«Доска останется доской»
М. Шагинян, «Гидроцентраль»:
За столом, кроме них, были гости: Марджик и необыкновенная женщина с клеенчатым портфельчиком - чигдымский народный судья [Арусяк].
Женщина была худощава; длинные глаза ее косили чуть-чуть; горбатый нос, тонкий и смуглый, говорил о характере и делал профиль ее похожим на арабскую лошадку. Очень широкая в бедрах, она сидела красивой позой женщины, которая никогда не думает, как ей держать себя и куда деть ноги. В этой счастливой и очень редкой у женщины особенности чувствовать свои ноги, как руки - двумя добрыми друзьями, - было что-то мужское и независимое.
Внезапно игра кончается, ресницы взлетают вверх, и, слегка приподнявшись, она задает вопрос:
- Ты какие доски крал, длинные? Сколько метров длины? Приблизительно покажи (меряет по воздуху), такие? Или такие? Или такие? Запишите в протокол.
- Обращаю внимание суда, - сказала Арусяк, блеснув в сторону подсудимого косым взглядом, - что обвинителем и защитником было упущено очень важное обстоятельство. Не безразлично ни для потерпевшего, ни для подсудимого, какие он доски крал. Если б он взял небольшие доски потребного для него размера, то, ввиду нахождения и возвращения этих досок, строительство не могло бы считать себя пострадавшей стороной. Суд выяснил, однако, что такого размера свеженарезанных досок на складе не было, подсудимый брал, следовательно, большой размер и распиливал доски у себя в зимовнике, где найдена и пила. Таким образом, строительство терпит убыток, получая обратно испорченный материал, и вправе учинить подсудимому иск в размере своего убытка.