Рудинский о Рутченко
матерьял взят в ЖЖ pereklichka - Рутченко-Рутыч: НКВДист и руководитель НТС
4 мая 2013 года в Париже скончался Н.Н.Рутыч-Рутченко. Что известно об этом человеке?
Сын Белого офицера, активный участник НТС.
Незадолго до смерти Рутыча в интернете развернулась полемика о его службе в СД.
Одни обвиняли его в военных преступлениях, другие защищали.
На страницах газеты «Наша Страна» высказал своё мнение о Рутыче Владимир Рудинский
(1918 Царское Село - 2011 Париж), эмигрантский писатель-публицист, монархический деятель,
ушёл добровольцем воевать с СССР в рядах испанской Голубой Дивизии.
Коротко если, то мнение Рудинского о Рутченко сводится к следующему утверждению:
ЭНКАВЕДИСТ И РУКОВОДИТЕЛЬ НТС
После того как немцы арестовали нас, - находящихся на Восточном Фронте всех русских добровольцев испанской Голубой Дивизии, - я попал в Гатчине в руки тогдашнего офицера СД (служба безопасности нацистской партии) Николая Николаевича Рутченко (впоследствии писавшего в изданиях солидаристов под псевдонимом “Рутыч”). И он меня отправил в лагерь смерти в деревне Натальевка.
По его решению меня должны были расстрелять.
Расстреливал ли Рутченко кого-либо лично? Я своими глазами не видел. Но в документальном фильме, который был показан 2 февраля 2007 года по российскому телеканалу ТВ-Центр, - совершенно определенно про это рассказывется. Ольга Колоколова свидетельствует, что при ней он расстрелял трех человек: двух мужчин и одну женщину.
Мой очень старый знакомый Дмитрий Токарев (он же Уральский и Доля) в своей статье о Рутченко говорит, правда не о личном расстреливании, но что он, Рутченко, расспрашивал палача о подробностях, причем оба смеялись от удовольствия.
Расстреливали и закапывали в парке в Гатчине, недалеко от здания СД. А до того всех арестантов, включая и смертников, гоняли пилить во дворе дрова; пилил и я.
Насчет палача, говорили будто он латыш. Но кажется (и судя по словам Токарева) расстреливал и один русский доброволец, тот самый, который меня и двух ребят привёл на допрос к Рутченко.
Простоватое, скорее тупое, мужицкое лицо, белокурый, лет на 30 или меньше.
Мне всё это врезалось в память навсегда. Закрою глаза и вижу как сегодня.
Как мы вошли в подвальное здание, спустились вниз, и как этом парень рапортовал:
-Вот привёл, Николай Николаевич!
Меня именно поразил разговор по русски и главное - русский человек в германской офицерской форме. Такого я до того никогда не видел. И услышал речь русского интеллигента, со мною вполне вежливого. Вот моих товарищей по несчастью он сразу сбил с толку, они запутались и городили чушь.
У одного из них, Ивана, помню, аж лоб потом покрылся…
Рутченко просмотрел мои документы, фотографии (включая девушек) и свидетельство об окончании Университета.
И очень усиленно меня расспрашивал.
“Не было ли среди профессоров антисоветски настроенных? А среди студентов? Могу ли я назвать имена?”
А мне какое-то внутреннее чувство говорило: “Не называй никого!”
Хотя казалось бы, - немецкий офицер, значит антибольшевик…
Вот я и ответил: “Вы знаете, антисоветски настроенных было большинство, и профессора и студенты, и мы взаимно свои чувства угадывали. Но вслух не выражали. Такое было время, такая обстановка…”.
И он меня отправил в лагерь смерти.
Конечно, Рутченко мог оправдаться приказом начальства, но он и не пробовал. Однако, неудачно для него, в лагерь приехала комиссия из двух молодых немецких офицеров, которые поняли ложность обвинения и распорядились меня выпустить.
Документальный фильм о Рутченко меня никак не копмпрометирует, как писал служивший в американской военной разведке Е. Магеровский. А вот американцев, которые Николаю Рутченко покровительствовали (и, вероятно, посейчас ему платят большую пенсию), НТС, где он играл виднейшую роль и даже “Русскую Мысль” о нём писавшую с подобострастием, да и журналистов и историков в Эрефии его почтительно цитировавших, - ставит в довольно глупое положение. И Илью Глазунова, расхвалившего его печатно до небес.
Один из авторов фильма, Александр Кудакаев, бравший у меня интервью, передал мои слова без искажения, но с отбором. Например, мой послевоенный разговор с Рутченко имел ведь место на Корсике, куда сослали иностранных антикоммунистов по случаю приезда в Париж Хрущева. И я подчеркнул Кудакаеву, что меня интересует не служба Рутченко в СД, а его работа у англичан, когда он содействовал выдаче казаков и горцев большевикам.
Впрочем, что до службы в СД…
Вот и я боролся против большевиков в союзе с немцами (других союзников не было), но… разве взялся бы распоряжаться расстрелами, да еще и лично их приводить в исполнение?..
Говоря о фильме, мои-то слова никак не сумбурные, как меня обвинял Магеровский - это передача Кудакаева бессвязная. А о встрече с Рутченко в Гатчине была моя подробная статья еще в ньюиоркском “Знамени России” Н. Н. Чухнова.
Рутченко не повезло, потому что он истреблял не одних русских, а и евреев тоже. И это после многих лет привело к созданию фильма о его деятельности. Отрицать же факты трудно - свидетельств много.
Непонятно, кстати, почему Магеровский назвал Рутченко монархистом? Тот никогда о себе этого не заявлял, а наоборот, в “Гранях” восхвалял декабристов и “революционных демократов”.
Впрочем, его биография в фильме всё равно неполная. О действиях Рутченко в Латвии, где он расстреливал и подводил под расстрел и вообще злодействовал, - ни слова. И о работе у американцев тоже почти ничего. Неудивительно, если американцы хотели защитить своего протеже Рутченко и поручили это дело Магеровскому.
Вопреки натужно создаваемому им теперь впечатлению, что он поклонник Белого Движения, настоящие-то белые Рутченко отнюдь не обожали, как, например, генерал фон Лампе.
Причём, повторяю, я выступал против Рутченко не за зверства в СД (которые есть факт и чести ему не делают). А за то, что он там был чекистским агентом, каким и остался после войны, и соответственно действовал. Ведь все предприятия против большевиков, со стороны как немцев, так и солидаристов, где он участвовал, сразу же кончались крахом! Не случайно…
Почему Рутченко лелеяли солидаристы, и главное американцы, остается для меня загадкой.
Когда я о нём расказал Гольдштейну, симпатичному представителю американского радио в Париже, тот снял трубку и позвонил начальнику американской контрразведки во Франции (фамилию не помню, а имя было Тор, как бог войны) и тот ответил: “Рутченко наш человек и мы ему верим; а Рудинский, - монархист, и мы не желаем с ним иметь никакого дела”.
И это - в разгар холодной войны!
Когда же его разоблачил Нерсесьян, из старой эмиграции и даже солидарист, американцы ему сказали: “Мы знаем, что он чекист, но он нам нужен!”
А со ссылкой на Корсику было так, что французы не хотели посылать Рутченко вместе с другими (видимо, по джентльменски не хотели провокатора подсаживать к искренним антикоммунистам) а отправили на остров Ре. Солидаристы стали скандалить, их поддержал какой-то депутат парламента (а то и американцы), и Рутченко перевели на Корсику.
Я, при первой возможности его спросил: “Помните ли Вы нашу встречу в Гатчинском СД?” Он выматерился …и убежал. Мне венгерцы предлагали устроить товарищеский суд, но солидаристы (включая Николая Житкова и Аркадия Столыпина) отказались.
Любопытно, что историк Мельгунов и писатель Гуль, старые конспираторы, Рутченко сразу раскусили! Последний посвятил ему место в своих воспоминаниях, но затем эта глава не была включена в трилогию “Я унёс Россию”. Однако, слава Богу, она сохранилась.
Я её получил от Б. Прянишникова, автора книг “Незримая паутина” и “Новопоколенцы”. А теперь солидаристы твердят, что Прянишников мол ненадежный источник, мог исказить и пр. Но это - явная ложь! Записки Гуля несомненно подлиннные. Я ведь был с ним хорошо знаком, у него сотрудничал и мне ясно виден и его стиль и слог. И факты я знаю как точные…
Правда, - как он и сам пишет, - я с Гулем тогда разминулся из-за политических взглядов (как и с Мельгуновым; а Гуль с Мельгуновым тоже поссорились).
Причем князь Оболенский мне рассказывал о своей встрече с Рутченко, - то же самое, что он говорил и Гулю.
Солженицыну я написал, прочитав в “Архипелаге” по поводу Рутченко, о котором он там с похвалой отзывается. И сделал какие-то ему поправки. Например, что “locotenent” это по румынски “лейтенант”, а не личное имя, как у него в книге вроде бы получается. И еще что-то. Он ответил, в частности, что о Рутченко раз напечатано исправить нельзя, не оспаривая моих о нём сведений.
Благодаря этому документальному фильму Рутченко всё же, полагаю, влип в неприятность. Ну, - ему и за дело! Не всё коту творог…
А что его преследуют не как чекиста, (каким он был), а как гестаповца (где он исполнял роль вредителя), - так это частая ситуация в детективных романах, когда преступника вешают не за то преступление, которое он совершил (но оно остается недоказанным…), а за другое, пусть и сомнительноее на деле.
Даниил Петров
(Владимир Рудинский)
"Наша Страна" № 2924 от 17 сентября 2011
4 мая 2013 года в Париже скончался Н.Н.Рутыч-Рутченко. Что известно об этом человеке?
Сын Белого офицера, активный участник НТС.
Незадолго до смерти Рутыча в интернете развернулась полемика о его службе в СД.
Одни обвиняли его в военных преступлениях, другие защищали.
На страницах газеты «Наша Страна» высказал своё мнение о Рутыче Владимир Рудинский
(1918 Царское Село - 2011 Париж), эмигрантский писатель-публицист, монархический деятель,
ушёл добровольцем воевать с СССР в рядах испанской Голубой Дивизии.
Коротко если, то мнение Рудинского о Рутченко сводится к следующему утверждению:
ЭНКАВЕДИСТ И РУКОВОДИТЕЛЬ НТС
После того как немцы арестовали нас, - находящихся на Восточном Фронте всех русских добровольцев испанской Голубой Дивизии, - я попал в Гатчине в руки тогдашнего офицера СД (служба безопасности нацистской партии) Николая Николаевича Рутченко (впоследствии писавшего в изданиях солидаристов под псевдонимом “Рутыч”). И он меня отправил в лагерь смерти в деревне Натальевка.
По его решению меня должны были расстрелять.
Расстреливал ли Рутченко кого-либо лично? Я своими глазами не видел. Но в документальном фильме, который был показан 2 февраля 2007 года по российскому телеканалу ТВ-Центр, - совершенно определенно про это рассказывется. Ольга Колоколова свидетельствует, что при ней он расстрелял трех человек: двух мужчин и одну женщину.
Мой очень старый знакомый Дмитрий Токарев (он же Уральский и Доля) в своей статье о Рутченко говорит, правда не о личном расстреливании, но что он, Рутченко, расспрашивал палача о подробностях, причем оба смеялись от удовольствия.
Расстреливали и закапывали в парке в Гатчине, недалеко от здания СД. А до того всех арестантов, включая и смертников, гоняли пилить во дворе дрова; пилил и я.
Насчет палача, говорили будто он латыш. Но кажется (и судя по словам Токарева) расстреливал и один русский доброволец, тот самый, который меня и двух ребят привёл на допрос к Рутченко.
Простоватое, скорее тупое, мужицкое лицо, белокурый, лет на 30 или меньше.
Мне всё это врезалось в память навсегда. Закрою глаза и вижу как сегодня.
Как мы вошли в подвальное здание, спустились вниз, и как этом парень рапортовал:
-Вот привёл, Николай Николаевич!
Меня именно поразил разговор по русски и главное - русский человек в германской офицерской форме. Такого я до того никогда не видел. И услышал речь русского интеллигента, со мною вполне вежливого. Вот моих товарищей по несчастью он сразу сбил с толку, они запутались и городили чушь.
У одного из них, Ивана, помню, аж лоб потом покрылся…
Рутченко просмотрел мои документы, фотографии (включая девушек) и свидетельство об окончании Университета.
И очень усиленно меня расспрашивал.
“Не было ли среди профессоров антисоветски настроенных? А среди студентов? Могу ли я назвать имена?”
А мне какое-то внутреннее чувство говорило: “Не называй никого!”
Хотя казалось бы, - немецкий офицер, значит антибольшевик…
Вот я и ответил: “Вы знаете, антисоветски настроенных было большинство, и профессора и студенты, и мы взаимно свои чувства угадывали. Но вслух не выражали. Такое было время, такая обстановка…”.
И он меня отправил в лагерь смерти.
Конечно, Рутченко мог оправдаться приказом начальства, но он и не пробовал. Однако, неудачно для него, в лагерь приехала комиссия из двух молодых немецких офицеров, которые поняли ложность обвинения и распорядились меня выпустить.
Документальный фильм о Рутченко меня никак не копмпрометирует, как писал служивший в американской военной разведке Е. Магеровский. А вот американцев, которые Николаю Рутченко покровительствовали (и, вероятно, посейчас ему платят большую пенсию), НТС, где он играл виднейшую роль и даже “Русскую Мысль” о нём писавшую с подобострастием, да и журналистов и историков в Эрефии его почтительно цитировавших, - ставит в довольно глупое положение. И Илью Глазунова, расхвалившего его печатно до небес.
Один из авторов фильма, Александр Кудакаев, бравший у меня интервью, передал мои слова без искажения, но с отбором. Например, мой послевоенный разговор с Рутченко имел ведь место на Корсике, куда сослали иностранных антикоммунистов по случаю приезда в Париж Хрущева. И я подчеркнул Кудакаеву, что меня интересует не служба Рутченко в СД, а его работа у англичан, когда он содействовал выдаче казаков и горцев большевикам.
Впрочем, что до службы в СД…
Вот и я боролся против большевиков в союзе с немцами (других союзников не было), но… разве взялся бы распоряжаться расстрелами, да еще и лично их приводить в исполнение?..
Говоря о фильме, мои-то слова никак не сумбурные, как меня обвинял Магеровский - это передача Кудакаева бессвязная. А о встрече с Рутченко в Гатчине была моя подробная статья еще в ньюиоркском “Знамени России” Н. Н. Чухнова.
Рутченко не повезло, потому что он истреблял не одних русских, а и евреев тоже. И это после многих лет привело к созданию фильма о его деятельности. Отрицать же факты трудно - свидетельств много.
Непонятно, кстати, почему Магеровский назвал Рутченко монархистом? Тот никогда о себе этого не заявлял, а наоборот, в “Гранях” восхвалял декабристов и “революционных демократов”.
Впрочем, его биография в фильме всё равно неполная. О действиях Рутченко в Латвии, где он расстреливал и подводил под расстрел и вообще злодействовал, - ни слова. И о работе у американцев тоже почти ничего. Неудивительно, если американцы хотели защитить своего протеже Рутченко и поручили это дело Магеровскому.
Вопреки натужно создаваемому им теперь впечатлению, что он поклонник Белого Движения, настоящие-то белые Рутченко отнюдь не обожали, как, например, генерал фон Лампе.
Причём, повторяю, я выступал против Рутченко не за зверства в СД (которые есть факт и чести ему не делают). А за то, что он там был чекистским агентом, каким и остался после войны, и соответственно действовал. Ведь все предприятия против большевиков, со стороны как немцев, так и солидаристов, где он участвовал, сразу же кончались крахом! Не случайно…
Почему Рутченко лелеяли солидаристы, и главное американцы, остается для меня загадкой.
Когда я о нём расказал Гольдштейну, симпатичному представителю американского радио в Париже, тот снял трубку и позвонил начальнику американской контрразведки во Франции (фамилию не помню, а имя было Тор, как бог войны) и тот ответил: “Рутченко наш человек и мы ему верим; а Рудинский, - монархист, и мы не желаем с ним иметь никакого дела”.
И это - в разгар холодной войны!
Когда же его разоблачил Нерсесьян, из старой эмиграции и даже солидарист, американцы ему сказали: “Мы знаем, что он чекист, но он нам нужен!”
А со ссылкой на Корсику было так, что французы не хотели посылать Рутченко вместе с другими (видимо, по джентльменски не хотели провокатора подсаживать к искренним антикоммунистам) а отправили на остров Ре. Солидаристы стали скандалить, их поддержал какой-то депутат парламента (а то и американцы), и Рутченко перевели на Корсику.
Я, при первой возможности его спросил: “Помните ли Вы нашу встречу в Гатчинском СД?” Он выматерился …и убежал. Мне венгерцы предлагали устроить товарищеский суд, но солидаристы (включая Николая Житкова и Аркадия Столыпина) отказались.
Любопытно, что историк Мельгунов и писатель Гуль, старые конспираторы, Рутченко сразу раскусили! Последний посвятил ему место в своих воспоминаниях, но затем эта глава не была включена в трилогию “Я унёс Россию”. Однако, слава Богу, она сохранилась.
Я её получил от Б. Прянишникова, автора книг “Незримая паутина” и “Новопоколенцы”. А теперь солидаристы твердят, что Прянишников мол ненадежный источник, мог исказить и пр. Но это - явная ложь! Записки Гуля несомненно подлиннные. Я ведь был с ним хорошо знаком, у него сотрудничал и мне ясно виден и его стиль и слог. И факты я знаю как точные…
Правда, - как он и сам пишет, - я с Гулем тогда разминулся из-за политических взглядов (как и с Мельгуновым; а Гуль с Мельгуновым тоже поссорились).
Причем князь Оболенский мне рассказывал о своей встрече с Рутченко, - то же самое, что он говорил и Гулю.
Солженицыну я написал, прочитав в “Архипелаге” по поводу Рутченко, о котором он там с похвалой отзывается. И сделал какие-то ему поправки. Например, что “locotenent” это по румынски “лейтенант”, а не личное имя, как у него в книге вроде бы получается. И еще что-то. Он ответил, в частности, что о Рутченко раз напечатано исправить нельзя, не оспаривая моих о нём сведений.
Благодаря этому документальному фильму Рутченко всё же, полагаю, влип в неприятность. Ну, - ему и за дело! Не всё коту творог…
А что его преследуют не как чекиста, (каким он был), а как гестаповца (где он исполнял роль вредителя), - так это частая ситуация в детективных романах, когда преступника вешают не за то преступление, которое он совершил (но оно остается недоказанным…), а за другое, пусть и сомнительноее на деле.
Даниил Петров
(Владимир Рудинский)
"Наша Страна" № 2924 от 17 сентября 2011