"Много званых, да мало избранных". Советские банкеты "в верхах"
http://m.moslenta.ru/article/2017/01/12/povarkremlya
Начиная со студенческих лет я подрабатывала на жизнь устным переводом: переводила переговоры в министерствах обороны, здравоохранения, культуры, высшего образования и лесной промышленности. Каким ветром меня занесло в лесную промышленность, я уже не помню. Ещё я работала на промышленных выставках в Сокольниках, на международных конгрессах, кинофестивалях и научных конференциях. А также в Союзе писателей и театральных деятелей.
Заканчивались такого рода визиты гигантскими банкетами. На них я сидела во главе стола и переводила застольные речи обеих сторон. Столы ломились от яств, но перехватить хотя бы "кленовый листочек" было сложно: ртом я говорила, руки по протоколу надо было держать на столе, не жестикулировать и не размахивать ими... Переводить надо было не только официальные тосты и речи, но и личные разговоры тех, кто сидел слева и справа от меня, а это были, ясен пень, главы иностранных делегаций и принимающих советских ведомств. После официального застолья, во время которого я пробавлялась минеральной водой, начинался самый тяжёлый для устного переводчика этап: публика вставала из-за столов и у всех были вопросы и предложения именно к тем, кто сидел на банкете по обе стороны от меня, т.е. к приезжему и к местному начальству. И для меня начиналось стирание граней между умственным и физическим трудом. Народ напирал со всех сторон, я должна была выбирать, кого именно переводить из набежавших. Невыбранные обижались, дёргали меня за рукава, орали погромче, чтобы их заметили. Я стояла голодная и злая, после тяжёлого рабочего дня, вся взмокшая, в запылённой за день одежде. Между дневной программой и банкетом не было предусмотрено никакого перерыва, нас подвозили в автобусе к Дому приёмов, и мы шли в зал, где уже были выставлены все эти гуси-лебеди изо льда, набитые красной и чёрной икрой, мини-пирожки, жульены и прочие заливные осетрины.
Меня всегда поражало, сколько ручного труда инвестировалось в эти застолья, и какой огромный объём несъеденной роскоши, оставшейся на столах, увозили обратно на кухню.
Надо сказать, что обслуживающий столы персонал выглядел в сто раз раз шикарнее, чем советские и немецкие гости. Это были на подбор рослые, красивые, безупречно одетые мужчины и женщины с голливудскими причёсками. Некоторые вели себя высокомерно, даже когда улыбались. А некоторые после приёма подходили ко мне с гигантскими сумками, набитыми едой, и шептали: "Я видел, что вы ничего не ели, вот, возьмите, а то без ужина останетесь, всё уже закрыто". И я ехала с этими сумками в своё общежитие на Ленгорах, в высотке МГУ. Меня там с нетерпением ожидали соседки и подружки. Ну а дальше - сами понимаете, что творилось с моими кремлёвскими трофеями...
Начиная со студенческих лет я подрабатывала на жизнь устным переводом: переводила переговоры в министерствах обороны, здравоохранения, культуры, высшего образования и лесной промышленности. Каким ветром меня занесло в лесную промышленность, я уже не помню. Ещё я работала на промышленных выставках в Сокольниках, на международных конгрессах, кинофестивалях и научных конференциях. А также в Союзе писателей и театральных деятелей.
Заканчивались такого рода визиты гигантскими банкетами. На них я сидела во главе стола и переводила застольные речи обеих сторон. Столы ломились от яств, но перехватить хотя бы "кленовый листочек" было сложно: ртом я говорила, руки по протоколу надо было держать на столе, не жестикулировать и не размахивать ими... Переводить надо было не только официальные тосты и речи, но и личные разговоры тех, кто сидел слева и справа от меня, а это были, ясен пень, главы иностранных делегаций и принимающих советских ведомств. После официального застолья, во время которого я пробавлялась минеральной водой, начинался самый тяжёлый для устного переводчика этап: публика вставала из-за столов и у всех были вопросы и предложения именно к тем, кто сидел на банкете по обе стороны от меня, т.е. к приезжему и к местному начальству. И для меня начиналось стирание граней между умственным и физическим трудом. Народ напирал со всех сторон, я должна была выбирать, кого именно переводить из набежавших. Невыбранные обижались, дёргали меня за рукава, орали погромче, чтобы их заметили. Я стояла голодная и злая, после тяжёлого рабочего дня, вся взмокшая, в запылённой за день одежде. Между дневной программой и банкетом не было предусмотрено никакого перерыва, нас подвозили в автобусе к Дому приёмов, и мы шли в зал, где уже были выставлены все эти гуси-лебеди изо льда, набитые красной и чёрной икрой, мини-пирожки, жульены и прочие заливные осетрины.
Меня всегда поражало, сколько ручного труда инвестировалось в эти застолья, и какой огромный объём несъеденной роскоши, оставшейся на столах, увозили обратно на кухню.
Надо сказать, что обслуживающий столы персонал выглядел в сто раз раз шикарнее, чем советские и немецкие гости. Это были на подбор рослые, красивые, безупречно одетые мужчины и женщины с голливудскими причёсками. Некоторые вели себя высокомерно, даже когда улыбались. А некоторые после приёма подходили ко мне с гигантскими сумками, набитыми едой, и шептали: "Я видел, что вы ничего не ели, вот, возьмите, а то без ужина останетесь, всё уже закрыто". И я ехала с этими сумками в своё общежитие на Ленгорах, в высотке МГУ. Меня там с нетерпением ожидали соседки и подружки. Ну а дальше - сами понимаете, что творилось с моими кремлёвскими трофеями...