силы, славы и царства
Хожу вчера-сегодня, мучаюсь невыразимым.
И тут френд-лента, как это у меня часто бывает, выдает если не ответ, то хотя бы объяснение:
hrivelote
"Как много нас таких, ходящих вокруг да около искусства, литературы, музыки, наступающих туда то одной, то другой неуклюжими ногами, думающих: если бы я отдался этому целиком, наплевав на заработки, инстинкты размножения и гнездования, и самосохранения, и вообще на всю первую сигнальную систему, презрев "маленькие подкорковые радости" - я стал бы великим, как пить дать великим. И как невообразима вселенная, наполненная такими одиночками, каждый в своем бункере со своим винным погребом или сумкой амфетаминов, памятью и совестью. А где же взять нам публики, презренной, но необходимой, желательно обладающей вкусом и знаниями, и ораторскими способностями, чтобы сообщать нам о нашем величии? Где же взять нам тех, ради кого, для кого, вопреки кому мы будем творить? Давайте просто признаемся, что нам не хватает таланта, или таланту нашему не хватает мощи, сырой первобытной мощи, которую имеет даже рвущаяся из-под асфальта трава. Признаемся, что мы не можем бросить друг друга, что наши отношения, мелкие, житейские, товарно-денежные, половые и родственные нам дороже всего на свете, дороже силы и славы и царства, которые определенно ждали бы нас на выходе из бункера".
И тут френд-лента, как это у меня часто бывает, выдает если не ответ, то хотя бы объяснение:
hrivelote
"Как много нас таких, ходящих вокруг да около искусства, литературы, музыки, наступающих туда то одной, то другой неуклюжими ногами, думающих: если бы я отдался этому целиком, наплевав на заработки, инстинкты размножения и гнездования, и самосохранения, и вообще на всю первую сигнальную систему, презрев "маленькие подкорковые радости" - я стал бы великим, как пить дать великим. И как невообразима вселенная, наполненная такими одиночками, каждый в своем бункере со своим винным погребом или сумкой амфетаминов, памятью и совестью. А где же взять нам публики, презренной, но необходимой, желательно обладающей вкусом и знаниями, и ораторскими способностями, чтобы сообщать нам о нашем величии? Где же взять нам тех, ради кого, для кого, вопреки кому мы будем творить? Давайте просто признаемся, что нам не хватает таланта, или таланту нашему не хватает мощи, сырой первобытной мощи, которую имеет даже рвущаяся из-под асфальта трава. Признаемся, что мы не можем бросить друг друга, что наши отношения, мелкие, житейские, товарно-денежные, половые и родственные нам дороже всего на свете, дороже силы и славы и царства, которые определенно ждали бы нас на выходе из бункера".