Государи князья великие преступники и ополчение
Записки И. А. Желябужский.
Год 1690 и 1691...
Во 198 <1690 году была саранча во всех городах, в уездах и на Москве.
Во 199 <1691 > году пытан и казнен на площади ведомой вор и подыскатель Московскаго государства Андрюшка Ильин сын Безобразов за то, чаю, он мыслил злым своим воровским умыслом на государское здоровье: присылал к Москве от себя с людьми своими, а в грамотке ево написано к жене ево, что прислал он грамотку людьми своими, мельника да коновала, и тебе б, моей, поить их, и кормить, и всем снабдевать, и на выходы государские с людьми посылать. И по розыску и по извету тот мельник и коновал, за злой воровской умысел, сожжен[ы] на Болоте. А вора Андрюшки Безобразова поместья и вотчины розданы в роздачу безповоротно.
В том же году был посол персидской из кизылбаш <Ирана> от шаха персидскаго с дарами и с зверьми, а зверей с ним прислано: лев да львица.
В том же году по извету человека боярина князя Андрея Ивановича Голицына и по розыску, что боярин, также и теща ево, боярыня Акулина Афанасьевна, говорили про царское величество неистовыя слова, - и за ту вину ему, боярину князю Андрею Ивановичу, на Красном крыльце сказана сказка: «Князь Андрей Голицын! Великие государи указали тебе сказать, что ты говорил про их царское величество многия неистовыя слова. И за те неистовыя слова достоин ты был разоренью и ссылки. И великие государи на милость положили - указали у тебя за то отнять боярство и указали тебя написать в дети боярские по последнему городу и жить тебе в деревне до указу великих государей!»
А боярыня Акулина Афанасьевна по указу великих государей привезена была перед Стрелецкий приказ и поставлена на нижнем рундуке <площадке внешней лестницы>. И сказана ей сказка: «Вдова Акулина! Великие государи указали тебе сказать. За неистовыя твои слова, который ты говорила про их государское здоровье, достойна ты была смертной казни и великому разоренью, также и наказанью. И великие государи на милость положили, за службу и за раденье мужа твоего, боярина Ивана Богдановича Хитрово, вместо смерти живот дать и сослать тея на вечное житье в монастырь на Белоозеро».
Также и братьям ея, Степану да Алексею Афанасьевым детям Собакиным, сказана тут же сказка: «Степан да Алексей! Великие государи указали вам сказать, что вы говорили неистовыя свои слова про их царское величество с князь Андреем Голицыным и с сестрою своею, со вдовою Акулиною. И за те свои слова достойны были смертной казни, и жестокому наказанью, и вечному разоренью. И великия государи на милость положили - указали у вас отнять стольничество, и написать вас в дети боярския по последнему городу, и жить вам в деревне до указу великих государей».
Побранился князь Яков Федорович Долгорукой в Верху с боярином князь Борисом Алексеевичем Голицыным, называл он Бориса Алексеевича изменничьим правнуком, что при Ростриге прадед ево, князь Бориса Алексеевича, в Яузских воротех был проповедником. И за те слова указано на нем, князь Якове Долгоруком, боярину князю Борису Алексеевичу Голицыну, и отцу ево, боярину Алексею Андреевичу Голицыну, и братьям ево всем <взять бесчестье>. А за безчестье полатное, что он, князь Яков, говорил в Государевой палате при боярех, послан он, князь Яков, был в тюрьму. И не довели ево, князь Якова, до тюрьмы - воротили от Спасских ворот.
Годы 1692-1694...
В 200 <1692> году казнен на площади ведомой вор и единомышленник князь Андрею Хованскому чернец Селиверст Медведев, да проповедник Васька иконник, также и иные товарищи их.
В 201 <1693> году князь Александру Борисову сыну Крупскому чинено наказанье: бит кнутом за то, что жену убил.
В том же году пытан полковник черкасской Михайло Гадицкой в государственном деле. С пытки он ни в чем не винился, очистился кровью и сослан в ссылку. А которой чернец на него доводил <доносил> - казнен в черкасском городе Батурине.
В 202 <1694> году пытан в Стрелецком приказе Леонтей Кривцов за то, что он выскреб в деле <подделал документы>, да и в иных разбойных делах, и сослан в ссылку.
В том же году пытан и сослан в ссылку Федор Борисов сын Перхуров за то, что он подьячего убил. А то дело ныне в Стрелецком приказе.
В том же году в приказе Сыскных дел пытан дьяк Иван Шапкин: с подьячим своровали в деле <обманули при ведении дела> в приказе Холопья суда.
В том же году бит батоги в Стрелецком приказе Григорей Павлов сын Языков за то, что он своровал с площадным подьячим с Яковом Алексеевым: в записи написали задними числами за пятьнадцать лет. А подьячему вместо кнута учинено наказанье: бит батоги на Ивановской площади и от площади отставлен <изгнан из Ивановской корпорации подьячих>.
В том же году в Семеновском бит кнутом дьяк Иван Харламов.
В том же году в Стрелецком приказе пытан Володимер Федоров сын Замыцкой в подговоре <соблазнении> девок, по язычной молвке <устному сообщению> Филиппа Дидова. А то дело ныне в Стрелецком приказе.
Земскаго приказу дьяк Петр Вязьмитин перед Московским судным приказом подымай на козел и вместо кнута бит батоги нещадно: своровал в деле - на праве ж ставил своего человека вместо ответчикова. А то дело ныне в Московском судном приказе.
В 202 <1694> году в. г. ц. и в. кн. Петр Алексеевич (т) изволил итти в поход к городу Архангельскому, также и в прочие монастыри Богу молиться, морским путем. А в то время за ним, великим государем, в походе были: бояре князь Борис Алексеевич Голицын, князь Михайло Иванович Лыков, Матвей Степанович Пушкин; комнатные стольники князь Федор Юрьевич Ромодановской, Иван Иванович Бутурлин.
И ис того походу великий князь Петр Алексеевич изволил притить к Москве в августе месяце. А князь Федора Юрьевича Ромодановского встречали все полатные люди на Мытищах. А до пришествия в. г. ц. и в. кн. Петра Алексеевича (т) под Кожуховым сделан земляной безъимянной городок. И в то ж время учили подьячих всех приказов, конных с пистолеты, а пеших с мушкеты, для ратного дела учения. А стольников, и стряпчих, и дворян московских, и жильцев на площади в то время ловили, и в Розряд водили, и в Розряде прикладывали руки сдавали подписку>, чтоб быть им с пистолеты в Преображенск для ратнаго учения.
И сентября в день по указу великих государей посланы грамоты в разные городы о высылке стольников, и стряпчих, и дворян московских, и жильцев к ратному учению <…> . И всего посланы великих государей грамоты в двадцать два города.
А каковы великих государей грамоты в те вышеписанные города посланы, и с той одной грамоты под сею статьею список.
«От в. г. ц. и в. кн. Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича (т) на Коломну стольнику нашему и воеводе. Указали мы, великие государи: стольников, стряпчих, и дворян московских, и жильцов, коломенских помещиков, для учения ратному строю, с пистоли, на добрых лошадях, выслать к Москве к указному сроку - сентября к осьмомунадесять числу нынешняго 203 <1694> году.
И как к тебе ся наша, великих государей, грамота придет, и ты б на Коломне стольникам нашим, и стряпчим, и дворянам московским, и жильцом, коломенским помещиком, наш, великих государей, указ о том сказал. А в Коломенский уезд во все станы и в дальныя места послал коломенския приказныя избы подьячих и площадных дьячков и с ними стрельцов, и пушкарей, и разсыльщиков с наказными памятьми без молчанья <промедления>. И велел им, вышеписанных чинов людем, о том по тому ж сказывать всем вслух, чтобы они для того ратнаго учения из деревень своих ехали к нам, великим государем, к Москве безо всякого молчания тотчас. И были к тому вышеписанному сроку не отымаясь ничем и не дожидаясь о том впредь нашего, великих государей, указу и нарочных высылыциков, а приехав к Москве, приезд свой записывали в Розряде.
А буде кто из них для того огурством <небрежением> своим к Москве не поедет и на указный срок на Москве не станет - и тем за то от нас, великих государей, быть в великой опале безо всякаго милосердия и пощады. А в которых числех и кто имяны вышеписанных московских чинов люди с Коломны и из уезду к Москве высланы будут - и ты б о том к нам, великим государем, за своею рукою прислал имяна их в росписи, в тетрадях за своею рукою прислал и велел подать в Розряде боярину нашему Тихону Никитичу Стрешневу с товарищи.
А будет им, московских чинов людем, коломенским помещиком и вотчинником, к высылке учинишь кому хотя малую поноровку <попустительство> и к Москве их [к] указному сроку всех до одного человека не вышлешь, - и тебе за то от нас, великих государей, быть в опале, да на тебе ж доправлена будет денежная пеня большая и с воеводства переменен будешь безсрочно.
Писан на Москве».
Такия жив иныя городы посланы грамоты слово в слово. И по тем вышеписанным великих государей грамотам всяких чинов люди из уездов приезжали к Москве и приезды свои записывали в Розряде. А из Розряду их всех отсылали в Преображенское и велено им явиться к князь Федору Юрьевичу Ромодановскому в Большом полку.
И сентября в 23-й день, в воскресенье, в 5-м часу дни Иван Бутурлин, а звание ему было польский король, пошел с Москвы в обоз под Кожухов. И ехал он, князь Иван Иванович, в уборе в немецком платье с ратными людьми из Нововоскресенскаго, что на Пресне, по Тверской улице в Тверские вороты, а с Тверской улицы шел через Неглинную в Воскресенские вороты, а от Воскресенских ворот в Никольские ворота, а от Никольских ворот под переходы, через Боровицкий мост во Всесвятские вороты через мост Каменной.
А перед ним, Иваном Ивановичем, шла пехота, шесть приказов стрелецких. В начале Стремянной приказ, а с тем полком шел полковник Сергей Сергеев, полуполковники Иван Иванов сын Титов да Иван Воронцов. С другим приказом шол полковник Борис Федоров сын Дементьев. С третьим приказом шол полковник Дмитрей Жуков. С четвертым приказом шол полковник. Лаврентей Сухарев. С пятым приказом шол полковник Иван Озеров. С шестым приказом шол полковник Илья Дуров.
А за теми стрелецкими полками шла конница всех приказов, подьячие да государевы певчие, а у них были ротмистры немцы <иностранцы>. А после подьячих шли дьяки всех же приказов ротами. А за теми ротами ехал с знаменем Семен Алексеев сын Языков, товарищ ему у знамени был Семен Грибоедов. А за знаменем ехали площадные стольники 22 человека.
А за теми стольники ехали комнатные стольники и есаулы: князь Яков Федоров сын Долгорукой, князь Василей княж Лукин сын Долгорукой, Микита Иванов сын Бутурлин, Иван Самсонов сын Бутурлин, Иван Иванов сын Колычев, Петр Иванов сын Яковлев. А за ним ехал Иван Иванович Бутурлин.
А за ними ехали в немецком платье ратные люди боярин и дворовой воевода князь Андрей Иванович Голицын, Петр Абрамович Большой Лопухин, Федор Абрамович, Василей Абрамович, Сергей Абрамович Лопухины, Василей Федорович Нарышкин; окольничие Михайло Васильевич Собакин, князь Михайло да князь Василей Федоровичи Жировые-Засекины, князь Иван Степанович Хотетовской, князь Федор Львович Волконской, Александр Петрович Протасьев, Тимофей Васильевич Чеглоков, Федор Тихонович Зыков; думные дворяне Иван Иванович Щепин, Григорей Иванович Супонев, Федор Андреевич Зыков; думные дьяки Никифор Протасьев, Прокофей Возницын, Михайло Прокофьев, Таврило Деревнин, Автомон Иванов.
Сентября в 26-й день, в среду, в день Иоанна Богослова, часу в шестом дни, стольник князь Федор Юрьевич Ромодановской из Преображенского с ратными людьми шол по Мясницкой улице под переходы и по Каменному Всесвятскому мосту.
В начале шел с конницею, с дворовыми людьми, шут Яков Федоров сын Тургенев. А за ним шла пехота, полк Бутырских солдат. Другой полк шол потешных Семеновских. Перед тем полком шол пеш в немецком платье капитан и окольничей Тимофей Борисович Юшков, также шли капитаны, палатные ж люди. Третей полк шол потешных солдат Преображенскаго полку. Перед полком шел пеш капитан стольник князь Юрья Юрьев сын Трубецкой. За ним же шли капитаны: князь Яков Иванов сын Лобанов-Ростовской, князь Григорей княж Федоров сын Долгорукой, князь Алексей Никитич Урусов. За ними шла государева нарядная карета. В карете сидели: боярин Матвей Степанович Пушкин, думной дьяк Микита Зотов. За каретою государевою шли пеши, в нарядном платье, стремянные конюхи. После того шла конница нахалов, холопей боярских. Перед ротою ехал ротмистр князь Андрей Михайлович Черкасской. За тою ротою шла пехота налетов, даточных <сданных в рекруты> холопей боярских.
А за тою пехотою шли роты стольничьи, по-рейтарски, с карабинами. Первая рота шла Володимера Петровича Шереметева. Другая рота шла боярина Тихона Никитича Стрешнева. Третья рота шла боярина князь Бориса Алексеевича Голицына. Четвертая рота шла боярина князь Михаила Ивановича Лыкова. Пятая рота шла Франца Яковлевича Лефорта. А за ними шли роты, ротмистры все были немцы. Всего стольничьих было 20 рот. А за ротами шол князь Федор Юрьевич <Ромодановский>. За ним ехали все полатные люди. И с теми полками того числа пришли к Кожуховскому мосту.
И в то время полку Ивана Ивановича Бутурлина пехота выступила от безъимяннаго города и почала быть стрельба великая. Также у пехоты князь Федора Юрьевича стрельба стала быть от них великая. И того числа через Москву реку с полком Ромодановскаго не перепустили и ночевали по сю сторону Москвы-реки.
А на утрее с боем с великим, также и с трудом, полки князь Федора Юрьевича Москву-реку взяли, и на ту сторону Москвы-реки перебрались, и стали обозом ратным ополчением. А Ивана Ивановича Бутурлина пехота села в городок в осаду. А он, Иван Иванович, был в обозе с ратными ж людьми.
И в полках у них была осторожка <охрана> великая, также подсылки были сторожу скрадывать <снимать часовых>, и открики были великие, слово в слово так, как и в прямых <настоящих> полках. И после того у конницы с конницею ж были бои частые. И конницу Ивана Ивановича, дьяков и подьячих, стольничьи роты с поля сбили, а иных многих в полон побрали.
А пехота князь Федора Юрьевича к городу приступали. И приступом ево не взяли, а почали лить из медяной трубы водою, и тою трубою тот безъимянной городок затопили, и осадные люди из того городка вышли, и их со всем взяли.
Также и ко обозу Ивана Ивановича Бутурлина преступали ж, и обоз ево со всем взяли, и самово ево взяли ж, и завязали руки назад, и со всеми ближним людьми, и привели в шатер к князю Федору Юрьевичу Ромодановскому.
А всего в осаде сидели и были 4 недели с лишком. А князь Федору Юрьевичу Ромодановскому <дано> новое звание государичем.
И октября в 18-й день в четверток <четверг> всем ратным людям государев указ сказан, и милостиво службу похвалили, и их всех по домам роспустили. А стрельцом, и солдатом, и потешным государь пожаловал погреб <выпивку> на казенный счет.
В ноябре месяце перед Московским судным приказом дворянин Семен Кулешев бит кнутом за розныя лживыя сказки. И то дело в Московском судном приказе.
