Роскошь по средствам
На набережной Обводного канала этот особняк, стоящий прямо напротив Воскресенского храма, выглядит чужеродным как заплатка, выпадает из стилистики окружающей застройки. Барочной формы фасад, богатая лепнина, пилястры коринфского ордера, - кажется, кто-то просто ради шутки взял старинный дом с Литейного или Невского, да и закинул его на промышленную окраину Петербурга. Перед нами - очередное свидетельство бизнес-успеха середины XIX века.
(с)???
Владельцем этой весьма примечательной постройки был не банкир и не внезапно разбогатевший купец-нувориш, а человек, заработавший пусть и сравнительно небольшое, но состояние собственными руками. Звали его Тимофей Петрович Дылев, и был он крепостным крестьянином из села Давыдково Романов-Борисоглебского уезда Ярославской губернии. Большим мастером во всем, что касалось штукатурки и лепного декора, а еще, как оказалось, отличным организатором и «продажником», умевшим получать такие заказы, которые и не снились его конкурентам.
К концу первой трети позапрошлого века крепостное право в России превратилось в явление странное: крестьяне, находившиеся в личной зависимости, все чаще оставляли землю и отправлялись на отхожий промысел, рассчитываясь с помещиком не «натуральным продуктом», а частью своего заработка. Живыми деньгами. Вот и Тимофей Дылев с четырьмя его старшими сыновьями в начале 1830-х тоже отправились на заработки, причем не куда-то там, а прямиком в столицу. Продавать свое ремесло.
Петербург на ту пору строился и перестраивался весьма активно, так что каменщики, маляры, штукатуры были на берегах Невы востребованы необыкновенно. Мало того, имелся в городе проект, требовавший постоянного притока рабочих строительных специальностей. Многолетний долгострой, вызывавший у тогдашней градозащитной общественности колики одним своим видом - храм преподобного Исаакия Долматского. Исаакиевский собор, который среди благородной рукопожатной публики было принято называть «чернильницей» и критиковать за безумную дороговизну и постоянные переносы срока сдачи объекта. С него и началась столичная карьера дылевской артели.
Со временем бригада доросла и до собственных заказов - государственных и частных. Дылевы работали в Зимнем дворце и Новом Эрмитаже, занимались внутренней отделкой Сената и Синода и Мариинского дворца, петергофского вокзала и дворца князя Юсупова. Как крестьянину Тимофею удавалось выбивать для своей артели такие задачи, - загадка. Объемы работ были серьезными, но и платили за высококвалифицированный труд весьма основательно: лепнина делалась по эскизам самых знаменитых архитекторов того времени - Александра Брюллова, Николая Бенуа, Гаральда Боссе.
Средств на жизнь в столице хватало. Теперь можно было подумать и о собственном доме, - не оставаться же сапожником без сапог?! Но земля на центральных улицах города была мастеру не по карману. И Дылев старший купил участок в самом приличном месте из относительно скромных - на Обводном, 155, там, где «чистый» город уже заканчивался, а рабочая окраина еще не начиналась. Зато уж в строительство глава штукатурной артели вложился как мог. Проект заказал одному из архитекторов, эскизы которого воплощал в жизнь, дом построил большой и добротный, а на лепнину и вовсе не поскупился, благо за нее платить не надо было никому. Особняк должен был стать не просто родовым гнездом, а еще и наглядной рекламой владельца.
К 1850 году строительство было закончено. А вот выкупиться из крепости и обрести свободу семейству Дылевых удалось только лет через десять, совсем незадолго до реформы Александра II. Уж больно не хотелось помещику терять постоянный источник дохода, да еще такой значительный.
Артель к тому времени превратилась в огромный коллектив, работавший под руководством четырех старших сыновей Тимофея Петровича - Ивана, Петра, Александра и Полуекта. Покинув крестьянское сословие они, не особо гонясь за статусом, записались в мещане. А младший - Алексей Тимофеевич - стал купцом третьей гильдии. Дом его, выстроенный в престижном районе на Малом проспекте Петроградской стороны, был обильно украшен пышной лепниной.
Братья постарались. По-родственному.
(с)???
Владельцем этой весьма примечательной постройки был не банкир и не внезапно разбогатевший купец-нувориш, а человек, заработавший пусть и сравнительно небольшое, но состояние собственными руками. Звали его Тимофей Петрович Дылев, и был он крепостным крестьянином из села Давыдково Романов-Борисоглебского уезда Ярославской губернии. Большим мастером во всем, что касалось штукатурки и лепного декора, а еще, как оказалось, отличным организатором и «продажником», умевшим получать такие заказы, которые и не снились его конкурентам.
К концу первой трети позапрошлого века крепостное право в России превратилось в явление странное: крестьяне, находившиеся в личной зависимости, все чаще оставляли землю и отправлялись на отхожий промысел, рассчитываясь с помещиком не «натуральным продуктом», а частью своего заработка. Живыми деньгами. Вот и Тимофей Дылев с четырьмя его старшими сыновьями в начале 1830-х тоже отправились на заработки, причем не куда-то там, а прямиком в столицу. Продавать свое ремесло.
Петербург на ту пору строился и перестраивался весьма активно, так что каменщики, маляры, штукатуры были на берегах Невы востребованы необыкновенно. Мало того, имелся в городе проект, требовавший постоянного притока рабочих строительных специальностей. Многолетний долгострой, вызывавший у тогдашней градозащитной общественности колики одним своим видом - храм преподобного Исаакия Долматского. Исаакиевский собор, который среди благородной рукопожатной публики было принято называть «чернильницей» и критиковать за безумную дороговизну и постоянные переносы срока сдачи объекта. С него и началась столичная карьера дылевской артели.
Со временем бригада доросла и до собственных заказов - государственных и частных. Дылевы работали в Зимнем дворце и Новом Эрмитаже, занимались внутренней отделкой Сената и Синода и Мариинского дворца, петергофского вокзала и дворца князя Юсупова. Как крестьянину Тимофею удавалось выбивать для своей артели такие задачи, - загадка. Объемы работ были серьезными, но и платили за высококвалифицированный труд весьма основательно: лепнина делалась по эскизам самых знаменитых архитекторов того времени - Александра Брюллова, Николая Бенуа, Гаральда Боссе.
Средств на жизнь в столице хватало. Теперь можно было подумать и о собственном доме, - не оставаться же сапожником без сапог?! Но земля на центральных улицах города была мастеру не по карману. И Дылев старший купил участок в самом приличном месте из относительно скромных - на Обводном, 155, там, где «чистый» город уже заканчивался, а рабочая окраина еще не начиналась. Зато уж в строительство глава штукатурной артели вложился как мог. Проект заказал одному из архитекторов, эскизы которого воплощал в жизнь, дом построил большой и добротный, а на лепнину и вовсе не поскупился, благо за нее платить не надо было никому. Особняк должен был стать не просто родовым гнездом, а еще и наглядной рекламой владельца.
К 1850 году строительство было закончено. А вот выкупиться из крепости и обрести свободу семейству Дылевых удалось только лет через десять, совсем незадолго до реформы Александра II. Уж больно не хотелось помещику терять постоянный источник дохода, да еще такой значительный.
Артель к тому времени превратилась в огромный коллектив, работавший под руководством четырех старших сыновей Тимофея Петровича - Ивана, Петра, Александра и Полуекта. Покинув крестьянское сословие они, не особо гонясь за статусом, записались в мещане. А младший - Алексей Тимофеевич - стал купцом третьей гильдии. Дом его, выстроенный в престижном районе на Малом проспекте Петроградской стороны, был обильно украшен пышной лепниной.
Братья постарались. По-родственному.