Духовный закат вручную; 2004 год: странные люди
Во время пребывания в Риме я каждый день знакомился с новыми людьми, посещал учреждения Русского католического дела и знакомился с его участниками. Несколько лет переписывался с профессором литургики Мигелем Арранцем. Он просил меня позвонить, когда буду в Риме, чтобы договориться о встрече, потому что он жил далеко от «Руссикума», где обычно останавливались русские.
После рукоположения Матуша Марцина и Мартина Михала в «Руссикуме» состоялся фуршет, на котором я встретил несколько знакомых духовных особ и русских римлян. После фуршета собрался позвонить Мигелю Арранцу и искал глазами телефон. В этот момент ко мне подошел архимандрит Сергий Гайек, взял за локоть и подвел к высокому бородатому монаху с наперсным крестом.
- Я думаю, что вам будет интересно познакомиться с соотечественником. Это - игумен Филипп, а за ним стоит его собрат отец Алипий.
После этого отец Гайек галантно перешел к соседней компании словаков.
Мы познакомились и нашли много общих тем для обсуждения, начав с фасона облачений, в которых отцы были на литургии. Отец Филипп доказывал, что реконструировал древний византийский покрой облачений, который выглядел более стильно, чем изделия предприятия «Софрино». Филипп говорил очень убежденно, а Алипий внимательно слушал, глубоко вздыхал и поддакивал, если Филипп к нему обращался.
Мы проговорили несколько часов, и когда стемнело, отцы сказали, что им нужно идти на ужин в генеральную курию цистерцианцев на Авентине, где они проживают в комфортабельных апартаментах.
На прощанье Филипп добавил:
- Про нас наверняка говорят, что мы странные люди?
- Нет, - ответил я, вспомнив, что именно так назвал их Матуш Марцин.
Через несколько дней я вновь встретился с архимандритом Сергием Гайеком, и спросил его об архиве епископа Андрея Каткова.
- Наверное, что-то должно остаться в генеральной курии конгрегации мариан. Я спрошу архивариуса. Кстати, я вас приглашаю туда завтра на обед.
На завтра пошел дождь. Отец Сергий заехал в «Руссикум» на машине и мы поехали на улицу Корсики, где в современном трехэтажном доме из красного кирпича находилась генеральная курия мариан [Curia Generalizia dei Chierici Mariani]. Он показал мне библиотеку, а затем мы спустились в полуподвал, где находился рефекторий (трапезная). Повариха подала нам пасту, с которой начался обед. Затем было главное блюдо из мяса и салат. Отец Сергий назвал по-итальянски блюдо и налил мне красного вина. На десерт нам подали мороженое, и речь зашла о монахах.
- Вам удалось пообщаться с отцами Филиппом и Алипием? - спросил отец Сергий.
- Да. У меня создалось впечатление, что они много знают о православной духовности, ведь, как сказал отец Филипп, он восстановил Трифоно-Печенгский монастырь, а отец Алипий - способный иконописец. Он показывал мне портфолио своих работ.
- Они хорошо в этом понимают, но, как и всем талантливым людям, им сложно встроиться в церковную среду. Где они только не были! Сначала их принял греко-католический епископ Ян Бабяк в Польше с условием, что они вступят в чин украинских василиан. Им там не понравилось. Затем они перешли к нам, марианам, узнав, что у нас есть ветвь византийского обряда. Филипп устроил конфликт. В конце концов, их отправили через Конгрегацию восточных церквей на учебу в Рим: они поступили в университет св. Ансельма, получают хорошее содержание от конгрегации. Филипп здесь тоже не ладит с людьми. Кроме того, они с Алипием постоянно держатся вместе, что выглядит очень странно. Филипп заявил: «Мы - монашеская семья. Нас нельзя разлучать».
Обед окончился, и отец Сергий довез меня до улицы Карло Каттанео, где находился «Руссикум».
Я зашел в библиотеку Восточного института, назвав на вахте имя проф. Роберта Тафта. Я ходил мимо книжных полок и поражался обилию раритетов. Это была лучшая в мире библиотека по восточному христианству.
За ужином, ректор (настоятель) храма св. Антония отец Клод Робине спросил меня, все ли мне нравится в «Руссикуме».
- Все хорошо. Только за трапезой много дают вина. Непривычно.
- Такова итальянская кухня. Мы здесь практически не пьем. Вот когда началась эпоха экуменизма, и стали приезжать духовные особы из православных церквей, вот тогда все и началось. Они слабее 40 градусов ничего не признают. У них столовое вино не считается алкоголем. Кстати, вы наверняка познакомились с игуменом Филиппом. Ему у нас не понравилось: все не так! Поэтому он и живет у цистерцианцев вместе со своим собратом Алипием. Странные люди!
На следующий день вечером в «Руссикуме» было культурное мероприятие. На него пришли отцы Филипп и Алипий. Увидев меня, отец Филипп повел меня на экскурсию по храму св. Антония Великого. Он махал руками и говорил, что сделано правильно, а что нет. Затем, мы зашли в сакристию и он начал вытаскивать из шкафа цветные шелковые подризники и причитать:
- Где они это взяли? Как догадались? Отец Клод сказал, что где-то прочитал, что для русского обряд характерны цветные подризники, и он заказал их всех цветов радуги!
Отец Алипий принялся его успокаивать. Филипп замолчал и печально пошел к выходу, сверкая очками.
На прощанье он развел руками и картинно сказал:
- Да, мы такие! Про нас правильно говорят, что мы - скандалисты!
На следующий день я вылетал из аэропорта Рим-Фьюмичино без сожаления. Я заметил, что нет желания вернуться в Рим. Даже целибаты Филипп и Алипий были в глазах римских клерикалов странными людьми. А что уже говорить про меня, женатого? Для них я чужд совершенно.
Когда «Боинг» набрал высоту над морем и повернул на северо-восток, облетая Рим, я смотрел на Вечный город до тех пор, пока он не скрылся за облаками.
Вернувшись в Омск, я посмотрел в Интернете досье на игумена Филиппа Майзерова и постарался забыть встречу с ним в Риме.