Сфинкс
О.Уайльд
В глухом углу, сквозь мрак неясный
Угрюмой комнаты моей,
Следит за мной так много дней
Сфинкс молчаливый и прекрасный.
Не шевелится, не встает,
Недвижный, неприкосновенный,
Ему ничто луны изменной
И солнц вращающихся ход.
Глубь серую сменяя красной,
Лучи луны придут, уйдут,
Но он и ночью будет тут,
И утром гнать его напрасно.
Заря сменяется зарей,
И старше делаются ночи,
А эта кошка смотрит, - очи
Каймой обвиты золотой.
Сфинкс восхитительный и томный,
Иди, у ног моих ложись,
Я буду гладить, точно рысь
Твой мех пятнистый, мягкий, темный.
И я коснусь твоих когтей,
И я сожму твой хвост проворный,
Что обвился, как Аспид черный,
Вкруг лапы бархатной твоей.
――――
Столетий счет тебе был велен,
Меж тем как я едва видал,
Как двадцать раз мой сад менял
На золотые ризы зелень.
Но пред тобою обелиск
Открыл свои иероглифы,
С тобой играли гиппогрифы
И вел беседы василиск.
Видал ли ты, как, беспокоясь,
К Озирису Изида шла?
Как Египтянка сорвала
Перед Антонием свой пояс?
Ты знал ли Тота грозный вид,
Плач Ио у зеленых склонов,
Покрытых краской фараонов
Во тьме высоких пирамид?
――――
Что ж, устремляя глаз сиянье
Атласное в окрестный мрак,
Иди, у ног моих приляг
И пой свои воспоминанья,
Пой мне о вечере багряном,
Том душном вечере, когда
Смех Антиноя, как вода,
Звенел в ладье пред Адрианом.
О Лабиринте, где упрямо
Бык угрожал из темноты;
О ночи, как пробрался ты
Через гранитный плинтус храма,
Когда сквозь пышный коридор
Летел багровый Ибис с криком,
И темный пот стекал по ликам
Поющих в страхе Мандрагор,
И плакал в вязком водоеме
Огромный, сонный крокодил
И, сбросив ожерелья, в Нил
Вернулся в тягостной истоме.
Не внемля жреческим псалмам,
Их змея ты посмел похитить
И ускользнуть, и страсть насытить
У содрогающихся пальм.
――――
Твои любовники - за счастье
Владеть тобой дрались они?
Кто проводил с тобой все дни?
Кто был сосудом сладострастья?
Перед тобою в тростниках
Гигантский ящер пресмыкался,
Иль на тебя, как вихрь, бросался
Гриффон с металлом на боках?
Иль из разрушенных гробов
Химера выбежала в гневе,
Чтобы в твоем несытом чреве
Зачать чудовищ и богов?
Иль ты, когда уж солнце село,
Прокрадывался в мрак трущоб,
Где б отдал ласкам Эфиоп
Свое агатовое тело?
Иль влюбчивый, как голубок
Астарты, юный бог тирийский?
Скажи, не бог ли ассирийский
Владеть тобой хотел и мог?
Чьи крылья вились над бесстрастным,
Как бы у ястреба, челом
И отливали серебром,
А кое-где горели красным?
Иль Апис нес к твоим ногам,
Свернув с назначенных тропинок,
Медово-золотых кувшинок
Медово-сладкий фимиам?
――――
А бог разбросан здесь и там:
Я видел каменную руку,
Все сжатую еще, на муку
Сыпучим данную пескам.
И часто, часто перед нею
Дрожала гордых негров рать
И тщетно думала поднять
Неслыханно большую шею
И бородатый бедуин,
Бурнус откидывая пестрый,
Глядит часы на профиль острый
Того, кто был твой паладин.
――――
Иди, ищи обломки бога,
Омой их вечером в росе,
Один с одним, сложи их все
И призывай их к жизни строго.
Иди, ищи их, где они
Лежат, составь из них Аммона
И в исковерканное лоно
Безумье прежнее вдохни.
Дразни словами потайными;
Тебя любил он, добрым будь!
Возлей на кудри нард, а грудь
Обвей полотнами тугими.
Вложи в ладони царский жезл
И выкрась губы соком ягод,
Пусть ткани пурпурные лягут
Вокруг его бесплодных чресл.
――――
В Египет! Не страшна утрата!
Один лишь Бог сходил во тьму,
Пронзило бок лишь одному
Копье сурового солдата.
А эти? Нет, они живут!
Анубис все сидит в воротах,
Набрал он лотосов в болотах,
Они хребет твой обовьют.
И, на порфировое ложе
Облокотясь, глядит Мемнон;
И каждым желтым утром он
Тебе поет одно и то же.
Нил с рогом сломанным все ждет
В постели тинистой, во мраке,
И на засохнувшие злаки
Не разливает мутных вод.
Никто из них не умер; быстро
Сбегутся все они, любя,
И будут целовать тебя
Под звон тимпана или систра.
Поставь же парус у ладьи,
Коней - у черной колесницы,
А если древние гробницы
Уже скучны тебе, иди
По следу льва, к его вертепам,
Поймай его средь диких скал
И умоляй, чтобы он стал
Твоим любовником свирепым.
С ним рядом ляг у тростника
И укуси укусом змея,
Когда ж он захрипит, слабея,
Ударь хвостом свои бока.
И тигра вымани из грота,
Своим супругом называй
И на спине его въезжай
Через Фиванские ворота.
Терзай его в пылу любви,
А если он кусаться будет,
Свали его ударом груди
И тяжкой лапой раздави.
――――
Зачем ты медлишь? Прочь отсюда!
Ты мне ужасен с давних пор,
Меня томит твой долгий взор,
О, вечно дремлющее чудо.
Ты задуваешь свет свечей
Своим дыханием протяжным,
И лоб мой делается влажным
От гибельной росы ночей.
Твои глаза страшны, как луны,
Дрожащие на дне ручья,
Язык твой красен, как змея,
Которую тревожат струны.
Прочь! Небо более не звездно.
Луна в восточные врата
Спешит, ее ладья пуста -
Прочь! Или будет слишком поздно.
Смотри, заря спугнула тень
Высоких башен, дождь струями
Вдоль окон льется и слезами
Туманный омрачает день.
Какая фурия в веселье
Тебя сквозь беспокойный мрак,
В питье царицы всыпав мак,
В студенческой забыла келье?
――――
Какой нездешний грешный дух
Принес мне гибельный подарок?
О, если б свет мой был не ярок
И не приманивал вас двух!
Иль не осталось под луною
Проклятых более, чем я?
Аваны, Фарфара струя
Иссякла ль, что ты здесь, со мною?
Ты называешь веру нищей,
Ты вносишь чувственность в мой дом,
И Аттис с поднятым ножом
Меня, смущенного, был чище.
Злой Сфинкс! Злой Сфинкс! Уже с веслом
Старик Харон стоит в надежде
И ждет, но ты плыви с ним прежде,
А я останусь пред крестом,
Где слезы льются незаметно
Из утомленных скорбью глаз,
Они оплакивают нас -
И всех оплакивают тщетно.
В глухом углу, сквозь мрак неясный
Угрюмой комнаты моей,
Следит за мной так много дней
Сфинкс молчаливый и прекрасный.
Не шевелится, не встает,
Недвижный, неприкосновенный,
Ему ничто луны изменной
И солнц вращающихся ход.
Глубь серую сменяя красной,
Лучи луны придут, уйдут,
Но он и ночью будет тут,
И утром гнать его напрасно.
Заря сменяется зарей,
И старше делаются ночи,
А эта кошка смотрит, - очи
Каймой обвиты золотой.
Сфинкс восхитительный и томный,
Иди, у ног моих ложись,
Я буду гладить, точно рысь
Твой мех пятнистый, мягкий, темный.
И я коснусь твоих когтей,
И я сожму твой хвост проворный,
Что обвился, как Аспид черный,
Вкруг лапы бархатной твоей.
――――
Столетий счет тебе был велен,
Меж тем как я едва видал,
Как двадцать раз мой сад менял
На золотые ризы зелень.
Но пред тобою обелиск
Открыл свои иероглифы,
С тобой играли гиппогрифы
И вел беседы василиск.
Видал ли ты, как, беспокоясь,
К Озирису Изида шла?
Как Египтянка сорвала
Перед Антонием свой пояс?
Ты знал ли Тота грозный вид,
Плач Ио у зеленых склонов,
Покрытых краской фараонов
Во тьме высоких пирамид?
――――
Что ж, устремляя глаз сиянье
Атласное в окрестный мрак,
Иди, у ног моих приляг
И пой свои воспоминанья,
Пой мне о вечере багряном,
Том душном вечере, когда
Смех Антиноя, как вода,
Звенел в ладье пред Адрианом.
О Лабиринте, где упрямо
Бык угрожал из темноты;
О ночи, как пробрался ты
Через гранитный плинтус храма,
Когда сквозь пышный коридор
Летел багровый Ибис с криком,
И темный пот стекал по ликам
Поющих в страхе Мандрагор,
И плакал в вязком водоеме
Огромный, сонный крокодил
И, сбросив ожерелья, в Нил
Вернулся в тягостной истоме.
Не внемля жреческим псалмам,
Их змея ты посмел похитить
И ускользнуть, и страсть насытить
У содрогающихся пальм.
――――
Твои любовники - за счастье
Владеть тобой дрались они?
Кто проводил с тобой все дни?
Кто был сосудом сладострастья?
Перед тобою в тростниках
Гигантский ящер пресмыкался,
Иль на тебя, как вихрь, бросался
Гриффон с металлом на боках?
Иль из разрушенных гробов
Химера выбежала в гневе,
Чтобы в твоем несытом чреве
Зачать чудовищ и богов?
Иль ты, когда уж солнце село,
Прокрадывался в мрак трущоб,
Где б отдал ласкам Эфиоп
Свое агатовое тело?
Иль влюбчивый, как голубок
Астарты, юный бог тирийский?
Скажи, не бог ли ассирийский
Владеть тобой хотел и мог?
Чьи крылья вились над бесстрастным,
Как бы у ястреба, челом
И отливали серебром,
А кое-где горели красным?
Иль Апис нес к твоим ногам,
Свернув с назначенных тропинок,
Медово-золотых кувшинок
Медово-сладкий фимиам?
――――
А бог разбросан здесь и там:
Я видел каменную руку,
Все сжатую еще, на муку
Сыпучим данную пескам.
И часто, часто перед нею
Дрожала гордых негров рать
И тщетно думала поднять
Неслыханно большую шею
И бородатый бедуин,
Бурнус откидывая пестрый,
Глядит часы на профиль острый
Того, кто был твой паладин.
――――
Иди, ищи обломки бога,
Омой их вечером в росе,
Один с одним, сложи их все
И призывай их к жизни строго.
Иди, ищи их, где они
Лежат, составь из них Аммона
И в исковерканное лоно
Безумье прежнее вдохни.
Дразни словами потайными;
Тебя любил он, добрым будь!
Возлей на кудри нард, а грудь
Обвей полотнами тугими.
Вложи в ладони царский жезл
И выкрась губы соком ягод,
Пусть ткани пурпурные лягут
Вокруг его бесплодных чресл.
――――
В Египет! Не страшна утрата!
Один лишь Бог сходил во тьму,
Пронзило бок лишь одному
Копье сурового солдата.
А эти? Нет, они живут!
Анубис все сидит в воротах,
Набрал он лотосов в болотах,
Они хребет твой обовьют.
И, на порфировое ложе
Облокотясь, глядит Мемнон;
И каждым желтым утром он
Тебе поет одно и то же.
Нил с рогом сломанным все ждет
В постели тинистой, во мраке,
И на засохнувшие злаки
Не разливает мутных вод.
Никто из них не умер; быстро
Сбегутся все они, любя,
И будут целовать тебя
Под звон тимпана или систра.
Поставь же парус у ладьи,
Коней - у черной колесницы,
А если древние гробницы
Уже скучны тебе, иди
По следу льва, к его вертепам,
Поймай его средь диких скал
И умоляй, чтобы он стал
Твоим любовником свирепым.
С ним рядом ляг у тростника
И укуси укусом змея,
Когда ж он захрипит, слабея,
Ударь хвостом свои бока.
И тигра вымани из грота,
Своим супругом называй
И на спине его въезжай
Через Фиванские ворота.
Терзай его в пылу любви,
А если он кусаться будет,
Свали его ударом груди
И тяжкой лапой раздави.
――――
Зачем ты медлишь? Прочь отсюда!
Ты мне ужасен с давних пор,
Меня томит твой долгий взор,
О, вечно дремлющее чудо.
Ты задуваешь свет свечей
Своим дыханием протяжным,
И лоб мой делается влажным
От гибельной росы ночей.
Твои глаза страшны, как луны,
Дрожащие на дне ручья,
Язык твой красен, как змея,
Которую тревожат струны.
Прочь! Небо более не звездно.
Луна в восточные врата
Спешит, ее ладья пуста -
Прочь! Или будет слишком поздно.
Смотри, заря спугнула тень
Высоких башен, дождь струями
Вдоль окон льется и слезами
Туманный омрачает день.
Какая фурия в веселье
Тебя сквозь беспокойный мрак,
В питье царицы всыпав мак,
В студенческой забыла келье?
――――
Какой нездешний грешный дух
Принес мне гибельный подарок?
О, если б свет мой был не ярок
И не приманивал вас двух!
Иль не осталось под луною
Проклятых более, чем я?
Аваны, Фарфара струя
Иссякла ль, что ты здесь, со мною?
Ты называешь веру нищей,
Ты вносишь чувственность в мой дом,
И Аттис с поднятым ножом
Меня, смущенного, был чище.
Злой Сфинкс! Злой Сфинкс! Уже с веслом
Старик Харон стоит в надежде
И ждет, но ты плыви с ним прежде,
А я останусь пред крестом,
Где слезы льются незаметно
Из утомленных скорбью глаз,
Они оплакивают нас -
И всех оплакивают тщетно.