НА ПУТИ К НОВОЙ НОРМАЛЬНОСТИ
ЗАБОТА О ЗДОРОВЬЕ ИЛИ ПУТЬ К СОКРАЩЕНИЮ ПОПУЛЯЦИИ
Слово вирус происходит от латинского, где оно означает «вредный для здоровья сок растений», то есть яд. Отсюда также слова «ядовитый». Слово вирус = virus = латинского языка, связано с индоевропейским корнем * weis- (течь, яд) и с греческим ἰός (ios = яд). Очень далекая от того, что нам сегодня продает медицинская наука; микроорганизм, состоящий из генетического материала, защищенного белковой оболочкой, который вызывает различные заболевания, внедряясь в клетку в качестве паразита и размножаясь в ней (то, что сегодня еще не было продемонстрировано).
Люди, благодаря иммунной системе, развитой за миллионы лет, если они не живут в антисанитарных условиях или не отравлены, им очень трудно заболеть.
МЕТОДУ ВАКЦИНИРОВАНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ОБЯЗАНО АНГЛИЙСКИМ БАРОНАМ МОНТЕГЮ, РОДСТВЕННИКАМ КОРОЛЕВСКОЙ СЕМЬИ БРИТАНИИ ВИНДЗОРОВ И ПО МАТЕРИ главного филантропа вакцинологии планеты БИЛЛА ГЕЙТСА, КОТОРАЯ РОДОМ ОТ АНГЛИЙСКИХ БАРОНОВ МАКСВЕЛЛ.
Вакцинированию мы во многом обязаны баронессе Мэри Уортли Монтегю, старшей дочери Эвелин Пьерпойнт Монтегю, 1-го герцога Кингстон-апон-Халл, которая привезла из Константинополя метод, известный как «вариолизация» или «вариоляция», прививка от оспы. В 1721 году члены английского королевского двора и придворные врачи, в том числе Ханс Слоан, президент Королевского общества и личный врач королей, был свидетелем первой прививки, проведенной в этой стране. С этого момента вариоляция распространилась по Европе и Америке как метод профилактики оспы. Англия будет страной, где он получит наибольшее признание. В 1746 году в Лондоне была основана больница оспы и прививок, предназначенная для ухода за привитыми пациентами в период заражения и для лечения неимущих, больных оспой.
В 1755 году Лондонский колледж врачей одобрил прививку, объявив ее «важной и точной для человеческого рода», и епископ Вустерский основал общество пропагандистов того же самого. В то время хирурги Саттоны из графства Саффолк, недалеко от Лондона, успешно усовершенствовали технику прививки.
Участие Ганноверской Династии в популяризации прививки от оспы хорошо задокументировано - Каролина Ансбахская (1683-1737, жена короля Георга II Гановерского), тогда принцесса Уэльская, и королева Шарлотта, жена короля Георга III, продолжала непоколебимо поддерживать эту прививочную практику, несмотря на потерю из-за неё своих сыновей Альфреда (1780-1782) и Октавия (1779-1783).
То есть, от её вакцин умерли её двое маленьких детей 2 и 4 лет, ПРИНЦЕВ наследников британской короны, но она всё равно продвигала опасные вакцины в общество.
Относительно мимолетный отчет о вакцинации принцев Августа (род. 1773) и Эрнеста (род. 1771) в письме королевы Шарлотты королевской гувернантке леди Шарлотте Финч, написанном 7 октября 1775 года, дает захватывающее представление о том, что в конечном итоге поддержало ее решение сделать своим детям прививку от оспы: ее вера в «Провидение», которое поможет им пройти через процедуру. В этом письме Шарлотта пишет:
«Мне приятно сообщить вам, что мои дорогие Дети (которые потом умерли от её вакцины от оспы) прошли свою операцию со всем возможным и бòльшим, чем ожидалось, героизмом, я верю, что то же самое Провидение, которое до сих пор приносило мне необыкновенный успех во всех моих начинаниях, не откажет мне в этом в этом время, как я могу сказать с большой правдой, это не начнется без молитвы о его помощи как о величайшем и лучшем из лекарств, в которое я могу вложить свою Уверенность».
Эта прививка от оспы в те времена была связана со значительным риском и неопределенностью. Для этого нужно было взять инфицированный материал из пустулы больного оспой и поместить его под кожу здорового человека, чтобы вызвать локальную инфекцию и легкую форму болезни, тем самым придавая пожизненный иммунитет против того, что в противном случае могло бы быть опасным и смертельным дело. Но процедура не всегда срабатывала: иногда она приводила к полномасштабным и потенциально смертельным случаям оспы; иногда он просто не «принимался», и в этом случае его приходилось повторять; а иногда это приводило к такой легкой форме болезни, что никогда нельзя было с уверенностью сказать, был ли достигнут иммунитет для будущего.
Действительно, королева Англии Шарлотта представляет собой отличный тестовый пример для процесса принятия решений относительно вакцинации. Ее представления о том, что представляют собой оспа и прививка, уже неоднократно подвергались проверке, прежде чем она потеряла из-за вакцины Альфреда и Октавиуса. В 1768 году Шарлотта сразу сделала прививки своему старшему брату герцогу Эрнесту Мекленбургскому (1742-1814), ее сыну принцу Уильяму (род. 1765) и Шарлотте Луизе Генриетте Альберт (1765-1840, дочери Фридриха Альберта), который служил при мекленбургском дворе, но сопровождал Шарлотту в Англию по настоянию королевы в качестве доверенного лица; мисс Альберт воспитывалась вместе с королевскими детьми.
Семь лет спустя, однако, несмотря на то, что в то время она пережила хрестоматийный случай легкой формы оспы - судороги, лихорадку и воспаленные пустулы, которые увеличивались, а затем регулярно высыхали - мисс Шарлотта Луиза Генриетта Альберт, тем не менее, подхватила оспу «в полную силу». По крайней мере, в течение шести недель она страдала от слияния, когда все пустулы сливались вместе: «Никто не мог утешить меня или облегчить боль. Меня могли поднять только четыре человека, по одному в каждом углу простыни, чтобы застелить мою кровать; потому что между пустулами нельзя было поместить иголку» писала она.
Открытие того, что прививка мисс Альберт не сделала ее невосприимчивой к оспе, на мгновение «пошатнуло» доверие королевы к Уильяму Бромфилду (1713-1792), хирургу ее семьи, который проводил операцию и который в то время заверил всех, что те привитые «были защищены от дальнейшего страха перед болезнями». Обеспокоенность Шарлотты, несомненно, была вызвана тем фактом, что, когда троим сделали прививку, это не оказало «никакого воздействия» на ее брата Эрнеста, и что Уильям стал «менее болен», чем мисс Альберт. Тем не менее, опасения Шарлотты развеялись, когда Бромфилд заверил ее, что детям были сделаны прививки «от разных болезней».
Эдвард Дженнер, член Лондонского королевского общества, впоследствии стал считаться отцом иммунологии.
Дженнер из сообщений показывает, что он прекрасно осознавал, что однажды перенесенная болезнь не делает человека невосприимчивым к болезни. И вакцина тоже не делает человека невосприимчивым к болезни. Однако он выступал за то, что было совершенно неестественным и очень опасным, отчего умерли маленькие Октавий (1779-1783) и Альфред (1780-1782) двух и четырёх-летние дети королевы Англии Шарлотты Мекленбург-Стрелицкой, жены короля Георга III.
Чтобы населению было легче заболеть, сначала необходимо было его провакцинировать.Научную основу подготовили используя масонский персонаж, который вошел в историю как отец микробиологии.
Пастер с внучкой.(Гравюра Джонсона с картины Бонна;Совет справочной библиотеки столичного Торонто)
Луи Пастер. родился в Доле, Франция, 27 декабря 1822 года. Он был признанным масоном, и на портрете можем видеть его с масонским жестом скрытой руки Яхбулона или Мастера второй завесы.
Его отец Жан-Жозеф Пастер был сержантом, награжденным орденом Почетного легиона императора Наполеона, который ТОЖЕ был МАСОНОМ и очень любил масонский жест скрытой руки, а его сын Людовик, Наполеон III, и его жена принцесса Евгения де Монтихо Бонапарт заставили государство финансировать его, Пастера, эксперименты. Император Наполеон III поручил ему в 1863 году изучить винные болезни. Заинтересованый в методе пастеризации, который принесет ему огромную пользу при сохранении и распространении семейного вина императорского Дома Бонапартов.
Масон Луи Пастер разработал теорию инфекционных заболеваний, которая никогда не была доказана, но была очень полезна элите, чтобы продать нам биологический дарвинизм.
Он без колебаний экспериментировал с введением спинного мозга кроликов, убитых бешенством, здоровым детям, которых он, полностью здоровых, намеревался защитить от бешенства (что-то совершенно бессмысленное и безумное). Многие дети умерли, и было большое количество родителей, которые заявили о нем властям, но защита императорской семьи, которой он пользовался, заставила их жалобы исчезнуть. Основываясь на том факте, что всего пара детей пережила его инъекции, этому психопату, они, Бонапарты и профессора Франции, дали добро на использование инъекций Пастера, создав первую крупную транснациональную компанию по производству вакцин против бешенства, а затем и против многих других болезней. Эта компания принесла им огромные барыши.
Луи Пастер, известный фальсификатор и мошенник, нанятый французским правительством, в то время как Франция находилась в состоянии войны с Германией в 1870-71гг.
Убитые в ходе войны были объявлены жертвами эпидемии оспы. Немцы утверждали, что оспа пришла из Франции, французы обвиняли Германии.
Пастер знал из исследований Антуана Бешама и других учёных о том, какова на самом деле жизнедеятельность бактерий. Он поначалу отрицал новые знания, т.к. опирался на доктрину католической церкви, однако вскоре после того как он был нанят правительством, Пастер переменил свои взгляды на прямо противоположные. Результаты чужих научных исследований он преподносил как свои собственные.
Пастер прекрасно понимал, что бактерии не вызывают болезней, но ему было необходимо обосновать теорию заразных заболеваний, так как она была очень удобна и многократно использовалась для подавления восстаний, объявления карантинов, создания искусственного голода.К тому времени было уже опубликовано достаточно исследований в Германии и в других странах, в том числе работы Макса фон Петтенкофера, который изучил что на самом деле представляет собой холера и как легко её можно предотвратить.
Пастер работал по контракту с правительством и искал аргументы в военном конфликте с англичанами, чтобы запретить им плавать через средиземное море. Он пришёл к мысли о необходимости объявить о существовании невидимого патогена, возбудителя болезней, содержащегося в людях. Он назвал это «вирус».
Такова была его идея. Он заявил, что невидимый вирус в тысячу раз меньше бактерий и теперь он в экспериментах использует особые плотные фильтры, чтобы не пропустить бактерии. Пастер берёт ткани из трупа животного, выдавливает из него жидкость и
пропускает через фильтр. Полученную жидкость с трупными ядами он вводит в головной мозг собаки , привязанной вертикально. Он вводит жидкость в объёме 1/3 головного мозга животного, собака лает, бьётся в конвульсиях и умирает, из её рта идёт пена. Пастер называет это «вирус бешенства».
Пастер также заявил, что у него есть противоядие против этого вируса для того, чтобы начать насаждать прививки. Вакцинаторские кампании начались с Франции, в то время как немцы развивали антибиотики и химиотерапию.
Пастер совершал фальсификации во множестве своих экспериментов. Но помимо лабораторных журналов, он вёл параллельно дневники, в которых подробно зафиксировал все детали опытов. Он распорядился никогда не публиковать эти дневники. Семья Пастера стала очень богатой, но последний из его потомков нарушил запрет и сделал эти записи доступными для учёных из университета Принстона. В 1993 году проф. Герард Гайсон опубликовал книгу на английском языке «Тайная наука Луи Пастера», и из этой книги стало ясно в каких масштабах Пастер сфальсифицировал свои опыты. Например, в опытах с вакцинированными животными, контрольная группа непривитых животных получала сильный яд, и они все погибали. Статистика экспериментов Луи Пастера лживая от начала и до конца.
Пастер - изобретатель идеи микроскопических патогенов, невидимых в оптический микроскоп, но распространяющих болезнь. Эта теория прекрасно вписывалась в уже обкатанную веками модель, основанную на идеологии войны, а не симбиоза (а ведь именно симбиоз - это истинный принцип устройства жизни в Природе!). Чтобы получить политическое и военное преимущество над англичанами Пастер выдвинул идею вирусов.
Луи Пастер никогда не был врачом, но был химиком с посредственной квалификацией. Была им изобретена и бактериология, говорят, что он сделал великие открытия в микробиологии, когда эта наука еще не существовала.
Пастеризация нагретых веществ в течение короткого времени при 44 ° C, точная температура, при которой разрушаются ферменты в пищевых продуктах и эти ферменты необходимы системному микробиоту (живым организмам, которые помогают разлагать и перерабатывать белки), в то время как они заставляют нас поверить, что это процесс гарантирует безопасность многим продуктам питания, это всё далеко от реальности, это основная причина, вызвавшая пандемию ожирения, от которой сегодня страдает значительная часть Запада.
Тесты вакцин были основаны на сфальсифицированных статистических результатах. Те, кто одобрял работу Луи Пастера, были теми же, кто его финансировал.
Это Парижские бароны Ротшильды, финансисты семьи Бонапарт, в частности, барон Гюстав Ротшильд, внёс через свои фонды деньги, необходимые для создания Института Пастера.
Джеймс Майер де Ротшильд, барон де Ротшильд (15 мая 1792 - 15 ноября 1868), урожденный Якоб Майер Ротшильд, был немецко-французским банкиром и основателем французской ветви семьи Ротшильдов. В 1822 году Ротшильд, вместе со своими четырьмя братьями, получил наследственный титул «Фрайхерр» (Baron) от императора Франца I Австрии. В том же году он был назначен генеральным консулом Австрийской империи, а в 1823 году он был награжден французским рыцарством Почетного легиона Франции ордена под Бонапартами.
Отец микробиологии Пастер обвиняемый в воровстве, плагиате и мошенничестве, в том числе в подделке его университетского диплома. Тем не менее, он считается отцом современной медицины и клинической микробиологии, которая произвела необходимые инновации для разработки вакцин и системы здравоохранения, которая никогда не излечит вас. Перед смертью он писал: «Окружающая среда - это все, зародыш - это ничто».
Благодаря мошенническим работам Пастера элита смогла навязать теорию о том, что микробы являются агрессивными внешними агентами человеческого организма, а реакция иммунной системы заключается в том, чтобы противодействовать этим жестоким существам, когда к тому времени уже было много врачей и ученых, кто знал или подозревал, что иммунная система - это система, восприимчивая ко всему, что приходит извне, и состоит из всех этих микробов и микроорганизмов, собранных, проанализированных и поглощенных, завершающих её и поддерживающих её иммунной системы эволюцию, потому что иммунная система - это не что иное, как координация всех микро- и макроорганизмов внутри нашего тела с единственной целью выживания.
Как немецкое правительство решило сделать ставку на Роберта Коха? Он уже к тому времени был вынужден бежать из Берлина, т.к. он убил тысячу людей своим лекарством туберкулин, состав которого он держал в тайне вопреки законодательству.
Он сбежал, но Отто фон Бисмарк призвал его обратно, ему срочно нужен был предлог, чтобы нейтрализовать англичан, которые захватили Суэцкий канал и таким образом приобрели серьёзные военные и политические преимущества. Теперь им не нужно было плыть вокруг Африки, они проходили через Суэцкий канал со своими товарами и войсками и шли через Средиземное море. Немцы приложили усилия, чтобы лишить англичан этой возможность и объявили карантин, утверждая, англичане везут с собой из Индии сибирскую язву, оспу и чуму . Вследствие карантина англичанам было запрещёно плавать через Средиземное море.
Роберт Кох, находившийся к тому времени в бегах, оказался вдруг очень востребован с его теорией инфекционных болезней - сибирской язвы, оспы и чумы, ему было выделено 100 000 рейхсмарок для того чтобы создать весомый аргумент в войне с англичанами.
Как мы уже отмечали производство красителей переросло в целую фарма-индустрию, ставшую поставщиком не только антибиотиков, но и боевых отравляющих газов. А бюджет этой отрасли сопоставим с суммарным военным бюджетом.
Роберт Кох совершил научный подлог, нарушив не только первый постулат. Ему удалось культивировать лишь некоторые бактерии, которые он находил далеко не в каждом случае болезни. Ему никогда не удавалось вызвать ту же болезнь этими микробами, как того требует третий постулат. У искусственно заражённых он не смог выделить тот же самый предполагаемый патоген. И здесь были введены жесточайшие опыты на животных.
Соперник Пастера, Антуан Бешан, французский биолог и химик, считал, что микробы растут только в больном теле. Микробы приспосабливаются и изменяются в зависимости от pH и химического состава среды физического тела, в которой они живут.
Профессор Антуан Бешан (1816-1908)
Бешан показал, что все живые клетки содержат крошечные гранулы, называемые микрозимами, которые обладают уникальными ферментативными свойствами и колеблющимся движением. Их присутствие в крови необходимо для образования корок в случае ран. Микрозимы могут выдерживать температуры до 300 градусов по Цельсию и сохраняются еще долго после смерти организма-хозяина. Они могут развиваться, расти и генерировать бактерии (Антуан Бешан, «Кровь и ее третий анатомический элемент», Филадельфия, 1911).
Бешан считал, что болезни развиваются в организме, когда внутреннее состояние и естественный баланс в достаточной степени нарушаются, а электрическое напряжение в клетках снижается.
Напряжение здоровой клетки составляет от 60 до 100 мВ, а у раковой клетки - 20 мВ. Это было обнаружено доктором Робертом Беккером в 1920-х годах (Роберт Беккер, Гэри Селден, «Электрическое тело: электромагнетизм и основа жизни», Нью-Йорк, 1985).
В 1931 году немец Отто Генрих Варбург был удостоен Нобелевской премии по физиологии и медицине за открытие того, что кислотность и недостаток оксигенации (кислородного насыщения) тела были основной причиной рака и других заболеваний, но его открытия также были быстро проигнорированы международной медициной и научным сообществом, которое уже было монополизировано.
В конце XIX столетия, благодаря применению научных разработок и технологических усовершенствований, взрыв населения в Европе и Северной Америке сопровождался растущим жизненным уровнем и увеличивающимися поставками продовольствия, таким образом дискредитируя мальтузианство как серьезную науку. Однако к 1920-м годам Рокфеллер, Карнеги и другие весьма богатые американцы подняли на щит то понятие мальтузианства, которое потом было названо «социальным дарвинизмом» и узаконивало накопление ими обширных состояний с аргументом, что это является своего рода божественным доказательством высших видовых признаков выживания по сравнению с менее удачливыми смертными.
в 1904 году, Институт Карнеги основал в пригороде Нью-Йорка, на богатом Лонг-Айленде, крупную лабораторию при Колд-Спринг-Харбор под названием Бюро учетных евгенических записей, где были собраны миллионы учетных карточек с родословными обычных американцев, чтобы спланировать возможное удаление целых линий, сочтенных низшими. Землю для этого учреждения пожертвовал стойкий сторонник евгеники железнодорожный магнат И. Эйч. Харриман. Это была евгеника в стиле американской элиты. Естественно, если идеал был высоким, белокурым, голубоглазым скандинавским типом, то это значило, что темнокожие выходцы из Азии, индусы, афроамериканцы, выходцы из Латинской Америки и другие, включая больных и отсталых в развитии, считались в свете цели евгеники («улучшения породы») низшими.
Цель этого учетного проекта состояла в том, чтобы нанести на карту низшие линии крови и подвергнуть их пожизненной сегрегации и стерилизации, чтобы затем «уничтожить их линии крови». Спонсоры предполагали устранять образцы, которые они сочли «негодными». Еще 1911 году Карнеги финансировал исследование Ассоциации американских заводчиков под названием «Лучшие практические средства для отсечения дефектной зародышевой плазмы в человеческой популяции».
Одним из крупнейших и наиболее значительных финансовых вкладчиков в различные проекты евгеники вскоре стал Фонд Рокфеллера. Он вложил сотни тысяч долларов в различные евгенические и популяционные проекты: от американского Общества евгеники до Колд-Спринг-Харбор и Ассоциации американских заводчиков.
Большим проектом Фонда Рокфеллера в этом направлении в 1920-х годах было финансирование Маргарет Сангер и ее Федерации планирования семьи, первоначально известной в Америке как Американская Лига контроля рождаемости (расистская ассоциация, продвигающая евгенику в форме популяционного контроля и призывающая к стерилизации под маской рационального «планирования семьи»), Сангер писала:
«Контроль рождаемости, таким образом, является отправной точкой для преподавателя евгеники… отсутствие равновесия между коэффициентом рождаемости «негодных» и «годных» образцов, по общему признанию, является самой большой существующей угрозой цивилизации».
Сангер, изображаемая как самоотверженная и милосердная женщина, была в действительности адептом евгеники, открытым сторонником теории расового превосходства и оставалась в близких отношениях с семьей Рокфеллеров до самой своей смерти. Она не переносила «низшие классы» и была поглощена вопросом, «как ограничивать и препятствовать этой сверхплодовитости умственно и физически отсталых людей».
Титульный лист журнала Общества евгенического образования «Обзор Евгеники» был украшен оригинальным определением британского основателя евгеники Фрэнсиса Гальтона, который определял евгенику как «науку усовершенствования зародышевой плазмы человеческого рода через лучшее размножение. Евгеника - это исследование агентств под общественным контролем, которое может улучшить или ослабить расовые качества будущих поколений, или физические, или умственные».
В своей книге 1922 года «Ось цивилизации», в которой среди других предложений защищалась идея лицензии на продолжение рода (никому не разрешается иметь ребенка, пока не получено одобренное правительством разрешение на продолжение рода), Сангер писала:
«Контроль над рождаемостью… является действительно самой крупной и наиболее действенной евгенической программой, и ее принятие как части Евгенической программы немедленно придало бы конкретную и реалистическую силу этой науке… как самого конструктивного и необходимого средства для расового здоровья».
В 1927 году в деле «Бак против Белл», рассматриваемом американским Верховным судом, решением судьи Оливера Уэнделла Холмса было постановлено, что принудительная программа стерилизации штата Вирджиния была конституционной. В своем письменном решении Холмс написал:
«Будет лучше для всего мира, если вместо того, чтобы ждать и затем подвергать экзекуции за преступления выродившееся потомство или позволить ему страдать от своей имбецильности, общество может удержать от продолжения рода тех, кто явно для этого не годится. Трех поколений имбецилов достаточно».
Маргарет Сангер получила признание в международных кругах за свое рвение в области популяционного контроля. В 1933 году глава Ассоциации нацистских врачей рейхфюрер доктор Герхард Вагнер похвалил Сангер за ее строгую расовую политику, рекомендуя немецким исследователям следовать ее модели.
В заключении объяснения почему элита выбрала для достижения своей цели сохранения господства псевдо науку вирусологию. В наше время Штефан Ланка- микробиолог и бывший вирусолог, который уже более 25 лет помогает человечеству пробудиться к настоящей биологии и более глубокому пониманию болезней и здоровья, отбросив токсичную веру в существование вирусов и патогенных микроорганизмов.
https://clck.ru/afMkr
https://clck.ru/afMgc
Это раз за разом нас возвращает к пониманию латинского смысла вируса - яда. Любая болезнь является влиянием на организмы токсинов, которых становится всё больше в нашей среде, а так же заменители и консерванты в продовольствии. На протяжении всего времени вирус являлся козлом отпущения для объяснения причин заболевания иначе бы пришлось запрещать такие приносящие барыши технологии добычи сланцевой нефти отравляющие подземные воды, и многие другие. Поэтому вместо экологии нам стараются актуализировать борьбу с потеплением климата и сомнительной зеленой энергетикой, которая в производстве не менее токсична чем переработка органического сырья.
Продолжение следует
Слово вирус происходит от латинского, где оно означает «вредный для здоровья сок растений», то есть яд. Отсюда также слова «ядовитый». Слово вирус = virus = латинского языка, связано с индоевропейским корнем * weis- (течь, яд) и с греческим ἰός (ios = яд). Очень далекая от того, что нам сегодня продает медицинская наука; микроорганизм, состоящий из генетического материала, защищенного белковой оболочкой, который вызывает различные заболевания, внедряясь в клетку в качестве паразита и размножаясь в ней (то, что сегодня еще не было продемонстрировано).
Люди, благодаря иммунной системе, развитой за миллионы лет, если они не живут в антисанитарных условиях или не отравлены, им очень трудно заболеть.
МЕТОДУ ВАКЦИНИРОВАНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ОБЯЗАНО АНГЛИЙСКИМ БАРОНАМ МОНТЕГЮ, РОДСТВЕННИКАМ КОРОЛЕВСКОЙ СЕМЬИ БРИТАНИИ ВИНДЗОРОВ И ПО МАТЕРИ главного филантропа вакцинологии планеты БИЛЛА ГЕЙТСА, КОТОРАЯ РОДОМ ОТ АНГЛИЙСКИХ БАРОНОВ МАКСВЕЛЛ.
Вакцинированию мы во многом обязаны баронессе Мэри Уортли Монтегю, старшей дочери Эвелин Пьерпойнт Монтегю, 1-го герцога Кингстон-апон-Халл, которая привезла из Константинополя метод, известный как «вариолизация» или «вариоляция», прививка от оспы. В 1721 году члены английского королевского двора и придворные врачи, в том числе Ханс Слоан, президент Королевского общества и личный врач королей, был свидетелем первой прививки, проведенной в этой стране. С этого момента вариоляция распространилась по Европе и Америке как метод профилактики оспы. Англия будет страной, где он получит наибольшее признание. В 1746 году в Лондоне была основана больница оспы и прививок, предназначенная для ухода за привитыми пациентами в период заражения и для лечения неимущих, больных оспой.
В 1755 году Лондонский колледж врачей одобрил прививку, объявив ее «важной и точной для человеческого рода», и епископ Вустерский основал общество пропагандистов того же самого. В то время хирурги Саттоны из графства Саффолк, недалеко от Лондона, успешно усовершенствовали технику прививки.
Участие Ганноверской Династии в популяризации прививки от оспы хорошо задокументировано - Каролина Ансбахская (1683-1737, жена короля Георга II Гановерского), тогда принцесса Уэльская, и королева Шарлотта, жена короля Георга III, продолжала непоколебимо поддерживать эту прививочную практику, несмотря на потерю из-за неё своих сыновей Альфреда (1780-1782) и Октавия (1779-1783).
То есть, от её вакцин умерли её двое маленьких детей 2 и 4 лет, ПРИНЦЕВ наследников британской короны, но она всё равно продвигала опасные вакцины в общество.
Относительно мимолетный отчет о вакцинации принцев Августа (род. 1773) и Эрнеста (род. 1771) в письме королевы Шарлотты королевской гувернантке леди Шарлотте Финч, написанном 7 октября 1775 года, дает захватывающее представление о том, что в конечном итоге поддержало ее решение сделать своим детям прививку от оспы: ее вера в «Провидение», которое поможет им пройти через процедуру. В этом письме Шарлотта пишет:
«Мне приятно сообщить вам, что мои дорогие Дети (которые потом умерли от её вакцины от оспы) прошли свою операцию со всем возможным и бòльшим, чем ожидалось, героизмом, я верю, что то же самое Провидение, которое до сих пор приносило мне необыкновенный успех во всех моих начинаниях, не откажет мне в этом в этом время, как я могу сказать с большой правдой, это не начнется без молитвы о его помощи как о величайшем и лучшем из лекарств, в которое я могу вложить свою Уверенность».
Эта прививка от оспы в те времена была связана со значительным риском и неопределенностью. Для этого нужно было взять инфицированный материал из пустулы больного оспой и поместить его под кожу здорового человека, чтобы вызвать локальную инфекцию и легкую форму болезни, тем самым придавая пожизненный иммунитет против того, что в противном случае могло бы быть опасным и смертельным дело. Но процедура не всегда срабатывала: иногда она приводила к полномасштабным и потенциально смертельным случаям оспы; иногда он просто не «принимался», и в этом случае его приходилось повторять; а иногда это приводило к такой легкой форме болезни, что никогда нельзя было с уверенностью сказать, был ли достигнут иммунитет для будущего.
Действительно, королева Англии Шарлотта представляет собой отличный тестовый пример для процесса принятия решений относительно вакцинации. Ее представления о том, что представляют собой оспа и прививка, уже неоднократно подвергались проверке, прежде чем она потеряла из-за вакцины Альфреда и Октавиуса. В 1768 году Шарлотта сразу сделала прививки своему старшему брату герцогу Эрнесту Мекленбургскому (1742-1814), ее сыну принцу Уильяму (род. 1765) и Шарлотте Луизе Генриетте Альберт (1765-1840, дочери Фридриха Альберта), который служил при мекленбургском дворе, но сопровождал Шарлотту в Англию по настоянию королевы в качестве доверенного лица; мисс Альберт воспитывалась вместе с королевскими детьми.
Семь лет спустя, однако, несмотря на то, что в то время она пережила хрестоматийный случай легкой формы оспы - судороги, лихорадку и воспаленные пустулы, которые увеличивались, а затем регулярно высыхали - мисс Шарлотта Луиза Генриетта Альберт, тем не менее, подхватила оспу «в полную силу». По крайней мере, в течение шести недель она страдала от слияния, когда все пустулы сливались вместе: «Никто не мог утешить меня или облегчить боль. Меня могли поднять только четыре человека, по одному в каждом углу простыни, чтобы застелить мою кровать; потому что между пустулами нельзя было поместить иголку» писала она.
Открытие того, что прививка мисс Альберт не сделала ее невосприимчивой к оспе, на мгновение «пошатнуло» доверие королевы к Уильяму Бромфилду (1713-1792), хирургу ее семьи, который проводил операцию и который в то время заверил всех, что те привитые «были защищены от дальнейшего страха перед болезнями». Обеспокоенность Шарлотты, несомненно, была вызвана тем фактом, что, когда троим сделали прививку, это не оказало «никакого воздействия» на ее брата Эрнеста, и что Уильям стал «менее болен», чем мисс Альберт. Тем не менее, опасения Шарлотты развеялись, когда Бромфилд заверил ее, что детям были сделаны прививки «от разных болезней».
Эдвард Дженнер, член Лондонского королевского общества, впоследствии стал считаться отцом иммунологии.
Дженнер из сообщений показывает, что он прекрасно осознавал, что однажды перенесенная болезнь не делает человека невосприимчивым к болезни. И вакцина тоже не делает человека невосприимчивым к болезни. Однако он выступал за то, что было совершенно неестественным и очень опасным, отчего умерли маленькие Октавий (1779-1783) и Альфред (1780-1782) двух и четырёх-летние дети королевы Англии Шарлотты Мекленбург-Стрелицкой, жены короля Георга III.
Чтобы населению было легче заболеть, сначала необходимо было его провакцинировать.Научную основу подготовили используя масонский персонаж, который вошел в историю как отец микробиологии.
Пастер с внучкой.(Гравюра Джонсона с картины Бонна;Совет справочной библиотеки столичного Торонто)
Луи Пастер. родился в Доле, Франция, 27 декабря 1822 года. Он был признанным масоном, и на портрете можем видеть его с масонским жестом скрытой руки Яхбулона или Мастера второй завесы.
Его отец Жан-Жозеф Пастер был сержантом, награжденным орденом Почетного легиона императора Наполеона, который ТОЖЕ был МАСОНОМ и очень любил масонский жест скрытой руки, а его сын Людовик, Наполеон III, и его жена принцесса Евгения де Монтихо Бонапарт заставили государство финансировать его, Пастера, эксперименты. Император Наполеон III поручил ему в 1863 году изучить винные болезни. Заинтересованый в методе пастеризации, который принесет ему огромную пользу при сохранении и распространении семейного вина императорского Дома Бонапартов.
Масон Луи Пастер разработал теорию инфекционных заболеваний, которая никогда не была доказана, но была очень полезна элите, чтобы продать нам биологический дарвинизм.
Он без колебаний экспериментировал с введением спинного мозга кроликов, убитых бешенством, здоровым детям, которых он, полностью здоровых, намеревался защитить от бешенства (что-то совершенно бессмысленное и безумное). Многие дети умерли, и было большое количество родителей, которые заявили о нем властям, но защита императорской семьи, которой он пользовался, заставила их жалобы исчезнуть. Основываясь на том факте, что всего пара детей пережила его инъекции, этому психопату, они, Бонапарты и профессора Франции, дали добро на использование инъекций Пастера, создав первую крупную транснациональную компанию по производству вакцин против бешенства, а затем и против многих других болезней. Эта компания принесла им огромные барыши.
Луи Пастер, известный фальсификатор и мошенник, нанятый французским правительством, в то время как Франция находилась в состоянии войны с Германией в 1870-71гг.
Убитые в ходе войны были объявлены жертвами эпидемии оспы. Немцы утверждали, что оспа пришла из Франции, французы обвиняли Германии.
Пастер знал из исследований Антуана Бешама и других учёных о том, какова на самом деле жизнедеятельность бактерий. Он поначалу отрицал новые знания, т.к. опирался на доктрину католической церкви, однако вскоре после того как он был нанят правительством, Пастер переменил свои взгляды на прямо противоположные. Результаты чужих научных исследований он преподносил как свои собственные.
Пастер прекрасно понимал, что бактерии не вызывают болезней, но ему было необходимо обосновать теорию заразных заболеваний, так как она была очень удобна и многократно использовалась для подавления восстаний, объявления карантинов, создания искусственного голода.К тому времени было уже опубликовано достаточно исследований в Германии и в других странах, в том числе работы Макса фон Петтенкофера, который изучил что на самом деле представляет собой холера и как легко её можно предотвратить.
Пастер работал по контракту с правительством и искал аргументы в военном конфликте с англичанами, чтобы запретить им плавать через средиземное море. Он пришёл к мысли о необходимости объявить о существовании невидимого патогена, возбудителя болезней, содержащегося в людях. Он назвал это «вирус».
Такова была его идея. Он заявил, что невидимый вирус в тысячу раз меньше бактерий и теперь он в экспериментах использует особые плотные фильтры, чтобы не пропустить бактерии. Пастер берёт ткани из трупа животного, выдавливает из него жидкость и
пропускает через фильтр. Полученную жидкость с трупными ядами он вводит в головной мозг собаки , привязанной вертикально. Он вводит жидкость в объёме 1/3 головного мозга животного, собака лает, бьётся в конвульсиях и умирает, из её рта идёт пена. Пастер называет это «вирус бешенства».
Пастер также заявил, что у него есть противоядие против этого вируса для того, чтобы начать насаждать прививки. Вакцинаторские кампании начались с Франции, в то время как немцы развивали антибиотики и химиотерапию.
Пастер совершал фальсификации во множестве своих экспериментов. Но помимо лабораторных журналов, он вёл параллельно дневники, в которых подробно зафиксировал все детали опытов. Он распорядился никогда не публиковать эти дневники. Семья Пастера стала очень богатой, но последний из его потомков нарушил запрет и сделал эти записи доступными для учёных из университета Принстона. В 1993 году проф. Герард Гайсон опубликовал книгу на английском языке «Тайная наука Луи Пастера», и из этой книги стало ясно в каких масштабах Пастер сфальсифицировал свои опыты. Например, в опытах с вакцинированными животными, контрольная группа непривитых животных получала сильный яд, и они все погибали. Статистика экспериментов Луи Пастера лживая от начала и до конца.
Пастер - изобретатель идеи микроскопических патогенов, невидимых в оптический микроскоп, но распространяющих болезнь. Эта теория прекрасно вписывалась в уже обкатанную веками модель, основанную на идеологии войны, а не симбиоза (а ведь именно симбиоз - это истинный принцип устройства жизни в Природе!). Чтобы получить политическое и военное преимущество над англичанами Пастер выдвинул идею вирусов.
Луи Пастер никогда не был врачом, но был химиком с посредственной квалификацией. Была им изобретена и бактериология, говорят, что он сделал великие открытия в микробиологии, когда эта наука еще не существовала.
Пастеризация нагретых веществ в течение короткого времени при 44 ° C, точная температура, при которой разрушаются ферменты в пищевых продуктах и эти ферменты необходимы системному микробиоту (живым организмам, которые помогают разлагать и перерабатывать белки), в то время как они заставляют нас поверить, что это процесс гарантирует безопасность многим продуктам питания, это всё далеко от реальности, это основная причина, вызвавшая пандемию ожирения, от которой сегодня страдает значительная часть Запада.
Тесты вакцин были основаны на сфальсифицированных статистических результатах. Те, кто одобрял работу Луи Пастера, были теми же, кто его финансировал.
Это Парижские бароны Ротшильды, финансисты семьи Бонапарт, в частности, барон Гюстав Ротшильд, внёс через свои фонды деньги, необходимые для создания Института Пастера.
Джеймс Майер де Ротшильд, барон де Ротшильд (15 мая 1792 - 15 ноября 1868), урожденный Якоб Майер Ротшильд, был немецко-французским банкиром и основателем французской ветви семьи Ротшильдов. В 1822 году Ротшильд, вместе со своими четырьмя братьями, получил наследственный титул «Фрайхерр» (Baron) от императора Франца I Австрии. В том же году он был назначен генеральным консулом Австрийской империи, а в 1823 году он был награжден французским рыцарством Почетного легиона Франции ордена под Бонапартами.
Отец микробиологии Пастер обвиняемый в воровстве, плагиате и мошенничестве, в том числе в подделке его университетского диплома. Тем не менее, он считается отцом современной медицины и клинической микробиологии, которая произвела необходимые инновации для разработки вакцин и системы здравоохранения, которая никогда не излечит вас. Перед смертью он писал: «Окружающая среда - это все, зародыш - это ничто».
Благодаря мошенническим работам Пастера элита смогла навязать теорию о том, что микробы являются агрессивными внешними агентами человеческого организма, а реакция иммунной системы заключается в том, чтобы противодействовать этим жестоким существам, когда к тому времени уже было много врачей и ученых, кто знал или подозревал, что иммунная система - это система, восприимчивая ко всему, что приходит извне, и состоит из всех этих микробов и микроорганизмов, собранных, проанализированных и поглощенных, завершающих её и поддерживающих её иммунной системы эволюцию, потому что иммунная система - это не что иное, как координация всех микро- и макроорганизмов внутри нашего тела с единственной целью выживания.
Как немецкое правительство решило сделать ставку на Роберта Коха? Он уже к тому времени был вынужден бежать из Берлина, т.к. он убил тысячу людей своим лекарством туберкулин, состав которого он держал в тайне вопреки законодательству.
Он сбежал, но Отто фон Бисмарк призвал его обратно, ему срочно нужен был предлог, чтобы нейтрализовать англичан, которые захватили Суэцкий канал и таким образом приобрели серьёзные военные и политические преимущества. Теперь им не нужно было плыть вокруг Африки, они проходили через Суэцкий канал со своими товарами и войсками и шли через Средиземное море. Немцы приложили усилия, чтобы лишить англичан этой возможность и объявили карантин, утверждая, англичане везут с собой из Индии сибирскую язву, оспу и чуму . Вследствие карантина англичанам было запрещёно плавать через Средиземное море.
Роберт Кох, находившийся к тому времени в бегах, оказался вдруг очень востребован с его теорией инфекционных болезней - сибирской язвы, оспы и чумы, ему было выделено 100 000 рейхсмарок для того чтобы создать весомый аргумент в войне с англичанами.
Как мы уже отмечали производство красителей переросло в целую фарма-индустрию, ставшую поставщиком не только антибиотиков, но и боевых отравляющих газов. А бюджет этой отрасли сопоставим с суммарным военным бюджетом.
Роберт Кох совершил научный подлог, нарушив не только первый постулат. Ему удалось культивировать лишь некоторые бактерии, которые он находил далеко не в каждом случае болезни. Ему никогда не удавалось вызвать ту же болезнь этими микробами, как того требует третий постулат. У искусственно заражённых он не смог выделить тот же самый предполагаемый патоген. И здесь были введены жесточайшие опыты на животных.
Соперник Пастера, Антуан Бешан, французский биолог и химик, считал, что микробы растут только в больном теле. Микробы приспосабливаются и изменяются в зависимости от pH и химического состава среды физического тела, в которой они живут.
Профессор Антуан Бешан (1816-1908)
Бешан показал, что все живые клетки содержат крошечные гранулы, называемые микрозимами, которые обладают уникальными ферментативными свойствами и колеблющимся движением. Их присутствие в крови необходимо для образования корок в случае ран. Микрозимы могут выдерживать температуры до 300 градусов по Цельсию и сохраняются еще долго после смерти организма-хозяина. Они могут развиваться, расти и генерировать бактерии (Антуан Бешан, «Кровь и ее третий анатомический элемент», Филадельфия, 1911).
Бешан считал, что болезни развиваются в организме, когда внутреннее состояние и естественный баланс в достаточной степени нарушаются, а электрическое напряжение в клетках снижается.
Напряжение здоровой клетки составляет от 60 до 100 мВ, а у раковой клетки - 20 мВ. Это было обнаружено доктором Робертом Беккером в 1920-х годах (Роберт Беккер, Гэри Селден, «Электрическое тело: электромагнетизм и основа жизни», Нью-Йорк, 1985).
В 1931 году немец Отто Генрих Варбург был удостоен Нобелевской премии по физиологии и медицине за открытие того, что кислотность и недостаток оксигенации (кислородного насыщения) тела были основной причиной рака и других заболеваний, но его открытия также были быстро проигнорированы международной медициной и научным сообществом, которое уже было монополизировано.
В конце XIX столетия, благодаря применению научных разработок и технологических усовершенствований, взрыв населения в Европе и Северной Америке сопровождался растущим жизненным уровнем и увеличивающимися поставками продовольствия, таким образом дискредитируя мальтузианство как серьезную науку. Однако к 1920-м годам Рокфеллер, Карнеги и другие весьма богатые американцы подняли на щит то понятие мальтузианства, которое потом было названо «социальным дарвинизмом» и узаконивало накопление ими обширных состояний с аргументом, что это является своего рода божественным доказательством высших видовых признаков выживания по сравнению с менее удачливыми смертными.
в 1904 году, Институт Карнеги основал в пригороде Нью-Йорка, на богатом Лонг-Айленде, крупную лабораторию при Колд-Спринг-Харбор под названием Бюро учетных евгенических записей, где были собраны миллионы учетных карточек с родословными обычных американцев, чтобы спланировать возможное удаление целых линий, сочтенных низшими. Землю для этого учреждения пожертвовал стойкий сторонник евгеники железнодорожный магнат И. Эйч. Харриман. Это была евгеника в стиле американской элиты. Естественно, если идеал был высоким, белокурым, голубоглазым скандинавским типом, то это значило, что темнокожие выходцы из Азии, индусы, афроамериканцы, выходцы из Латинской Америки и другие, включая больных и отсталых в развитии, считались в свете цели евгеники («улучшения породы») низшими.
Цель этого учетного проекта состояла в том, чтобы нанести на карту низшие линии крови и подвергнуть их пожизненной сегрегации и стерилизации, чтобы затем «уничтожить их линии крови». Спонсоры предполагали устранять образцы, которые они сочли «негодными». Еще 1911 году Карнеги финансировал исследование Ассоциации американских заводчиков под названием «Лучшие практические средства для отсечения дефектной зародышевой плазмы в человеческой популяции».
Одним из крупнейших и наиболее значительных финансовых вкладчиков в различные проекты евгеники вскоре стал Фонд Рокфеллера. Он вложил сотни тысяч долларов в различные евгенические и популяционные проекты: от американского Общества евгеники до Колд-Спринг-Харбор и Ассоциации американских заводчиков.
Большим проектом Фонда Рокфеллера в этом направлении в 1920-х годах было финансирование Маргарет Сангер и ее Федерации планирования семьи, первоначально известной в Америке как Американская Лига контроля рождаемости (расистская ассоциация, продвигающая евгенику в форме популяционного контроля и призывающая к стерилизации под маской рационального «планирования семьи»), Сангер писала:
«Контроль рождаемости, таким образом, является отправной точкой для преподавателя евгеники… отсутствие равновесия между коэффициентом рождаемости «негодных» и «годных» образцов, по общему признанию, является самой большой существующей угрозой цивилизации».
Сангер, изображаемая как самоотверженная и милосердная женщина, была в действительности адептом евгеники, открытым сторонником теории расового превосходства и оставалась в близких отношениях с семьей Рокфеллеров до самой своей смерти. Она не переносила «низшие классы» и была поглощена вопросом, «как ограничивать и препятствовать этой сверхплодовитости умственно и физически отсталых людей».
Титульный лист журнала Общества евгенического образования «Обзор Евгеники» был украшен оригинальным определением британского основателя евгеники Фрэнсиса Гальтона, который определял евгенику как «науку усовершенствования зародышевой плазмы человеческого рода через лучшее размножение. Евгеника - это исследование агентств под общественным контролем, которое может улучшить или ослабить расовые качества будущих поколений, или физические, или умственные».
В своей книге 1922 года «Ось цивилизации», в которой среди других предложений защищалась идея лицензии на продолжение рода (никому не разрешается иметь ребенка, пока не получено одобренное правительством разрешение на продолжение рода), Сангер писала:
«Контроль над рождаемостью… является действительно самой крупной и наиболее действенной евгенической программой, и ее принятие как части Евгенической программы немедленно придало бы конкретную и реалистическую силу этой науке… как самого конструктивного и необходимого средства для расового здоровья».
В 1927 году в деле «Бак против Белл», рассматриваемом американским Верховным судом, решением судьи Оливера Уэнделла Холмса было постановлено, что принудительная программа стерилизации штата Вирджиния была конституционной. В своем письменном решении Холмс написал:
«Будет лучше для всего мира, если вместо того, чтобы ждать и затем подвергать экзекуции за преступления выродившееся потомство или позволить ему страдать от своей имбецильности, общество может удержать от продолжения рода тех, кто явно для этого не годится. Трех поколений имбецилов достаточно».
Маргарет Сангер получила признание в международных кругах за свое рвение в области популяционного контроля. В 1933 году глава Ассоциации нацистских врачей рейхфюрер доктор Герхард Вагнер похвалил Сангер за ее строгую расовую политику, рекомендуя немецким исследователям следовать ее модели.
В заключении объяснения почему элита выбрала для достижения своей цели сохранения господства псевдо науку вирусологию. В наше время Штефан Ланка- микробиолог и бывший вирусолог, который уже более 25 лет помогает человечеству пробудиться к настоящей биологии и более глубокому пониманию болезней и здоровья, отбросив токсичную веру в существование вирусов и патогенных микроорганизмов.
https://clck.ru/afMkr
https://clck.ru/afMgc
Это раз за разом нас возвращает к пониманию латинского смысла вируса - яда. Любая болезнь является влиянием на организмы токсинов, которых становится всё больше в нашей среде, а так же заменители и консерванты в продовольствии. На протяжении всего времени вирус являлся козлом отпущения для объяснения причин заболевания иначе бы пришлось запрещать такие приносящие барыши технологии добычи сланцевой нефти отравляющие подземные воды, и многие другие. Поэтому вместо экологии нам стараются актуализировать борьбу с потеплением климата и сомнительной зеленой энергетикой, которая в производстве не менее токсична чем переработка органического сырья.
Продолжение следует