КЕМ Я ХОЧУ СТАТЬ, КОГДА ВЫРАСТУ - для Ивана Засурского
Я очень долго разговаривал со своими сокурсниками, пытаясь разузнать, что они собираются писать в эссе о своем будущем. Одна моя знакомая сказала, что она лично хочет всего лишь быть хорошей матерью и растить детей, а журналистику она в гробу видела, но писать об этом она боится, потому что, как ей кажется, зачета она в таком случае не получит и будет воспитывать детей без диплома. Другая сказала, что будет писать в мужском журнале о том, сколько есть способов занятия любовью на заднем сиденье такси, но она так же вряд ли напишет об этом в своей работе - по тем же причинам. Все говорили приблизительно одно и то же: чихать они хотели на журналистику, но все хотят диплом и кучу денег без особенных хлопот. Я подумал и решил, что я хочу приблизительно того же, так что к тому, что я сейчас буду писать, следует отнестись с осторожностью.
Итак, если жизнь меня не загонит в монастырь, что, на мой взгляд, для любого человека не трагедия, а скорее удача, у меня есть два направления мысли в профессиональном отношении. Первая - кинокритика. Я занимаюсь ей порядка полутора лет, хотя кино не очень люблю. Кино не нужно нормальному человеку, потому что его главная функция - заставить зрителя хоть на два часа оторваться от собственных проблем, пожить чужой жизнью и увидеть нечто такое, о существовании чего он не подозревал. Нормальный человек, кажется, не должен нуждаться в такого рода стимуляторах. И вот однажды я стал писать о кино, видя в нем его важнейшую для меня терапевтическую функцию, а единственное, что меня в моем занятии смущает - кроме его принципиальной бесполезности и даже паразитизма, потому что лично я своей критикой ничего не созидаю - это длительность фильмов. Не зря одним из моих любимых режиссеров быстро стал Вуди Ален, протяженность картин которого редко превышает полтора часа. Я бы выступил за идеальный хронометраж картин в полчаса. Киножурналистика привлекает меня тем, что работа обычно оставляет много свободного времени: просмотры для прессы в комфортных залах современных кинотеатров - два часа наедине с чужой фантазией в уютной темноте, создающей впечатление, что в помещении никого больше нет, выгодно отличаются от суеты редакции или офисного мещанского спокойствия современных крупных изданий; отсутствие графика работы означает, что при желании можно прогуляться по аллее, посидеть где-нибудь на Старом Арбате, вечером сводить знакомую (или жену - как сложится) на премьеру фильма, о котором писал уже два месяца в разные издания и с разным настроением, но который до сих пор так и не нашел времени посмотреть. Хороша работа журналиста, пишущего о кино. А Московский фестиваль с шестью просмотренными фильмами в день! Правда, есть всякие неприятные мелочи, но они, в целом, уступают по своей значимости неприятным мелочам в других сферах журналистики. Все хорошо в моей теперешней (возможно, и в будущей) работе, кроме ее вопиющей бесполезности.
Когда мне надоест эта работа, а в том, что надоест, я уверен настолько, что думаю, не слишком ли она мне уже надоела, я начну соревновать появлению в России первого качественного православного СМИ. Мне очень странно, что при доминировании в нашей стране Православия, люди, считающие себя верующими, находятся в такой темноте мыслей, потому что они запутались в полуграмотных апологетических и обличительных сочинениях, наводнивших нашу страну. Жуткие скандалы с ИНН, какие-то проповеди о конце света чуть не завтра, объявления тех немногих служителей Церкви, которые хоть как-то стараются рационально разъяснять аудитории, что происходит, заставляют человека, сталкивающегося с религией, схватившись за голову бежать из храма, когда старушка у входа популярно пояснит ему злым шепотом, что он все делает не так, как надо. Я пытался найти какие-то издания, которые могли бы стать неким связующим звеном между Церковью как учреждением, освященным вселенскими соборами начала первого тысячелетия, и человеком информационной эпохи, и я натыкался либо на патриотически-православные маргинальные издания типа «Русского дома», либо на издания скорее «для внутреннего пользования» типа «Фома» и даже самого качественного, на мой взгляд, православного СМИ интернет-ресурса «Православие-2000». Немного несправедливо, учитывая то, что те две третьих населения, которые считают себя православными, даже не слышали об этих изданиях, а если и слышали, то вряд ли читали больше одного раза: сказывается отсутствие там профессиональных журналистских кадров, наличие которых позволило бы выйти далеко за пределы сложного для восприятия современными людьми жанра проповеди. А вот если бы собрать нормальных журналистов - отличное СМИ получилось бы, тем более, что потребность налицо: достаточно зайти в воскресенье утром в любой храм, а ведь туда ходят далеко не все, у кого на груди крест висит! Уже есть, что рекламировать, потому что одних церковных лавок в той же Москве столько, что можно думать о конкуренции, следовательно - есть, чем платить зарплату сотрудникам. В США же есть Washington Post, а мы бы сделали что-нибудь более массовое, чтобы этот народ с крестами на груди не бежал от тех же священников при этом, как от чумных, а принимал бы их наличие как совершенно естественный факт.
В общем, тут есть, о чем подумать, но это больше в будущем. Сегодня в моем вечернем меню «Обыкновенный фашизм» Михаила Ромма: буду показывать моим изнеженным гостьям, что можно сделать из, казалось бы, скучнейшей разновидности кино - кинодокументалистики. А дальше - посмотрим, что будет дальше!..
Итак, если жизнь меня не загонит в монастырь, что, на мой взгляд, для любого человека не трагедия, а скорее удача, у меня есть два направления мысли в профессиональном отношении. Первая - кинокритика. Я занимаюсь ей порядка полутора лет, хотя кино не очень люблю. Кино не нужно нормальному человеку, потому что его главная функция - заставить зрителя хоть на два часа оторваться от собственных проблем, пожить чужой жизнью и увидеть нечто такое, о существовании чего он не подозревал. Нормальный человек, кажется, не должен нуждаться в такого рода стимуляторах. И вот однажды я стал писать о кино, видя в нем его важнейшую для меня терапевтическую функцию, а единственное, что меня в моем занятии смущает - кроме его принципиальной бесполезности и даже паразитизма, потому что лично я своей критикой ничего не созидаю - это длительность фильмов. Не зря одним из моих любимых режиссеров быстро стал Вуди Ален, протяженность картин которого редко превышает полтора часа. Я бы выступил за идеальный хронометраж картин в полчаса. Киножурналистика привлекает меня тем, что работа обычно оставляет много свободного времени: просмотры для прессы в комфортных залах современных кинотеатров - два часа наедине с чужой фантазией в уютной темноте, создающей впечатление, что в помещении никого больше нет, выгодно отличаются от суеты редакции или офисного мещанского спокойствия современных крупных изданий; отсутствие графика работы означает, что при желании можно прогуляться по аллее, посидеть где-нибудь на Старом Арбате, вечером сводить знакомую (или жену - как сложится) на премьеру фильма, о котором писал уже два месяца в разные издания и с разным настроением, но который до сих пор так и не нашел времени посмотреть. Хороша работа журналиста, пишущего о кино. А Московский фестиваль с шестью просмотренными фильмами в день! Правда, есть всякие неприятные мелочи, но они, в целом, уступают по своей значимости неприятным мелочам в других сферах журналистики. Все хорошо в моей теперешней (возможно, и в будущей) работе, кроме ее вопиющей бесполезности.
Когда мне надоест эта работа, а в том, что надоест, я уверен настолько, что думаю, не слишком ли она мне уже надоела, я начну соревновать появлению в России первого качественного православного СМИ. Мне очень странно, что при доминировании в нашей стране Православия, люди, считающие себя верующими, находятся в такой темноте мыслей, потому что они запутались в полуграмотных апологетических и обличительных сочинениях, наводнивших нашу страну. Жуткие скандалы с ИНН, какие-то проповеди о конце света чуть не завтра, объявления тех немногих служителей Церкви, которые хоть как-то стараются рационально разъяснять аудитории, что происходит, заставляют человека, сталкивающегося с религией, схватившись за голову бежать из храма, когда старушка у входа популярно пояснит ему злым шепотом, что он все делает не так, как надо. Я пытался найти какие-то издания, которые могли бы стать неким связующим звеном между Церковью как учреждением, освященным вселенскими соборами начала первого тысячелетия, и человеком информационной эпохи, и я натыкался либо на патриотически-православные маргинальные издания типа «Русского дома», либо на издания скорее «для внутреннего пользования» типа «Фома» и даже самого качественного, на мой взгляд, православного СМИ интернет-ресурса «Православие-2000». Немного несправедливо, учитывая то, что те две третьих населения, которые считают себя православными, даже не слышали об этих изданиях, а если и слышали, то вряд ли читали больше одного раза: сказывается отсутствие там профессиональных журналистских кадров, наличие которых позволило бы выйти далеко за пределы сложного для восприятия современными людьми жанра проповеди. А вот если бы собрать нормальных журналистов - отличное СМИ получилось бы, тем более, что потребность налицо: достаточно зайти в воскресенье утром в любой храм, а ведь туда ходят далеко не все, у кого на груди крест висит! Уже есть, что рекламировать, потому что одних церковных лавок в той же Москве столько, что можно думать о конкуренции, следовательно - есть, чем платить зарплату сотрудникам. В США же есть Washington Post, а мы бы сделали что-нибудь более массовое, чтобы этот народ с крестами на груди не бежал от тех же священников при этом, как от чумных, а принимал бы их наличие как совершенно естественный факт.
В общем, тут есть, о чем подумать, но это больше в будущем. Сегодня в моем вечернем меню «Обыкновенный фашизм» Михаила Ромма: буду показывать моим изнеженным гостьям, что можно сделать из, казалось бы, скучнейшей разновидности кино - кинодокументалистики. А дальше - посмотрим, что будет дальше!..