной хозяйки к фарфору и рококо. На стене фото Марии Саввишной, лепящей бюст Саввы Мамонтова.
Что до эволюции цветочного орнамента, тут мы видим, как мастерские Абрамцево и Талашкино в своем неорусском / псевдорусском стиле брали цветочные орнаменты храмов и манускриптов допетровского времени и переводили их на язык уже ХХ века.
Текстильная аппликация панно предположительно работы М. Якунчиковой и его фото в дореволюционном интерьере усадьбы.
Здесь к пальмам и розам добавляются птицы, в первую очередь, павлин -- в допетровское время один из символов райского сада.
Мне казалось оч. важным поставить по всей выставке модные женские платья эпохи, чтобы мы могли более наглядно представить людей, женщин, которые эти экстремально стильные вещи покупали.
Этот фрагмент текстиля с фиолетовыми птичками -- один из самых любимых моих экспонатов на выставке.
У нас тут оч. много тканей, но это не ткани фабрик Морозовых -- такой роскоши они не делали. Это продукция фабрики Товарищества Эмиля Цинделя. Для выставки их нам предоставил чудесный музей Университета им. А. Н. Косыгина, за что я им очень благодарна. Благодаря этим ярким орнаментам выставка приобрела какой-то отзвук поп-арта. Только не современного, а поп-арта Серебряного века.
Покинув "Мастерскую" (Мария Саввишна, кстати, унаследовала некое родовое безумие Морозовых, имела проблемы с головой еще до 1917 года, а в советское время попала в лечебницу для умолишенных и погибла в воде при невыясненных обстоятельствах), мы отправляемся в следующую комнату, по правую руку.
Это "Смотровая", которая выходит на балкон с видом на лужайку.
Рядом на стене представлены дореволюционные чб фото этих же видов усадьбы
Это пустая комната, наполненная щебетом птиц. Для релаксации.
Со скамеечками.
В ней только один экспонат -- подлинная портьера Зинаиды с златотканными наполеоновскими пчелами. Видимо, она как-то играла во французский монарший двор, на первом этаже есть ее фарфоровая лампа с изображением Жозефины, например. Еще на 1-м этаже в витрине веер с пчелками, вышитыми блестками (не её, но красивый, поразглядывайте.
По небольшому коридорчику мы проходим в следующий зал, где представлена масляная живопись.
В ней про Морозовых ничего нет, зато мы узнаем, как не садовые цветы становятся предметом интереса художников и декораторов.
Более того, даже срезанные розы стали темой натюрмортов не сразу (с отставанием от тюльпанов).
Здесь у нас представлены розы кисти Коровина из Ярославского музея.
Хотя ботаническая иллюстрация издавна документировала и такие виды флоры, однако высокий жанр - масляная живопись, обратила внимание на «разнотравье» достаточно поздно. Классический натюрморт XVII-XVIII веков воспевает роскошные тюльпаны неимоверной стоимости, благородные ирисы и лилии Богородицы, изысканную еду и серебряную посуду. Или же создает аллегорические картины, в которых с помощью вещей и цветов зашифровано напоминание о бренности бытия или пользе наук. Внимание культурной публики к «диким цветам» родилось лишь в конце XVIII века, благодаря сентиментализму и руссоизму, идеям ухода от светской жизни, обращения к первозданной природе. Характерный пример: Николай Карамзин вспоминает, что букетики ландышей в Москве впервые стали продавать совсем недавно, «на его памяти».
Любование простыми или дикорастущими цветами, болотами и лесами становится модой, свидетельствующей о тонкой натуре созерцающего. Художники с большим интересом присоединяются к этой моде, ведь она позволяет взглянуть на природу гораздо шире и увидеть красоту в самом скромном, отнюдь не оранжерейном цветочке. Изобретение пленэрной живописи способствует наращиванию их наблюдательности. Свою лепту внесут и прерафаэлиты, изучавшие средневековые травники. К концу XIX века это зоркое наблюдение за «простенькими цветочками» приведет к тому, что сорняки и лесные травы (васильки, ромашки, одуванчики, земляника, лопухи, клевер) станут фирменными мотивами стиля модерн.
Сбоку -- Поленова и Оленина (интересная художника, потомок знаменитого дворянского рода).
На разных стенах зала сгруппированы изображения диких цветов разного типа -- одна стена рассказывает о болотах, мокрых лужках, на другой мы видим букеты, в частности натюрморты из луковичных кисти Михаила Шемякина и Ивана Свешникова - они написаны примерно в одно и тоже время, но насколько первый еще импрессионист, а второй уже уходит в авангард.
Мне нравится, как этим элементом экспозиции мы напоминаем о том, сколь многим промышленный дизайн 19 века обязан Японии.
Наконец, последний зал рассказывает об эпохе модерна.
В Горках сохранился ряд предметов в стиле модерн - в основном это мебель, письменные приборы, рамки и немного керамики. Но их появление явно не было результатом целенаправленного коллекционирования: их как будто просто покупали по мере необходимости, когда возникала нужда в каком-нибудь повседневном предмете. Зинаида явно не была ярой любительницей этого стиля, предпочитая более старомодные вещи.
Однако для человека 1910-х годов отгородиться в быту от магистрального стиля эпохи было уже невозможно. Это было как Икея -- когда у тебя что-то ломалось, проще всего было купить именно вещь в стиле модерн.
После того, как в усадьбе поселились Ленин и Крупская, несколько из этих модерновых шкафов, туалетных столиков, диванов и стульев были использованы для того, чтобы обставить их жилые комнаты. Эти вещи смотрятся элегантно и просто - в отличие от другой мебели Зинаиды Морозовой, которую в советское время приходилось закрывать белыми матерчатыми чехлами, чтобы не смущать посетителей ленинского музея зрелищем роскоши, которой, оказывается, пользовался вождь.
Как я говорила, портретов Зинаиды нет, только фото. Однако обратите внимание на рисунок театрального костюма справа. Это несомненно отзвук ее образа.
Владимир Дмитриев (1900-1948). Эскиз костюма Клеопатры к пьесе М. Горького «Враги», постановка М. Кедрова и В. Немировича-Данченко. Бумага, акварель. 1935 год. Музей МХАТ. Пьеса «Враги» была написана в 1906 году. Она рассказывает о стачке на фабрике купца Скроботова. Фабрикант гибнет от случайного револьверного выстрела и умирает на руках своей жены Клеопатры Петровны. Пьеса основана на реальных забастовках на фабрике Саввы Морозова и частично на подлинном убийстве ее директора Сергея Назарова.
Это я на вернисаже, что-то рассказываю, колдую, плету повествование
Несколько портретов неизвестных из частных коллекций напоминают, что женщина модерна -- как цветок, прекрасна и столь же хрупка.
Лампа справа, большая бирюзовая, носит прозвище "Летучая мышь" и возможно выполнена по рисунку Шехтеля.
Я не буду раскрывать тут в текстах всех спойлеров выставки, чтобы не портить удовольствие от ее сюрпризов тем, кто все-таки доедет. Поэтому и экспонаты выложены не все, и находки экспозиционные с сюрпризами тоже.
Вот финальный экспонат -- серия отпечатков на тему Ванитас работы Якунчиковой в разных цветах. Эту серию впервые экспонируют вместе (надеюсь, будут еще находки).
Эдакий прото-Уорхол.
Справа оставлено пустое место для селфи.
Мария Якунчикова (1870-1902). «Смерть и цветы (Череп)». Бумага, цветной офорт (5 вариантов).
Между 1893 и 1902 годами. Музей-заповедник В.Д. Поленова; собрание Татьяны и Сергея Подстаницких
В общем, получилось очень интересно.
Я, честно говоря, до ужаса боялась, что мой дебют выйдет более позорным. Ну, или что мы вообще не успеем.
Спасибо музею и всем его сотрудникам!
***
Как добраться своим ходом:
cреда - воскресенье
с 11:00 до 18:30
Отдельный сайт выставки
пальмыирозы.рф
Сайт музея
http://mgorki.ru/
Опыт -- выставка "Пальмы и розы Зинаиды Морозовой" в подмосковном музее-заповеднике "Горки Ленинские", для меня получился очень интересным, результат (получившаяся выставка) -- полностью адекватным запросу заказчика. Красочное зрелище, которое зрителям, а также экспертам, судя по отзывам, тоже в целом нравится.
Светлая, полная роскоши выставка про купчиху-миллионершу, ее любовь к цветочкам и подмосковную усадьбу.
Итак, что мы там натворили, рассказываю и показываю.
Кураторские экскурсии в обозримом будущем я, увы, проводить не планирую, выдохлась.
Так что считайте этот текст своего рода кураторской экскурсии буковками.
Музей "Горки Ленинские" -- усадьба, где умер больной Ленин, до революции была просто "Горки" и принадлежала миллионерше из знаменитой династии Зинаиде Григорьевне Морозовой, в 3-м браке Рейнбот. Она имела тут огромную оранжерею, разводила розы и пальмы, которые на лето в кадках выставляли из зимнего сада по всем лужайкам и дорожкам. Об этой ее страсти к цветам музей решил сделать выставку и позвал меня.
Это вид на главный дом и северный флигель из окна южного флигеля, где проходит выставка.
Подлинные пальмы, принадлежавшие Зинаиде Морозовой, умерли в 1980-е. На время выставки эти пальмы были одолжены "Горкам" московским парком им. Горького. Музей надеется найти средства на покупку деревьев на постоянной основе.
Музей пришел ко мне с предложением сделать выставку в конце февраля, и 23 июня мы ее открыли (кто в теме музейного, сейчас осознал наш героизм). У них было готовое название -- "Пальмы и розы Зинаиды Морозовой", и мне захотелось наполнить его более глубоким смыслом, чем просто рассказ о цветоводстве. И для этого, конечно, пригодился язык цветов.
Слева: "Оранжерея" Юона из Ярославского музея (оч. редкая для него вещь), справа, помимо всего прочего, лист из "Энциклопедии" Дидро с изображением пальм
Рассматривая фотографии второго мужа нашей героини -- Саввы Тимофеевича Морозова, стоящего под пальмами за несколько часов до своей загадочной смерти (самоубийства?) помните, что пальма имеет тесную связь с божественным. Во многих культурах Средиземноморья, начиная с древнеегипетской, пальма является символом победы, триумфа, мира, а также бессмертия (победы над смертью). В католическом искусстве пальмовая ветвь - атрибут мученичества. То, что последняя фотография Саввы запечатлела его именно под этим деревом, учитывая странные слухи об «истинных» виновниках его смерти - имеет символический характер.
Но это всего лишь один из лейтмотивов выставки.
Ее главной идеей является то, как женщины Серебряного века любили цветы.
В первую очередь, Зинаида Морозова.
Поэтому выставка набита, прямо-таки битком набита предметами с изображениями цветочков.
Над вкусами Зинаиды Морозовой и ее наивными притязаниями на аристократизм современники насмехались. Например, о ее личной комнате в особняке на Спиридоновке Максим Горький писал: «в спальне хозяйки - устрашающее количество севрского фарфора: фарфором украшена широкая кровать, из фарфора рамы зеркал, фарфоровые вазы и фигурки на туалетном столе и по стенам, на кронштейнах. Это немножко напоминало магазин посуды. Владелица обширного собрания легко бьющихся предметов m-me Морозова с напряжением, которое ей не всегда удавалось скрыть, играла роль элегантной дамы и покровительницы искусств».
В своем новом жилище в Горках Зинаида Григорьевна смогла продемонстрировать свой «купеческий вкус» с гораздо большим размахом, чем в предыдущем московском особняке на Спиридоновке. Напомним, что его парадные интерьеры Шехтель исполнил в «средневековом» псевдоготическом духе, поразив москвичей витражами и коваными химерами. Савва Морозов, построив этот особняк, рассказывал, что он сделал это «для жены», однако контраст очень велик. Сам Савва в молодости учился в Кембридже, конечно, был потрясен подлинной готикой старого университета, и попытался ее воспроизвести. (Сегодня это назвали бы игрой в гаррипоттеровщину).
Этого фото нет на выставке, сюда кладу для справки: это интерьер шехтелевского особняка Морозовой на Спиридоновке
После его гибели Зинаида быстро продает особняк. И потом, будто наперекор шехтелевской готикой, став дворянкой, госпожой Рейнбот, наполняет Горки еще большим количеством позолоченного фарфора, обоями с розочками и мебелью, обитой розочками же.
Адская бело-золотая штука по центру выставочного зала -- это геридон (столик-подставка). В Горках целый мебельный гарнитур такой, на Рублевке он бы пользовался большим успехом и сегодня. Когда усадьба была превращена в музей Ленина, такую мебель позакрывали чехлами -- народ смущался роскоши вождя. А для меня это стал один из предметов, ставших ключом к формированию идеи выставки.
Показателен в этом смысле мейсенский фарфоровый столик, похожий на гигантский торт (увы, из-за сохранности его нельзя было перенести из главного дома на выставку).
Крупный фарфоровый столик Зинаиды остался в главном доме. Было бы круто его перенести, но хранители сказали, что даже дышать на него нельзя вблизи
Однако на самом деле -- это мое личное мнение -- не стоит обвинять Морозову в особом дурновкусии!
Бюст Марии-Антуанетты, сохранившийся среди ее вещей, четко указывает на ее стилистический ориентир.
Зинаида Григорьевна, как и многие другие ее современники (и особенно современницы), отдала свое сердце стилю «неорококо», который воскрешал изящество и роскошь французского XVIII века. «Неорококо» в очередной раз вернулось в моду в последние десятилетия XIX века.
В России это любование давно ушедшим ярче всего отразилось у «мирискусников», которые добавили в него декадансную печаль и одновременно юмор. Потому что юмор давал возможность притвориться, что они не по-настоящему наслаждаются этой сладостью, а как бы свысока в нее играют.
А.Д. Сарабьянов рассматривает эскизы костюмов А. Головина к "Женитьбе Фигаро", представленные на выставке
В этом зале я рассказываю о цветочных орнаментах рококо и неорококо, а также о более ботанически точных орнаментах Англии, викторианских, которые мы используем до сих пор. Один из них, например, вернувшись с выставки, я нашла на своем постельном белье, правда, немного в упрощенном виде.
На выставке представлено 5 подлинных антикварных платья 1890-1910-х годов, предоставленных Киностудией им. Горького (Горький оказывается еще одним незримым героем этой выставки, он постоянно всплывает в сюжете, например, отбил у Саввы Морозова актрису Марию Андрееву, активно участвовал в спонсируемом Саввой МХАТе, потом присылал цветы на его похороны).
На снимке выше слева -- два очень интересных графических листа, которые по смыслу очень важны.
Это рисунки из сатирического альбома «Ожившие листы» художника Гранвиля.
Карикатурист изобразил двух девушек - ожившую розу и шиповник. Это страницы из достаточно толстого альбома, в котором он пародировал культ цветов в ХIX веке и распространенность цветочных мотивов в массовой культуре.
«Общество выражается в цветах», гласил альбом.
На вводной экскурсии я неоднократно повторяла, что это выставка про Зинаиду Морозову -- про женщину, которая жила в мире кукол Барби до изобретения кукол Барби.
Параллельно тексты и экспонаты на выставке рассказывают о ее трех браках -- тоже увлекательный сериал.
Завершает эту панораму первого зала достаточно неожиданная авангардная картина Юрия Васнецова, изображающая женщину эпохи 1900-х. У нас нет портретов Зинаиды Морозовой, она не позировала для картин маслом. Поэтому мы интерполируем. Этот шокирующий после сладкой роскоши обобщенный "грубый" портрет показывает взгляд на миллионерш-купчих со стороны.
Юрий Васнецов (1900-1973). "Дама с сумочкой". Фанера, масло 1932-1934 годы. Собрание «Галеев-Галереи», Москва. В 1937 году режиссер Алексей Дикий пригласил Юрия Васнецова в БДТ оформить спектакль по пьесе М. Горького «Мещане» (1901), что тот и сделал, в карикатурно гипертрофированном виде изобразив обстановку 1900-х годов. Но к «мещанской» теме Васнецов, уроженец Вятки - провинциального купеческого городка, присматривался и ранее, создав, в частности, это «наивное» изображение купчихи, своего рода ответ геометрическим крестьянам Малевича 1910-х годов
Нет хорошего кадра, но если будете на выставке, обратите внимание, что "за спиной у меня" прямо сейчас наклеен на бортик таймлайна гигантский цветочный орнамент -- это копия обоев Зинаиды из главного дома усадьбы.
Покидаем первый этаж флигеля и отправляемся на второй, чтобы продолжить разговор о цветочных орнаментах, Морозовых, жизни и смерти.
Зал по имени "Абрамцево / Мастерская" посвящен старшей дочери Зинаиды и Саввы по имени Мария, которая немного увлекалась художествами и тусила в абрамцевской художественной мастерской Мамонтовых.
Здесь мы видим изготовленные в мастерских Абрамцево предметы быта, которые были в Горках, несмотря на явную любовь главной хозяйки к фарфору и рококо. На стене фото Марии Саввишной, лепящей бюст Саввы Мамонтова.
Что до эволюции цветочного орнамента, тут мы видим, как мастерские Абрамцево и Талашкино в своем неорусском / псевдорусском стиле брали цветочные орнаменты храмов и манускриптов допетровского времени и переводили их на язык уже ХХ века.
Текстильная аппликация панно предположительно работы М. Якунчиковой и его фото в дореволюционном интерьере усадьбы.
Здесь к пальмам и розам добавляются птицы, в первую очередь, павлин -- в допетровское время один из символов райского сада.
Мне казалось оч. важным поставить по всей выставке модные женские платья эпохи, чтобы мы могли более наглядно представить людей, женщин, которые эти экстремально стильные вещи покупали.
Этот фрагмент текстиля с фиолетовыми птичками -- один из самых любимых моих экспонатов на выставке.
У нас тут оч. много тканей, но это не ткани фабрик Морозовых -- такой роскоши они не делали. Это продукция фабрики Товарищества Эмиля Цинделя. Для выставки их нам предоставил чудесный музей Университета им. А. Н. Косыгина, за что я им очень благодарна. Благодаря этим ярким орнаментам выставка приобрела какой-то отзвук поп-арта. Только не современного, а поп-арта Серебряного века.
Покинув "Мастерскую" (Мария Саввишна, кстати, унаследовала некое родовое безумие Морозовых, имела проблемы с головой еще до 1917 года, а в советское время попала в лечебницу для умолишенных и погибла в воде при невыясненных обстоятельствах), мы отправляемся в следующую комнату, по правую руку.
Это "Смотровая", которая выходит на балкон с видом на лужайку.
Рядом на стене представлены дореволюционные чб фото этих же видов усадьбы
Это пустая комната, наполненная щебетом птиц. Для релаксации.
Со скамеечками.
В ней только один экспонат -- подлинная портьера Зинаиды с златотканными наполеоновскими пчелами. Видимо, она как-то играла во французский монарший двор, на первом этаже есть ее фарфоровая лампа с изображением Жозефины, например. Еще на 1-м этаже в витрине веер с пчелками, вышитыми блестками (не её, но красивый, поразглядывайте.
По небольшому коридорчику мы проходим в следующий зал, где представлена масляная живопись.
В ней про Морозовых ничего нет, зато мы узнаем, как не садовые цветы становятся предметом интереса художников и декораторов.
Более того, даже срезанные розы стали темой натюрмортов не сразу (с отставанием от тюльпанов).
Здесь у нас представлены розы кисти Коровина из Ярославского музея.
Хотя ботаническая иллюстрация издавна документировала и такие виды флоры, однако высокий жанр - масляная живопись, обратила внимание на «разнотравье» достаточно поздно. Классический натюрморт XVII-XVIII веков воспевает роскошные тюльпаны неимоверной стоимости, благородные ирисы и лилии Богородицы, изысканную еду и серебряную посуду. Или же создает аллегорические картины, в которых с помощью вещей и цветов зашифровано напоминание о бренности бытия или пользе наук. Внимание культурной публики к «диким цветам» родилось лишь в конце XVIII века, благодаря сентиментализму и руссоизму, идеям ухода от светской жизни, обращения к первозданной природе. Характерный пример: Николай Карамзин вспоминает, что букетики ландышей в Москве впервые стали продавать совсем недавно, «на его памяти».
Любование простыми или дикорастущими цветами, болотами и лесами становится модой, свидетельствующей о тонкой натуре созерцающего. Художники с большим интересом присоединяются к этой моде, ведь она позволяет взглянуть на природу гораздо шире и увидеть красоту в самом скромном, отнюдь не оранжерейном цветочке. Изобретение пленэрной живописи способствует наращиванию их наблюдательности. Свою лепту внесут и прерафаэлиты, изучавшие средневековые травники. К концу XIX века это зоркое наблюдение за «простенькими цветочками» приведет к тому, что сорняки и лесные травы (васильки, ромашки, одуванчики, земляника, лопухи, клевер) станут фирменными мотивами стиля модерн.
Сбоку -- Поленова и Оленина (интересная художника, потомок знаменитого дворянского рода).
На разных стенах зала сгруппированы изображения диких цветов разного типа -- одна стена рассказывает о болотах, мокрых лужках, на другой мы видим букеты, в частности натюрморты из луковичных кисти Михаила Шемякина и Ивана Свешникова - они написаны примерно в одно и тоже время, но насколько первый еще импрессионист, а второй уже уходит в авангард.
Мне нравится, как этим элементом экспозиции мы напоминаем о том, сколь многим промышленный дизайн 19 века обязан Японии.
Наконец, последний зал рассказывает об эпохе модерна.
В Горках сохранился ряд предметов в стиле модерн - в основном это мебель, письменные приборы, рамки и немного керамики. Но их появление явно не было результатом целенаправленного коллекционирования: их как будто просто покупали по мере необходимости, когда возникала нужда в каком-нибудь повседневном предмете. Зинаида явно не была ярой любительницей этого стиля, предпочитая более старомодные вещи.
Однако для человека 1910-х годов отгородиться в быту от магистрального стиля эпохи было уже невозможно. Это было как Икея -- когда у тебя что-то ломалось, проще всего было купить именно вещь в стиле модерн.
После того, как в усадьбе поселились Ленин и Крупская, несколько из этих модерновых шкафов, туалетных столиков, диванов и стульев были использованы для того, чтобы обставить их жилые комнаты. Эти вещи смотрятся элегантно и просто - в отличие от другой мебели Зинаиды Морозовой, которую в советское время приходилось закрывать белыми матерчатыми чехлами, чтобы не смущать посетителей ленинского музея зрелищем роскоши, которой, оказывается, пользовался вождь.
Как я говорила, портретов Зинаиды нет, только фото. Однако обратите внимание на рисунок театрального костюма справа. Это несомненно отзвук ее образа.
Владимир Дмитриев (1900-1948). Эскиз костюма Клеопатры к пьесе М. Горького «Враги», постановка М. Кедрова и В. Немировича-Данченко. Бумага, акварель. 1935 год. Музей МХАТ. Пьеса «Враги» была написана в 1906 году. Она рассказывает о стачке на фабрике купца Скроботова. Фабрикант гибнет от случайного револьверного выстрела и умирает на руках своей жены Клеопатры Петровны. Пьеса основана на реальных забастовках на фабрике Саввы Морозова и частично на подлинном убийстве ее директора Сергея Назарова.
Это я на вернисаже, что-то рассказываю, колдую, плету повествование
Несколько портретов неизвестных из частных коллекций напоминают, что женщина модерна -- как цветок, прекрасна и столь же хрупка.
Лампа справа, большая бирюзовая, носит прозвище "Летучая мышь" и возможно выполнена по рисунку Шехтеля.
Я не буду раскрывать тут в текстах всех спойлеров выставки, чтобы не портить удовольствие от ее сюрпризов тем, кто все-таки доедет. Поэтому и экспонаты выложены не все, и находки экспозиционные с сюрпризами тоже.
Вот финальный экспонат -- серия отпечатков на тему Ванитас работы Якунчиковой в разных цветах. Эту серию впервые экспонируют вместе (надеюсь, будут еще находки).
Эдакий прото-Уорхол.
Справа оставлено пустое место для селфи.
Мария Якунчикова (1870-1902). «Смерть и цветы (Череп)». Бумага, цветной офорт (5 вариантов).
Между 1893 и 1902 годами. Музей-заповедник В.Д. Поленова; собрание Татьяны и Сергея Подстаницких
В общем, получилось очень интересно.
Я, честно говоря, до ужаса боялась, что мой дебют выйдет более позорным. Ну, или что мы вообще не успеем.
Спасибо музею и всем его сотрудникам!
***
Как добраться своим ходом:
- от Павелецкого вокзала каждые полчаса примерно ходит электричка до станции Ленинская, идет около 40 минут. От ж/д станции берете такси до музея, которое за 10-12 минут довозит до КПП, и там пешочком по территории минут 7
- от станции метро Домодедовская (или любой другой конечной станции метро южного направления) на такси, получается подольше и подороже
- на собственном автотранспорте
cреда - воскресенье
с 11:00 до 18:30
Отдельный сайт выставки
пальмыирозы.рф
Сайт музея
http://mgorki.ru/