Дядя Ваня
В 6 утра позвонила Мама. Умер Дядя. Мы жили с этим 4 года и 3 месяца. Дядя был парализован. Улучшения не было. Ждали худшего. Вот оно худшее пришло. Оделся. Поел. Сегодня должен быть семинар для градозащитников Вологды с выездом в Кирилово. Выхожу из дома. Встал на остановке. Жду автобуса. Отец рано ушел из семьи и дядя стал мне вместо отца, он учил меня быть мужчиной, он учил меня тяжелому труду, он учил меня держаться своих взглядов, он учил меня не отступать. Подходит автобус. Звоню брату в Питер. Он по пути в Сыктывкар заедет за мной в Кириллов к Белому озеру.
Еду до торгового центра, где встреча участников семинара. Закупаем продукты. Садимся в автобус ехать в Кириллов. Едем. Я не знаю как сказать людям, что мне сейчас не до семинара.
В Кириллово заходим на реставрационную площадку, где реставрируют старый вологодский деревянный дом с Благовещенской 20. Смотрим на реставрацию. Слушаем реставратора Александра Попова. Печет солнце. Дом во всей восстановленной красе рядом. Два часа длиться экскурсия. Реставраторы делают все орудиями такими же, какими изготавливался дом 100-200 лет назад. Поражает преданность реставраторов своему делу. Святые люди.
Едем до Кириллово-Белозерского монастыря. Ходим по монастырю. Везде реставрация. Дядя был биологом. Закончил Воронежский университет. Его звали в аспирантуру. Не захотел. Преподавать по распределению попал на юг Коми республики. Через три года директор школы в Кебаньеле заявила, что у дяди преподавательский талант и его нельзя разменивать на научную работу. Дядя согласился, но уехал с семьей преподавать в родную деревню Дутово Вуктыльского района, где жила его мама, моя бабушка Евдокия Колтавская.
Обходим монастырь. На монастырь обрушился ливень. Заходим, спасаясь от стен воды с неба, в храм, прикасаемся к мощам Кирилла, основателя монастыря. Весь пол церкви усыпан травой. Иностранцы удивленно разгребают траву на полу ногами. Завтра Троица. Дядя умер в родительскую субботу. Вечером на кануне ему было плохо. Позвали сельского фельдшера. Она сделал укол. Дядя успокоился и заснул. Утром он проснулся и возился с подушками. А потом затих. Затих навсегда.
Выехали на базу из монастыря под дождем. Начало семинар. Участникам не говорю про смерть Дяди. Их надо воодушевить на градозащиту, а я тут со своим. Долго обсуждаем проблемы. Наступает вечер. Звонит брат. Подъехал. Извиняюсь перед участниками. Выбегаю.
Обнимаюсь с братом. Садимся и едем. Сначала до Вологды, потом дальше до Котласа. Разговор замирает. Хочется спать. Останавливаемся. Загоняем машину в лес. Спим 2 часа и дальше в дорогу. К 10 часам следующего дня приезжаем в Сыктывкар. Ищем возможность купить венки. Выходные, получается плохо, но находим.
Едем из Сыктывкара в Дутово. Опять дорога к Дяде. Дядя был директором школы в Дутово. Преподавал биологию. Создал питомник со школьниками. Дядя всегда помнил о голоде, который он пережил во время войны и после, поэтому обзавелся хозяйством. Корова, овцы, куры. Ходил на охоту, на рыбалку. Дети должны быть сыты. Я помню из детства все время тяжелые сенокосы для домашней живности и рыбалку. Мы с братом проводили все лето у Дяди. Если нет сенокоса то много дел по хозяйству или книги: Кусто, Ефремов, Бремм, и еще много, много чего.
В 21 заезжаем в Дутово. Дорога после Ухты очень плохая. Мне иногда казалось, что машина рассыпется не выдержав тяжелой дороги. Дядю отнесли в церковь. Мы с братом по приезду сразу идем туда. Встали возле гроба. Дядя гладко выбритый лежит сухой и маленький. Так получилось, что сестра ехала сменить возле больного дяди свою мать, она должна была ложиться в Сыктывкар на обследование и лечение. Сестра выехала и заехала к сестре мужа на один день в Нижний Одес, это поселок на пути из Ухты в Дутово. Заехала и утром перед выездом из Нижнего Одеса ей позвонили и сказали, что отец умер. Сестра тут же в Одесе купила гром, в Дутово гробов не делают. Деревни и села Коми стали умирать и в них уже не делают гробов.
Дядя последние годы активной жизни сделал все, что бы в Дутово появился православный храм. А когда храм построили стал церковным старостой. Батюшка после смерти Дяди сказал, что пусть на кануне похорон он, как церковный староста, пролежит ночь в храме и пусть всю ночь близкие ему люди читают псалтырь. Так и сделали.
Мы с братом ужинаем с дороги и я иду спать, последние 10 часов я был за рулем. А родственники, сменяя друг друга, стали ходить в храм всю ночь и читать псалтырь. Я просыпаюсь в 5 утра и иду менять мою маму, которая читала с 3 ночи. Мама уходит в дом, а я остаюсь в храме один. Хожу. Сижу. Смотрю на Дядю. Подходит знакомый. Долго говорим о том, что происходило в Дутово после моего уезда. Разговариваем о судьбах моих учеников, о судьбах моих знакомых. Кто-то уже умер, кто-то уехал.
В 7 утра мимо храма идут копальщики. Около 8 утра к храму приходят женщины служащие в храме. Потом подходит священник. В 9 утра приходит мама. Начинается литургия. Бегу в дом, благо он рядом с храмом, завтракаю и через 15 минут я опять в храме.
Стою всю литургию. Затекают ноги. Устаю сильно. Болит спина, болят ноги. Литургия идет 2 часа. Священник объявляет, что через 10 минут будет отпевание. Выхожу на крыльцо. Вокруг храма собралось много народа, человек 50, много моих учеников и просто знакомых мне людей. Все ждут отпевания. Возвращаюсь в храм. Мне дают свечи и листочки под свечи, что бы воск не капал на пол. Я раздаю все это. Храм набивается почти полный. Идет отпевание. Моя мама, жена Дяди, мои братья и сестры все здесь.
После отпевания гроб с дядей выносят на улицу и кладут на машину. Я бегу к машине что бы везти до кладбища тетю, мою маму и еще какую-то старую женщину. Машина с Дядей отъезжает от храма. Людей стало больше. Они идут за машиной с гробом. Я двигаюсь за идущими людьми тихонько. В заднее зеркало вижу, что за нами еще 8 машину пристроилось. Длинная колонна растягивается на метров 300. С других улиц, с дворов выходят группы людей и тоже присоединяются к колонне.
Вот и кладбище. Дядю подносят к вырытой могилы. Рядом могила его мамы, бабушки Дуни. Священник тоже здесь. Начинается обряд на кладбище. Прощаются все с дядей. Плачут. Я не подхожу. Гляжу на Дядю из далека. Тяжело. Гроб закрывают. Кладут в могилу. Священник бросает землю и предлагает всем проделать это же самое. Люди длинной цепочкой выстраиваются к могиле. Бросают землю и тут же уходят. Много моих учеников и знакомых. Копщики зарывают гроб. На кладбище остались только родственники и несколько самых близких друзей. Все разошлись. Светит солнце, хотя с утра было пасмурно.
Дядя работал директором до 78 года. После смерти матери не смог дальше работать в школе. Люди рассказывали, что он ведет урок и вдруг замолкает и сидит молчит. Так и не оправился после смерти матери. Стал работать в совхозе плотником. Строил коровники, жилые дома, конторские помещения. Я даже помню, как с ним ездил на кране в заброшенный поселок что бы забрать разобранный дом и перенести его в Дутово.
Потом совхозы умерли. Дядя стал работать на вахтах на нефтянных вышках. Такое ощущение, что старость к нему не приходила. Всегда крепкий, сухой, очень резкий и хозяйственный.
Я наблюдал за ним и он становился для меня примером во много. Он всю жизнь собирал большую библиотеку. Он всю жизнь собирал наблюдения за погодой в Дутов. Он каждое утро вставал в 4 часа и писал все что хотел сделать за день в большой тетради. У него этих исписанных тетрадей несколько пачек. Каждое утро список дел. Если дело сделал - зачёркивал. Я листал тетради и удивлялся его работоспособности. Он придумал свою манеру письма. В его орфографии не было запятых и других знаков препинания, только точки и знак равенства, который заменял у него все знаки препинания.
Одним из самых важных дел в своей жизни он считал сохранение памяти о родном поселке Ычет-ди. Поселок в который в 1929 году семью деда Василия выгнали большевики из родного Воронежа. Поселок где родился Дядя Ваня и где родилась моя Мама. Поселок, на кладбище которого схоронены два брата Дяди Вани, которые умерли во время голода. Поселок в конце 60-х был полностью разрушен. Дядя поставил в начале 2000 на месте поселка часовню и избу, что бы можно было путнику переждать дождь. Он очень мечтал вернуться в Ычет-ди и жить в нем. Когда Дядя лежал парализованный. Моя мама беседовала с ним, Дядя после паралича не мог говорить, и рассказывала про Ычет-ди, про то, что он еще встанет и обязательно пойдет в поселок и пройдет по его улица, по улицам их военного детства.
У Дяди рождались только дочери, он ждал сына. Последним, четвертым ребенком в семье стал сын Василий, тот самый с которым мы приехали на похороны. Т.е. родить сына ему удалось. Создав питомник для деревьев, он посадил не одну сотню деревьев. Потом, когда давали деньги на строительство, он построил, рядом с маленьким щитовым учительским домом, новый дом, где все устроил все как хотел. Потом построил часовню в Ычет-ди, потом храм в Дутово.
Сегодня 9 дней, как умер Дядя Ваня.
Еду до торгового центра, где встреча участников семинара. Закупаем продукты. Садимся в автобус ехать в Кириллов. Едем. Я не знаю как сказать людям, что мне сейчас не до семинара.
В Кириллово заходим на реставрационную площадку, где реставрируют старый вологодский деревянный дом с Благовещенской 20. Смотрим на реставрацию. Слушаем реставратора Александра Попова. Печет солнце. Дом во всей восстановленной красе рядом. Два часа длиться экскурсия. Реставраторы делают все орудиями такими же, какими изготавливался дом 100-200 лет назад. Поражает преданность реставраторов своему делу. Святые люди.
Едем до Кириллово-Белозерского монастыря. Ходим по монастырю. Везде реставрация. Дядя был биологом. Закончил Воронежский университет. Его звали в аспирантуру. Не захотел. Преподавать по распределению попал на юг Коми республики. Через три года директор школы в Кебаньеле заявила, что у дяди преподавательский талант и его нельзя разменивать на научную работу. Дядя согласился, но уехал с семьей преподавать в родную деревню Дутово Вуктыльского района, где жила его мама, моя бабушка Евдокия Колтавская.
Обходим монастырь. На монастырь обрушился ливень. Заходим, спасаясь от стен воды с неба, в храм, прикасаемся к мощам Кирилла, основателя монастыря. Весь пол церкви усыпан травой. Иностранцы удивленно разгребают траву на полу ногами. Завтра Троица. Дядя умер в родительскую субботу. Вечером на кануне ему было плохо. Позвали сельского фельдшера. Она сделал укол. Дядя успокоился и заснул. Утром он проснулся и возился с подушками. А потом затих. Затих навсегда.
Выехали на базу из монастыря под дождем. Начало семинар. Участникам не говорю про смерть Дяди. Их надо воодушевить на градозащиту, а я тут со своим. Долго обсуждаем проблемы. Наступает вечер. Звонит брат. Подъехал. Извиняюсь перед участниками. Выбегаю.
Обнимаюсь с братом. Садимся и едем. Сначала до Вологды, потом дальше до Котласа. Разговор замирает. Хочется спать. Останавливаемся. Загоняем машину в лес. Спим 2 часа и дальше в дорогу. К 10 часам следующего дня приезжаем в Сыктывкар. Ищем возможность купить венки. Выходные, получается плохо, но находим.
Едем из Сыктывкара в Дутово. Опять дорога к Дяде. Дядя был директором школы в Дутово. Преподавал биологию. Создал питомник со школьниками. Дядя всегда помнил о голоде, который он пережил во время войны и после, поэтому обзавелся хозяйством. Корова, овцы, куры. Ходил на охоту, на рыбалку. Дети должны быть сыты. Я помню из детства все время тяжелые сенокосы для домашней живности и рыбалку. Мы с братом проводили все лето у Дяди. Если нет сенокоса то много дел по хозяйству или книги: Кусто, Ефремов, Бремм, и еще много, много чего.
В 21 заезжаем в Дутово. Дорога после Ухты очень плохая. Мне иногда казалось, что машина рассыпется не выдержав тяжелой дороги. Дядю отнесли в церковь. Мы с братом по приезду сразу идем туда. Встали возле гроба. Дядя гладко выбритый лежит сухой и маленький. Так получилось, что сестра ехала сменить возле больного дяди свою мать, она должна была ложиться в Сыктывкар на обследование и лечение. Сестра выехала и заехала к сестре мужа на один день в Нижний Одес, это поселок на пути из Ухты в Дутово. Заехала и утром перед выездом из Нижнего Одеса ей позвонили и сказали, что отец умер. Сестра тут же в Одесе купила гром, в Дутово гробов не делают. Деревни и села Коми стали умирать и в них уже не делают гробов.
Дядя последние годы активной жизни сделал все, что бы в Дутово появился православный храм. А когда храм построили стал церковным старостой. Батюшка после смерти Дяди сказал, что пусть на кануне похорон он, как церковный староста, пролежит ночь в храме и пусть всю ночь близкие ему люди читают псалтырь. Так и сделали.
Мы с братом ужинаем с дороги и я иду спать, последние 10 часов я был за рулем. А родственники, сменяя друг друга, стали ходить в храм всю ночь и читать псалтырь. Я просыпаюсь в 5 утра и иду менять мою маму, которая читала с 3 ночи. Мама уходит в дом, а я остаюсь в храме один. Хожу. Сижу. Смотрю на Дядю. Подходит знакомый. Долго говорим о том, что происходило в Дутово после моего уезда. Разговариваем о судьбах моих учеников, о судьбах моих знакомых. Кто-то уже умер, кто-то уехал.
В 7 утра мимо храма идут копальщики. Около 8 утра к храму приходят женщины служащие в храме. Потом подходит священник. В 9 утра приходит мама. Начинается литургия. Бегу в дом, благо он рядом с храмом, завтракаю и через 15 минут я опять в храме.
Стою всю литургию. Затекают ноги. Устаю сильно. Болит спина, болят ноги. Литургия идет 2 часа. Священник объявляет, что через 10 минут будет отпевание. Выхожу на крыльцо. Вокруг храма собралось много народа, человек 50, много моих учеников и просто знакомых мне людей. Все ждут отпевания. Возвращаюсь в храм. Мне дают свечи и листочки под свечи, что бы воск не капал на пол. Я раздаю все это. Храм набивается почти полный. Идет отпевание. Моя мама, жена Дяди, мои братья и сестры все здесь.
После отпевания гроб с дядей выносят на улицу и кладут на машину. Я бегу к машине что бы везти до кладбища тетю, мою маму и еще какую-то старую женщину. Машина с Дядей отъезжает от храма. Людей стало больше. Они идут за машиной с гробом. Я двигаюсь за идущими людьми тихонько. В заднее зеркало вижу, что за нами еще 8 машину пристроилось. Длинная колонна растягивается на метров 300. С других улиц, с дворов выходят группы людей и тоже присоединяются к колонне.
Вот и кладбище. Дядю подносят к вырытой могилы. Рядом могила его мамы, бабушки Дуни. Священник тоже здесь. Начинается обряд на кладбище. Прощаются все с дядей. Плачут. Я не подхожу. Гляжу на Дядю из далека. Тяжело. Гроб закрывают. Кладут в могилу. Священник бросает землю и предлагает всем проделать это же самое. Люди длинной цепочкой выстраиваются к могиле. Бросают землю и тут же уходят. Много моих учеников и знакомых. Копщики зарывают гроб. На кладбище остались только родственники и несколько самых близких друзей. Все разошлись. Светит солнце, хотя с утра было пасмурно.
Дядя работал директором до 78 года. После смерти матери не смог дальше работать в школе. Люди рассказывали, что он ведет урок и вдруг замолкает и сидит молчит. Так и не оправился после смерти матери. Стал работать в совхозе плотником. Строил коровники, жилые дома, конторские помещения. Я даже помню, как с ним ездил на кране в заброшенный поселок что бы забрать разобранный дом и перенести его в Дутово.
Потом совхозы умерли. Дядя стал работать на вахтах на нефтянных вышках. Такое ощущение, что старость к нему не приходила. Всегда крепкий, сухой, очень резкий и хозяйственный.
Я наблюдал за ним и он становился для меня примером во много. Он всю жизнь собирал большую библиотеку. Он всю жизнь собирал наблюдения за погодой в Дутов. Он каждое утро вставал в 4 часа и писал все что хотел сделать за день в большой тетради. У него этих исписанных тетрадей несколько пачек. Каждое утро список дел. Если дело сделал - зачёркивал. Я листал тетради и удивлялся его работоспособности. Он придумал свою манеру письма. В его орфографии не было запятых и других знаков препинания, только точки и знак равенства, который заменял у него все знаки препинания.
Одним из самых важных дел в своей жизни он считал сохранение памяти о родном поселке Ычет-ди. Поселок в который в 1929 году семью деда Василия выгнали большевики из родного Воронежа. Поселок где родился Дядя Ваня и где родилась моя Мама. Поселок, на кладбище которого схоронены два брата Дяди Вани, которые умерли во время голода. Поселок в конце 60-х был полностью разрушен. Дядя поставил в начале 2000 на месте поселка часовню и избу, что бы можно было путнику переждать дождь. Он очень мечтал вернуться в Ычет-ди и жить в нем. Когда Дядя лежал парализованный. Моя мама беседовала с ним, Дядя после паралича не мог говорить, и рассказывала про Ычет-ди, про то, что он еще встанет и обязательно пойдет в поселок и пройдет по его улица, по улицам их военного детства.
У Дяди рождались только дочери, он ждал сына. Последним, четвертым ребенком в семье стал сын Василий, тот самый с которым мы приехали на похороны. Т.е. родить сына ему удалось. Создав питомник для деревьев, он посадил не одну сотню деревьев. Потом, когда давали деньги на строительство, он построил, рядом с маленьким щитовым учительским домом, новый дом, где все устроил все как хотел. Потом построил часовню в Ычет-ди, потом храм в Дутово.
Сегодня 9 дней, как умер Дядя Ваня.