Нанга-Парбат - 1934 (18)
Что в итоге?
Назад
Часто, когда кто-нибудь говорил, что К2 доконала меня, рыдания подступали мне к горлу, а что я выстрадал в одиночестве - трудно вообразить.
W. Bonatti, On the heights
Да Тунду, Кикули, Китар и Пасанг после спуска в Базовый Лагерь
Альпинистский мир был потрясён. Мюнхенский клуб погрузился в глубокий траур. Да и до этого люди гибли в горах - срывались с крутых скал, замерзали, проваливались в ледниковые трещины. У всех на слуху были Мэллори и Ирвин, ещё не так давно пропавшие под вершиной Эвереста. Но никогда ещё горы не расправлялись с восходителями столь быстро и безжалостно. Самой страшной катастрофой до сих пор считалось восхождение Уимпера на Матерхорн в 1865 году. Это было поледнее воссхождние Золотого века альпинизма, когда альпийские вершины покорялись по самым простым маршрутам. Тогда на спуске в результате падений и камнепадов погибли четверо из восьми всходителей. А здесь не было ни лавин, ни камнепадов - только жестокий ветер, только снег - и 9 человек остаются на склонах Горы навечно. Гималаи впервые показали зубы, продемонстрировав, что они могут сделать с человеком за считанные дни и даже часы. Впервые всем очевидно стало ясно, насколько стремительно холод, ветер и высота превращают бодрого, полного сил и уверенного в победе альпиниста в безвольное нечто, неспособное и нежелающее бороться за жизнь. Впервые стало понятно, насколько на этих высотах тонка грань между "всё замечательно" и "легче умереть, чем так мучиться".
Пальцы Пасанга
За 10 лет до этих событий англичане достигли высоты на 375 метров превышающую высоту вершины Нанга-Парбат. И в 1933-м они повторили это достижение. Почему же для немцев попытка восхождения на не самую высокую вершину, на высоту, которая заведомо ниже уже досигнутой человеком, закончилась столь трагично?
Прежде всего причина в особенностях самой Горы и маршрута. Нанга-Парбат - самый западный из восьмитысячников, он стоит несколько обособленно, поэтому на нём, с одной стороны меньше ощущаются муссоны, а с другой - погода гораздо менее устойчивая и предсказуемая. И вторая причина - длинный маршрут, на котором практически невозможно создать цепочку лагерей, регулярно снабжая их всем необходимым. В 1924 году на северо-восточном гребне Эвереста британские экспедиции устанавливали Шестой Лагерь на высоте вершины Нанга-Парбата (а в 1933-м и позднее - ещё выше), тогда как в 1934 году немецкий Восьмой лагерь был ниже 7500 метров. Длинный и опасный Ракиотский ледник, сложный (особенно для носильщиков) траверс Ракиот-пика, длинный гребень от Ракиот-пика до Серебрянного Седла. Особенности маршрута делали альпинистов, подошедших к Седлу, заложниками капризной и неустойчивой погоды. В 1971 году несколько чехословацких альпинистов при затяжном ухудшении погоды неделю не могли спуститься из лагеря на верхнем плато ледника Ракиот (там же, где находился Четвёртый Лагерь экспедиции 1934 года).
Третья основнаяя причина - это, конечно же тактика. Описание всего произошедшего на Нанга-парбат очень ярко иллюстрирует, насколько в то время тактика восхождений на высокие вершины была в большой степени импровизацией. Насколько участникам недоставало опыта в акклиматизации, насколько они не могли нормально оценивать воздействие гипоксии на организм. Уже то, что все с одной стороны говорят о хорошем самочуствии всех участников утром 8 июля, а с другой - они не могут спуститься за день с Серебрянного Седла, говорит о неадекватности оценки состояния. Решение трёх носильщиков остаться на высоте больше 7000 метров отдохнуть на два дня - однозначный показатель того, что они плохо воспринимали происходящее. Совершенно очевидно, что лучше всех себя чувствовали те, кто активней всех работал на первом этапе - Ашенбреннер, Шнейдер и Вельценбах. От Четвёртого Лагеря, Передовой базы, восхождение велось фактически в альпийском стиле: участники взяли всё нужное с собой и отправились на вершину. Такая тактика вкупе с особенностями маршрута не могла не превратить восхождение в азартную игру с прокручиванием револьверного барабана. По очень похожему сценарию развивались события на пике Победы в 1955 году. Алма-атинская команда в составе 12 человек вышла на штурм вершины, после чего случилось то же, что и на Нанга-Парбат в 1934-м: неожиданная пурга и сильный ветер. Ветер порвал палатки и разметал вещи, а пурга засыпала то, что уцелело.
Высота и недостаточная акклиматизация довершила дело - из 12 человек вниз чудом спустился один. Другая команда, которая находилась в базовом лагере, ничего не смогла сделать - снег и также плохая акклиматизация не пустили альпинистов наверх.
Англичане с их тактикой "булавочных уколов", когда на шурм выходили двойки, несколько снижали вероятность подобных катастроф. Во первых, они могли иметь в верхних лагерях гораздо меньшие запасы, во-вторых, двойка, находящаяся ниже имела пусть далеко не стопроцентную, но всё-таки и ненулевую возможность помочь попавшим в беду. Правда, при такой тактике возрастал риск для непосредственно штурмовой группы, но, если говорить цинично, лучше рискнуть двумя, чем десятью. Легко рассуждать, сидя на диване, к тому же история не терпит сослагательных наклонений, но если бы немцы сделали ставку на Ашенбреннера и Шнейдера как на штурмовую связку, а Вельценбаха с тремя-четырьмя самыми сильными шерпами использовали в качестве группы поддержки, то не исключено, что первый восьмитысячник был бы покорён в 1934 году, и Нанга-Парбат не обрёл бы столь мрачной славы.
Выжившие: Шнейдер, Ашенбреннер, Бехтолд, Мюльриттер
Катастрофа 1934 года стала переломным моментом в гималайской истории. Со временем "как в 34-м на Нанга-Парбат" стало нарицательным выражением. В советской литературе эта история была подробно описана в книге П. Рототаева "Покорение гигантов" издания 1958 года, которая долгое время оставалась практически единственным источником русском языке, расказывающем о первых гималайских восходениях. Правда, нельзя сказать, чтобы эта книга (как и второе её издапние 75-го года) было свободно от субъективных суждений и оценок с политической окраской. В этом отношении гораздо ценнее книги "профессора Гималаев", руководителя нескольких экспедиций, собирателя ранней гималайской хроники Гюнтера Оскара Диренферта. Его первая книга "К третьему полюсу" была издана на русском языке в 1957 году, а вторая - "Третий полюс" - в 1970. Но первая очень быстро стала библиографической редкостью, а во второй хроника довоенных экспедиций дана очень кратко и сжато. Что касается книг Рототаева, то Павел Сергеевич высказывает слижком уж категоричные судения и оценки, основываясь на советском достаточно ограниченном (во второй половине 50-х) высотном опыте.
Сирдар экспедиции Лева.
Читать дальше
Оглавление
Назад
Часто, когда кто-нибудь говорил, что К2 доконала меня, рыдания подступали мне к горлу, а что я выстрадал в одиночестве - трудно вообразить.
W. Bonatti, On the heights
Да Тунду, Кикули, Китар и Пасанг после спуска в Базовый Лагерь
Альпинистский мир был потрясён. Мюнхенский клуб погрузился в глубокий траур. Да и до этого люди гибли в горах - срывались с крутых скал, замерзали, проваливались в ледниковые трещины. У всех на слуху были Мэллори и Ирвин, ещё не так давно пропавшие под вершиной Эвереста. Но никогда ещё горы не расправлялись с восходителями столь быстро и безжалостно. Самой страшной катастрофой до сих пор считалось восхождение Уимпера на Матерхорн в 1865 году. Это было поледнее воссхождние Золотого века альпинизма, когда альпийские вершины покорялись по самым простым маршрутам. Тогда на спуске в результате падений и камнепадов погибли четверо из восьми всходителей. А здесь не было ни лавин, ни камнепадов - только жестокий ветер, только снег - и 9 человек остаются на склонах Горы навечно. Гималаи впервые показали зубы, продемонстрировав, что они могут сделать с человеком за считанные дни и даже часы. Впервые всем очевидно стало ясно, насколько стремительно холод, ветер и высота превращают бодрого, полного сил и уверенного в победе альпиниста в безвольное нечто, неспособное и нежелающее бороться за жизнь. Впервые стало понятно, насколько на этих высотах тонка грань между "всё замечательно" и "легче умереть, чем так мучиться".
Пальцы Пасанга
За 10 лет до этих событий англичане достигли высоты на 375 метров превышающую высоту вершины Нанга-Парбат. И в 1933-м они повторили это достижение. Почему же для немцев попытка восхождения на не самую высокую вершину, на высоту, которая заведомо ниже уже досигнутой человеком, закончилась столь трагично?
Прежде всего причина в особенностях самой Горы и маршрута. Нанга-Парбат - самый западный из восьмитысячников, он стоит несколько обособленно, поэтому на нём, с одной стороны меньше ощущаются муссоны, а с другой - погода гораздо менее устойчивая и предсказуемая. И вторая причина - длинный маршрут, на котором практически невозможно создать цепочку лагерей, регулярно снабжая их всем необходимым. В 1924 году на северо-восточном гребне Эвереста британские экспедиции устанавливали Шестой Лагерь на высоте вершины Нанга-Парбата (а в 1933-м и позднее - ещё выше), тогда как в 1934 году немецкий Восьмой лагерь был ниже 7500 метров. Длинный и опасный Ракиотский ледник, сложный (особенно для носильщиков) траверс Ракиот-пика, длинный гребень от Ракиот-пика до Серебрянного Седла. Особенности маршрута делали альпинистов, подошедших к Седлу, заложниками капризной и неустойчивой погоды. В 1971 году несколько чехословацких альпинистов при затяжном ухудшении погоды неделю не могли спуститься из лагеря на верхнем плато ледника Ракиот (там же, где находился Четвёртый Лагерь экспедиции 1934 года).
Третья основнаяя причина - это, конечно же тактика. Описание всего произошедшего на Нанга-парбат очень ярко иллюстрирует, насколько в то время тактика восхождений на высокие вершины была в большой степени импровизацией. Насколько участникам недоставало опыта в акклиматизации, насколько они не могли нормально оценивать воздействие гипоксии на организм. Уже то, что все с одной стороны говорят о хорошем самочуствии всех участников утром 8 июля, а с другой - они не могут спуститься за день с Серебрянного Седла, говорит о неадекватности оценки состояния. Решение трёх носильщиков остаться на высоте больше 7000 метров отдохнуть на два дня - однозначный показатель того, что они плохо воспринимали происходящее. Совершенно очевидно, что лучше всех себя чувствовали те, кто активней всех работал на первом этапе - Ашенбреннер, Шнейдер и Вельценбах. От Четвёртого Лагеря, Передовой базы, восхождение велось фактически в альпийском стиле: участники взяли всё нужное с собой и отправились на вершину. Такая тактика вкупе с особенностями маршрута не могла не превратить восхождение в азартную игру с прокручиванием револьверного барабана. По очень похожему сценарию развивались события на пике Победы в 1955 году. Алма-атинская команда в составе 12 человек вышла на штурм вершины, после чего случилось то же, что и на Нанга-Парбат в 1934-м: неожиданная пурга и сильный ветер. Ветер порвал палатки и разметал вещи, а пурга засыпала то, что уцелело.
Высота и недостаточная акклиматизация довершила дело - из 12 человек вниз чудом спустился один. Другая команда, которая находилась в базовом лагере, ничего не смогла сделать - снег и также плохая акклиматизация не пустили альпинистов наверх.
Англичане с их тактикой "булавочных уколов", когда на шурм выходили двойки, несколько снижали вероятность подобных катастроф. Во первых, они могли иметь в верхних лагерях гораздо меньшие запасы, во-вторых, двойка, находящаяся ниже имела пусть далеко не стопроцентную, но всё-таки и ненулевую возможность помочь попавшим в беду. Правда, при такой тактике возрастал риск для непосредственно штурмовой группы, но, если говорить цинично, лучше рискнуть двумя, чем десятью. Легко рассуждать, сидя на диване, к тому же история не терпит сослагательных наклонений, но если бы немцы сделали ставку на Ашенбреннера и Шнейдера как на штурмовую связку, а Вельценбаха с тремя-четырьмя самыми сильными шерпами использовали в качестве группы поддержки, то не исключено, что первый восьмитысячник был бы покорён в 1934 году, и Нанга-Парбат не обрёл бы столь мрачной славы.
Выжившие: Шнейдер, Ашенбреннер, Бехтолд, Мюльриттер
Катастрофа 1934 года стала переломным моментом в гималайской истории. Со временем "как в 34-м на Нанга-Парбат" стало нарицательным выражением. В советской литературе эта история была подробно описана в книге П. Рототаева "Покорение гигантов" издания 1958 года, которая долгое время оставалась практически единственным источником русском языке, расказывающем о первых гималайских восходениях. Правда, нельзя сказать, чтобы эта книга (как и второе её издапние 75-го года) было свободно от субъективных суждений и оценок с политической окраской. В этом отношении гораздо ценнее книги "профессора Гималаев", руководителя нескольких экспедиций, собирателя ранней гималайской хроники Гюнтера Оскара Диренферта. Его первая книга "К третьему полюсу" была издана на русском языке в 1957 году, а вторая - "Третий полюс" - в 1970. Но первая очень быстро стала библиографической редкостью, а во второй хроника довоенных экспедиций дана очень кратко и сжато. Что касается книг Рототаева, то Павел Сергеевич высказывает слижком уж категоричные судения и оценки, основываясь на советском достаточно ограниченном (во второй половине 50-х) высотном опыте.
Сирдар экспедиции Лева.
Читать дальше
Оглавление