Эгей, есть тут кто?)
Только Снежная может пойти за фасолью и найти потерявшуюся зверюшку. Четырехсоткилограммовую (примерно) зверюшку.
Захотелось мне вчера, значит, фасоли. Зелененькой. Иду с работы и понимаю, что в магазин идти лень. Сил нет вообще. К тому же подругу в гости жду, и что нам та фасоль, когда у нас пиво есть? Его и будем жрать, это к гадалке не ходи. Поворачиваю, значит, к дому, и вдруг встречаю другую подругу, привет-привет, ты куда - я в магазин. Ну, потащилась за компанию - а там внезапно фасоли нет. Нету! И, значит, домой мне направо. А в другой магазин - налево. И вот нет бы домой пойти, да? Уже понятно, что жрать ту фасоль я все равно не буду, потому что ну не судьба же, это всякому ясно, да?
Всякому, кроме меня. Потащилась.
Подхожу и вижу, что у магазина маячит прелестный девичий зад. Кругленький, упругенький, пушистенький, масти серой. И какой-то очень одинокий зад. Подхожу, значит, к заду с другого конца и вижу чудесную приветливую морду и батон. Белый, блин, свежий мягкий батон. И еще киргиза вижу, который другой батон ломает и прямо, значит, в эту улыбчивую личность запихивает.
"Шо ж ты, сука, делаешь, а?!" - думаю.
А сама понимаю - что-то не то. Вот вообще не то. Картинка неправильная. Семен Семеныч! Кобыла поседлана, а оголовья нету. И никого, кроме киргиза, рядом тоже нету. Приплыли.
-Стой тут! - говорю. Не киргизу, кобыле. И сама, значит тоже стою, потому что - а куда я? Стоит бесхозная молодая лошадь. В проходе прям, как котик. Жрет-с. Рядом люди ходят, дети какие-то. Вот она сейчас решит, что ей стоять надоело - и чо? Или напугает кто, или стукнет, или... Ой, все.
А народ, значит, собираться начал. Стоят, рассуждают, откуда она тут взялась и зачем. Цирк бесплатный же, ну. Я-то знаю, откуда она и зачем, но отвести ее туда никак не могу. Пешком замудохаешься, верхом - так нету ж на ней ничего, кроме седла. А я жить хочу, в принципе. Не против как бы еще попыхтеть лет писят хотя бы. А потому никуда мы с кобылой не идем, а звоню я, значит, в полицию. Говорю:
- Тут, знаете, лошадка стоит. Одна. Без ансамбля. Приезжайте, пожалуйста.
А мне говорят:
-Чо?!
Как не в Москве прям, я не знаю. Можно подумать, тут бесхозный мамонт образовался.
Объясняю еще раз, представляюсь по форме, трубку в карман убираю и вздыхаю печально. И тут вижу барышню красивую. Красивую и очень умную. Барышня не ахает, не пищит и не жмется, а сразу спрашивает деловито - "Чего купить?" Выдыхаю. "Морковки купите" - говорю. Лучший способ заставить лошадь стоять на месте - стать морковным деревом. Омноном.
И вот стою я, ломаю морковку, и, значит, с барышней светски беседую, несмотря на то, что лошадиные слюни у меня уже с шапки стекают (я очень карликовое морковное дерево).
-Это, - говорю, - из Терехова кобылка. Тут девочки-коноводы часто стоят, побираются, бедолаги. Ща, - говорю, - кто-нибудь за ней прибежит. Может быть. Наверное.
А барышня мне такая:
- Ой, как хорошо, что вы тут оказались! Мне с вами, - говорит, - как-то даже спокойно. А то лошадь же не бросишь, но страшно ведь! А вы не боитесь.
Хаха."Не боитесь". У меня, между прочим, в штанах уже образовался маленький, но очень производительный кирпичный заводик. Отложила стойматериалов на мини-копию Великой китайской стены. Потому что лошадь. Бесхозная! Без узды и поводьев! "Мать, мать, мать - гулко откликнулось эхо" (с)
Ну а потом, в общем, все хорошо кончилось. Минут через 20 пригалопировала испуганная девочка-коновод, в это же время приехала, наконец, полиция. Кобыла, как и предполагалось, стояла себе привязанная, но вдруг чего-то забоялась, вывернулась из узды и исчезла в метели. И ни в какую историю не попала - не растянулась на льду, не выскочила на дорогу, никого не зашибла и даже довольно быстро нашлась - счастье же! Все посмеялись, пожали друг другу обслюнявленные руки и разошлись с миром.
А меня, личинку лошадника, к ней само провидение привело, да. И оно же мне телефон сломало. Полгода назад. Не фоткает он, зараза. Так что селфи с прелестным задом не будет. Увы.
Захотелось мне вчера, значит, фасоли. Зелененькой. Иду с работы и понимаю, что в магазин идти лень. Сил нет вообще. К тому же подругу в гости жду, и что нам та фасоль, когда у нас пиво есть? Его и будем жрать, это к гадалке не ходи. Поворачиваю, значит, к дому, и вдруг встречаю другую подругу, привет-привет, ты куда - я в магазин. Ну, потащилась за компанию - а там внезапно фасоли нет. Нету! И, значит, домой мне направо. А в другой магазин - налево. И вот нет бы домой пойти, да? Уже понятно, что жрать ту фасоль я все равно не буду, потому что ну не судьба же, это всякому ясно, да?
Всякому, кроме меня. Потащилась.
Подхожу и вижу, что у магазина маячит прелестный девичий зад. Кругленький, упругенький, пушистенький, масти серой. И какой-то очень одинокий зад. Подхожу, значит, к заду с другого конца и вижу чудесную приветливую морду и батон. Белый, блин, свежий мягкий батон. И еще киргиза вижу, который другой батон ломает и прямо, значит, в эту улыбчивую личность запихивает.
"Шо ж ты, сука, делаешь, а?!" - думаю.
А сама понимаю - что-то не то. Вот вообще не то. Картинка неправильная. Семен Семеныч! Кобыла поседлана, а оголовья нету. И никого, кроме киргиза, рядом тоже нету. Приплыли.
-Стой тут! - говорю. Не киргизу, кобыле. И сама, значит тоже стою, потому что - а куда я? Стоит бесхозная молодая лошадь. В проходе прям, как котик. Жрет-с. Рядом люди ходят, дети какие-то. Вот она сейчас решит, что ей стоять надоело - и чо? Или напугает кто, или стукнет, или... Ой, все.
А народ, значит, собираться начал. Стоят, рассуждают, откуда она тут взялась и зачем. Цирк бесплатный же, ну. Я-то знаю, откуда она и зачем, но отвести ее туда никак не могу. Пешком замудохаешься, верхом - так нету ж на ней ничего, кроме седла. А я жить хочу, в принципе. Не против как бы еще попыхтеть лет писят хотя бы. А потому никуда мы с кобылой не идем, а звоню я, значит, в полицию. Говорю:
- Тут, знаете, лошадка стоит. Одна. Без ансамбля. Приезжайте, пожалуйста.
А мне говорят:
-Чо?!
Как не в Москве прям, я не знаю. Можно подумать, тут бесхозный мамонт образовался.
Объясняю еще раз, представляюсь по форме, трубку в карман убираю и вздыхаю печально. И тут вижу барышню красивую. Красивую и очень умную. Барышня не ахает, не пищит и не жмется, а сразу спрашивает деловито - "Чего купить?" Выдыхаю. "Морковки купите" - говорю. Лучший способ заставить лошадь стоять на месте - стать морковным деревом. Омноном.
И вот стою я, ломаю морковку, и, значит, с барышней светски беседую, несмотря на то, что лошадиные слюни у меня уже с шапки стекают (я очень карликовое морковное дерево).
-Это, - говорю, - из Терехова кобылка. Тут девочки-коноводы часто стоят, побираются, бедолаги. Ща, - говорю, - кто-нибудь за ней прибежит. Может быть. Наверное.
А барышня мне такая:
- Ой, как хорошо, что вы тут оказались! Мне с вами, - говорит, - как-то даже спокойно. А то лошадь же не бросишь, но страшно ведь! А вы не боитесь.
Хаха."Не боитесь". У меня, между прочим, в штанах уже образовался маленький, но очень производительный кирпичный заводик. Отложила стойматериалов на мини-копию Великой китайской стены. Потому что лошадь. Бесхозная! Без узды и поводьев! "Мать, мать, мать - гулко откликнулось эхо" (с)
Ну а потом, в общем, все хорошо кончилось. Минут через 20 пригалопировала испуганная девочка-коновод, в это же время приехала, наконец, полиция. Кобыла, как и предполагалось, стояла себе привязанная, но вдруг чего-то забоялась, вывернулась из узды и исчезла в метели. И ни в какую историю не попала - не растянулась на льду, не выскочила на дорогу, никого не зашибла и даже довольно быстро нашлась - счастье же! Все посмеялись, пожали друг другу обслюнявленные руки и разошлись с миром.
А меня, личинку лошадника, к ней само провидение привело, да. И оно же мне телефон сломало. Полгода назад. Не фоткает он, зараза. Так что селфи с прелестным задом не будет. Увы.