СТРАННИК
Арашан
Великан стоял посреди озера, широко расставив ноги, запрокинув голову, распростя руки к небу. Крупные капли дождя не щадили раненное тело, били хлестко, стекали красными струями, смывая запекшуюся кровь. Порывы ветра срывали искромсанную одежду, расплетали спутанные волосы. Он держался из последних сил, взывая к Тенгри. Отец отвечал ему раскатами грома и разрядами молний. Огненные стрелы яростно вонзались в раскрытые ладони титана, искрами пробегали по груди, и невозможно было понять, добивают они его или пытаются возродить. Гигант упал. Поднявшаяся из центра озера волна накрыла его с головой и унесла на дно…
… Тенгри сердился. Один из его любимых сыновей ослушался, выказал неповиновение, пошел против воли отца. Наказать! Дабы другим неповадно было! Тенгри напитывал тучи водой, скручивал в тугие узлы и ливнем выжимал над аквамариновым зеркалом. Он сотворял молнии и метал их в непокорного сына, завихрял атмосферные потоки в воздушные снаряды и бил очередями, пытаясь сбить его с ног. Вода, огонь, воздух - стихии, казалось, предали титана, да и не смогли бы они пойти против воли отца…
Королева Мэг не вынесла подобного унижения и унесла брата на дно. Она знала, как любит отец ее и Джирджиса, и от того было еще больнее. Тот момент, когда сильнейший удар сбил брата с ног, она почувствовала за сотни километров, у нее перехватило дыхание, будто сердце пробили насквозь. Мэг распалась на мириады капель, собралась в одно целое и облаком полетела к месту битвы. Водяным вихрем она накрыла истекающего кровью титана, рывком подняла его и перебросила в свои покои. Тенгри знал, где укроется Джирджис, и преподал непокорным детям урок.
Мэг ледяной струей провела по рваной ране в груди брата, и она стала затягиваться. Королева волнами обнимала его, и с каждым последующим перекатом царапины заживали, кожа становилась ровной, гладкой. Она восстановила тело, заклинанием открыла пещеру. Подводные воды перенесли его в соседнее озеро, живительные струи которого запустили каждую клеточку, привели в действие жизненные процессы, заставили сердце биться. Мощной волной Мэг выкатила Джирджиса на берег. Мгновение титан лежал неподвижно. Глубокий вздох расправил его легкие, великан открыл глаза и сел. Он знал, кому обязан жизнью…
- Сестренка, ты снова меня спасла, спасибо… В этот раз ты навлекла на себя гнев отца.
- У Тенгри гнев сменяется на милость. Пошумел, выпустил стрелы. Утихомирится, простит, - улыбнулась Мэг. - Что же ты сделал такого? Чем разозлил его?
Долина гномов
Это долгая история.
Как-то ранним утром я метал камни, упражнялся. Покидал их с полчасика и пошел еду готовить. Вдруг слышу шорох. Сразу понял - гномы.
- Мир тебе, Джирджис, поговорить пришли, - сказал Староста.
- Проходите. Слушаю вас.
- Ко мне в гости приехал кузен. Шел он по дороге, поскользнулся и хорошо, что в лисью нору свалился, а то бы не миновать ему гибели от твоих камней - булыжник прямо над головой его пролетел. Лиса, да смилостивятся над ней боги!, к нам прибежала. Мы кузена домой привели, только хромает он теперь и заикается - страха натерпелся. Ты уж будь поосторожнее.
- Прошу прощения, не увидел кузена твоего. Впредь буду внимательнее.
На следующий день, как обычно, после упражнений на свежем воздухе я взялся за диск, но тут меня мысль остановила: вдруг по дороге кто-то сейчас идет, не обязательно гном, та же самая лиса, может. Отложил диск, решил завтра пораньше встать и метать, пока все спят. Но назавтра ситуация повторилась. Мысль эта, как сорняк, проросла в моей голове, покоя лишила. Только камень в руки возьму, как кто-то в моей голове шептать начинает; “Смотри, не зашиби ненароком, всю оставшуюся жизнь винить себя будешь…” Я старался внимание на другое переключать, но ненадолго меня хватало, хотя, сама знаешь, воле моей любой может позавидовать. Как только мысль приходила, я ее в воображаемой капсуле закрывал, капсулу в землю зарывал. Она все равно возвращалась. И сжигал я ее, и в воде растворял, и светом рассеивал. Ничего не помогало. Забросил я метание.
Как-то утром опять слышу шорох - Староста в гости пришел. Признался я ему. Гном сначала бороду почесал, потом макушку и говорит: “Тут неподалеку человек живет. Странный. Откуда пришел, не знаю. Один живет. Построил дом, дерево посадил. Слышал я, пять раз на дню слова какие-то чудные произносит, верно, молится, каким богам, не знаю… Часто сидит с закрытыми глазами, неподвижно, ноги скрестив. Ночью на звезды смотрит, рисует что-то в своей книге. Книг у него много. Склянку с темной жидкостью как ценность великую бережет… Как-то птицу с подбитым крылом подобрал, молитву над ней читал, и птица полетела... Видно по нему, непростой человек. Сходи к нему, поговори”.
Какой бы ни был человек просвещенный, а испугаться шестиметрового великана может. Но я все же решился и пошел.
Он не испугался, молча выслушал меня, пронзительно посмотрел и сказал:
- Ты воин смелый, бесстрашный, не раз умирал и возрождался. Но устал от жизни - сколько веков по земле ходишь, потерял смысл существования. Раньше ты свято верил в незыблемость законов - боролся с тьмой и побеждал ее. Вера эта давала тебе силы, преодолевала любой страх, делала неуязвимым. Но что-то сломалось в тебе, вера исчезла. Ее место занял страх. Он открыл двери сомнениям, сорняками прорастающим в твоем сознании, дурным мыслям, паразитирующим на твоем уме.
- Что мне делать?
- Я тебе помогу.
Мусофир ота
Старца звали Мусофир ота. Мусофир в переводе с арабского означает путешественник. Что может точнее выразить смысл существования человека, который странствует по своему жизненному пути, не зная, что ждет его за очередным поворотом, какие горизонты открываются, какие преграды нужно преодолеть? В поиске истины он путешествует по разным странам, совершает открытия, изучает мир, его взаимосвязи, взаимодействует с населяющими его существами. Может странствовать по пространствам и временам, перетекая из одной Вселенной в другую, рождаясь и умирая в теле, но оставаясь в разуме. Мудрец неспроста взял себе имя Мусофир - Странник.
Я стал ходить к нему каждое утро. Он научил меня медитации. Я и до него знал, что такое медитация, но это оказалось полным погружением в себя, изучением всех своих сторон, и темных в том числе, принятием их. Они были продолжением меня, и отрицая их, я отрицал свое бытие, самого себя. Я пошел в свой страх и преодолел его. Поначалу никак не мог понять, что значит ничто, содержащее все. Но когда погрузился в центральную точку своего внутреннего мира, шагнув за горизонт событий, попал в пустоту, которая являлась бесконечным потенциалом.
Это тьма. Там нет мыслей, нет желаний, движения, нет личности, эго, нет ничего. Там тишина и покой. Можно погрузиться в нее, как в материнское лоно, забыться, раствориться. Это смерть. Каждый день я стал учиться умирать и возрождаться. В кромешной тьме вдруг загоралась искра. Это идея - семя отца пронизывала материнское лоно, укоренялась в нем. В соответствии с заложенным в семени кодом начинала проявляться форма. Она обретала очертания, уплотнялась и прорастала в физическом мире. Так появлялась материя. Я научился закладывать заданные коды для формирования нужных мне событий. А если, выходя из горизонта событий, менял угол преломления, то попадал в другие пространства и измерения. Я стал странником.
Гнев Тенгри
Происходящие со мной изменения не остались вне поля зрения Тенгри. Он распоряжался судьбами людей, народов, государств и был разгневан, когда понял, что уже не властен над моей судьбой.
Я служил ему верой и правдой на протяжении многих столетий, сражался со злом, стоял на страже интересов мира и населяющих его существ. Умирал на полях сражений, а ты, сестренка, находила меня, переносила в свои владения и возрождала к жизни.
Даже ты не в силах сосчитать, сколько раз я умирал и возрождался. Но это была другая смерть и другое возрождение. Я умирал в беспамятстве, в муках, а когда приходил в себя, то ощущал лишь тяжесть в теле, боль в душе и спутанность в сознании.
Я знал, что такое долг, и выполнял его бесстрашно, но не знал, что такое свобода. Когда обретаешь внутреннюю свободу, все остальное меркнет, ты перестаешь подчиняться внешним приказам, какими бы хорошими они ни были, перестаешь выполнять чью-то волю, даже если в результате этого целый мир станет счастливым. Ты начинаешь творить себя, свой мир, становишься Творцом.
Обновленный, можно сказать заново рожденный Джирджис не нравился Тенгри. Он привык повелевать, но я уже не желал подчиняться. Освободившись от дуальности, понял, что и добро, и зло - из одного Источника. И если раньше шел на подвиги с радостью, зная, что от этого станет хорошо другим, даже если будет плохо мне, то теперь хотел изучать Сущее, открывать новые миры, путешествовать по иным вселенным.
…Этого дня я ждал давно. Зов братьев, с которыми мы выиграли не одну битву, заставил выйти в окрестности долины, к огромному полю. Их прислал Тенгри. Я должен был либо поклясться ему в верности и продолжать битву со злом, либо умереть. Душа выбрала второе.
Братья пытались спровоцировать, вызывали на битву, но я был спокоен. Они вонзали в меня стрелы, но в душе не было ни злости, ни отчаяния, ни желания отомстить, только свет и тишина. Многочисленные раны истекали кровью, но я не чувствовал боли. Мне хотелось обнять их, сказать, как я их люблю. Желая прекратить мои страдания, старший выстрелил мне в сердце…
- Я почувствовала удар, мне стало плохо, перехватило дыхание, казалось, что сердце пробили насквозь, потому и полетела тебя спасать, - сказала Мэг.
- Ты все сделала правильно. Я тебе безмерно благодарен. Я уйду в вечность, но не умерев на поле боя со спутанным сознанием и нескончаемой болью, а находясь в разуме, любви и радости. Только так надо уходить из жизни…
Джирджис закончил рассказ. Светало. По темно-лазоревому небу рваными перьями проплывали облака. Занимающаяся заря окрашивала их во все оттенки розового, лилового, золотого. Пролетая над аквамариновым зеркалом, они заглядывали в него, поправляли непослушные завитки и, довольные собой, летели дальше.
- Значит я вижу тебя в последний раз, - промолвила Мэг, и в ее глазах застыли слезы.
- Я буду приходить к тебе во снах и рассказывать о своих странствиях, показывать иные миры. Ты увидишь, как прекрасны все творения Источника. Ты сможешь путешествовать со мной, а потом возвращаться в свою стихию. Мы не расстаемся, сестренка.
Слезинка Мэг скатилась в ладонь Джирджиса и превратилась в маленький кристалл аквамарина. Титан вложил его в сердце и обнял сестру…
Пайгамбар ота
Всю ночь над долиной гномов бушевала непогода: шел ливень, грохотал гром, молнии прочерчивали черное небо. Под утро гроза стихла.
Староста проснулся от стука в дверь. На пороге стоял соседский сын.
- Там великан лежит неподвижный, возле дома своего, прямо рядом с метательными дисками... Неживой, вроде, - испуганно сказал он.
Казалось, что Джирджис безмятежно спал. Окружающее его пространство превратилось в чавкающую жижу, но место, где он лежал, было абсолютно сухим. Староста обеими руками взял великана за ладонь и сильно дернул. Результата не было. Осторожно забрался на грудь, приложил ухо, но ничего не услышал.
- Надо позвать Мусофира, - крикнул он и отправил соседского сына к старцу.
Не прошло и минуты, как появился Странник. Он подошел к голове Джирджиса, положил руки на макушку, затем отошел, сел рядом и начал молиться. Гномы обступили тело великана. Все время, сколько живет волшебный народец в этих местах, рядом с ними был Джирджис. Прапрадеды Старосты привели столетия назад свое племя в эти земли и были рады соседству с гигантом, который стал их защитником и другом.
Маленькие человечки трудились день и ночь, выкопали огромную яму и с превеликой осторожностью опустили в нее тело Джирджиса. Они положили рядом с ним золотые слитки и кристаллы горного хрусталя.
- Не печальтесь, - обратился к ним Мусофир ота. - Он ушел в другую Вселенную, но разум его вездесущ. Если будет плохо, позовите его, он услышит…
Спустя непродолжительное время гномы возвели над могилой Джирджиса незатейливый саманный дом, в котором постоянно горел огонь. Они переживали, что душа великана не сможет найти к ним дорогу. Соседского сына сделали ответственным за поддержание пламени. Оно горело, пока волшебный народец спокойно выходил на поверхность земли.
Когда гномы перестали появляться в верхнем мире, огонь потух, саманный дом разрушился. Эти места начали заселять люди. Молва донесла до них легенду о Джирджисе. Они нашли могилу великана и возвели над ним мавзолей.
Сменялись поколения, мавзолей не раз перестраивали. И сегодня душа Джирджиса, возвращаясь из странствий по иным вселенным, прилетает на свою земную родину, в долину гномов.