Еврейство в русской революции
Источник
Евреи всегда активны в истории, но не они создают революционные движения (как это иногда представляют), но скорее умело используют соответствующие исторические процессы в своих национально-стратегических интересах. Как чуткие барометры общественных настроений они всегда способны оценить динамику противоречия в чужом обществе и, подпитывая его в нужном направлении (финансово, политически, информационно), получить желаемый результат. Поэтому они на волне всех революций, революционных течений и исторических потрясений. При этом, будучи максимально свободными от национально-традиционных и общехристианских норм, евреи несут в себе наиболее разрушительный революционный пафос. «Евреи радикализировали и революционизировали социалистическое движение», - замечает по этому поводу И.Шафаревич[26]. Таким образом, сочетание в еврейском самосознании факторов «национальной избранности» и «национальной отчужденности» делает еврейскую общественно-политическую активность в традиционном обществе объективно противоречивой и деструктивной. И это своего рода имманентная трагедия еврейского народа. Говоря об искажении древнееврейского мессианизма в характере еврейского национально-исторического самосознания XIX-XX веков, Н.Бердяев отмечает эту особую внутреннюю двойственность еврейского духа: «В нем есть иная, искаженная и извращенная форма мессианизма, есть ожидание иного Мессии, после того как истинный Мессия был еврейством отвергнут, есть все та же обращенность к будущему, все то же настойчивое и упорное требование, чтобы будущее принесло с собою всеразрешающее начало, какую-то всеразрешающую правду, и справедливость на земле, во имя которой еврейский народ готов объявить борьбу всем историческим традициям и святыням, всякой исторической преемственности»[27].
Социалистическая идея развивалась как объективная потребность исторического развития общества, как попытка преодолеть эмпирическую социальную несправедливость, неравенство и эксплуатацию, и эта идея имеет собственный христианский генезис. Еврейство же видело в социализме в первую очередь новую историческую силу, способную «разрушить до основания» старый (христианский) мир, в котором еврейству никогда не было равноправного места. Таким образом, в социализме русской революции, сошлись и усилили друг друга две противоположные тенденции: созидания нового мира (импульс от христианства) и радикального разрушения старого (импульс от иудаизма). Сочетание этих двух потоков в социалистическом движении изначально предопределило всю двойственность, неоднозначность и противоречивость его исторической реализации.
…В списочных составах большинства революционных партий евреи составляли от 30 до 50%, в руководящих органах - значительно больше. Рационалисты, практики и тонкие прирожденные конспираторы, всюду имеющие родственные связи, евреи во многом взяли на себя реализацию революции на всех ее видимых и невидимых уровнях: в общественном сознании (либеральная пресса), в правительственных интригах (Распутин), во внешней политике (мировые банкиры), в народной стихии (агитаторы), в подпольной и террористической деятельности, …ну и, конечно, в открытой борьбе политических партий. Очевидец тех дней В.Шульгин отмечает: «…всюду и везде - в собраниях, союзах, организациях, манифестациях, съездах, которые тогда входили в моду… и, особенно в печати, заправилами явными или закулисными были евреи. Меня всегда удивляло, когда люди удивлялись, каким образом после февральской революции 1917 года всюду очутились евреи в качестве руководителей (эта же традиция перешла и к большевикам, когда совершилась революция октябрьская). Эти удивляющиеся люди как будто бы проспали четверть века! Они не замелили, как еврейство за это время прибрало к своим рукам политическую жизнь страны»
…Однако в политической динамике перехода от Февраля к Октябрю заслуживает внимания одно довольно интересное обстоятельство. Еще со времен противостояния с Бундом (еврейская национальная социалистическая партия), а также размежевания с меньшевиками (среди которых также преобладало еврейство), большевики представляли собой, по крайне мере по составу, наиболее русскую социалистическую партию. А.Солженицин отмечает: «Составы ЦК социалистических партий известны. Причем в ходе 1917 года в руководстве меньшевиков, правых эсеров, левых эсеров и анархистов численность евреев была много больше, чем в большевиках»[30]. Это обстоятельство, имеющее без сомнения тонкую мировоззренческую подоплеку, остро проявилось в Октябре, когда большинство мелкобуржуазных социалистических партий выступили резко против большевицкого переворота. В этом есть некое, иногда трудно уловимое в дебрях революционной стихии, подтверждение того, что социалистическая Революция в России была все-таки русской!
Анализируя национальное отношение евреев к Февралю и Октябрю, А.Солженицин пишет: «В августе на московском Государственном Совещании О.Грузенберг… заявил: «В эти дни еврейский народ… охвачен единым чувством преданности своей родине, единой заботой отстоять ее целость и завоевания демократии» и готов отдать обороне «все свои материальные и интеллектуальные средства, отдать самое дорогое, весь своей цвет, всю свою молодежь». Это было сказано в сознании, что февральский режим - самый благоприятный для российского еврейства, что он сулит ему экономические успехи и политический и культурный расцвет. И это сознание было - адекватное. И чем ближе к Октябрьскому перевороту, чем явственней росла большевицкая угроза, - тем еврейство все шире проникалось эти сознанием и становилось все более оппозиционным к большевизму. - Это уже перетекло и на социалистические партии, и многие еврейские социалисты в дни Октябрьского переворота были активно против него… И надо отчетливо сказать, что и Октябрьский переворот двигало не еврейство…»[31].
Однако в дальнейшем, после победы большевиков этот русский дух большевизма заметно повыветрился, произошло перетекание «прогрессивных» революционных сил - на ключевые и руководящие посты всех уровней новой власти пришли представители еврейства. Советская власть была принята еврейством как своя власть, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Чтобы понять, что это значило для России, какой кардинальный переворот всего строя национальной жизни, надо осознать, что евреи оказались на вершине власти в России буквально через 2-3 года после черты оседлости, ограничений на занятие государственных должностей, запрета на офицерское звание и т.д.. И тут в одночасье: Троцкий (Бронштейн) - командующий армией, Свердлов - руководитель правительства, и т.д. и т.д. и т.д… Вот уж действительно, «кто был никем, тот станет всем». В этом факте зримо проявился огромный цивилизационный диссонанс и трагедия русской революции как полная утрата ею своего национального лица. Гражданская война в этом смысле была не войной за самодержавие или против социализма, а во многом войной за национальное лицорусской Революции и новой России.
Огромный национальный перекос Советской власти резко извратил и саму идею социализма, ради которой совершилась революция. И это принципиальный момент для понимания судеб социализма в XX веке. В тотальном еврейском руководстве строительством реального социализма проступал по духу не социализм христианский и даже не просто атеистический социализм, а социализм в его крайнем антихристианском варианте. Отчетливый дух антихристианства, в его сознательном и бессознательном проявлении, привнесен в первые радикальные годы «военного коммунизма» именно еврейством. Это качественное несоответствие идей и последствий революции в чутком народном сознании обернулось парадоксальным противопоставлением большевиков и коммунистов. «Зачастую люди из низших слоев народа называют себя большевиками и с отвращением говорят о коммунистических правителях, - пишет С.Франк. - Это странное недоразумение иногда перерастает в легенду, будто бы произошедшая в Октябре 1917 года славная и обнадеживающая большевистская революция, имевшая целью установить настоящее крестьянское и рабочее правительство, потерпела поражение и каким-то образом позднее (когда - остается здесь, естественно, неизвестным) коммунисты и евреи (которые совершенно не отличаются друг от друга) захватили власть и тем вновь обрекли народ на рабство и нужду. Под этой легендой скрывается тот несомненный факт, что народ, с воодушевлением поддержавший революцию, рассматривает ее как неудавшуюся; большевики обещали свободу и народную власть… но после революции большевики оказались коммунистами, иноземными господами, имя которых народу совершенно непонятно, а из-за их хозяйственной политики, столь обременительной для крестьян, из-за притеснений и насилий, преследований церкви и засилью евреев в правительстве, коммунистов стали ненавидеть»
…Еврейская тема в русской истории все еще не закрыта… Более того, последний русский кризис вновь обострил этот вопрос до предела. Обидно, что мы не сделали выводов из предыдущих уроков истории. Все повторилось почти по старой схеме, только более «культурно» и грамотно, от этого, однако, не легче. Очередная объективно-историческая революция в России обернулась национальным крахом, на волне которой вновь оказалось русское еврейство.
Мы все были очевидцами последних событий и прекрасно помним, что волна действительно была народной как движение национального духа к новому уровню свободы, к какому-то новому, еще неведомому берегу, новому историческому самоопределению. Однако эта волна была чисто интуитивной и бессознательной как высвобождающаяся энергия нации, прорывающейся к своей новой исторической реализации. Никакой положительно-цельной идеи и цели, кроме отказа от прошлого, у этого общественного движения не существовало (и в принципе не могло существовать, ибо до точки бифуркации система «не знает» своего будущего).
Еврейство же, в отличие от русской национальной элиты было и есть в высшей степени сознательно и расчетливо, и именно эта историческая расчетливость позволила еврейству реализовать очередной российский кризис с максимальной для себя выгодой, выполнив при этом и свою глобально-историческую задачу, навязав «бессознательной» России либерально-капиталистическую идеологическую схему. В этой схеме мы опять теряем свое национальное лицо и оказываемся прочно вписанными в координаты нового мирового порядка. Причем, нынешняя реформированная Россия предстает как та самая долгожданная буржуазная реставрация, в которой русское еврейство почувствовало себя, наконец, исторически и социально вполне комфортно. Ибо именно такой представляло себе «возрожденную» после большевиков Россию ортодоксальное еврейство еще в 20-х годах прошлого века. «Великое счастье русского еврейства, - писал тогда один из его лидеров, - состоит в том, что его интересы целиком совпадают с интересами обновленной России. Не социализм, который в данных условиях должен выродиться в большевизм, отвечает экономическим интересам еврейской массы, а именно буржуазно-собственнический строй. Не всеподавляющая полицейская власть государства, а самодеятельная свободная личность оздоровит наше еврейство»[33]. Ибо «с еврейской точки зрения можно утверждать: счастье России и всех ее народов в том строе, который был возвещен в декретах марта 1917г…»[34]. Без сомнения, и нынешнее «ново-русское еврейство» придерживается этого мнения...
Евреи всегда активны в истории, но не они создают революционные движения (как это иногда представляют), но скорее умело используют соответствующие исторические процессы в своих национально-стратегических интересах. Как чуткие барометры общественных настроений они всегда способны оценить динамику противоречия в чужом обществе и, подпитывая его в нужном направлении (финансово, политически, информационно), получить желаемый результат. Поэтому они на волне всех революций, революционных течений и исторических потрясений. При этом, будучи максимально свободными от национально-традиционных и общехристианских норм, евреи несут в себе наиболее разрушительный революционный пафос. «Евреи радикализировали и революционизировали социалистическое движение», - замечает по этому поводу И.Шафаревич[26]. Таким образом, сочетание в еврейском самосознании факторов «национальной избранности» и «национальной отчужденности» делает еврейскую общественно-политическую активность в традиционном обществе объективно противоречивой и деструктивной. И это своего рода имманентная трагедия еврейского народа. Говоря об искажении древнееврейского мессианизма в характере еврейского национально-исторического самосознания XIX-XX веков, Н.Бердяев отмечает эту особую внутреннюю двойственность еврейского духа: «В нем есть иная, искаженная и извращенная форма мессианизма, есть ожидание иного Мессии, после того как истинный Мессия был еврейством отвергнут, есть все та же обращенность к будущему, все то же настойчивое и упорное требование, чтобы будущее принесло с собою всеразрешающее начало, какую-то всеразрешающую правду, и справедливость на земле, во имя которой еврейский народ готов объявить борьбу всем историческим традициям и святыням, всякой исторической преемственности»[27].
Социалистическая идея развивалась как объективная потребность исторического развития общества, как попытка преодолеть эмпирическую социальную несправедливость, неравенство и эксплуатацию, и эта идея имеет собственный христианский генезис. Еврейство же видело в социализме в первую очередь новую историческую силу, способную «разрушить до основания» старый (христианский) мир, в котором еврейству никогда не было равноправного места. Таким образом, в социализме русской революции, сошлись и усилили друг друга две противоположные тенденции: созидания нового мира (импульс от христианства) и радикального разрушения старого (импульс от иудаизма). Сочетание этих двух потоков в социалистическом движении изначально предопределило всю двойственность, неоднозначность и противоречивость его исторической реализации.
…В списочных составах большинства революционных партий евреи составляли от 30 до 50%, в руководящих органах - значительно больше. Рационалисты, практики и тонкие прирожденные конспираторы, всюду имеющие родственные связи, евреи во многом взяли на себя реализацию революции на всех ее видимых и невидимых уровнях: в общественном сознании (либеральная пресса), в правительственных интригах (Распутин), во внешней политике (мировые банкиры), в народной стихии (агитаторы), в подпольной и террористической деятельности, …ну и, конечно, в открытой борьбе политических партий. Очевидец тех дней В.Шульгин отмечает: «…всюду и везде - в собраниях, союзах, организациях, манифестациях, съездах, которые тогда входили в моду… и, особенно в печати, заправилами явными или закулисными были евреи. Меня всегда удивляло, когда люди удивлялись, каким образом после февральской революции 1917 года всюду очутились евреи в качестве руководителей (эта же традиция перешла и к большевикам, когда совершилась революция октябрьская). Эти удивляющиеся люди как будто бы проспали четверть века! Они не замелили, как еврейство за это время прибрало к своим рукам политическую жизнь страны»
…Однако в политической динамике перехода от Февраля к Октябрю заслуживает внимания одно довольно интересное обстоятельство. Еще со времен противостояния с Бундом (еврейская национальная социалистическая партия), а также размежевания с меньшевиками (среди которых также преобладало еврейство), большевики представляли собой, по крайне мере по составу, наиболее русскую социалистическую партию. А.Солженицин отмечает: «Составы ЦК социалистических партий известны. Причем в ходе 1917 года в руководстве меньшевиков, правых эсеров, левых эсеров и анархистов численность евреев была много больше, чем в большевиках»[30]. Это обстоятельство, имеющее без сомнения тонкую мировоззренческую подоплеку, остро проявилось в Октябре, когда большинство мелкобуржуазных социалистических партий выступили резко против большевицкого переворота. В этом есть некое, иногда трудно уловимое в дебрях революционной стихии, подтверждение того, что социалистическая Революция в России была все-таки русской!
Анализируя национальное отношение евреев к Февралю и Октябрю, А.Солженицин пишет: «В августе на московском Государственном Совещании О.Грузенберг… заявил: «В эти дни еврейский народ… охвачен единым чувством преданности своей родине, единой заботой отстоять ее целость и завоевания демократии» и готов отдать обороне «все свои материальные и интеллектуальные средства, отдать самое дорогое, весь своей цвет, всю свою молодежь». Это было сказано в сознании, что февральский режим - самый благоприятный для российского еврейства, что он сулит ему экономические успехи и политический и культурный расцвет. И это сознание было - адекватное. И чем ближе к Октябрьскому перевороту, чем явственней росла большевицкая угроза, - тем еврейство все шире проникалось эти сознанием и становилось все более оппозиционным к большевизму. - Это уже перетекло и на социалистические партии, и многие еврейские социалисты в дни Октябрьского переворота были активно против него… И надо отчетливо сказать, что и Октябрьский переворот двигало не еврейство…»[31].
Однако в дальнейшем, после победы большевиков этот русский дух большевизма заметно повыветрился, произошло перетекание «прогрессивных» революционных сил - на ключевые и руководящие посты всех уровней новой власти пришли представители еврейства. Советская власть была принята еврейством как своя власть, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Чтобы понять, что это значило для России, какой кардинальный переворот всего строя национальной жизни, надо осознать, что евреи оказались на вершине власти в России буквально через 2-3 года после черты оседлости, ограничений на занятие государственных должностей, запрета на офицерское звание и т.д.. И тут в одночасье: Троцкий (Бронштейн) - командующий армией, Свердлов - руководитель правительства, и т.д. и т.д. и т.д… Вот уж действительно, «кто был никем, тот станет всем». В этом факте зримо проявился огромный цивилизационный диссонанс и трагедия русской революции как полная утрата ею своего национального лица. Гражданская война в этом смысле была не войной за самодержавие или против социализма, а во многом войной за национальное лицорусской Революции и новой России.
Огромный национальный перекос Советской власти резко извратил и саму идею социализма, ради которой совершилась революция. И это принципиальный момент для понимания судеб социализма в XX веке. В тотальном еврейском руководстве строительством реального социализма проступал по духу не социализм христианский и даже не просто атеистический социализм, а социализм в его крайнем антихристианском варианте. Отчетливый дух антихристианства, в его сознательном и бессознательном проявлении, привнесен в первые радикальные годы «военного коммунизма» именно еврейством. Это качественное несоответствие идей и последствий революции в чутком народном сознании обернулось парадоксальным противопоставлением большевиков и коммунистов. «Зачастую люди из низших слоев народа называют себя большевиками и с отвращением говорят о коммунистических правителях, - пишет С.Франк. - Это странное недоразумение иногда перерастает в легенду, будто бы произошедшая в Октябре 1917 года славная и обнадеживающая большевистская революция, имевшая целью установить настоящее крестьянское и рабочее правительство, потерпела поражение и каким-то образом позднее (когда - остается здесь, естественно, неизвестным) коммунисты и евреи (которые совершенно не отличаются друг от друга) захватили власть и тем вновь обрекли народ на рабство и нужду. Под этой легендой скрывается тот несомненный факт, что народ, с воодушевлением поддержавший революцию, рассматривает ее как неудавшуюся; большевики обещали свободу и народную власть… но после революции большевики оказались коммунистами, иноземными господами, имя которых народу совершенно непонятно, а из-за их хозяйственной политики, столь обременительной для крестьян, из-за притеснений и насилий, преследований церкви и засилью евреев в правительстве, коммунистов стали ненавидеть»
…Еврейская тема в русской истории все еще не закрыта… Более того, последний русский кризис вновь обострил этот вопрос до предела. Обидно, что мы не сделали выводов из предыдущих уроков истории. Все повторилось почти по старой схеме, только более «культурно» и грамотно, от этого, однако, не легче. Очередная объективно-историческая революция в России обернулась национальным крахом, на волне которой вновь оказалось русское еврейство.
Мы все были очевидцами последних событий и прекрасно помним, что волна действительно была народной как движение национального духа к новому уровню свободы, к какому-то новому, еще неведомому берегу, новому историческому самоопределению. Однако эта волна была чисто интуитивной и бессознательной как высвобождающаяся энергия нации, прорывающейся к своей новой исторической реализации. Никакой положительно-цельной идеи и цели, кроме отказа от прошлого, у этого общественного движения не существовало (и в принципе не могло существовать, ибо до точки бифуркации система «не знает» своего будущего).
Еврейство же, в отличие от русской национальной элиты было и есть в высшей степени сознательно и расчетливо, и именно эта историческая расчетливость позволила еврейству реализовать очередной российский кризис с максимальной для себя выгодой, выполнив при этом и свою глобально-историческую задачу, навязав «бессознательной» России либерально-капиталистическую идеологическую схему. В этой схеме мы опять теряем свое национальное лицо и оказываемся прочно вписанными в координаты нового мирового порядка. Причем, нынешняя реформированная Россия предстает как та самая долгожданная буржуазная реставрация, в которой русское еврейство почувствовало себя, наконец, исторически и социально вполне комфортно. Ибо именно такой представляло себе «возрожденную» после большевиков Россию ортодоксальное еврейство еще в 20-х годах прошлого века. «Великое счастье русского еврейства, - писал тогда один из его лидеров, - состоит в том, что его интересы целиком совпадают с интересами обновленной России. Не социализм, который в данных условиях должен выродиться в большевизм, отвечает экономическим интересам еврейской массы, а именно буржуазно-собственнический строй. Не всеподавляющая полицейская власть государства, а самодеятельная свободная личность оздоровит наше еврейство»[33]. Ибо «с еврейской точки зрения можно утверждать: счастье России и всех ее народов в том строе, который был возвещен в декретах марта 1917г…»[34]. Без сомнения, и нынешнее «ново-русское еврейство» придерживается этого мнения...