Духовный закат вручную; 2000 год: большие деньги
2000 год был юбилеем христианства. Епископ Иосиф Верт приезжал в Омск и побывал в украинском греко-католическом приходе на углу улиц Омской и 10-лет Октября. Службы совершались в частном доме с религиозной историей. Кирпичный дом был построен под жилье после войны. Затем его купили мусульмане, переделали под мечеть, а в 1998 году продали отцу Мартину Себиню. Накануне дефолта он обменял 100 тысяч марок на рубли, и чтобы деньги не сгорели, нужно было что-то срочно купить. Он купил молитвенный дом у имам-хатыба Зулькарная Шакирзянова, называвшего себя муфтием всея Сибири. Я встречался с ним в новой мечети, и он дал мне совет вести себя с местными властями дерзко и свободно.
Себинь рассказывал, что муфтий Шакирзянов был первым религиозным деятелем Омска, купившим мобильный телефон. Вспомнил случай. Губернатор Леонид Полежаев собрал руководителей религиозных организаций, чтобы сказать назидательное слово. У Шакирзянова зазвонил мобильник во время речи губернатора. Муфтий нажал кнопку и сказал: «Что? Мешок сахара привезли? Заносите в дом!». Пресвитер баптистов Сипко шепнул архиепископу Феодосию: «Муфтий самогон гонит!» и все засмеялись, уронив торжественность момента.
Епископ Верт осмотрел молитвенный дом: стены дали трещины из-за осадки фундамента. Он вручил юбилейный крест и посоветовал составить проект на получение гранта от немецкой благотворительной организации «Реновабис», чтобы привести здание в порядок.
Каждую неделю я заходил в областную научную библиотеку читать периодику. Однажды увидел в ней объявление о научной конференции на факультете теологии Омского университета и пришел послушать доклады. Конференцию открыл декан и рассказал о том, что факультет теологии в Омске - первый или один из первых в России. Затем читались сообщения о борьбе православия с инославными исповеданиями. Самыми главным врагами были баптисты. В перерыве я спросил двух докладчиков о темах их диссертаций и о перспективах специальности «теология». Они защищались в советское время по научному атеизму. Факультет теологии был развитием кафедры научного атеизма, которую после перестройки хотели разогнать. Чтобы сохранить преподавательский состав, решили кафедру превратить в факультет. Ректор университета Геннадий Геринг поддержал, и возник факультет. На теологический поступают те, кто не смог поступить на исторический.
Позвонил отец Мартин Себинь:
- К нам приезжает Обалдели. Знаешь кто это?
- Директор «Каритаса» Убальдо Орланделли. Я тоже сначала так подумал, но потом дал ему кличку товарищ Убо, потому что ведет себя, как комсомольский работник из фильма «ЧП районного масштаба». Показывали у нас в Саранске такое кино в конце 80-х.
- Он прилетает на самолете. Просил для него снять номер за городом, и чтобы бассейн был. Я заеду за тобой, мы его встретим в аэропорту и поедем в дом отдыха за Ачаирским монастырем. Он хочет нам что-то сказать.
Мы долго сидели в «Гольфе» отца Мартина перед входом в аэропорт. Перед нами стояла колонна джипов. Рядом с ними ходили пузатые мужички в кожаных куртках с барсетками.
- Как эта штука в руках называется? - спросил отец Мартин. - У нас в Словакии есть неприличное слово, обозначающее «сумка странного мужчины».
- У нас то же самое - «пидорка», - ответил я.
Прилетел борт из Новосибирска. Мы подхватили отца Убальдо и выехали на загородную трассу. Приехав в дом отдыха, отец Убальдо пригласил нас пообедать. На первом этаже была столовая с ресторанным меню, и он предложил нам заказать, все что хотим, давая понять, что у него неограниченный доступ к оплате представительских расходов. Я заказал по максимуму и опьянел от еды, как Каштанка у Чехова. Отец Убальдо в стильном жилете и клерикальной сорочке во время обеда сравнивал блюда по ГОСТу СССР, которые нам подали, с похожими блюдами итальянской кухни. Из его уст мы услышали десятки названий макарон, сыров и марок вин.
Затем мы поднялись к нему в номер, заняли места на диване и обратились в слушание. Отец Убальдо сел в кресло, положил на колени ноутбук и начал рассказ о себе. Он родился в богатой семье в Ломбардии. Ломбардия - это регион Италии, где живут самые умные и трудолюбивые итальянцы, такие как его родители. Его отцу принадлежит отель, который он хотел завещать сыну. Убальдо отлично учился в школе, служил в альпийских стрелках, где хорошо себя показал. Его любили девушки, но он решил посвятить себя церкви, поступил в семинарию и принял обет безбрачия.
В этот момент мы посмотрели с отцом Мартином друг на друга и представили, как итальянские девушки кусают себе локти.
Убальдо продолжил. Когда мама услышала о решении сына, то долго причитала, а отец заперся в кабинете. Наконец, они примирились. Убальдо после посвящения в сан отказался от наследства и последовал за Христом в бедности.
Я посмотрел на эффектные остроносые туфли на ногах отца Убальдо и подумал, что мне такие никогда не носить.
Рассказ продолжался два часа. Мы узнали о высоком уровне образования и связях в политических, религиозных и культурных кругах Европы нашего собеседника. Он вскользь упомянул о том, что назначен почетным консулом Италии в Новосибирске.
- А шенгенские визы давать можешь? - спросил отец Мартин.
- Лично я нет, но если тебе нужно, могу позвонить в консульский отдел в Москве.
Убальдо был доволен, что нашел в нашем лице внимательных слушателей. Он попросил отца Мартина заехать за ним завтра, чтобы отвести его на совещание в отделении «Каритас» и простился, показав на ноутбук:
- Мне нужно написать письмо в Рим важному кардиналу.
По дороге в Омск Мартин сказал, что сестра Елизавета выбила в Германии миллион марок на ремонт здания, а Убальдо хочет распоряжаться этими деньгами из Новосибирска, поэтому пытается сместить Елизавету и посадить на ее место своего человека.
Я позвонил Елизавете и пересказал речь Убальдо. Она ответила, что отказ от наследства - это дешевая итальянская болтовня, а его растраты церковных денег уже превзошли все границы. Фрау Додт из организации «Реновабис» обещала приехать в Новосибирск и устроить Убальдо выволочку.
Однажды сестра Юлиана Линтнер пригласил поехать с ней в хоспис в районе шинного завода, чтобы показать, чем она занимается. Мы сели в старый «Фольсваген Пассат». По дороге она рассказала, что сначала они хотели жить в Омске, как все люди и работать по специальности медсестрами, но оказалось, что у местных медсестер очень маленькая зарплата. Чтобы содержать себя в Омске они ищут спонсоров в Германии, составляют проекты и посылают отчеты. Поэтому она приезжает в хоспис нечасто. Она везла большую сумку с подарками. По приезде она провела меня в сестринскую и познакомила с медицинскими сестрами. Пока она ходила по больным и раздавала подарки, я прошел в молитвенную комнату, где стояла полка с книгами. Подошла медсестра, ответственная за комнату и пояснила:
- Здесь у нас книги всех христианских направлений. Недавно батюшка из собора приходил и сказал: «Зачем тут стоят баптистские книжки?». Я ему ответила: «Все равно про Бога!». - «Ну ладно, пусть стоят. Ты их только святой водой окропи!» и ушел.
Затем пришла сестра Юлиана, достала консервы, и мы присоединились к обеду медсестер. Они принесли из дома винегрет в стеклянных банках и поделились с нами.
Ранней весной в гололед сестры, возвращаясь в Омск из райцентра Азово, слетели в кювет на заднеприводных «Жигулях» 4-й модели и получили травмы. Их руководство в Германии, узнав об этом, быстро нашло деньги на приобретение современной европейской машины, чтобы не рисковать.
Сестра Мария Штадлер попросила меня помочь в покупке автомобиля: оформить документы на меня и выписать генеральную доверенность на ее имя, потому что сестры жили в России по визам и не могли оформить на себя. За нами заехал дилер и повез в офис. Он только что получил новый «Форд Эскорт» с кондиционером, магнитолой и спойлером. Мы ахнули от восхищения, увидев эту машину на стоянке. Затем дилер повез к знакомому милиционеру в управление МВД, чтобы сразу же получить номера. Не успел моргнуть глазом, как номера были прикручены к бамперам. Сестра Мария села за руль, я - на переднее кресло, а дилер и милиционер пристроились сзади. Мы сделали круг по городу. На заднем сидении перешептывались, обсуждая манеру вождения. Несколько раз произнесли имя Клаудии Шиффер. Для омских мужиков любая немка - Клаудия Шиффер. В конце концов, мы вернули милиционера в управление МВД, заехав под знак «Кирпич» на глазах у патрульного с полосатым жезлом в руках. Мария вздрогнула, но патрульный не отреагировал. Наши попутчики вышли, пожелав нам удачи.
- А почему к нам не подошел полицист? - спросила сестра Мария.
- Потому что он знает, что если здесь кто-то нарушает, то ему можно, - ответил я.
Мы снова помчались по улицам Омска, чтобы обкатать новый автомобиль. Мария виртуозно управляла «Фордом», плавно обгоняя попутные машины. Я сидел в кондиционированной атмосфере и смотрел, как мы оставляем за бортом джипы с пузатыми мужичками и крутыми телками за рулем.
Я включил радиоприемник и попал на шутку Николая Фоменко: «Крепко за шоферку держись, баран!».
Вот он миг счастья: ты летишь на иностранном автомобиле по мосту, всматриваешься, как Ермак, куда течет Иртыш, а шоферка у тебя - Клаудия Шиффер!