Кафе "Макиавелли".
Теплое осеннее воскресенье. В центре города толпы народу. Отошла к Пятницкой - тишина. Странное дело.
Зашла в привычный "Прайм". Зальчик, оформленный в модном стиле "лофт", совершенно пуст. Кофе великоват, я не спешу с ним.
Входят двое, парень и девушка, явно в конфетно-букетной стадии. Разговаривают негромко, я не преслушиваюсь до тех пор, пока что-то не запускает в мозгу тревожный импульс... Голос девушки заполнился смесью обиды, растерянности и смущения. Я быстро улавливаю суть ситуации. Она хотела поделиться с Ним своими восторженными воспоминаниями, а он иронично заметил, что уже слышал все это. Девушка задета, отказывается продолжать разговор. Парень настаивает на продолжении. Он не хотел ее задеть. Он хотел только немного смутить. Чтобы она смешалась, но продолжала рассказывать. А он продолжал бы иронизировать, демонстрируя свое насмешливое превосходство над ней... Теперь он не может выйти из ситуации. Ему необходимо преодолеть ее протест, чтобы у нее не осталось негативного ощущения от ситуации (она должна восхищаться им беспрерывно), но сдавать позиций он не собирается. Речь не идет об извинениях, оправданиях и уверениях в собственных чувствах. Он говорит лишь, что ничего плохого не хотел, но у него есть повод для подобных высказываний - ей неоднократно случалось повторять собственные рассказы...
Происходящее начинает меня коробить. Дух абьюза я чую за версту...
Она справляется и продолжает рассказ, рассказывает про Италию, про то как справлялась там одна-сама, и что это оказалось вполне возможно. По человечески мне очень понятна ее гордость за себя, поскольку я это проходила. Парню же этот ракурс неприятен, но он, естественно, не говорит об этом прямо, а иронично дискредитирует ее личностные успехи. Пытаясь выдержать это испытание, она делает себе только хуже... Наш, женский, заклятый друг - окситоцин - управляет сейчас ее действиями и решениями. Окситоцин диктует нам "коллективный" режим поведения, и, в данном случае, толкает девушку на соглашательство с сомнительным союзником. Она планировала восторженный рассказ под понимание и одобрение благосклонного слушателя, а вместо этого вынуждена доказывать, что ее слова имеют значимость, и описываемые ею события действительно интересны. Рассказ не получается, поскольку из него пришлось убрать саму суть - ее сильные впечатления от той ситуации, о которой она рассказывает. Парень наращивает накал иронии, начинает нависать над ней, вдавливать ее в диванчик. Она отстраняется, но держится... Она уже поняла, что он опасен, но этот раунд она проиграла.
Я наблюдаю все это, увы, с немым призывом "Беги от него, девочка, беги! Он разобьет тебя, даже не заметив, что сделал, и это никак не поможет успокоить его собственные комплексы..."
И тут я слышу фразу, вызывающую у меня смятенный восторг... "И тогда я пошла в тот ресторан, который мне посоветовали. Он назывался "Макиавелли" - она выдерживает многозначительную паузу - представляешь, какое красивое слово!" Я чуть не подпрыгнула на диванчике. С трудом подавила порыв подбежать к ребятам и рассказать о Макиавелли и его принципах. Но в следующую секунду мозг расплылся в попытке постичь необъятную аллегоричность ситуации... Наивная девочка сначала попадает под обаяние фамилии Макиавелли, потом, рассказывая об этом, попадает под ироничные чары макиавеллианского абьюзера, потом...
Выходя из кафе я уже думала о России, попавшей под обаяние европейских речей о нравственных принципах, и с трудом постигающей силу наследия Макиавелли в западном мировосприятии... Но это были мысли об аллегории, а не о политике)).
Зашла в привычный "Прайм". Зальчик, оформленный в модном стиле "лофт", совершенно пуст. Кофе великоват, я не спешу с ним.
Входят двое, парень и девушка, явно в конфетно-букетной стадии. Разговаривают негромко, я не преслушиваюсь до тех пор, пока что-то не запускает в мозгу тревожный импульс... Голос девушки заполнился смесью обиды, растерянности и смущения. Я быстро улавливаю суть ситуации. Она хотела поделиться с Ним своими восторженными воспоминаниями, а он иронично заметил, что уже слышал все это. Девушка задета, отказывается продолжать разговор. Парень настаивает на продолжении. Он не хотел ее задеть. Он хотел только немного смутить. Чтобы она смешалась, но продолжала рассказывать. А он продолжал бы иронизировать, демонстрируя свое насмешливое превосходство над ней... Теперь он не может выйти из ситуации. Ему необходимо преодолеть ее протест, чтобы у нее не осталось негативного ощущения от ситуации (она должна восхищаться им беспрерывно), но сдавать позиций он не собирается. Речь не идет об извинениях, оправданиях и уверениях в собственных чувствах. Он говорит лишь, что ничего плохого не хотел, но у него есть повод для подобных высказываний - ей неоднократно случалось повторять собственные рассказы...
Происходящее начинает меня коробить. Дух абьюза я чую за версту...
Она справляется и продолжает рассказ, рассказывает про Италию, про то как справлялась там одна-сама, и что это оказалось вполне возможно. По человечески мне очень понятна ее гордость за себя, поскольку я это проходила. Парню же этот ракурс неприятен, но он, естественно, не говорит об этом прямо, а иронично дискредитирует ее личностные успехи. Пытаясь выдержать это испытание, она делает себе только хуже... Наш, женский, заклятый друг - окситоцин - управляет сейчас ее действиями и решениями. Окситоцин диктует нам "коллективный" режим поведения, и, в данном случае, толкает девушку на соглашательство с сомнительным союзником. Она планировала восторженный рассказ под понимание и одобрение благосклонного слушателя, а вместо этого вынуждена доказывать, что ее слова имеют значимость, и описываемые ею события действительно интересны. Рассказ не получается, поскольку из него пришлось убрать саму суть - ее сильные впечатления от той ситуации, о которой она рассказывает. Парень наращивает накал иронии, начинает нависать над ней, вдавливать ее в диванчик. Она отстраняется, но держится... Она уже поняла, что он опасен, но этот раунд она проиграла.
Я наблюдаю все это, увы, с немым призывом "Беги от него, девочка, беги! Он разобьет тебя, даже не заметив, что сделал, и это никак не поможет успокоить его собственные комплексы..."
И тут я слышу фразу, вызывающую у меня смятенный восторг... "И тогда я пошла в тот ресторан, который мне посоветовали. Он назывался "Макиавелли" - она выдерживает многозначительную паузу - представляешь, какое красивое слово!" Я чуть не подпрыгнула на диванчике. С трудом подавила порыв подбежать к ребятам и рассказать о Макиавелли и его принципах. Но в следующую секунду мозг расплылся в попытке постичь необъятную аллегоричность ситуации... Наивная девочка сначала попадает под обаяние фамилии Макиавелли, потом, рассказывая об этом, попадает под ироничные чары макиавеллианского абьюзера, потом...
Выходя из кафе я уже думала о России, попавшей под обаяние европейских речей о нравственных принципах, и с трудом постигающей силу наследия Макиавелли в западном мировосприятии... Но это были мысли об аллегории, а не о политике)).