Полвека назад: Впервые на Калининградщине
В этом блоге я время от времени вспоминаю, мол, пять или десять лет назад я … А как вам такое - полвека назад, ведь именно пятьдесят лет назад я впервые побывал на Калининградщине, где уже почти четверть века живу, и откуда, надеюсь, никогда не уеду. Так что сегодня в праздник Успения Пресвятой Богородицы решил я, наконец, написать об этом знаменательном для меня событии.
Итак, в том страшно далёком 1974-м году я закончил девятый класс, причём, кажется, впервые в жизни, без троек - это был мой первый учебный год в Тюмени, а до того я в камышловской школе дурака валял больше, чем учился - так что батюшка мой, Виктор Тихонович, служивший в Тюмени по железнодорожному ведомству, приобрёл для меня в дорпрофсоже путёвку на железнодорожную экскурсию, главной целью которой было посещение Литвы и Калининградщины, которые для меня тогда были столь же неведомыми, как Патагония, Новая Гвинея или Сомали.
Это была моя первая дальняя поездка без родителей, не считая пионерлагеря в Арамиле, а с родителями я посетил Абхазию в 1962-м году (да, 62 года назад, когда мне было четыре годика), Крым (1969), Ленинград (1970) и Сочи (1971), и я, несмотря на свои полновесные 16 годиков, как следует подготовиться не смог, список вещей не составил, и в результате оставил дома фотоаппарат, о чём весь тур сильно сокрушался и, вспомнив об этом, сокрушаюсь и теперь - ведь у меня остались лишь две фотографии, Бог весть кем присланные.
В нашу группу вошло три десятка школьников железнодорожных школ Свердловской железной дороги, от Тюмени до Перми. В основном старшеклассники, как ваш покорный слуга, но были и отроки с отроковицами. Путешествие началось почему-то не в Свердловске, где я уже раза три был, а в Нижнем Тагиле, где для нас провели обзорную экскурсию по городу. Ну, побывать в Тагиле и у танка не сфотаться - так не бывает. Залезли на танк. Стою фертом, руки в боки, в центре.
Из Тагила отправились в Москву, где была на удивление скучная экскурсия, а потом поехали в столицу солнечной Литвы, где я купил набор открыток, впервые увидав открытки размером с игральные карты. В поездке уже сдружились. Вечером в какой-то общаге устроили танцы, на которые я не пошёл, потому что познакомился с девчёнкой, которую, кажется, звали Лиля из саратовской группы, с которой мы тут пересеклись. Вот ведь почти полвека не вспоминал, а на днях, когда задумал этот рассказ, вспомнил… Эти сладкие татарские губы… Но ведь, каков подлец, адрес взял и ни разу не написал (потому что бумажку с адресом потерял, а то бы жил сейчас, страшно подумать, в Саратове…). Прости меня бабушка девочка Лиля, ежели, вдруг обманул твои надежды.
Да, вот обложка того набора открыток.
После Вильны посетили Тракай, где мне очень понравилось, и Ковну, то бишь Каунас. Ещё в поезде наша вождица, имя которой давно выветрилось из моей головы (кажется было две тётки с нами), провела инструктаж о том, что, оказывается, даже в наши дни далеко не все граждане советской Литвы рады тому, что живут в самой передовой прекрасной стране мира, и что ещё совсем недавно «лесные братья» здесь убивали своих соплеменников лишь за то, что они хотят не партизанить, а делать карьеру, «вкусно есть и сладко спать» вместе со всеми народами нашей страны строить коммунизм, и что два года назад в Ковне психически больной изверг (почему изверг?) совершил акт самосожжения. Так оно и было в мае 1972-го, когда после самосожжения Ромаса Каланты (был он психически здоров, играл на гитаре, рисовал и мечтал стать католическим священником) с возгласом «Свободу Литве!» в городе начались беспорядки. Короче, парни (к девчёнкам она не обращалась, считая, что уже застращала их), тут вам не здесь! тут могут быть враги, ходите группами, в разговоры с местными не ввязывайтесь, а то и вас сожгут (однако странная логика - Ромаса штоль местные сожгли?).
Короче, дружба народов на практике. Кстати, ввязаться было сложно, в отличие от Вильны, где везде звучала русская, а местами и польская речь, в первой столице Литовской республике (Вильну захватили поляки) почти все говорили по-литовски. Кстати, никаких провокаций не было, или мы их не заметили.
И вот мы, наконец, на Калининградщине. Естественно, съездили в Зеленоградск и Светлогорск, причём обедали в Светлике в более несуществующем кафе наверху у лестницы, а Зелик почему-то не запомнился. От слова совсем. Вообще, ничего не помню. Только открытка напоминает о том, что в 1974-м году я видел санаторий, в котором мы отдыхали спустя 38 лет, осенью 2012-го. А сейчас Зелик мой самый любимый город на этой странной планете.
Но главное, конечно, Кёниг! После экскурсий, нам сказали, что, у вас три часа свободного времени, встречаемся там-то. Тут вам не Литва, так что пока гуляйте, где хотите. Где же мы гуляли? Небольшой компанией, человек пять парней, скинулись по рублю, нашли какой нужно магазин, посмотрели ассортимент и, после того как нас практически выставили, мол, не фиг вам, молокососам тут смотреть, у магазина нашли мужичка, дали ему пять рупий на плетёную бутыль кавказского сухого вина (кажется, 1,75 л., нынче таких нет), а сдачу пущай себе оставит. Мужичок дело сделал, попытался увильнуть, но не тут-то было, бутыль нам отдал, мы же отправились на уже посещённый остров, который когда-то назывался Кнайпхоф, но был почти полностью разрушен британскими налётами 44-го года, тридцать лет спустя на острове остались только руины знаменитого кафедрального собора. Гляньте сами:
Мы залезли в разрушенный собор, поднялись, насколько было можно. (Эх, шляпа, фотик забыл! Бац, бац, бац себя по кумполу.) Открыли вино, достали заранее припасённые печеньки и взятые с собой кружки (тогдашняя молодёжь была к походам всегда готова), и стали вино попивать да сверху на город смотреть. И такое нахлынуло счастье, которого, кажется, я ни до того, ни после не испытывал, хотелось кричать от радости, понимая, что вот она, свобода, и кричали, и обнимались и произносили нелепейшие тосты. Эх, други мои, полвека прошло, а то невероятное, не мальчишеское, а уже юношеское состояние, вызванное ещё - понижаем пафос -- и лёгким опьянением, не забылось. Осталось.
Остров, собор. Где всё это? За два года до этого через оба рукава Преголи был сооружён эстакадный мост. Вот стыренное взятое в интернАте фото сделанное, кажется, сразу после пуска моста. Остров, на нём собор, ДКМ и, на правом краю фото, возможно, подъёмный кран на строительстве многотиэтажки, где мы живём уже 24 с лишним года. Правда, может, это только дефект фотографии.
На ещё одном фото конца 1970-х годов, через несколько лет, видим наш десятиэтажный, девятиподъездный дом - тогда самый многоквартирный в городе. На берегу Старой Преголи уже выросли деревца
На открытке 1987-го года собор всё ещё пребывает в печальном состоянии, зато парк на острове вполне оформился. Ну и наш дом стоит - что ему сделается?
Время идёт. Деревья совсем уже большие (фото 2009-го года). Ну и наш дом стоит - что ему сделается?
Последнее на сегодня фото, сделанное года три-четвре назад. На острове Ломзе уже появились стадион и синагога, и наш дом стоит - что ему сделается?
Нет, ещё одно. Ночное фото. Впрочем, уже устаревшее, городской позор Дом Советов ещё на месте, но его, слава Богу, уже снесли, а наш дом таки стоит - что ему сделается?
Да, возвращаемся к групповой фотографии. Кажется, мы рядом с бункером Ляша. Тут я тоже в центре стою в тёмнофиолетовой рубашке со светлым воротником. Лыблюсь, как клоун в день зарплаты, осознавая, что через час другой полезем с приятелями в собор.
Полвека лет прошло, друзья, но ощущение невероятного счастья и свободы, испытанного тогда, осталось. Наверное, поэтому я всегда стремился вернуться сюда, и приезжал в 80-е и 90-е годы прошлого века, а в первый год века нынешнего, наконец, вместе с семейством покинул опостылевший Урал и навсегда поселился в городе своей юношеской мечты, в доме напротив того самого собора.
Была ли у вас в школе подобная поезка на семь тысяч вёрст по чугунке?
А исполнилась ли Ваша юношеская мечта? Живёте ли Вы там, где мечтали жить?
Берегите себя.
PS. Подробнее о местоположении нашего дома я писал восемь лет назад. Там схема и фотографии со стрелками, направленными на наши окна, см. https://sezonoj.livejournal.com/136786.html