Мечта о щели в культурном пространстве
К 1975 году отец окончательно вышел на пенсию, родители разменяли таллиннскую трехкомнатную квартиру на две комнаты в коммуналке на улице Желябова в Ленинграде.
Я часто к ним наведывался, поговорить о том, о сем. В беседах с отцом родилась мысль о моем устройстве в агентство «Инфлот». Знаете - «в нашу гавань заходили корабли...»
Приходит иностранное судно, его встречает пограничная служба, таможня, а следом за ними на борт поднимается
агент «Инфлота». Что вам нужно, чем помочь? Билеты в цирк, белье в прачечную, больного в клинику?
Агент на дежурстве - сутки. Есть время отдохнуть, почитать, даже поспать. Сутки отработал - трое свободных.
Эти трое свободных суток и были для меня соблазнительными. В эти дни можно заниматься на саксофоне, пристроиться куда-нибудь играть джаз.
Не за деньги, а как любитель. Любитель играет, что ему нравится, а профессионал - то, за что заплатили.
В своем воображении я рисовал себе скромную, достойную жизнь без позорных компромиссов. Мне бы только до пенсии перебиться...
Так случилось, что «Инфлоту» нужен был человек. Отец лично знал начальника еще с довоенных времен, они когда-то вместе плавали. Начальник встретил меня тепло,
почти восторженно.
«У вас высшее мореходное образование, диплом по иностранному языку, вы для нас - идеальная кандидатура! - сказал он. - К тому же потомственный моряк, сын уважаемого Бориса Иосифовича... Короче, идите, оформляйте уход с работы, приходите скорее, вы нам нужны!»
Я поблагодарил, но сказал, что дня два или три надо подумать, мне и вам, после чего встретиться снова и тогда уже решать окончательно.
Я как в воду глядел. Через три дня друг-начальник встретил меня с жалким, понурым видом, глядел в пол и тусклым голосом произнес стандартную фразу о том, что «место уже занято».
В некотором отдалении в углу его кабинета сидел неприметный гражданин в сероватом костюме. Сидел спокойно, наблюдал. От него исходило холодное всесилие власти.
Отец был очень расстроен. Ему было обидно за своего приятеля, униженного кагэбэшником, обидно за меня, обид-
но за себя.
Пятьдесят лет на флоте, заслуги и ордена, оказывается, не значили ничего. Для органов он был просто евреем, сын которого мог уехать в Израиль и подмочить репутацию «Инфлота».
Кстати, моя флотская репутация была безупречной, я тоже мог бы обижаться, но не стал. Я вывел для себя
правило: подчиняться обстоятельствам, читать книгу жизни.
История с «Инфлотом» заставила задуматься. Мой чудесный план на будущее, на проживание в культурной щели советского пространства до пенсии, видимо, не вписывался в книгу жизни.
«Что ж, - сказал я себе, - буду поступать по обстоятельствам, плыть под парусом, по ветру судьбы».
Я часто к ним наведывался, поговорить о том, о сем. В беседах с отцом родилась мысль о моем устройстве в агентство «Инфлот». Знаете - «в нашу гавань заходили корабли...»
Приходит иностранное судно, его встречает пограничная служба, таможня, а следом за ними на борт поднимается
агент «Инфлота». Что вам нужно, чем помочь? Билеты в цирк, белье в прачечную, больного в клинику?
Агент на дежурстве - сутки. Есть время отдохнуть, почитать, даже поспать. Сутки отработал - трое свободных.
Эти трое свободных суток и были для меня соблазнительными. В эти дни можно заниматься на саксофоне, пристроиться куда-нибудь играть джаз.
Не за деньги, а как любитель. Любитель играет, что ему нравится, а профессионал - то, за что заплатили.
В своем воображении я рисовал себе скромную, достойную жизнь без позорных компромиссов. Мне бы только до пенсии перебиться...
Так случилось, что «Инфлоту» нужен был человек. Отец лично знал начальника еще с довоенных времен, они когда-то вместе плавали. Начальник встретил меня тепло,
почти восторженно.
«У вас высшее мореходное образование, диплом по иностранному языку, вы для нас - идеальная кандидатура! - сказал он. - К тому же потомственный моряк, сын уважаемого Бориса Иосифовича... Короче, идите, оформляйте уход с работы, приходите скорее, вы нам нужны!»
Я поблагодарил, но сказал, что дня два или три надо подумать, мне и вам, после чего встретиться снова и тогда уже решать окончательно.
Я как в воду глядел. Через три дня друг-начальник встретил меня с жалким, понурым видом, глядел в пол и тусклым голосом произнес стандартную фразу о том, что «место уже занято».
В некотором отдалении в углу его кабинета сидел неприметный гражданин в сероватом костюме. Сидел спокойно, наблюдал. От него исходило холодное всесилие власти.
Отец был очень расстроен. Ему было обидно за своего приятеля, униженного кагэбэшником, обидно за меня, обид-
но за себя.
Пятьдесят лет на флоте, заслуги и ордена, оказывается, не значили ничего. Для органов он был просто евреем, сын которого мог уехать в Израиль и подмочить репутацию «Инфлота».
Кстати, моя флотская репутация была безупречной, я тоже мог бы обижаться, но не стал. Я вывел для себя
правило: подчиняться обстоятельствам, читать книгу жизни.
История с «Инфлотом» заставила задуматься. Мой чудесный план на будущее, на проживание в культурной щели советского пространства до пенсии, видимо, не вписывался в книгу жизни.
«Что ж, - сказал я себе, - буду поступать по обстоятельствам, плыть под парусом, по ветру судьбы».