Мудрецы из Хелма
Янкель Мозер - от этого имени сладко ныли женские сердца не только, считай, по всей Польше, а еще по изрядной части территории Австро-Венгрии, прихватывался и кусочек Пруссии почти до Кенигсберга, куда Янкель ездил по своим торговым делам. И ведь что интересно, только что девчушка была совсем дитя и кроме как покушать кашку и "Агу-агу!" ее ничего не интересовало, а вот исполняется ей четвертый годик и поехало! Кокетничает напропалую, утверждает, что ей не четыре, а "Тли!" Увидит Янкеля, лицо в ладошки спрячет и "ку-ку!" - открывает. Ну все, точный знак, что превращается она в Женщину со всем необходимым набором женских хитростей и приемчиков.
Так это самые первые попытки, а что говорить, когда им становится уже восемнадцать или, не дай Бог, тридцать пять?! Самый опасный возраст, надо сказать, после сорока пяти: опыта не занимать и готовы на все буквально, это ж вам не пятнадцати- восемнадцатилетние дурочки с непонятным томлением в груди и французскими романами в голове.
А что в Янкеле и что Янкель? Так ничего особенного! Ну, одевается у лучшего портного в Варшаве. Ну рубашки у него тончайшего батиста и носовые платки из мадепалама. Голос, надо признать, красивый баритон. С таким голосом в хелмской синагоге кантором быть, так Янкель бороду сбрил и пейсы обрезал, в синагогу заходит только на Пейсах и на Пурим, да еще в Йом Кипур и Симхат Тора постоит на общей молитве.
Ой, вейз мир, сколько романов было у Янкеля, а сколь у него их не было, а весь Хелм уверял друг друга, что точно "да!" Ягкель - человек благородный, он умеет хранить свои секреты, да и зачем ему распространяться о мнимых победах, когда все его действительные завоевания тут же в Хелме, да еще в Варшаве и Люблине и даже в Вене. И как же удивился Хелм, когда шадхен "по секрету" сообщил Хелму, что Янкель Мозер будет стоять под хупой с Цепорой Фляйшман, невзрачной дочкой хелмского моэля. Деньги Янкелю не нужны, так что свадьба из-за приданного отпадала сразу, но и поверить, что такой победительный красавчик женится на Цепоре по любви хелмские еврейки никак не могли - они, такие красотки, и она - серая мышка. Чушь собачья!
Ближайший друг фрайера Моше Дов осмелился таки задать вопрос, который так волновал хелмцев. А Янык пригласил друга в кафетерий Ковальского и заказал целую вазу пирожных: трубочек, миндальных, эклеров и безе и еще каких-то с марципанчиком.
- Ты знаешь, Моня, что у царя Шломо было 300 жен и 700 наложниц? Красивейшие были женщины! А когда к нему в гости приехала царица Шеба, так он и с ней завел шашни, потому что Шеба, приехав в свое царство в положенный срок родила сына, похожего на Шломо как одна капля воды на другую. А ведь Шеба не была красавицей - ноги кривые, волосатые, кожа смуглая... Моня, что-то ты совсем не ешь пирожных. Неужели в кафетерии пана Ковальского уже не самые вкусные пирожные в городе? Удивительно!
- Янкель, сколько можно съесть даже самых вкусных пирожных?! Я уже съел пять...
- Моня, пусть будет шесть - кто тебе считает! Так съешь еще парочку, я попрошу принести еще кофе. Тебе по-венски или мокко? Слушай, Моше, я знаю что тебе сейчас нужно! Тебе нужен маленький бутербродик из черного хлеба и с кусочком селедки! Возьми, друг, я же знаю, что у Ковальского ни за какие коврижки не купить настоящего форшмака, так я взял с собой парочку специально для тебя!
И глядя, как жадно, с каким удовольствием друг поедает черный хлеб с густо намазанным на него форшмаком Янкель задумчиво произнес:
- Много пирожных не съешь за один присест, надо иметь и кусок черного хлеба с селедкой. Неужели об этом догадывались только я и царь Шломо?
Так это самые первые попытки, а что говорить, когда им становится уже восемнадцать или, не дай Бог, тридцать пять?! Самый опасный возраст, надо сказать, после сорока пяти: опыта не занимать и готовы на все буквально, это ж вам не пятнадцати- восемнадцатилетние дурочки с непонятным томлением в груди и французскими романами в голове.
А что в Янкеле и что Янкель? Так ничего особенного! Ну, одевается у лучшего портного в Варшаве. Ну рубашки у него тончайшего батиста и носовые платки из мадепалама. Голос, надо признать, красивый баритон. С таким голосом в хелмской синагоге кантором быть, так Янкель бороду сбрил и пейсы обрезал, в синагогу заходит только на Пейсах и на Пурим, да еще в Йом Кипур и Симхат Тора постоит на общей молитве.
Ой, вейз мир, сколько романов было у Янкеля, а сколь у него их не было, а весь Хелм уверял друг друга, что точно "да!" Ягкель - человек благородный, он умеет хранить свои секреты, да и зачем ему распространяться о мнимых победах, когда все его действительные завоевания тут же в Хелме, да еще в Варшаве и Люблине и даже в Вене. И как же удивился Хелм, когда шадхен "по секрету" сообщил Хелму, что Янкель Мозер будет стоять под хупой с Цепорой Фляйшман, невзрачной дочкой хелмского моэля. Деньги Янкелю не нужны, так что свадьба из-за приданного отпадала сразу, но и поверить, что такой победительный красавчик женится на Цепоре по любви хелмские еврейки никак не могли - они, такие красотки, и она - серая мышка. Чушь собачья!
Ближайший друг фрайера Моше Дов осмелился таки задать вопрос, который так волновал хелмцев. А Янык пригласил друга в кафетерий Ковальского и заказал целую вазу пирожных: трубочек, миндальных, эклеров и безе и еще каких-то с марципанчиком.
- Ты знаешь, Моня, что у царя Шломо было 300 жен и 700 наложниц? Красивейшие были женщины! А когда к нему в гости приехала царица Шеба, так он и с ней завел шашни, потому что Шеба, приехав в свое царство в положенный срок родила сына, похожего на Шломо как одна капля воды на другую. А ведь Шеба не была красавицей - ноги кривые, волосатые, кожа смуглая... Моня, что-то ты совсем не ешь пирожных. Неужели в кафетерии пана Ковальского уже не самые вкусные пирожные в городе? Удивительно!
- Янкель, сколько можно съесть даже самых вкусных пирожных?! Я уже съел пять...
- Моня, пусть будет шесть - кто тебе считает! Так съешь еще парочку, я попрошу принести еще кофе. Тебе по-венски или мокко? Слушай, Моше, я знаю что тебе сейчас нужно! Тебе нужен маленький бутербродик из черного хлеба и с кусочком селедки! Возьми, друг, я же знаю, что у Ковальского ни за какие коврижки не купить настоящего форшмака, так я взял с собой парочку специально для тебя!
И глядя, как жадно, с каким удовольствием друг поедает черный хлеб с густо намазанным на него форшмаком Янкель задумчиво произнес:
- Много пирожных не съешь за один присест, надо иметь и кусок черного хлеба с селедкой. Неужели об этом догадывались только я и царь Шломо?