Антоний и Клеопатра.
Гай Юлий Цезарь Октавиан Август
Кроме нескольких близких друзей семьи, которые его видели подростком, никто в Риме не знал этого Кайя Октавиа, предназначенного менять два раза имя, и с последним, Август, войти в историю, как самый великий государственный деятель Рима. Его бабушкой была Юлия, сестра Цезаря, вышедшая замуж за провинциала из Веллетри, неотесанного и жадного. Его отец сделал скромную карьеру и закончил губернатором в Македонии. Что до него, мальчик вырос в почти спартанской дисциплине, учился хорошо, и дядя Цезарь, который остался без законных детей несмотря на всех тех жен, что имел, взял его к себе домой, и к нему привязался. Брал его с собой в Испанию когда отправился туда в 45-м разбить последние остатки помпеянцев. В тех условиях Цезарь любовался силой воли этого безбородого и хрупкого мальчика в лишениях непропорциональных его здоровью. Действительно, страдал колитом, экземой и бронхитами, которые, со-временем, становились все более острыми и вынуждали его жить как блоха в вате, с грелками, шалями, шерстяными беретами, с набором пилюль, обтираний и сиропов, и медиком всегда под рукой, даже на поле битвы. Не пил вина, ел мало как птичка, боялся сквозняков, и не делал ни одного жеста, даже самого обычного, не взвесив прежде самым аккуратным образом все "про" и "контра".
Цезарь, блестящий импровизатор сорвиголова, терпимый, щедрый без размышлений, всегда острый на язык и живые жесты, должно быть ему симпатизировал из любви к контрастам. Вникал в его учебу, направив ее на стратегию и администрирование, и едва семнадцатилетнему, доверил ему небольшое подразделение в Иллири для практики в милиции и управлении.
Туда к нему и прибыл гонец в конце марта с новостью о смерти дяди и о его завещании. Октавий направился в Рим и, против мнения своей матери, которая не доверяла Марк Антонию, нанес визит тому, кто обращался с ним свысока, называя "мальчишкой".
Марк Антоний
MARCVS ANTONIVS
Мальчишка не обиделся. Но спокойно спросил были ли деньги, которые Цезарь оставил гражданам и солдатам, действительно распределены. Антоний ответил, что были вещи более срочные , которыми он занимался. И Кай Октавий, принявший теперь имя, по усыновлению, Кай Юлий Цезарь Октавиан, одолжив денег у богатых друзей усопшего, их распределил как тот и завещал. Ветераны начинали смотреть с симпатией на этого "мальчишку", который обещал "уметь делать".
Раздраженный, Антоний заявил несколькими днями позже, что стал жертвой покушения и узнал от покушавшегося, что организатором был Октавиан.
Октавиан попросил предъявить доказательства. И поскольку, доказательств не последовало, добрался до своих двух легионов, вызванных тем временем из Иллирии, присоединил их к легионам двух консулов, Ирция и Пансы, и с этим выступил против Антония.
Ему было не более восемнадцати лет, в этот момент, и Сенат находился на его стороне. Аристократы были встревоженны всевластием Антония, который видя себя лишенным наследства Цезаря, пытался захватить его силой. В те несколько дней у власти, он разграбил Казну, присвоив пятнадцать миллиардов, занял ,своевольно, дворец Помпея и самопровозгласился правителем Галлии Цизальпийской, чтобы иметь предлог держать войска в Италии и сделаться ее хозяином. Сенат заметил если ему это позволить, - мертвого Цезаря заменил бы другой и худший.
И потому решил поддержать Окавиана, "мальчишку", который отбрасывал бы "меньше тени". Цицерон приложил все свое ораторское мастерство к этой борьбе против Антония, в целой серии Филиппик, целивших, прежде всего, в его частную жизнь. Материя была. Антоний, которому было тогда 38 лет, наполнил их военными доблестями, превышением власти, щедростью и непристойностями. Сам Цезарь, терпимый, каким он был, и любящий его, был скандализирован гаремом из обоих полов, что его генерал возил за собой, даже на войну. Антоний был аристократом невежественным и аморальным, крепким, сангвиником, и нечистым на руку. Цицерон, исследуя его поведения, нашел предлоги для любых обвинений.
Столкновение двух армий произошло под Моденой. И Фортуна покровительствовала настолько бесстыдно Октавиану, что оставила его единственным выжившим из военачальников: - Ирций и Панса пали, и Антоний, разбитый впервые в жизни, сбежал. Так "мальчишка" вернулся в Рим во главе всех войск расквартированных в Италии, вошел в Сенат, приказал назначить его консулом, аннулировать амнистию заговорщикам мартовских Ид, и приговорить их к смерти. Сенат, который рассчитывал использовать его как инструмент, возмутился и устоял. Октавиан вызвал другого заместителя Цезаря, Лепида, отправил его послом мира к Антонию, и установил с ними двумя второй Триумвират, продемонстрировав, что хорошо усвоил уроки дяди. Сенат склонил голову и имел время поразмыслить о том, что наследник диктатора, всегда заставляет оплакивать своего предшественника.
Патрули из солдат были расставлены у всех городских ворот и великая вендетта началась. Триста сенаторов и две тысячи функционеров были обвинены в убийстве, судимы и казнены, после конфискации всего их имущества. Двадцать пять тысяч драхм, была награда за голову убегавших из города. Большинство предпочли самоубийство, и этим поступком возобновляли стиль великих античных римлян. Трибун Сальвий устроил банкет, выпил яду, и его последняя воля была, чтобы пиршество продолжалось в присутствии собственного трупа. Его удовлетворили. Фульвия, жена Антония, велела повесить на воротах дома невиновного Руфа, только за то, что то тот отказался ей его продать. Ее муж не мог ей воспрепятствовать, потому что в тот момент находился в постели жены Капония, спасшего ,таким образом, собственную жизнь.
Марк Туллий Цицерон
Marcus Tullius Cicerō
Но самой желанной жертвой для Антония оставался Цицерон, не только потому что он еще не переварил Филиппик великого адвоката, но и потому, что должен был отомстить за Клодия, на вдове которого женился, и Лентула, которого Цицерон отправил зверски убить на галере во времена Катилины, и которому Антоний приходился пасынком. "Отец Нации" пытался сбежать морем из Анцио. К сожалению, страдал морской болезнью, что показалась ему хуже смерти и вынудила высадиться в Формии. Патрули Антония на него набросились. Цицерон запретил своим слугам сопротивляться, и кротко подставил шею. Его отрезанная голова была привезена вместе с правой рукой триумвирам. Антоний возликовал. Октавиан вознегодовал, или сделал вид, что негодует. Никогда не питал симпатии к Цицерону, который себя повел двусмысленно по отношению к дяде, с убийцами, которого заключил союз, после того как его восславлял во время жизни. Что касается самого Октавиана, его Цицерон определил так: laudandum adolescentem, ornandum, tollendum. Казалось, восславления. Но tollendum означало не только "превозносить" но и "убить". И было слишком хорошо известно, как нужно интерпретировать подобные двусмыслицы из уст Цицерона.
Так закончил, пав жертвой собственной оратории, самый великий оратор Рима.
Теперь оставалось наказать двух основных виновных, Брута и Кассия отправившихся губернаторствовать ,соответственно, в Сирию и Македонию, объединивших свои силы и сформировавших из них последнее войско республиканского Рима, которое не было предназначено оставить хорошую память в этих провинциях. Палестина, Киликия и Фракия были буквально ограблены. Целые популяции, особенно евреи, не имевшие средств для уплаты контрибуций были обращены в рабство и распроданы. Добродетель не воспрепятствовала Бруту осадить, взять измором и вынудить к массовому самоубйству жителей Ксанти. Армии Антония и Октавиана, когда прибыли на место были встречены как "освободители".
Марк Юний Брут Цепион
Marcus Junius Brutus Caepio
Столкновение произошло при Филиппах в сентябре 42-го. Брут прорвал построение Октавиана, но Антоний пробил фронт Кассия, который приказал себя убить одному из адъютантов. Октавиан был в постели со своей обычной инфлюэнцей. Антоний дождался его выздоровления, чтобы отправиться вместе на преследование Брута. Тот, видя, что его войска разбегаются, бросился на меч одного из друзей. Антоний разыскав труп Брута, укрыл его с состраданием пурпурной туникой. Помнил, что Брут поставил единственным условием своего участия в заговоре против Цезаря: что Антоний должен остаться в живых.
В Филиппах пали, вместе с Республикой, самые славные имена из аристократии, что составляла ее основную опору. Те, что не встретили смерть в бою, искали ее в самоубийстве, как поступили сыновья Ортенция и Катона. Были лучшими из того, что оставалось из античного римского патрициата: по крайней мере, показали себя до конца отважными солдатами. Дома оставались уклонисты и махинаторы способные, во избежание риска и усталостей, оправдать все, что угодно, даже расчленение Великой Империи, которое произвели победители. Октавиану досталась европейская часть; Лепиду африканская; Антоний выбрал Египет, Грецию и Ближний Восток. каждый из троих знал, что равновесие было временным: каждый из них, кроме Лепида, который был удовлетворен, надеялся убрать со сцены рано или поздно остальных двух. Наиболее уверенным в успехе был Антоний, полагавшийся исключительно на военную силу и знавший, что как военачальник он превосходит остальных.
Он отправил, для начала, послание Клеопатре, предписывая ей прибыть к нему в Тарс, чтобы ответить на обвинения, которые кое-кто выдвигал, в помощи и финансировании Кассия. Клеопатра подчинилась. В день назначенный для ее появления, Антоний расположился принять ее с высоты величественного трона посреди Форума, перед лицом населения возбужденного неизбежным процессом. Клеопатра прибыла на корабле с красными парусами, позолоченным ростром и наружным килем покрытым пластинами серебра. Свита состояла из служанок одетых нимфами, и составлявших живой венок вокруг парчового балдахина под котором сама она возлежала в соблазнительном костюме Венеры, внимая ариям, что вокруг ей исполняли на дудках и флейтах.
Клеопатра VII
Κλεοπάτρα Φιλοπάτωρ
Когда новость об этом необыкновенном появлении в водах реки Кидн распространилась в городе, все бросились в порт, как сегодня бросаются увидеть Софию Лорен, оставив Антония в одиночестве и вне себя. Послал за ней. Она ответила, что ожидает его на обед на борту корабля. Взбешенный, Антоний отправился в порт, все еще считая себя судьей а её обвиняемой. Но, увидев ее, остался без слов. Он знал ее девочкой в Александрии, с тех пор больше не встречал, и теперь видел перед собой готовую женщину, и готовую таким определенным образом, что объяснял превосходно, как так даже сам Цезарь в нем запутался. Его генералы уже были все у ее ног, с томными взглядами. Во время аперитива, он начал cпесиво обвинять ее. На дессерт, уже подарил ей Феникию, Кипр и хорошие куски Арабии и Палестины. Она его отблагодарила той же ночью. И генералы должны были удовольствоваться нимфами. Потом, увезла его с собой в Александрию, где он, казалось, полностью позабыл временный характер своего положения. Клеопатра же, наоборот, отдавала себе отчет превосходно. Она знала, что Империя не переносит трех хозяев. Не любила Антония, возможно не любила никогда никого. Но надеялась сделать его инструментом переворота, который ей не удался с Цезарем.
В то время, как это происходило в Александрии, Октавиан в Риме диктовал основы объединения. Задача была не из легких. Сикст Помпей, в Испании снова начал волноваться и блокировать поставки, безработица раширялась, угрожала инфляция, Сенат фрондировал и нужно было оплачивать его решения раз за разом. К тому же жена Антония, Фульвия, возможно для того чтобы вырвать его из колдовских чар Клеопатры вызвав его в Рим, создала заговор со своим братом Люцием. Они организовали войско и призвали итальянцев к восстанию. Должен был вмешаться Марк Агриппа, самый доверенный из местоблюстителей Октавиана чтобы задушить поползновение. Люций сдался в Перудже. Фульвия умерла от злости, от разочарований и от ревности.
Клеопатра увидела в этих событиях возможность подтолкнуть Антония разыграть крупную карту. Тот собрал войско, посадил его на корабли. И, высадившись в Бриндизи, осадил там гарнизон Октавиана. Но солдаты, как с одной, так и с другой стороны, отказывались сражаться, вынуждая своих генералов заключить мир. Мир был укреплен женитьбой Антония на сестре Октавиана, Октавии, порядочной женщине, от которой было бы полным сумасшествием ожидать, что сумеет взнуздать такого сорвиголову.
История не записала реакции Клеопатры на этот эпизод, который развеивал все ее планы насчет Антония, вдали от нее вновь обретшего немного рассудительности. Повез жену в Афины, где она, женщина образованная, принялась водить его по музеям и лекциям философов, в надежде привить ему вкус к культуре. Антоний делал вид, что смотрит и слушает. На самом деле думал о Клеопатре и о войне, -единственных двух вещах в мире, что ему действительно нравились. Возможно рассудив, что из двух война была наименее опасной. И, уставший от благопристойностей и добродетелей семейной жизни, отправил Октавию в Рим и двинулся со своим войском на Персию где Лабиен, сын генерала предавшего Цезаря, организовывал армию на службе у восставшего местного царя.
Клеопатра догнала Антония в Антиохии, осудила предпринятое, отказалась финансировать, но последовала за любовником. Тот пробежав без толку более 500 километров за противником, потерял большую часть из своих ста тысяч солдат, наложил теоретический вассалитет на Армению, провозгласил себя победителем и устроил сам себе торжественный триумф в Александрии, скандализировав Рим считавший себя единственным хранителем этих церемоний, отправил требование развода Октавии, разорвав таким образом единственное обязательство, что до сих пор связывало его с Октавианом, женился на Клеопатре, отдав в приданное весь Ближний Восток двум сыновьям, которых имел от нее, и назначил Цезариона наследным принцем Египта и Кипра.
Так сам Антоний сделал неизбежным конфликт с Октавианом, который тот подготавливал со своей обычной твердостью и осторожностью. Октавиан тоже имел свои сентиментальные проблемы. Влюбился, только подумать, в женщину беременную на пятом месяце, Ливию, жену Тиберия Клавдия Нерона. Был уже женат два раза, несмотря на свои неполные тридцать, к этому моменту: сначала на Клавдии, потом на Скрибонии, которая родила ему дочь Юлию. Теперь развелся с этой второй женой и убедил по дружески Тиберия Клавдия Нерона поступить также с Ливией, чтобы взять ее с двумя сыновьями: Тиберием, уже не маленьким, и Друзом, который должен был родиться. Усыновил их, как если бы были его собственные.
Устроив все супружеские проблемы, Октавиан вернулся к работам по реконструкции государства. Блок Сикста был устранен вместе с его флотом, порядок восстановлен, возродившееся доверие разморозило спрятанные капиталы. Марк Агриппа, кроме того что был хорошим генералом, оказался непревзойденным военным министром. Он был тем самым организатором огромной армии, что должна была привести к единству управление Римской Империей.
перевод: sgt_pickwick
Август.
Антоний и Клеопатра.
Мартовские Иды.
Рубикон
Завоевание Галлии
Юлий Цезарь
Развлечения Рима. (отрывок)
Рим эпикурейский
Капитализм Рима
Карьера в Риме (отрывок)
Воспитание в Риме
SPQR
