Судный день
24 сентября 2012 года прошло аж 3 суда над узниками "Болотного дела".
Первой шла кассация по Михаилу Косенко в МосГорСуде. В это же время в соседнем кабинете проходила кассация Ольги Зелениной, и я колебалась, на кого же мне идти. Но в суде расклад оказался предельно ясен. На улице был и пикет за Зеленину плакат мелкий, правда, но не суть, и сбор подписей. И возле 315 толпились человек 40. А возле 319, где всех Болотных узников "кассируют" - человек 5 всего. Аня, Люба и Тамара Крутенко, Давид Абрамов с парнем, у которого знакомое лицо, но не помню имя. Ну и мы с Ильёй к Косенко пошли.
Родственников, кстати, никого не было. А вот сам Косенко по трансляции был. И в этой связи как-то удивительно и неприятно, что не было родственников. Адвокат так, ничего особенного ни в плюс, ни в минус. Шухардин. Говорили, ещё другой есть, но на этом заседании не появился. Слушателей сперва зашло человек 10, потом прям во время суда открылась дверь и вошли Изабель, Давид и его товарищ.
Единственное впечатление того суда - сам Косенко. Он совершенно не похож на человека, каким его обычно рисуют, может, невольно. Это не беспомощный затравленный инвалид. Это смелый, эмоциональный, и вместе с тем грамотный человек. Когда судья предоставила ему слово, он встал и сильным голосом, временами переходя на ор, заявил, что на Болотной не было массовых беспорядков, что дело сфабриковано и его, и всех следует отпустить. Его выступление - с 15-ой минуты.
И вот когда он говорил, росло восхищение этим человеком. После его речи Илья готовился зааплодировать, но мы как-то не решились. Суд удалился на совещание, Аня выходила под камеру, и я вышла, надеясь показать Михаилу, что люди пришли его поддержать, но он не видел. Я громко спросила: "Михаил, Вы нас слышите?", он не отреагировал. Мне ответила секретарь суда, что он не слышит.
Кстата, он сидел в клетке метр на метр. Я даже не заметила, но один товарищ громко обратил на это внимание и сказал, что будет жаловаться в СИЗО "Медведь", где Михаил сидит.
Это заседание произвело на меня самое сильное впечатление из всех судебных заседаний, на коих я присутствовала. Стало физически плохо. Руки тряслись. Жалобу суд, естественно, отклонил - Косенко остался под арестом до 6 ноября.
А потом мы поехали в Басманный суд. Я всё волновалась, что меня не пустят - 7 сентября после процесса Ковязина поругались мы с басманными приставами на предмет видеосъемки. Ещё очередь была в суд. Но ничего, пустили. Пристав, правда, меня вспомнил, так что пришлось оставить ему батарейку от телефона, и электрошокер заодно. У Ильи отобрали плакаты и штопор, но всё вернули потом.
Итак, мы в суде. И ещё человек 30. Все, кто был на Косенко, все здесь, плюс Алексей Кондратьев и ещё многие. Мы прошли ровно в 12, когда должен был начаться процесс Полиховича. Вот ковязинский начался вовремя, я пришла на 10 минут позже и опоздала. А этот мы ждали больше 2-х часов. Хотелось есть и спать. Успел прийти Мортис. И даже мать Кавказского, когда ещё процесс над Полиховичем не начался.
Ну и объявляют нам радостную новость - что судить будет председатель Солопова вместо дежурной Скуридиной. Так уже было по Ковязину и произошло снова. Из перешептываний приставов стало ясно, что Полиховича скоро приведут. Когда его вели, все 30 человек стояли в 3 ряда перед лестницей - такая мощная группа поддержки. На линии прямого выстрела (ну то есть видения) - родители Полиховича. С отцом они очень похожи, мать достаточно молодая. Держатся спокойно.
Алексей оказался невысоким и в меру упитанным, ходит немного вразвалку. Выглядит вполне бодро, в чёрном спортивном костюме. Отец ему громко: "Привет, Лёша! Как дела?".
Ждали, пока нас пустят в зал. Все не поместились. Я села в 3 ряд, толком ничего не видно. Но оценить Ольгу Николаевну Солопову это не помешало. Потрясающий экземпляр. Вредная училка. Вот есть просто продажные сволочи, типа следователя и прокурора, которые там присутствовали. Есть просто въедливые стервы (чтобы не сказать - сучки) типа Ксюши Собчак. А Солопова являет собой гармоничное сочетание этих божественных качеств. Она переплюнула Сырову однозначно. Та просто выполняла заказ. А этой нужно поиздеваться, как кошке с мышкой.
Причём начала она прямо со следователя Костерина - своих и чужих для неё не существует. "Я бью его, как ребенка". Следователь был молодой, скорее до 30, и лохматый, впрочем, в приличном костюмчике. Он явно путался в показаниях. Солопова читает приобщенные к делу показания: "молодой человек в зеленой футболке подбежал, в это время молодой человек в чёрной футболке, а следом за ним молодой человек в тёмно-синей футболке...". Несмотря на серьёзность ситуации, трудно не засмеяться. Потом она отводит документ в сторону и вредным голосом спрашивает: "Что это вы мне дали? Где здесь про обвиняемого?". "Ну вот, он там последний..". "Кто последний? В тёмно-синей футболке? Что вы сразу не сказали?", и всё в таком духе. Цитаты неточные. Впрочем, Ольгу Николаевну надо слышать. Аудизапись суда над Полиховичем можно скачать здесь.
У Полиховича оказался звучный, уверенный голос. Я даже толком не могу вспомнить, в чём его конкретно обвиняют. В основном разговор шёл о другом - предоставлялись характеристики с мест его работы, учёбы - РГСУ, факультет социального управления. Солопова усиленно придиралась к грамматике. "Написано с ошибками". В чём заключаются ошибки, мы порой слышали, а порой нет. Обвинение напирало, что Алексей не женат, не имеет семьи, стало быть, может скрыться, и его состояние здоровья, мол, позволяет держать его в СИЗО. Защита же приводила доводы, что Алексей учится на бюджете, официально работает, имеет прописку и постоянное место жительства в Москве, а главное - его задержали через 2,5 месяца после 6 мая, и он имел вагон времени для того, чтобы скрыться. Разумеется, всё так. Адвокат, правда, слобовата, путалась в выражениях, говорила неуверенно. Ну, так себе.
Вышли в перерыв, Алексея тоже вывели. Когда он возвращался, мы встретили его дружными аплодисментами. На оглашении приговора я стояла прямо перед клеткой. Алексей стоял, опустив голову. Арест был продлён на 1 месяц 11 дней, то есть до 6 ноября. Оглашение приговора здесь.
Когда Полиховича вывели в последний раз, мы также разразились аплодисментам.
В перерыве разговаривала с Ярославом Никитенко. Он недавно приехал и сразу взялся за защиту узников Болотного дела. Так мы заговорились и очнулись только от очередных аплодисментов - привели Николая Кавказского.
Кавказский вообще как медвежонок. Глядя на него, невозможно подумать о массовых беспорядках. Ой, а заседание по нему было просто улёт, простите за неуместное слово. Прокурор, правда, в этом деле оказался постарше и пограмотнее, и его Солопова не так возила мордой об стол, зато отыгралась на адвокатах. Сначала был только мужчина, фамилию которого я плохо расслышала, врать не буду. Упорно судья придиралась к его ходатайствам. Оформлены они не так и вообще. Осведомилась, где адвокат Тамара Романова. У неё, сказал коллега, заседание в МосГорСуде. Солопова впрямую не обвинила этого мужика в отсутствии его коллеги, но её тон настойчиво вменял ему это в вину. А какого хрена? Заседание должно было быть в 14, а началось в половине пятого.
Николай улыбался из клетки и кому-то сдержанно махал рукой. Адвокат Романова прибежала минут через 20, запыхавшись. Тут же на неё обрушился наезд - чего это защита ходатайствует о приобщении выписки из истории болезни Николая в 3-летнем возрасте. Наверняка этому было разумное объяснение, и я ждала, что адвокаты сейчас скажут: мол, та болезнь повлияла на его дальнейшее здоровье, но они ничего не сказали. Как кролики. Романова молчала, а её коллега что-то блеял, простите.
Не, ну конечно и прокурору досталось. Солопова придерживается принципа "ни человека без наезда". Он просил приобщить справку об обследовании Кавказского в СИЗО (её-то приобщили), а вот за попытку приобщить результаты психиатрической экспертизы ему досталось. И не приобщили. И у адвокатов большую часть бумаг не приняли. Сам Николай выступил с ходатайством приобщить копию его обращения в медчасть СИЗО с жалобой на боли. Над жалобой поворчали, но приобщили.
Суть дела Кавказского я запомнила лучше. Как говорилось на 8 странице показаний какого-то полицая, молодой человек в красной майке с изображением ЧеГевары, в серой куртке толкнул ОМОНовца в коленку. Ну и основаниями для ареста стали видеозапись, показания человека, который вёл видеозапись, и изъятая одежда.
Ещё адвокаты просили допросить мать в качестве свидетеля - по характеристике личности, а обвинение сказало конгениальную фразу "это же мать, она может сказать только хорошее". В ходатайстве отказали.
Защита у Кавказского была явно сильнее, да и сам он с усами, не зря же правозащитник. Его доводы мне уже знакомы, поскольку я была на его кассации Аргументы остались прежними. По сути, Николай цитировал 97 статью УПК РФ. Затем выступила с пламенной речью адвокат Романова. Солопова перебила её через 3 минуты брюзгливым "вы юрист или как, я за вами ещё ничего не записала, в отличии от вашего подзащитного". Ну и Романова "начала говорить как юрист". Она в основном ссылалась на статью 108 УПК РФ. Я всё больше убеждаюсь, что адвокат - это школярское знание всех кодексов + способности к демагогии. Существо заключалось в том, что "доводы следствия не могут носить предположительный характер", а в данном случае "аргументы" о намерении Кавказского скрыться носят именно предположительный характер. Та же история, что и с Полиховичем - москвич, прописан здесь, работает юристом в правозащитном центре - короче, образец, да и только. Плюс россыпь болезней, о которых я опять же слышала ещё на предыдущем заседании: скалиоз, пролапс митрального клапана. Дермит Романова называла псориазом, за что Солопова опять к ней докопалась. А ещё мы узнали, что она "трепетно относится к русскому языку". А у Кавказского, надо же, тоже характеристики написаны с ошибками. Стопудово, Солопова последний грамотный человек в России.
Не, ун заседании потрясающее было. Рекомендую слушать.
Всё, конечно, оказалось без толку. Вегетарианство Кавказского даже и рассматривать не стали - мол, в СИЗО есть нормы питания, и они не подстраиваются под предпочтения арестованных. То, что для постоянного вегетарианца мясная и рыбная пища - просто яд, не учли. Следствие напирало опять на возможность Кавказского скрыться, и на то, что будут допрошены ещё люди по Болотному делу (что вызвало волнения в Твиттере), которые могут быть сообщниками Кавказского. Романова в высшей степени грамотно излагала, что если уж следствие так боится переговоров с "сообщниками", пусть изберет домашний арест - там тоже полная изоляция. Романова говорила очень аргументированно и убедительно. Так, что Солопова не решилась сразу после её слов выносить решение о продлении ареста, а предоставила слово обвинению. Те, правда, ни хрена нового не сказали - может сбежать и договорится с "сообщниками", и всё тут:) Ну а что ещё они могут сказать?
В перерыве мучительно хотелось есть. Было 6 часов вечера. Колю, как и Алексея, встречали и провожали аплодисментами. Ну а решение понятно какое. Когда выходили из проклятой комнаты №21 Басманного суда, кто-то сказал: "Коля, держись!", и пара других голосов заговорило. Приставы реагировали словам "выходим, выходим". Ну, мы вышли, а когда вывели Николая, все очень громко аплодировали и скандировали: "Свободу!". Вот это был настоящий несанционированный митинг, самый душевный из всех, на которых я присутствовала. В автозаке уехал только один человек - это был Николай...
Первой шла кассация по Михаилу Косенко в МосГорСуде. В это же время в соседнем кабинете проходила кассация Ольги Зелениной, и я колебалась, на кого же мне идти. Но в суде расклад оказался предельно ясен. На улице был и пикет за Зеленину плакат мелкий, правда, но не суть, и сбор подписей. И возле 315 толпились человек 40. А возле 319, где всех Болотных узников "кассируют" - человек 5 всего. Аня, Люба и Тамара Крутенко, Давид Абрамов с парнем, у которого знакомое лицо, но не помню имя. Ну и мы с Ильёй к Косенко пошли.
Родственников, кстати, никого не было. А вот сам Косенко по трансляции был. И в этой связи как-то удивительно и неприятно, что не было родственников. Адвокат так, ничего особенного ни в плюс, ни в минус. Шухардин. Говорили, ещё другой есть, но на этом заседании не появился. Слушателей сперва зашло человек 10, потом прям во время суда открылась дверь и вошли Изабель, Давид и его товарищ.
Единственное впечатление того суда - сам Косенко. Он совершенно не похож на человека, каким его обычно рисуют, может, невольно. Это не беспомощный затравленный инвалид. Это смелый, эмоциональный, и вместе с тем грамотный человек. Когда судья предоставила ему слово, он встал и сильным голосом, временами переходя на ор, заявил, что на Болотной не было массовых беспорядков, что дело сфабриковано и его, и всех следует отпустить. Его выступление - с 15-ой минуты.
И вот когда он говорил, росло восхищение этим человеком. После его речи Илья готовился зааплодировать, но мы как-то не решились. Суд удалился на совещание, Аня выходила под камеру, и я вышла, надеясь показать Михаилу, что люди пришли его поддержать, но он не видел. Я громко спросила: "Михаил, Вы нас слышите?", он не отреагировал. Мне ответила секретарь суда, что он не слышит.
Кстата, он сидел в клетке метр на метр. Я даже не заметила, но один товарищ громко обратил на это внимание и сказал, что будет жаловаться в СИЗО "Медведь", где Михаил сидит.
Это заседание произвело на меня самое сильное впечатление из всех судебных заседаний, на коих я присутствовала. Стало физически плохо. Руки тряслись. Жалобу суд, естественно, отклонил - Косенко остался под арестом до 6 ноября.
А потом мы поехали в Басманный суд. Я всё волновалась, что меня не пустят - 7 сентября после процесса Ковязина поругались мы с басманными приставами на предмет видеосъемки. Ещё очередь была в суд. Но ничего, пустили. Пристав, правда, меня вспомнил, так что пришлось оставить ему батарейку от телефона, и электрошокер заодно. У Ильи отобрали плакаты и штопор, но всё вернули потом.
Итак, мы в суде. И ещё человек 30. Все, кто был на Косенко, все здесь, плюс Алексей Кондратьев и ещё многие. Мы прошли ровно в 12, когда должен был начаться процесс Полиховича. Вот ковязинский начался вовремя, я пришла на 10 минут позже и опоздала. А этот мы ждали больше 2-х часов. Хотелось есть и спать. Успел прийти Мортис. И даже мать Кавказского, когда ещё процесс над Полиховичем не начался.
Ну и объявляют нам радостную новость - что судить будет председатель Солопова вместо дежурной Скуридиной. Так уже было по Ковязину и произошло снова. Из перешептываний приставов стало ясно, что Полиховича скоро приведут. Когда его вели, все 30 человек стояли в 3 ряда перед лестницей - такая мощная группа поддержки. На линии прямого выстрела (ну то есть видения) - родители Полиховича. С отцом они очень похожи, мать достаточно молодая. Держатся спокойно.
Алексей оказался невысоким и в меру упитанным, ходит немного вразвалку. Выглядит вполне бодро, в чёрном спортивном костюме. Отец ему громко: "Привет, Лёша! Как дела?".
Ждали, пока нас пустят в зал. Все не поместились. Я села в 3 ряд, толком ничего не видно. Но оценить Ольгу Николаевну Солопову это не помешало. Потрясающий экземпляр. Вредная училка. Вот есть просто продажные сволочи, типа следователя и прокурора, которые там присутствовали. Есть просто въедливые стервы (чтобы не сказать - сучки) типа Ксюши Собчак. А Солопова являет собой гармоничное сочетание этих божественных качеств. Она переплюнула Сырову однозначно. Та просто выполняла заказ. А этой нужно поиздеваться, как кошке с мышкой.
Причём начала она прямо со следователя Костерина - своих и чужих для неё не существует. "Я бью его, как ребенка". Следователь был молодой, скорее до 30, и лохматый, впрочем, в приличном костюмчике. Он явно путался в показаниях. Солопова читает приобщенные к делу показания: "молодой человек в зеленой футболке подбежал, в это время молодой человек в чёрной футболке, а следом за ним молодой человек в тёмно-синей футболке...". Несмотря на серьёзность ситуации, трудно не засмеяться. Потом она отводит документ в сторону и вредным голосом спрашивает: "Что это вы мне дали? Где здесь про обвиняемого?". "Ну вот, он там последний..". "Кто последний? В тёмно-синей футболке? Что вы сразу не сказали?", и всё в таком духе. Цитаты неточные. Впрочем, Ольгу Николаевну надо слышать. Аудизапись суда над Полиховичем можно скачать здесь.
У Полиховича оказался звучный, уверенный голос. Я даже толком не могу вспомнить, в чём его конкретно обвиняют. В основном разговор шёл о другом - предоставлялись характеристики с мест его работы, учёбы - РГСУ, факультет социального управления. Солопова усиленно придиралась к грамматике. "Написано с ошибками". В чём заключаются ошибки, мы порой слышали, а порой нет. Обвинение напирало, что Алексей не женат, не имеет семьи, стало быть, может скрыться, и его состояние здоровья, мол, позволяет держать его в СИЗО. Защита же приводила доводы, что Алексей учится на бюджете, официально работает, имеет прописку и постоянное место жительства в Москве, а главное - его задержали через 2,5 месяца после 6 мая, и он имел вагон времени для того, чтобы скрыться. Разумеется, всё так. Адвокат, правда, слобовата, путалась в выражениях, говорила неуверенно. Ну, так себе.
Вышли в перерыв, Алексея тоже вывели. Когда он возвращался, мы встретили его дружными аплодисментами. На оглашении приговора я стояла прямо перед клеткой. Алексей стоял, опустив голову. Арест был продлён на 1 месяц 11 дней, то есть до 6 ноября. Оглашение приговора здесь.
Когда Полиховича вывели в последний раз, мы также разразились аплодисментам.
В перерыве разговаривала с Ярославом Никитенко. Он недавно приехал и сразу взялся за защиту узников Болотного дела. Так мы заговорились и очнулись только от очередных аплодисментов - привели Николая Кавказского.
Кавказский вообще как медвежонок. Глядя на него, невозможно подумать о массовых беспорядках. Ой, а заседание по нему было просто улёт, простите за неуместное слово. Прокурор, правда, в этом деле оказался постарше и пограмотнее, и его Солопова не так возила мордой об стол, зато отыгралась на адвокатах. Сначала был только мужчина, фамилию которого я плохо расслышала, врать не буду. Упорно судья придиралась к его ходатайствам. Оформлены они не так и вообще. Осведомилась, где адвокат Тамара Романова. У неё, сказал коллега, заседание в МосГорСуде. Солопова впрямую не обвинила этого мужика в отсутствии его коллеги, но её тон настойчиво вменял ему это в вину. А какого хрена? Заседание должно было быть в 14, а началось в половине пятого.
Николай улыбался из клетки и кому-то сдержанно махал рукой. Адвокат Романова прибежала минут через 20, запыхавшись. Тут же на неё обрушился наезд - чего это защита ходатайствует о приобщении выписки из истории болезни Николая в 3-летнем возрасте. Наверняка этому было разумное объяснение, и я ждала, что адвокаты сейчас скажут: мол, та болезнь повлияла на его дальнейшее здоровье, но они ничего не сказали. Как кролики. Романова молчала, а её коллега что-то блеял, простите.
Не, ну конечно и прокурору досталось. Солопова придерживается принципа "ни человека без наезда". Он просил приобщить справку об обследовании Кавказского в СИЗО (её-то приобщили), а вот за попытку приобщить результаты психиатрической экспертизы ему досталось. И не приобщили. И у адвокатов большую часть бумаг не приняли. Сам Николай выступил с ходатайством приобщить копию его обращения в медчасть СИЗО с жалобой на боли. Над жалобой поворчали, но приобщили.
Суть дела Кавказского я запомнила лучше. Как говорилось на 8 странице показаний какого-то полицая, молодой человек в красной майке с изображением ЧеГевары, в серой куртке толкнул ОМОНовца в коленку. Ну и основаниями для ареста стали видеозапись, показания человека, который вёл видеозапись, и изъятая одежда.
Ещё адвокаты просили допросить мать в качестве свидетеля - по характеристике личности, а обвинение сказало конгениальную фразу "это же мать, она может сказать только хорошее". В ходатайстве отказали.
Защита у Кавказского была явно сильнее, да и сам он с усами, не зря же правозащитник. Его доводы мне уже знакомы, поскольку я была на его кассации Аргументы остались прежними. По сути, Николай цитировал 97 статью УПК РФ. Затем выступила с пламенной речью адвокат Романова. Солопова перебила её через 3 минуты брюзгливым "вы юрист или как, я за вами ещё ничего не записала, в отличии от вашего подзащитного". Ну и Романова "начала говорить как юрист". Она в основном ссылалась на статью 108 УПК РФ. Я всё больше убеждаюсь, что адвокат - это школярское знание всех кодексов + способности к демагогии. Существо заключалось в том, что "доводы следствия не могут носить предположительный характер", а в данном случае "аргументы" о намерении Кавказского скрыться носят именно предположительный характер. Та же история, что и с Полиховичем - москвич, прописан здесь, работает юристом в правозащитном центре - короче, образец, да и только. Плюс россыпь болезней, о которых я опять же слышала ещё на предыдущем заседании: скалиоз, пролапс митрального клапана. Дермит Романова называла псориазом, за что Солопова опять к ней докопалась. А ещё мы узнали, что она "трепетно относится к русскому языку". А у Кавказского, надо же, тоже характеристики написаны с ошибками. Стопудово, Солопова последний грамотный человек в России.
Не, ун заседании потрясающее было. Рекомендую слушать.
Всё, конечно, оказалось без толку. Вегетарианство Кавказского даже и рассматривать не стали - мол, в СИЗО есть нормы питания, и они не подстраиваются под предпочтения арестованных. То, что для постоянного вегетарианца мясная и рыбная пища - просто яд, не учли. Следствие напирало опять на возможность Кавказского скрыться, и на то, что будут допрошены ещё люди по Болотному делу (что вызвало волнения в Твиттере), которые могут быть сообщниками Кавказского. Романова в высшей степени грамотно излагала, что если уж следствие так боится переговоров с "сообщниками", пусть изберет домашний арест - там тоже полная изоляция. Романова говорила очень аргументированно и убедительно. Так, что Солопова не решилась сразу после её слов выносить решение о продлении ареста, а предоставила слово обвинению. Те, правда, ни хрена нового не сказали - может сбежать и договорится с "сообщниками", и всё тут:) Ну а что ещё они могут сказать?
В перерыве мучительно хотелось есть. Было 6 часов вечера. Колю, как и Алексея, встречали и провожали аплодисментами. Ну а решение понятно какое. Когда выходили из проклятой комнаты №21 Басманного суда, кто-то сказал: "Коля, держись!", и пара других голосов заговорило. Приставы реагировали словам "выходим, выходим". Ну, мы вышли, а когда вывели Николая, все очень громко аплодировали и скандировали: "Свободу!". Вот это был настоящий несанционированный митинг, самый душевный из всех, на которых я присутствовала. В автозаке уехал только один человек - это был Николай...