История фауны серпуховского края
Пост в поддержку акции «Усыновим зубренка»
Представляю вашему вниманию небольшой отрывок из книги Юрия Беспалова «Земля Вятичей», в котором рассказана интересная, но вместе с тем и печальная, история фауны Заочья, ее постепенного истребления и недавнего воссоздания.
Юрий Беспалов
В мир животных
Человечество - без облагораживания его
животными и растениями - погибнет,
оскудеет, впадет в злобу отчаяния,
как одинокий в одиночестве.
А. П. Платонов
…Невдалеке
Средь зарослей стоит лосиха,
Пред ней деревья в столбняке -
Вот отчего в лесу так тихо.
Б. Л. Пастернак
Эта тропа к «братьям нашим меньшим» проложена не в пространстве, а во времени, и пройдем мы ее, взяв девизом заветные слова А. С. Пушкина: «Уважение к минувшему - вот черта, отличающая образованность от дикости…». Совершенно очевидно, что осознанное прошлое обогащает современность, помогает порой исправить допущенные ошибки и облегчает выбор более верного пути движения в будущее.
Человеческая культура формируется под воздействием окружающей природы. Для удовлетворения своих потребностей в пище, одежде и обуви человек прежде всего начал истреблять диких зверей и птиц. Именно в охоте на дикого зверя выразилась самая древняя и суровая форма взаимоотношения человека с природой. Однако в те давние времена люди были слишком заняты заботой о «хлебе насущном», чтобы думать о последствиях начатой борьбы с природой, да и сама борьба шла, по-видимому, с переменным успехом.
Минуло, по меньшей мере, 1200 лет с тех пор, как в лесной глуши на берегах Оки поселились славяне-вятичи, обладавшие достаточно высокой культурой по сравнению с предшественниками. При раскопках древних славянских городищ и селищ археологи обнаружили остатки охотничьих трофеев - обилие костей диких зверей и птиц. По этим костям удалось установить, что добычей охотников-поселенцев были коренные обитатели Заочья: лоси, бобры, медведи, барсуки, олени, кабаны, лисы, белки и зайцы, а из птиц: лебеди, глухари, тетерева, гуси, утки и орлы.
Трудно сказать, какую долю в жизни наших предков-славян занимала охота на пушного зверя, но о том, что она существовала в довольно больших размерах, свидетельствуют известия арабских писателей. По их сведениям, еще в конце VIII века русские купцы торговали мехами в городах Средиземноморья, добираясь до берегов Испании. Особым спросом русская пушнина пользовалась в странах Востока. Во времена халифа Харун ар-Рашида, несколько приукрашенный образ которого дан в сказках «Тысяча и одна ночь», меховые шубы считались почетной одеждой, а жена халифа Зобейда первая ввела в моду шубы, подбитые русскими горностаями. В Багдад купцы-русичи везли пушнину по Оке, Волге и дальше Каспийским морем.
Разумеется, к этому времени охотились отнюдь не только ради удовлетворения самых насущных потребностей. Пушнина на Руси настолько была в ходу, что и дань князю платилась ею, и она же выступала в качестве денег: ранней денежной единицей являлась «куна», т. е. шкурка куницы, соответствовавшая ходовой арабской монете - дирхему весом 2,75 граммов серебра. При первом удобном случае шкурки обменивались на серебро, которое иногда становилось кладом. «По плотности размещения кладов арабского серебра, - утверждает историк В. Л. Янин, - земля вятичей далеко превосходит остальные районы Восточной Европы». Монеты кладов датированы VIII-X веками.
Владимир Мономах, живший на рубеже XI-XII веков и бывавший в земле вятичей, оставил сыновьям «Поучение», где описал свои охотничьи злоключения: «А се тружахься ловы для»; коней диких своими руками «имал в пущах», два тура на рогах «мя метала», олень бодал, лось ногами топтал, а вепрь на бедре меч сорвал. Рассказ князя интересен тем, что дает нам некоторое представление об охоте и объектах охоты той далекой поры.
Сведения о зверях и птицах, водившихся на правобережье Оки в XIV веке, находим мы в описании путешествия митрополита Пимена из Москвы в Царьград, предпринятого через 9 лет после Куликовской битвы: «Нигде не видно человека, только дикие животные: козы, лоси, волки, лисицы, выдры, медведи, бобры и птицы: орлы, гуси, лебеди, журавли и прочая».
Обратимся теперь к рассказам уже знакомых нам иностранных посланников о диких животных Подмосковья. Вот что отметил барон Герберштейн в своих «Записках о Московии»: «Бобровый мех дорог, но все носят на Руси опушку из него»; связка из 10 беличьих шкурок стоит 2 деньги; зубров вблизи Москвы нет, но водятся они еще в соседней стране Литве. Московский князь страстный охотник и берет на охоту своих гостей-иностранцев. Княжеская охота выглядит следующим образом: в кустах прячется ловчий с зайцами в мешках и по сигналу князя выпускает их по одному, а князь травит зайцев собаками. За одну такую «охоту уничтожается до 300 зайцев».
А вот описание Флетчера: «Особого рода животные суть: лось, олень, дикая лошадь, медведь, росомаха или лесная собака, рысь, бобр… Диких оленей и коз весьма много… Птицы очень разнообразные, много ястребов, есть орлы, кречеты, соколы, коршуны и прочие, но ястребов более всего. Из других птиц главные: лебеди - их весьма много, цапли, журавли, тетерева, куропатки. Совы весьма велики, на взгляд хуже наших сов, с широким рылом и ушами, похожими на человеческие. Из рыб, кроме обыкновенных, осетрина, севрюга и стерлядь…». Русские купцы, купцы турецкие, бухарские и персидские вывозят из Московии «меха: чернобурые лисьи, собольи, рысьи, бурой лисицы, куньи, горностаевые, серые беличьи, бобровые, меха росомахи…». Из всех вывозимых за границу русских товаров на первое место Флетчер ставит меха, на второе - воск и мед, на третье место - выделанные воловьи и лосиные кожи, которые «прежде иностранные купцы вывозили до 100 тысяч кож, теперь до 30 тысяч» ежегодно.
Закончим сообщения иностранцев о дикой фауне России XVI столетия выдержками из «Путевых заметок» Михаила Литвина: «…зверей такое множество в лесах и степях, что дикие волы, дикие ослы и олени убиваются только для кожи, а мясо бросается; коз и кабанов оставляют без внимания. На берегах живет много бобров. Птиц удивительно много, так что мальчики весною наполняют лодки яйцами уток, гусей, журавлей, лебедей. Орлят запирают в клетки для перьев к стрелам».
Вероятно, по той же логике, по которой «большое видится на расстоянье», русские летописцы не уделяли особого внимания изобилию зверя и дичи в своих лесах, так поражавшему дотошных иностранцев. В летописи попадали в основном крупные события, как, например: в 1303 году «мыши в полях поели все жито, глад крепок Руси» или - «погорели леса, многое зло зверям лесным учинилось». Но иногда в летописях фиксировались курьезы. «В лето 1596, сообщает одна летопись, на Москве на Золотой палате сидел тетерев», который улетел только тогда, когда его спугнули. Лисиц, говорится в другой летописи, во времена Бориса Годунова на Москве ловили руками. Не преминули летописцы сообщить и о том, как царь Алексей Михайлович бил соколами цапель и уток на «болоте» у Каменного моста в Москве.
Просматривая древние жалованные грамоты, можно отметить, что князья и царствововавшие особы давали слугам своим в виде высочайшей милости богатые для промысла места «ловчие пути», «борти лесные» (борть, бортничество - лесное пчеловодство, добыча меда диких пчел. - Ю. Б.) и «бобровые гоны». Княжеские или царские бортники, охотники и бобровники из крестьян причислялись к свободным людям. Охота как прибыльное для государства дело всячески поощрялось властями.
Многовековая и достаточно напряженная эксплуатация даровых богатств природы привела в XVII веке к значительному исчезновению пушного зверя. Усугубляющим положение обстоятельством явился и натиск «цивилизации» - строительство фабрик, заводов, на потребу которым сводились леса - прибежища зверей и птиц. Успели немало навредить природе Заочья устроенные к середине столетия компанией Марселиса и Акемы 5 чугунолитейных и железоделательных заводов на речках Скниге и Вепрее, притоках Оки. Отвело беду поистине чудо. В 1754 году, примерно 100 лет спустя после того, как возникли заводы, чтобы сохранить леса, правительство дочери Петра I Елизаветы было вынуждено издать указ о запрещении всех огнедействующих заводов на 200 верст вокруг Москвы. Второй указ того же года запрещал охоту в лесной зоне на 50 верст от Москвы. Охотиться вблизи Москвы имели право только императрица и ее приближенные.
Надобно заметить, что все русские князья, цари и царицы страстно любили охоту. Большим охотником до «звериной потехи» был Иван Грозный, заядлыми охотниками слыли Михаил и Алексей Романовы, вездесущий царь Петр I и не успевший ничем, кроме страсти к охоте, прославиться юный царь Петр П. Но, пожалуй, по части охоты превзошла всех царей Анна Иоанновна, которая так пристрастилась к ружейной стрельбе, что палила по птицам из окон дворца. В угоду императрице придворные сделались отчаянными стрелками.
С царствования Екатерины II охотой «заболело» чуть ли не все дворянское сословие. Можно сказать, охота стала модой. Граф М. Д. Бутурлин рассказывает в своих мемуарах о дворянах-охотниках уже XIX века, в частности о владельце села Рай-Семеновское П. А. Нащокине - двоюродном брате друга Пушкина, П. В. Нащокине, который, истребив всех зайцев в Подольском и Серпуховском уездах, приезжал охотиться в приокские леса под Тарусу. «Свита его доходила до 20 человек конных и пеших ружейников». Возил П. В. Нащокин с собой на охоту роговой оркестр, повара, кухню и много вин.
Можно себе представить, сколько «братьев наших меньших» пало жертвой бездумья в век охотничьей вакханалии.
Похмелье наступило к середине века. 16 июня 1845 года экстраординарный профессор зоологии Московского университета Карл Рулье произнес речь в торжественном собрании университета «О животных Московской губернии». Рассказав, какие животные встречались в «окрестностях нашего первопрестольного города и во всей Московской губернии» в разные времена, ученый с горечью констатировал, что многих из них уже нет. Изредка появляется лось и только в Серпуховском уезде, где «при реке Оке существует еще ныне Лосиный остров - дача лесная графини Орловой-Чесменской» в районе села Турова. «Вероятно, в губернии жили косуля и обыкновенный олень… Жил в окрестностях Москвы и свирепый кабан; в музее нашего университета доселе сохраняется экземпляр его, убитого под Москвой назад тому несколько лет… Но любопытнее того то обстоятельство, что под Москвою жили бобры». В заключение К. Рулье с сожалением отметил, что «нет еще полного каталога московских животных».
К концу минувшего века фауна Подмосковья обеднела еще больше. Живая природа выступала теперь как безопасный источник благ, и человек относился к ней в основном потребительски. Из пушных зверей вслед за бобрами не стало куницы, горностая, хорька. Окончательно были уничтожены благородный олень, косуля, а о зубре даже и не вспоминали. Перестали гнездиться в наших краях лебедь, журавль, глухарь и серый гусь. В лесах Заочья некогда водилось изрядное количество кабанов, или вепрей, не случайно один из правых притоков Оки называется Вепрейкой. К XX столетию вепря в Подмосковье уже не было.
В начале XX века профессор Г. А. Кожевников и вслед за ним академик И. П. Бородин прилагали немало усилий, пытаясь возбудить в широких слоях населения России и у правительства интерес к вопросам сохранения растений и животных. Однако ученым - защитникам природы было сложно преодолеть инерцию. В первые же десятилетия века в Московской губернии были выбиты лось, рысь, медведь и древнейший вид фауны нашей страны выхухоль, по-народному - хохуля. Возможно, от водившейся некогда хохули речку Хохлу местные жители называют Хохлею. Драматизм положения живой природы тех лет выразил на свой манер поэт Велимир Хлебников: «Леса обезлесили, леса обезлосили, леса обезлисили».
Трагично сложилась судьба лося. Пик поголовья сохатых приходился на XVI век, затем число их начало таять, а с 1720 года упало катастрофически. Одной из причин этого стало то, что в петровской армии солдаты кавалерии получали форменную одежду и амуницию из лосиной кожи. Кроме того, тысячи шкур продолжали вывозить за границу. В 1802 году правительству пришлось отменить в армии форму из лосины и запретить охоту на лося с апреля по август. По существу, зверь стоял у гибельной черты. В 1919 году декретом Советской власти был наложен полный запрет охоты на лося. Благодаря охране лось снова появился в лесах Подмосковья и обосновался в них, надо полагать, навсегда. За год до Великой Отечественной войны в Московскую область завезли 80 косуль, но за время войны все эти особи погибли. После войны работы по восстановлению фауны Подмосковья возобновились.
Встарь у нас повсеместно водился тур (дикий бык, предок домашних пород крупного рогатого скота. Истреблен в VII веке. - Ю. Б.). Память о нем сохранилась в названии села Турово на реке Лопасне. «Тур, в словаре В. Даля, - дикий бык, ныне зубр». Этот зверь, современник мамонта, был почти уничтожен, лишь несколько голов сохранилось в неволе в Беловежской пуще. В 1948 году при организации на Оке Приокско-Террасного заповедника был создан центральный зубровый питомник с целью восстановления зубра в стране. Заботу о разведении промысловых зверей и птиц, утраченных за века, взяли на себя охотничьи хозяйства.
В 1946 году были привезены из Воронежской области и расселены по речкам Подмосковья бобры. В 1950 году снова завезли косуль, которые на этот раз прижились; в 1960-1961 годах завезли кабанов; в 1964-м - благородных оленей, в 1967-м - зайца-беляка и русака из Тюменской и Омской областей; в 1968-м - глухарей и тетеревов из Томской области. Подобного отношения «к братьям нашим меньшим» не знала вереница предшествующих поколений. Ныне охотоведы ставят перед охотниками задачу регулировать численность диких животных и не только вести отстрел излишков, но и всемерно помогать диким зверям, особенно во время стихийных бедствий. Так, в снежные суровые зимы охотники должны подкармливать их, помогать перенести засуху, спасать во время наводнений. В 1958 году, с организацией Заокского охотничьего хозяйства, у животных и птиц Заочья появился хозяин, надо полагать, заботливый.
Сегодня в Заочье, по утверждению охотоведов, обитают почти все виды фауны Подмосковья: около 50 видов млекопитающих, из которых нередки лось, благородный олень, косуля, кабан, бобр, барсук, горностай, куница, ласка, хорек, лиса, зайцы. Исследованиями по программе «Экополис» установлены места обитания многих животных в окрестностях Пущина радиусом 5-8 километров и составлена довольно подробная характеристика 127 видов птиц, гнездящихся в этом районе и бывающих здесь во время пролетов.
Конечно, не каждому удается увидеть в лесу диких животных, которые избегают встреч с людьми. Иногда встречи такие могут обернуться бедой. К примеру, опасны для человека лось в период гона с августа до октября; старые кабаны-самцы и самки с поросятами, рождающимися в апреле. «Наблюдательный человек, - говорил зоолог С. И. Розанов, - многое может узнать о жизни зверей по следам их жизнедеятельности - норам, погрызам, отпечаткам лап на влажном песке или глине, у речки, по следам на снегу». В Подмосковье охраняются все виды наземных позвоночных животных, кроме серой вороны и зерноядных мышиных - вредителей сельского хозяйства, все виды дневных бабочек, шмели, лесные муравьи; хищные птицы, чайки и цапли.
Может быть, уроки прошлого прибавят нам мудрости и тем самым позволят с надеждой смотреть в будущее. Может быть…
Представляю вашему вниманию небольшой отрывок из книги Юрия Беспалова «Земля Вятичей», в котором рассказана интересная, но вместе с тем и печальная, история фауны Заочья, ее постепенного истребления и недавнего воссоздания.
Юрий Беспалов
В мир животных
Человечество - без облагораживания его
животными и растениями - погибнет,
оскудеет, впадет в злобу отчаяния,
как одинокий в одиночестве.
А. П. Платонов
…Невдалеке
Средь зарослей стоит лосиха,
Пред ней деревья в столбняке -
Вот отчего в лесу так тихо.
Б. Л. Пастернак
Эта тропа к «братьям нашим меньшим» проложена не в пространстве, а во времени, и пройдем мы ее, взяв девизом заветные слова А. С. Пушкина: «Уважение к минувшему - вот черта, отличающая образованность от дикости…». Совершенно очевидно, что осознанное прошлое обогащает современность, помогает порой исправить допущенные ошибки и облегчает выбор более верного пути движения в будущее.
Человеческая культура формируется под воздействием окружающей природы. Для удовлетворения своих потребностей в пище, одежде и обуви человек прежде всего начал истреблять диких зверей и птиц. Именно в охоте на дикого зверя выразилась самая древняя и суровая форма взаимоотношения человека с природой. Однако в те давние времена люди были слишком заняты заботой о «хлебе насущном», чтобы думать о последствиях начатой борьбы с природой, да и сама борьба шла, по-видимому, с переменным успехом.
Минуло, по меньшей мере, 1200 лет с тех пор, как в лесной глуши на берегах Оки поселились славяне-вятичи, обладавшие достаточно высокой культурой по сравнению с предшественниками. При раскопках древних славянских городищ и селищ археологи обнаружили остатки охотничьих трофеев - обилие костей диких зверей и птиц. По этим костям удалось установить, что добычей охотников-поселенцев были коренные обитатели Заочья: лоси, бобры, медведи, барсуки, олени, кабаны, лисы, белки и зайцы, а из птиц: лебеди, глухари, тетерева, гуси, утки и орлы.
Трудно сказать, какую долю в жизни наших предков-славян занимала охота на пушного зверя, но о том, что она существовала в довольно больших размерах, свидетельствуют известия арабских писателей. По их сведениям, еще в конце VIII века русские купцы торговали мехами в городах Средиземноморья, добираясь до берегов Испании. Особым спросом русская пушнина пользовалась в странах Востока. Во времена халифа Харун ар-Рашида, несколько приукрашенный образ которого дан в сказках «Тысяча и одна ночь», меховые шубы считались почетной одеждой, а жена халифа Зобейда первая ввела в моду шубы, подбитые русскими горностаями. В Багдад купцы-русичи везли пушнину по Оке, Волге и дальше Каспийским морем.
Разумеется, к этому времени охотились отнюдь не только ради удовлетворения самых насущных потребностей. Пушнина на Руси настолько была в ходу, что и дань князю платилась ею, и она же выступала в качестве денег: ранней денежной единицей являлась «куна», т. е. шкурка куницы, соответствовавшая ходовой арабской монете - дирхему весом 2,75 граммов серебра. При первом удобном случае шкурки обменивались на серебро, которое иногда становилось кладом. «По плотности размещения кладов арабского серебра, - утверждает историк В. Л. Янин, - земля вятичей далеко превосходит остальные районы Восточной Европы». Монеты кладов датированы VIII-X веками.
Владимир Мономах, живший на рубеже XI-XII веков и бывавший в земле вятичей, оставил сыновьям «Поучение», где описал свои охотничьи злоключения: «А се тружахься ловы для»; коней диких своими руками «имал в пущах», два тура на рогах «мя метала», олень бодал, лось ногами топтал, а вепрь на бедре меч сорвал. Рассказ князя интересен тем, что дает нам некоторое представление об охоте и объектах охоты той далекой поры.
Сведения о зверях и птицах, водившихся на правобережье Оки в XIV веке, находим мы в описании путешествия митрополита Пимена из Москвы в Царьград, предпринятого через 9 лет после Куликовской битвы: «Нигде не видно человека, только дикие животные: козы, лоси, волки, лисицы, выдры, медведи, бобры и птицы: орлы, гуси, лебеди, журавли и прочая».
Обратимся теперь к рассказам уже знакомых нам иностранных посланников о диких животных Подмосковья. Вот что отметил барон Герберштейн в своих «Записках о Московии»: «Бобровый мех дорог, но все носят на Руси опушку из него»; связка из 10 беличьих шкурок стоит 2 деньги; зубров вблизи Москвы нет, но водятся они еще в соседней стране Литве. Московский князь страстный охотник и берет на охоту своих гостей-иностранцев. Княжеская охота выглядит следующим образом: в кустах прячется ловчий с зайцами в мешках и по сигналу князя выпускает их по одному, а князь травит зайцев собаками. За одну такую «охоту уничтожается до 300 зайцев».
А вот описание Флетчера: «Особого рода животные суть: лось, олень, дикая лошадь, медведь, росомаха или лесная собака, рысь, бобр… Диких оленей и коз весьма много… Птицы очень разнообразные, много ястребов, есть орлы, кречеты, соколы, коршуны и прочие, но ястребов более всего. Из других птиц главные: лебеди - их весьма много, цапли, журавли, тетерева, куропатки. Совы весьма велики, на взгляд хуже наших сов, с широким рылом и ушами, похожими на человеческие. Из рыб, кроме обыкновенных, осетрина, севрюга и стерлядь…». Русские купцы, купцы турецкие, бухарские и персидские вывозят из Московии «меха: чернобурые лисьи, собольи, рысьи, бурой лисицы, куньи, горностаевые, серые беличьи, бобровые, меха росомахи…». Из всех вывозимых за границу русских товаров на первое место Флетчер ставит меха, на второе - воск и мед, на третье место - выделанные воловьи и лосиные кожи, которые «прежде иностранные купцы вывозили до 100 тысяч кож, теперь до 30 тысяч» ежегодно.
Закончим сообщения иностранцев о дикой фауне России XVI столетия выдержками из «Путевых заметок» Михаила Литвина: «…зверей такое множество в лесах и степях, что дикие волы, дикие ослы и олени убиваются только для кожи, а мясо бросается; коз и кабанов оставляют без внимания. На берегах живет много бобров. Птиц удивительно много, так что мальчики весною наполняют лодки яйцами уток, гусей, журавлей, лебедей. Орлят запирают в клетки для перьев к стрелам».
Вероятно, по той же логике, по которой «большое видится на расстоянье», русские летописцы не уделяли особого внимания изобилию зверя и дичи в своих лесах, так поражавшему дотошных иностранцев. В летописи попадали в основном крупные события, как, например: в 1303 году «мыши в полях поели все жито, глад крепок Руси» или - «погорели леса, многое зло зверям лесным учинилось». Но иногда в летописях фиксировались курьезы. «В лето 1596, сообщает одна летопись, на Москве на Золотой палате сидел тетерев», который улетел только тогда, когда его спугнули. Лисиц, говорится в другой летописи, во времена Бориса Годунова на Москве ловили руками. Не преминули летописцы сообщить и о том, как царь Алексей Михайлович бил соколами цапель и уток на «болоте» у Каменного моста в Москве.
Просматривая древние жалованные грамоты, можно отметить, что князья и царствововавшие особы давали слугам своим в виде высочайшей милости богатые для промысла места «ловчие пути», «борти лесные» (борть, бортничество - лесное пчеловодство, добыча меда диких пчел. - Ю. Б.) и «бобровые гоны». Княжеские или царские бортники, охотники и бобровники из крестьян причислялись к свободным людям. Охота как прибыльное для государства дело всячески поощрялось властями.
Многовековая и достаточно напряженная эксплуатация даровых богатств природы привела в XVII веке к значительному исчезновению пушного зверя. Усугубляющим положение обстоятельством явился и натиск «цивилизации» - строительство фабрик, заводов, на потребу которым сводились леса - прибежища зверей и птиц. Успели немало навредить природе Заочья устроенные к середине столетия компанией Марселиса и Акемы 5 чугунолитейных и железоделательных заводов на речках Скниге и Вепрее, притоках Оки. Отвело беду поистине чудо. В 1754 году, примерно 100 лет спустя после того, как возникли заводы, чтобы сохранить леса, правительство дочери Петра I Елизаветы было вынуждено издать указ о запрещении всех огнедействующих заводов на 200 верст вокруг Москвы. Второй указ того же года запрещал охоту в лесной зоне на 50 верст от Москвы. Охотиться вблизи Москвы имели право только императрица и ее приближенные.
Надобно заметить, что все русские князья, цари и царицы страстно любили охоту. Большим охотником до «звериной потехи» был Иван Грозный, заядлыми охотниками слыли Михаил и Алексей Романовы, вездесущий царь Петр I и не успевший ничем, кроме страсти к охоте, прославиться юный царь Петр П. Но, пожалуй, по части охоты превзошла всех царей Анна Иоанновна, которая так пристрастилась к ружейной стрельбе, что палила по птицам из окон дворца. В угоду императрице придворные сделались отчаянными стрелками.
С царствования Екатерины II охотой «заболело» чуть ли не все дворянское сословие. Можно сказать, охота стала модой. Граф М. Д. Бутурлин рассказывает в своих мемуарах о дворянах-охотниках уже XIX века, в частности о владельце села Рай-Семеновское П. А. Нащокине - двоюродном брате друга Пушкина, П. В. Нащокине, который, истребив всех зайцев в Подольском и Серпуховском уездах, приезжал охотиться в приокские леса под Тарусу. «Свита его доходила до 20 человек конных и пеших ружейников». Возил П. В. Нащокин с собой на охоту роговой оркестр, повара, кухню и много вин.
Можно себе представить, сколько «братьев наших меньших» пало жертвой бездумья в век охотничьей вакханалии.
Похмелье наступило к середине века. 16 июня 1845 года экстраординарный профессор зоологии Московского университета Карл Рулье произнес речь в торжественном собрании университета «О животных Московской губернии». Рассказав, какие животные встречались в «окрестностях нашего первопрестольного города и во всей Московской губернии» в разные времена, ученый с горечью констатировал, что многих из них уже нет. Изредка появляется лось и только в Серпуховском уезде, где «при реке Оке существует еще ныне Лосиный остров - дача лесная графини Орловой-Чесменской» в районе села Турова. «Вероятно, в губернии жили косуля и обыкновенный олень… Жил в окрестностях Москвы и свирепый кабан; в музее нашего университета доселе сохраняется экземпляр его, убитого под Москвой назад тому несколько лет… Но любопытнее того то обстоятельство, что под Москвою жили бобры». В заключение К. Рулье с сожалением отметил, что «нет еще полного каталога московских животных».
К концу минувшего века фауна Подмосковья обеднела еще больше. Живая природа выступала теперь как безопасный источник благ, и человек относился к ней в основном потребительски. Из пушных зверей вслед за бобрами не стало куницы, горностая, хорька. Окончательно были уничтожены благородный олень, косуля, а о зубре даже и не вспоминали. Перестали гнездиться в наших краях лебедь, журавль, глухарь и серый гусь. В лесах Заочья некогда водилось изрядное количество кабанов, или вепрей, не случайно один из правых притоков Оки называется Вепрейкой. К XX столетию вепря в Подмосковье уже не было.
В начале XX века профессор Г. А. Кожевников и вслед за ним академик И. П. Бородин прилагали немало усилий, пытаясь возбудить в широких слоях населения России и у правительства интерес к вопросам сохранения растений и животных. Однако ученым - защитникам природы было сложно преодолеть инерцию. В первые же десятилетия века в Московской губернии были выбиты лось, рысь, медведь и древнейший вид фауны нашей страны выхухоль, по-народному - хохуля. Возможно, от водившейся некогда хохули речку Хохлу местные жители называют Хохлею. Драматизм положения живой природы тех лет выразил на свой манер поэт Велимир Хлебников: «Леса обезлесили, леса обезлосили, леса обезлисили».
Трагично сложилась судьба лося. Пик поголовья сохатых приходился на XVI век, затем число их начало таять, а с 1720 года упало катастрофически. Одной из причин этого стало то, что в петровской армии солдаты кавалерии получали форменную одежду и амуницию из лосиной кожи. Кроме того, тысячи шкур продолжали вывозить за границу. В 1802 году правительству пришлось отменить в армии форму из лосины и запретить охоту на лося с апреля по август. По существу, зверь стоял у гибельной черты. В 1919 году декретом Советской власти был наложен полный запрет охоты на лося. Благодаря охране лось снова появился в лесах Подмосковья и обосновался в них, надо полагать, навсегда. За год до Великой Отечественной войны в Московскую область завезли 80 косуль, но за время войны все эти особи погибли. После войны работы по восстановлению фауны Подмосковья возобновились.
Встарь у нас повсеместно водился тур (дикий бык, предок домашних пород крупного рогатого скота. Истреблен в VII веке. - Ю. Б.). Память о нем сохранилась в названии села Турово на реке Лопасне. «Тур, в словаре В. Даля, - дикий бык, ныне зубр». Этот зверь, современник мамонта, был почти уничтожен, лишь несколько голов сохранилось в неволе в Беловежской пуще. В 1948 году при организации на Оке Приокско-Террасного заповедника был создан центральный зубровый питомник с целью восстановления зубра в стране. Заботу о разведении промысловых зверей и птиц, утраченных за века, взяли на себя охотничьи хозяйства.
В 1946 году были привезены из Воронежской области и расселены по речкам Подмосковья бобры. В 1950 году снова завезли косуль, которые на этот раз прижились; в 1960-1961 годах завезли кабанов; в 1964-м - благородных оленей, в 1967-м - зайца-беляка и русака из Тюменской и Омской областей; в 1968-м - глухарей и тетеревов из Томской области. Подобного отношения «к братьям нашим меньшим» не знала вереница предшествующих поколений. Ныне охотоведы ставят перед охотниками задачу регулировать численность диких животных и не только вести отстрел излишков, но и всемерно помогать диким зверям, особенно во время стихийных бедствий. Так, в снежные суровые зимы охотники должны подкармливать их, помогать перенести засуху, спасать во время наводнений. В 1958 году, с организацией Заокского охотничьего хозяйства, у животных и птиц Заочья появился хозяин, надо полагать, заботливый.
Сегодня в Заочье, по утверждению охотоведов, обитают почти все виды фауны Подмосковья: около 50 видов млекопитающих, из которых нередки лось, благородный олень, косуля, кабан, бобр, барсук, горностай, куница, ласка, хорек, лиса, зайцы. Исследованиями по программе «Экополис» установлены места обитания многих животных в окрестностях Пущина радиусом 5-8 километров и составлена довольно подробная характеристика 127 видов птиц, гнездящихся в этом районе и бывающих здесь во время пролетов.
Конечно, не каждому удается увидеть в лесу диких животных, которые избегают встреч с людьми. Иногда встречи такие могут обернуться бедой. К примеру, опасны для человека лось в период гона с августа до октября; старые кабаны-самцы и самки с поросятами, рождающимися в апреле. «Наблюдательный человек, - говорил зоолог С. И. Розанов, - многое может узнать о жизни зверей по следам их жизнедеятельности - норам, погрызам, отпечаткам лап на влажном песке или глине, у речки, по следам на снегу». В Подмосковье охраняются все виды наземных позвоночных животных, кроме серой вороны и зерноядных мышиных - вредителей сельского хозяйства, все виды дневных бабочек, шмели, лесные муравьи; хищные птицы, чайки и цапли.
Может быть, уроки прошлого прибавят нам мудрости и тем самым позволят с надеждой смотреть в будущее. Может быть…