Источник:
https://arzamas.academy/courses/77/9Автор: Александра Борисенко
Как звучит концовка романа в русских переводах разных эпох
Безусловно, каждая эпоха по-своему читает классическую литературу. И мы сегодня читаем «Джейн Эйр» не так, как ее читали в XIX веке, и следующий век будет читать ее иначе. Для того чтобы эта мысль стала особенно очевидна, я хочу закончить лекцию, прочитав вам вслух концовку романа. Последовательно: в переводе Ирины Гуровой 1990 года, в переводе Веры Станевич 1950 года и в переводе Иринарха Введенского 1849 года.
Я хочу обратить ваше внимание на то, что это будет один и тот же пассаж. Потому что из прочитанного это будет неочевидно.
По какой-то причине Шарлотта Бронте выбрала закончить роман описанием судьбы Сент-Джона. Сент-Джон - это вновь найденный кузен Джейн, который решил стать миссионером и предлагал ей следовать за ним в качестве его жены. Причем ей было ясно, что он ее не любит и хочет просто использовать в качестве помощника. Тем не менее Джейн было очень трудно отвергнуть это предложение, но она смогла это сделать. Это вообще очень важный мотив «Джейн Эйр», вот этот мотив бунта, когда героиня отстаивает свое человеческое достоинство и право решать свою судьбу в разных обстоятельствах. Когда она говорит миссис Рид: «Я не ваша хорошая девочка!», когда она бунтует против наказаний в Ловуде, когда она отказывает своему кузену Сент-Джону.
Тем не менее они продолжают переписываться, и именно известие о судьбе Сент-Джона - это то, чем Шарлотта Бронте заканчивает роман:
«Сент-Джон покинул Англию ради Индии. Он вступил на избранную им стезю и следует по ней до сих пор. Никогда еще столь мужественный пионер не пролагал дорогу среди диких скал и грозных опасностей. Твердый, верный, преданный, исполненный энергии и света истины, он трудится ради ближних своих, расчищает их тяжкий путь к спасению. Точно исполин, он сокрушает препятствующие им суеверия и кастовые предрассудки. Пусть он суров, пусть требователен, пусть даже все еще честолюбив, но суров он, как воин Великое Сердце, оберегающий вверившихся ему паломников от дьявола Аполлиона. Его требовательность - требовательность апостола, который повторяет слова Христа, призывая: „Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною“. Его честолюбие - честолюбие высокой самоотверженной души, взыскующей обрести место в первом ряду спасенных - тех, кто непорочен стоит перед престолом Божьим, тех, кто разделит последние великие победы Агнца, тех, кто суть званые, и избранные, и верные.
Сент-Джон не женат и уже не женится никогда. Труд его был по силам ему, а ныне труд этот близок к завершению - его дивное солнце спешит к закату. Его последнее письмо исторгло у меня из глаз человеческие слезы и все же исполнило сердце мое божественной радости: ему уже мнится заслуженная награда, его нетленный венец. Я знаю, следующее письмо, начертанное рукой мне не известной, сообщит, что добрый и верный раб наконец призван был войти в радость господина своего. Так к чему лить слезы? Никакой страх не омрачит последний час Сент-Джона, ум его будет ясен, сердце исполнено мужества, надежда неугасима, вера тверда. Залогом тому его собственные слова.
„Мой Господин, - пишет он, - предупредил меня. Ежедневно Он возвещает все яснее: ‚Ей, гряду скоро!‘, и ежечасно все более жаждуще я отзываюсь: ‚Аминь. Ей гряди, Господи Иисусе!‘“».
То же самое в переводе Станевич:
«Что касается Сент-Джона, то он покинул Англию и уехал в Индию. Он вступил на путь, который сам избрал, и до сих пор следует этой стезей.
Он так и не женился и вряд ли женится. До сих пор он один справляется со своей задачей; и эта задача близка к завершению: его славное солнце клонится к закату. Последнее письмо, полученное от него, вызвало у меня на глазах слезы: он предвидит свою близкую кончину. Я знаю, что следующее письмо, написанное незнакомой рукой, сообщит мне, что Господь призвал к себе своего неутомимого и верного слугу».
И вот то же самое в переводе Иринарха Введенского:
«Мистер Сент-Джон Риверс уехал в Индию и сделался там отличным миссионером. Он не женат».
Перевод, который мы прочитали первым, конца ХХ века, - это перевод абсолютно точный, он следует оригиналу практически слово в слово. Перевод советского времени не просто опускает довольно большой кусок текста - он совершенно другой интонационно. Мне кажется, что как раз здесь это особенно чувствуется. Это интонация очень обыденная, совершенно лишенная религиозной экзальтации. А Иринарх Введенский, который вообще не считал нужным церемониться с гувернанткой, как мы уже говорили, решил, что это кусок вообще какой-то скучный, и изложил в двух словах его содержание. В этих разных переводах отражается и изменение отношения к переводу как к занятию, и, безусловно, изменение отношения к «Джейн Эйр», которая все больше и больше становится английской классикой.
***
Источник:
https://arzamas.academy/courses/77/9нажать на кнопку "расшифровка"
лучше прочтите статью целиком, там очень интересно.
***
+ еще одна статья на эту тему, с подробным разбором
https://gorky.media/context/annotatsii-k-perevodam-dzhejn-ejr-sharlotty-bronte/