Матрёна эгейн.
Вдогонку к предыдущему посту, опыт самопародии.
Не грызи мои галоши, не пинай мой Мазератти,
посмотри чуток порнухи, поучись и зацени.
Мы гоняли по пороше на стиральном аппарате,
мы жевали с голодухи такелажные ремни.
Ай-яй-яй-яй, робко спрятался в шкаф.
Хором негромко: drink шила, my love.
Скажут, я махнул не глядя старый Асус на Бифитер,
Всё - враньё, то был Red label, и, к тому же, double pack.
И не злись ты, бога ради, я почал лишь первый литр,
ты не Ли, а я не Гейбл, take it easy, ешь чак-чак.
Не киксуй, моя Марзоччи, не буксуй моя Шимана,
всё, что было - позабыто, поросло дурман-травой.
Я бреду во мраке ночи, вынув Гривель из кармана,
тихо-мирно, шито-крыто станешь чёрною вдовой.
Ай-яй-яй, повредился мениск.
Хором негромко: поэзия - писк.
Я с утра неадекватен - расхерачил, что звенело,
то ль киянкой хуком слева, то ли просто головой.
Мы лежим с тобой в кровати, и кому какое дело,
что не Битлз, блин, форева, а полнейший панки хой.
Я в смирительной рубашке джин хлебаю вместо брома,
я устрою вам с похмелья апокалипсис today.
Не гунди, уйду к Наташке, у неё ништяк хоромы,
Брамс, Кустурица, паэлья, шавасана и у-вэй.
Ай-яй-яй, вот такое кино.
Хором негромко: блондинок на дно.
Тянет бризом из клозета, очиститель был, что надо -
лёгкий привкус керосина, свежий запах изо рта.
Тяжелы ты, жизнь поэта - вечно с рифмами засада.
Участь мачо не малина - всё с любовью суета.
Ай-яй-яй-яй, счастья в жизни не ждал.
Где ж ты, Гражданка, Гражданка, Гражда…
Не грызи мои галоши, не пинай мой Мазератти,
посмотри чуток порнухи, поучись и зацени.
Мы гоняли по пороше на стиральном аппарате,
мы жевали с голодухи такелажные ремни.
Ай-яй-яй-яй, робко спрятался в шкаф.
Хором негромко: drink шила, my love.
Скажут, я махнул не глядя старый Асус на Бифитер,
Всё - враньё, то был Red label, и, к тому же, double pack.
И не злись ты, бога ради, я почал лишь первый литр,
ты не Ли, а я не Гейбл, take it easy, ешь чак-чак.
Не киксуй, моя Марзоччи, не буксуй моя Шимана,
всё, что было - позабыто, поросло дурман-травой.
Я бреду во мраке ночи, вынув Гривель из кармана,
тихо-мирно, шито-крыто станешь чёрною вдовой.
Ай-яй-яй, повредился мениск.
Хором негромко: поэзия - писк.
Я с утра неадекватен - расхерачил, что звенело,
то ль киянкой хуком слева, то ли просто головой.
Мы лежим с тобой в кровати, и кому какое дело,
что не Битлз, блин, форева, а полнейший панки хой.
Я в смирительной рубашке джин хлебаю вместо брома,
я устрою вам с похмелья апокалипсис today.
Не гунди, уйду к Наташке, у неё ништяк хоромы,
Брамс, Кустурица, паэлья, шавасана и у-вэй.
Ай-яй-яй, вот такое кино.
Хором негромко: блондинок на дно.
Тянет бризом из клозета, очиститель был, что надо -
лёгкий привкус керосина, свежий запах изо рта.
Тяжелы ты, жизнь поэта - вечно с рифмами засада.
Участь мачо не малина - всё с любовью суета.
Ай-яй-яй-яй, счастья в жизни не ждал.
Где ж ты, Гражданка, Гражданка, Гражда…