ПИСЬМА К СЕСТРЫ
Александр Антонов
Здравствуй сестра!
К нам прилетели белы мухи, принесли нам белых мыслей. Даве, утресь, вышел на двор - всё чисто прибрано и укрыто, как на похоронах. Цвет только чёрной и белой. Чёрны - ветви деревьев, стены домов и столбы; белы - крыши домов, мостки и трава. Туман и тишина - аж уши закладыват! Бухонь, по-нашему.
И поблазнило мне, в тумане эком, что весь угор, сколь его видать, откололся от матеры, и нас крутит потихоньку и относит неведомо куда. Но, в общем-то, мы и не напужались.
Погреба и бани с нами, лодки уже в берег выташшены, вон они - на краю угора чернеют. Луговина на переду у дома широченна, травы да цветков всяких там по весне зарастёт. Конь серёгин пусть на ней и пасётся. Звегино с тылу нас от ветру прикрыват. Там и грибы, если што, к осени пойдут, и горох можно посадить будет. Справа тут - пустошка, рябиной да черёмухой вся поросла. Подле неё колодец новой выкопан. Слева - церква старая у погосту. Видать её, значит нам осталась.
Дров мы сейгод запасли спроём, до весны аккурат хватит. Одёжи всякой за два века-то вон сколь накопилось: и роканы, и фофаны, и бродни с валенками - каких хошь на передызьи навалено. Четыре тулупа овчинных. Треухов, верхонек да поздергушек всяких по сундукам распихано. Сахару и муки - по мешку припасено. Крупы всякой по чуланам в ларях насыпано. Чаю листового - восемь пачек больших ишше осталось. Соли - на два года вперёд в туесах лежит.
А рыбы-то мы уж всяко наловим! Кака бы она не была.
И поплывём мы себе по течению, эдак вот, в тумане-то, покуда нас в дальнёй край неведомой не вынесет. И в том краю, конечно уж, не будет нам ни горя, ни забот, ни времени. Только вот вернуться мы оттудова, я думаю, не сможем боле никогда…
К полудню стаяло всё, конечно. Некрепок сейгод первый снег. Надоть, бат, слить воду из бочек под потоком, да перевернуть их на зиму. Нето замёрзнет в них вода, и бочки разорвёт. Где новы-то потом достать? Негде.
Но ты, сестра, смотри, не грусти там понапрасну! Холода настанут - отпиши. Пришлём тебе тулуп.
Здравствуй сестра!
К нам прилетели белы мухи, принесли нам белых мыслей. Даве, утресь, вышел на двор - всё чисто прибрано и укрыто, как на похоронах. Цвет только чёрной и белой. Чёрны - ветви деревьев, стены домов и столбы; белы - крыши домов, мостки и трава. Туман и тишина - аж уши закладыват! Бухонь, по-нашему.
И поблазнило мне, в тумане эком, что весь угор, сколь его видать, откололся от матеры, и нас крутит потихоньку и относит неведомо куда. Но, в общем-то, мы и не напужались.
Погреба и бани с нами, лодки уже в берег выташшены, вон они - на краю угора чернеют. Луговина на переду у дома широченна, травы да цветков всяких там по весне зарастёт. Конь серёгин пусть на ней и пасётся. Звегино с тылу нас от ветру прикрыват. Там и грибы, если што, к осени пойдут, и горох можно посадить будет. Справа тут - пустошка, рябиной да черёмухой вся поросла. Подле неё колодец новой выкопан. Слева - церква старая у погосту. Видать её, значит нам осталась.
Дров мы сейгод запасли спроём, до весны аккурат хватит. Одёжи всякой за два века-то вон сколь накопилось: и роканы, и фофаны, и бродни с валенками - каких хошь на передызьи навалено. Четыре тулупа овчинных. Треухов, верхонек да поздергушек всяких по сундукам распихано. Сахару и муки - по мешку припасено. Крупы всякой по чуланам в ларях насыпано. Чаю листового - восемь пачек больших ишше осталось. Соли - на два года вперёд в туесах лежит.
А рыбы-то мы уж всяко наловим! Кака бы она не была.
И поплывём мы себе по течению, эдак вот, в тумане-то, покуда нас в дальнёй край неведомой не вынесет. И в том краю, конечно уж, не будет нам ни горя, ни забот, ни времени. Только вот вернуться мы оттудова, я думаю, не сможем боле никогда…
К полудню стаяло всё, конечно. Некрепок сейгод первый снег. Надоть, бат, слить воду из бочек под потоком, да перевернуть их на зиму. Нето замёрзнет в них вода, и бочки разорвёт. Где новы-то потом достать? Негде.
Но ты, сестра, смотри, не грусти там понапрасну! Холода настанут - отпиши. Пришлём тебе тулуп.