"Творчество" (быль. главных героев знаю лично)
Лена была крупной, в очках и к 25 годам успела вырасти до 185 см.
Работала она после иняза в гос. корпорации переводчиком испанского, французского и как девушка умная прекрасно понимала, что шансов устроить личную жизнь практически нет: женский коллектив, технические переводы, работа на дом.., редкие при ее внешних данных вызовы на переговоры...
И вдруг ее персонально вызывают аж к помощнику самого небожителя-руководителя компании.
Оказалось, что послезавтра прилетает из Испании личный друг г-на N и именно она должны переводить, потому как дон Хосе плохо слышит и имеет рост 203 см.
Оглядев джинсово-свитерную Лену помощник посоветовал повыше каблуки, одеться поприличней и предупредил, что 7-10 дней возможен круглосуточный график , - ничего не планировать.
Лене планировать давно было нечего.
Она как всегда прилежно исполнила поручение и когда дон Хосе ее впервые увидел, она переводила только г-на N , а дон Хосе кивал, молчал и улыбался ей.
N сразу сообразив, что и почему по дороге к машине коротко сообщил Лене, что Хосе 47, вдовец, богат и очень перспективен лично для N, - и для России!
Дни пролетели...
Уже на третий день, сменив очки на неудобные контактные линзы, после статусного закрытого концерта, Лена перешла на круглосуточный график...
Свадьбу решили справлять в Испании, в фамильном поместье Хосе.
За день до отлета Лена, уже зная хобби Хосе привела его на Измайловский вернисаж.
Вот тут то и началась вся эта грустная, впрочем, кому-как, история...
Несколько слов о Хосе.
Его семья была состоятельна с незапамятных времен. Хосе, как единственного наследника, с детских лет учили искусству во всех его проявлениях, надеясь, что в роду воинов, аристократов, бизнесменов наконец то появится и человек творческий.
Ему удавалось практически все, но больше живопись, а именно миниатюра.
Каминные панели, полки, двери в детских, шкатулки в родном доме - все до чего мог дотянуться подрастающий Хосе было испещрено год от года все более совершенными, филигранными рисунками.
Но когда заболел отец , Хосе был вынужден взять в руки семейный бизнес - реставрацию, ремонт, обслуживание элитной недвижимости (замки, старинные усадьбы, исторические архитектурные памятники реставрируют, благоустраивают и продают богатым буратинкам)
Однако живопись, отойдя на второй план осталась его главным жизненным драйвером, единственным, чем ему заниматься действительно нравилось.
И еще он собирал коллекцию хороших копий старых мастеров, как он сам говорил, - для модернизации и творческого преображения.
Картины при этом внешне вроде и не менялись, но достаточно было подойти поближе и всмотреться и, например, "дама с горностаем" Леонардо превращалась в леди франкенштейн желающую сожрать крысу вылезающую из ее живота, а "возвращение блудного сына" приобретала вполне порнографический смысл, - такое у Хосе было творческое чувство юмора.
Ничего не меняя в привычной цветовой гамме, композиции, он тонко вписывая детали "актуального прочтения" виртуозно менял смыслы картин.
Ему это нравилось, как и друзьям, гостям, но это не понравилось Лене, когда она впервые вгляделась в с детства знакомые шедевры мировой живописи украшавшие его и уже её огромный дом.
Но все это будет потом, а пока вернемся в Москву , в Измайлово...
(ой, не тот я жанр изложения выбрал!))
И вот, погожим осенним днем парочка прогуливается по аллее живописи измайловского вернисажа.
Вдруг, Хосе засмотревшись на картину практически уже пройдя мимо нее, резко поворачивается, делает пару шагов и споткнувшись о бордюр падает, ударяя и в кровь царапая висок об угол копии Ватто, или Буше.
Шедевр, - шепчет он, стоя на коленях перед картиной и еле стоящим на ногах от "такой жизни" перепуганным автором.
Лена вытирает ему кровь, художник уступает раскладной стул, мужественно борясь с коварным вестибулярным аппаратом.
В итоге Хосе покупает эту картину без торга и с визиткой автора счастливый едет с Леной в травмпункт.
И вот они в Испании.
Девушка из Перово с подростковых лет привыкшая слышать за спиной - эй, мужик, закурить есть-, вдруг стала принцессой, единственной, любимой "маленькой девочкой", как ее называл Хосе.
Пролетела свадьба, прекрасная осень, жуткая испанская зима с ее ветрами, дождями, рождеством, подарками, поездками, новым годом в беретке (редактор так видит)) Барселоне и прочими неудобствами в раю,- после этого всего концентрированного счастья, Лена как то успокоилась и стала осматриваться.
И тогда она впервые разглядела картины...
(описывать стебную "актуализацию" шедевров не буду. во-первых многое не запомнил, во-вторых стрёмно чужую, пусть и виртуозную дурь описывать)
Маленький психологический нюанс: Хосе был для Лены не просто первым мужчиной, но и первым встреченным в жизни человеком, вообще не имеющим недостатков. Да-да, именно так. Он не :... далее представьте все распространенные пороки, привычки, качества и поверьте, что со слов Лены, ничего из этого бремени страстей человеческих у Хосе не было.
Лене нравилось в нем все. Она не могла и представить, что энциклопедисты-джентльмены еще встречаются в наше время, ну, по крайней мере один - её муж, уж точно есть.
Вот на фоне такого отношения к Хосе, она бродя по дому, разглядывая изувеченные им картины пыталась понять мотивы любимого...
-А спросить, что, нельзя, - подумает одна из двух читательниц сего порядком мне надоевшего опуса.
Конечно можно, но не для Лены. Вопросом оскорбить кумира, любимого, выставить себя полной дурой не понимающей элементарного?)
Нет, Лена воспринимала каждый день как последний. А кому нужны проблемы в последний день ;)
И еще пара ремарок.
Хосе стал плохо слышать в 40 лет, упав с лестницы, пытаясь повесить один из модернизированных им шедевров.
И о судьбе измайловской картины.
По приезду, Лена выбрала для спальни комнату с выходом на террасу и видом на море, где Хосе и повесил над изголовьем супружеского ложа ту картину, предварительно заказав для нее прекрасную дубовую раму. Получилось здорово.
Заходишь в комнату и сразу видишь пасторальную идиллию: солнышко, облачка в небе голубом, каовки, каовки. бычок.., пастушок с дудочкой, прекрасная поселянка под деревом.. - красиво.
Как то раз, собирая сумки-чемоданы, (ранним утром они улетали в Нью-Йорк : -просто так, к друзьям, развеяться и отдохнуть-) Лена зайдя вечером в спальню не увидела картины. Из любопытства она пошла в мастерскую, как Хосе называл рядом стоящий современный гостевой дом, где во флигеле и была оборудована мастерская.
Заглянув в окно она увидела, что Хосе творчески преображает копию то ли Буше, то ли Ватто... и пошла спать.
(надоело. закончу коротко)
Они вернулись через две недели прекрасно отдохнув.
К тому времени отдохнула и картина, как выразился Хосе вешая ее, уже не пахнущую краской,на привычное место.
А утром Хосе не стало.
Нет, он жив, не стало того, - её Хосе.
Упавшая утром картина выбила глаз, раздробила височные кости, и Хосе, проведя в коме больше 20 дней, стал другим человеком.
Он помнит и любит Лену, но забыл себя.
Врачи говорят, что память штука сложная и в любой момент может вернуться.
Лена верит и рассказывая ему обо всем, воспитывая его, возит в кресле-каталке Хосе по дому, по усадьбе, по окрестностям, надеясь, что все еще будет хорошо.
Она сильная оказалась.
По вечерам, когда Хосе засыпает она ходит по дому и стирает специальной губкой с корректирующим маслом лишнее с картин, надеясь, что и это поможет.
Первая картина была измайловская.
И теперь на ней все как и прежде, а не мертвый пастушок вцепившийся вместо дудочки в дротик или кол торчащий из головы. И там уже нет поселянки с лицом Лены с ужасом глядящей на него.
Вот такая история о "творчестве".
Работала она после иняза в гос. корпорации переводчиком испанского, французского и как девушка умная прекрасно понимала, что шансов устроить личную жизнь практически нет: женский коллектив, технические переводы, работа на дом.., редкие при ее внешних данных вызовы на переговоры...
И вдруг ее персонально вызывают аж к помощнику самого небожителя-руководителя компании.
Оказалось, что послезавтра прилетает из Испании личный друг г-на N и именно она должны переводить, потому как дон Хосе плохо слышит и имеет рост 203 см.
Оглядев джинсово-свитерную Лену помощник посоветовал повыше каблуки, одеться поприличней и предупредил, что 7-10 дней возможен круглосуточный график , - ничего не планировать.
Лене планировать давно было нечего.
Она как всегда прилежно исполнила поручение и когда дон Хосе ее впервые увидел, она переводила только г-на N , а дон Хосе кивал, молчал и улыбался ей.
N сразу сообразив, что и почему по дороге к машине коротко сообщил Лене, что Хосе 47, вдовец, богат и очень перспективен лично для N, - и для России!
Дни пролетели...
Уже на третий день, сменив очки на неудобные контактные линзы, после статусного закрытого концерта, Лена перешла на круглосуточный график...
Свадьбу решили справлять в Испании, в фамильном поместье Хосе.
За день до отлета Лена, уже зная хобби Хосе привела его на Измайловский вернисаж.
Вот тут то и началась вся эта грустная, впрочем, кому-как, история...
Несколько слов о Хосе.
Его семья была состоятельна с незапамятных времен. Хосе, как единственного наследника, с детских лет учили искусству во всех его проявлениях, надеясь, что в роду воинов, аристократов, бизнесменов наконец то появится и человек творческий.
Ему удавалось практически все, но больше живопись, а именно миниатюра.
Каминные панели, полки, двери в детских, шкатулки в родном доме - все до чего мог дотянуться подрастающий Хосе было испещрено год от года все более совершенными, филигранными рисунками.
Но когда заболел отец , Хосе был вынужден взять в руки семейный бизнес - реставрацию, ремонт, обслуживание элитной недвижимости (замки, старинные усадьбы, исторические архитектурные памятники реставрируют, благоустраивают и продают богатым буратинкам)
Однако живопись, отойдя на второй план осталась его главным жизненным драйвером, единственным, чем ему заниматься действительно нравилось.
И еще он собирал коллекцию хороших копий старых мастеров, как он сам говорил, - для модернизации и творческого преображения.
Картины при этом внешне вроде и не менялись, но достаточно было подойти поближе и всмотреться и, например, "дама с горностаем" Леонардо превращалась в леди франкенштейн желающую сожрать крысу вылезающую из ее живота, а "возвращение блудного сына" приобретала вполне порнографический смысл, - такое у Хосе было творческое чувство юмора.
Ничего не меняя в привычной цветовой гамме, композиции, он тонко вписывая детали "актуального прочтения" виртуозно менял смыслы картин.
Ему это нравилось, как и друзьям, гостям, но это не понравилось Лене, когда она впервые вгляделась в с детства знакомые шедевры мировой живописи украшавшие его и уже её огромный дом.
Но все это будет потом, а пока вернемся в Москву , в Измайлово...
(ой, не тот я жанр изложения выбрал!))
И вот, погожим осенним днем парочка прогуливается по аллее живописи измайловского вернисажа.
Вдруг, Хосе засмотревшись на картину практически уже пройдя мимо нее, резко поворачивается, делает пару шагов и споткнувшись о бордюр падает, ударяя и в кровь царапая висок об угол копии Ватто, или Буше.
Шедевр, - шепчет он, стоя на коленях перед картиной и еле стоящим на ногах от "такой жизни" перепуганным автором.
Лена вытирает ему кровь, художник уступает раскладной стул, мужественно борясь с коварным вестибулярным аппаратом.
В итоге Хосе покупает эту картину без торга и с визиткой автора счастливый едет с Леной в травмпункт.
И вот они в Испании.
Девушка из Перово с подростковых лет привыкшая слышать за спиной - эй, мужик, закурить есть-, вдруг стала принцессой, единственной, любимой "маленькой девочкой", как ее называл Хосе.
Пролетела свадьба, прекрасная осень, жуткая испанская зима с ее ветрами, дождями, рождеством, подарками, поездками, новым годом в беретке (редактор так видит)) Барселоне и прочими неудобствами в раю,- после этого всего концентрированного счастья, Лена как то успокоилась и стала осматриваться.
И тогда она впервые разглядела картины...
(описывать стебную "актуализацию" шедевров не буду. во-первых многое не запомнил, во-вторых стрёмно чужую, пусть и виртуозную дурь описывать)
Маленький психологический нюанс: Хосе был для Лены не просто первым мужчиной, но и первым встреченным в жизни человеком, вообще не имеющим недостатков. Да-да, именно так. Он не :... далее представьте все распространенные пороки, привычки, качества и поверьте, что со слов Лены, ничего из этого бремени страстей человеческих у Хосе не было.
Лене нравилось в нем все. Она не могла и представить, что энциклопедисты-джентльмены еще встречаются в наше время, ну, по крайней мере один - её муж, уж точно есть.
Вот на фоне такого отношения к Хосе, она бродя по дому, разглядывая изувеченные им картины пыталась понять мотивы любимого...
-А спросить, что, нельзя, - подумает одна из двух читательниц сего порядком мне надоевшего опуса.
Конечно можно, но не для Лены. Вопросом оскорбить кумира, любимого, выставить себя полной дурой не понимающей элементарного?)
Нет, Лена воспринимала каждый день как последний. А кому нужны проблемы в последний день ;)
И еще пара ремарок.
Хосе стал плохо слышать в 40 лет, упав с лестницы, пытаясь повесить один из модернизированных им шедевров.
И о судьбе измайловской картины.
По приезду, Лена выбрала для спальни комнату с выходом на террасу и видом на море, где Хосе и повесил над изголовьем супружеского ложа ту картину, предварительно заказав для нее прекрасную дубовую раму. Получилось здорово.
Заходишь в комнату и сразу видишь пасторальную идиллию: солнышко, облачка в небе голубом, каовки, каовки. бычок.., пастушок с дудочкой, прекрасная поселянка под деревом.. - красиво.
Как то раз, собирая сумки-чемоданы, (ранним утром они улетали в Нью-Йорк : -просто так, к друзьям, развеяться и отдохнуть-) Лена зайдя вечером в спальню не увидела картины. Из любопытства она пошла в мастерскую, как Хосе называл рядом стоящий современный гостевой дом, где во флигеле и была оборудована мастерская.
Заглянув в окно она увидела, что Хосе творчески преображает копию то ли Буше, то ли Ватто... и пошла спать.
(надоело. закончу коротко)
Они вернулись через две недели прекрасно отдохнув.
К тому времени отдохнула и картина, как выразился Хосе вешая ее, уже не пахнущую краской,на привычное место.
А утром Хосе не стало.
Нет, он жив, не стало того, - её Хосе.
Упавшая утром картина выбила глаз, раздробила височные кости, и Хосе, проведя в коме больше 20 дней, стал другим человеком.
Он помнит и любит Лену, но забыл себя.
Врачи говорят, что память штука сложная и в любой момент может вернуться.
Лена верит и рассказывая ему обо всем, воспитывая его, возит в кресле-каталке Хосе по дому, по усадьбе, по окрестностям, надеясь, что все еще будет хорошо.
Она сильная оказалась.
По вечерам, когда Хосе засыпает она ходит по дому и стирает специальной губкой с корректирующим маслом лишнее с картин, надеясь, что и это поможет.
Первая картина была измайловская.
И теперь на ней все как и прежде, а не мертвый пастушок вцепившийся вместо дудочки в дротик или кол торчащий из головы. И там уже нет поселянки с лицом Лены с ужасом глядящей на него.
Вот такая история о "творчестве".