Уроки русского
Источник
Кожинов Вадим Валерианович. (5 июля 1930 г.- 25 января 2001 г).
Вад. К. Скажу так. Сейчас люди деморализованы тем, что в стране такой страшный кризис, упадок, многим кажется, что она погибает… Я человек, далеко уже не молодой и не стану бодро говорить, что очень скоро все будет прекрасно, великолепно. Но, если исходить из уроков истории, если действительно всерьез изучить тысячелетнюю историю России, станет совершенно ясно: не раз уже Русь была как бы на краю гибели: и многие люди, я бы даже сказал - большинство людей, которые хоть как-то мыслили и рассуждали, приходили к выводу, что все, страна кончилась… Так было и в период монгольского нашествия, так было и в Смутное время, так было и во время реформ Петра I, когда очень значительная часть народа считала, что пришел антихрист, настал апокалипсис, конец света. Так было, разумеется, и после 17-го года. Можно привести суждения очень серьезных, очень умных людей, которые прямо утверждали, что все гибнет, России пришел конец и никогда ее больше не будет.
Так вот: я попытался понять, почему, собственно, это происходило. Дело в том, что нет другого примера, если взять основные страны мира - хоть западные, хоть восточные, - нет примера вот таких неоднократных «полных крахов». Я очень серьезно над этим думал и пришел к определенному выводу.
Разумеется, всякого рода терминология имеет относительное значение, но, думаю, те термины, которые я предложу, имеют право на существование и что-то проясняют. Я бы сказал, что Россия - страна идеократическая, то есть она основана на власти идеи. В свою очередь страны Запада можно назвать, тоже используя древнегреческие корни, номократическими, от «nomos» - закон, то есть власть закона. А страны, допустим, Востока можно назвать этократическими, опять же от древнегреческого слова «ethos» - обычай, власть каких-то обычаев, которые действуют в течение тысячелетий.
Вик. К. Значит, эти понятия стали для вас своего рода разграничительными?
Вад. К. А вы посудите сами. В России ведь, прямо надо сказать, с законами дело обстояло всегда не так, как на Западе. Хотя есть люди, которые только и думают, что вот, когда у нас будут такие же законы, как на Западе, такая же законность, тогда, мол, все будет хорошо. И, кстати, обычаи тоже - приходится признать, что у нас нет такого твердого, неукоснительного следования людей каким-то обычаям, складывавшимся веками, как, скажем, в азиатских странах.
Вик. К. Так что же такое в вашем понимании идеократическая страна? Если конкретнее раскрыть это…
Вад. К. Вне всякого сомнения, страна, которая, условно выражаясь, держится на идее, это рискованная страна. И вот этот риск, на мой взгляд, ясно выразился в тех беспрецедентных крахах, развалах, которые наша Родина неоднократно переживала.
В то же время я убежден, что именно в силу этой огромной власти идеи Россия подчас совершала неслыханные дела. Достаточно вспомнить факты, которые общеизвестны, но, по-моему, до сих пор не вполне осмыслены.
Вот на протяжении того тысячелетия, которое существует Россия - ну, если точнее говорить, 1200 лет, - было три попытки завоевания мира, порабощения его мощными, сильными завоевателями. Это монгольское нашествие, которое должно было покорить именно весь мир, как сформулировал, не без блеска, Чингисхан: «Нам принадлежит все, куда только могут доскакать копыта монгольских коней». Это Наполеон. Это, наконец, Гитлер. И никто не может спорить с тем, что все эти три гигантские попытки завоевания мира потерпели крах не где-нибудь, а в России, в той самой России, которая, как сказал Некрасов, и могучая, и бессильная. Вот в какие-то моменты становится необыкновенно сильной!
Вик. К. Действительно, трудно спорить. Факты есть факты, и они требуют всестороннего осмысления.
Вад. К. Глубоко убежден: как раз то, что можно назвать идеократической природой России, и дало ей такую необоримую силу.
Кожинов Вадим Валерианович. (5 июля 1930 г.- 25 января 2001 г).
Вад. К. Скажу так. Сейчас люди деморализованы тем, что в стране такой страшный кризис, упадок, многим кажется, что она погибает… Я человек, далеко уже не молодой и не стану бодро говорить, что очень скоро все будет прекрасно, великолепно. Но, если исходить из уроков истории, если действительно всерьез изучить тысячелетнюю историю России, станет совершенно ясно: не раз уже Русь была как бы на краю гибели: и многие люди, я бы даже сказал - большинство людей, которые хоть как-то мыслили и рассуждали, приходили к выводу, что все, страна кончилась… Так было и в период монгольского нашествия, так было и в Смутное время, так было и во время реформ Петра I, когда очень значительная часть народа считала, что пришел антихрист, настал апокалипсис, конец света. Так было, разумеется, и после 17-го года. Можно привести суждения очень серьезных, очень умных людей, которые прямо утверждали, что все гибнет, России пришел конец и никогда ее больше не будет.
Так вот: я попытался понять, почему, собственно, это происходило. Дело в том, что нет другого примера, если взять основные страны мира - хоть западные, хоть восточные, - нет примера вот таких неоднократных «полных крахов». Я очень серьезно над этим думал и пришел к определенному выводу.
Разумеется, всякого рода терминология имеет относительное значение, но, думаю, те термины, которые я предложу, имеют право на существование и что-то проясняют. Я бы сказал, что Россия - страна идеократическая, то есть она основана на власти идеи. В свою очередь страны Запада можно назвать, тоже используя древнегреческие корни, номократическими, от «nomos» - закон, то есть власть закона. А страны, допустим, Востока можно назвать этократическими, опять же от древнегреческого слова «ethos» - обычай, власть каких-то обычаев, которые действуют в течение тысячелетий.
Вик. К. Значит, эти понятия стали для вас своего рода разграничительными?
Вад. К. А вы посудите сами. В России ведь, прямо надо сказать, с законами дело обстояло всегда не так, как на Западе. Хотя есть люди, которые только и думают, что вот, когда у нас будут такие же законы, как на Западе, такая же законность, тогда, мол, все будет хорошо. И, кстати, обычаи тоже - приходится признать, что у нас нет такого твердого, неукоснительного следования людей каким-то обычаям, складывавшимся веками, как, скажем, в азиатских странах.
Вик. К. Так что же такое в вашем понимании идеократическая страна? Если конкретнее раскрыть это…
Вад. К. Вне всякого сомнения, страна, которая, условно выражаясь, держится на идее, это рискованная страна. И вот этот риск, на мой взгляд, ясно выразился в тех беспрецедентных крахах, развалах, которые наша Родина неоднократно переживала.
В то же время я убежден, что именно в силу этой огромной власти идеи Россия подчас совершала неслыханные дела. Достаточно вспомнить факты, которые общеизвестны, но, по-моему, до сих пор не вполне осмыслены.
Вот на протяжении того тысячелетия, которое существует Россия - ну, если точнее говорить, 1200 лет, - было три попытки завоевания мира, порабощения его мощными, сильными завоевателями. Это монгольское нашествие, которое должно было покорить именно весь мир, как сформулировал, не без блеска, Чингисхан: «Нам принадлежит все, куда только могут доскакать копыта монгольских коней». Это Наполеон. Это, наконец, Гитлер. И никто не может спорить с тем, что все эти три гигантские попытки завоевания мира потерпели крах не где-нибудь, а в России, в той самой России, которая, как сказал Некрасов, и могучая, и бессильная. Вот в какие-то моменты становится необыкновенно сильной!
Вик. К. Действительно, трудно спорить. Факты есть факты, и они требуют всестороннего осмысления.
Вад. К. Глубоко убежден: как раз то, что можно назвать идеократической природой России, и дало ей такую необоримую силу.