Понедельник начинается в субботу… Или 20-летние.
О моих студентах. Еще год назад, я практически ничего не знал о тех, кто родился в начале 90-х. Память услужливо стирает из самых укромных уголков сознания тяжелые годы испытаний. Начало 90-х - было временем кромешным. Особенно для нас - детей СССР, для которых падение социального статуса их родителей и осмысления того, что еще пару лет назад мы мечтали о полетах в космос, обсуждая стыковку «Союза-Апполона» стало громом среди ясного неба. Вчерашние дети самой щедрой и великой страны мира, мы, стояли в очередях за гуманитарной помощью, пробовали первые сникерсы и смотрели диснеевские мультики. А между тем в поликлиниках также как и два или три года назад с томным видом сидели мамаши, пеленавшие малышей, которым было суждено родиться на свет на изломе между мечтой и потребленчеством.
Но прошли годы и малыши выросли, закончили школы и уже скоро получат дипломы магистров. В отличие от нас - их мало. Им проще поступить в институт, они в отличии от нас ориентированы на выживание, лишенные ангедонии и внутренних терзаний. Однако, за сильным фасадом неожиданно встречается пустота и обида. Их детство, лишенное тепла и сострадания, прошедшее под латентную депрессию родителей, вызванную заботой о выживании, вечно пьяного президента в зомбоящике, шантрапы в переулках и безнадеги в сердцах перечеркнуло все. Я, отчетливо помню, как в классе «девятом» на нас группой пытались напасть дикие «зверьки» из «пятого» класса. Уже тогда мне запомнилось изумление нечеловеческой озлобленности этой серой безликой массы, которая сегодня стала взрослыми людьми, а многие из нее и личностями.
Сегодня они уже не злые - десятилетие «стабилизняка» сделало свое дело. Но, их отличает непонятная нам грусть, которая часто напоминает жизненный пессимизм. Кто-то борется с ней бросаясь в чтения большой литературы, а кто- то учит языки. В отличие от поколения 70-х они не читают Бальзака, ибо он вгоняет их в тот же пессимизм, из которого они так яростно бегут, пытаясь, как можно быстрее стать взрослыми. Предпочитая ему, позитив «Понедельника начинается в субботу» Стругацких или аристократизм Агаты Кристи. В отличии от детей 70-х они выглядят на своей возраст, а зачастую и старше его. Они рано начали работать, потому что у них не было мечты и того маленького СССР их детства, который так нелепо и безжалостно разрушила реальность.
В отличии от нас, они практически все уже за рулем. Кто-то на двадцатилетней Ладе «Семерке», а кто-то на подаренной папой или зачастую «папиком» Пежо 308 или БМВ первой серии. С ними сложно говорить о поэзии и литературе. Их сознание материально и поверхностно, но в отличие от прошлых поколений оно подмечает в реальности, такие грани, через которые мы - более взрослые смотрим, словно, через стекло. Их мир реален, но самое страшное в том, что они разучились мечтать. Если мы в детстве верили в НЛО, мечтали жить в Америке и ездить на дорогих иностранных автомобилях, читали Драйзера и Кафку, смотрели «Однажды в Америке» и «Крестного отца», они не смотрят даже телевизор, а произносить названия фильмов, которые они поглощают вместе с попкорном в кинотеатрах мне даже не хочется. Их цели материальны, но глубоко в душе они - всего лишь жертвы. Жертвы разлома двух миров, которые обязаны вечно нести бремя предательства мечты гуманистов XIX века и революционеров и поэтов века XX.
Но прошли годы и малыши выросли, закончили школы и уже скоро получат дипломы магистров. В отличие от нас - их мало. Им проще поступить в институт, они в отличии от нас ориентированы на выживание, лишенные ангедонии и внутренних терзаний. Однако, за сильным фасадом неожиданно встречается пустота и обида. Их детство, лишенное тепла и сострадания, прошедшее под латентную депрессию родителей, вызванную заботой о выживании, вечно пьяного президента в зомбоящике, шантрапы в переулках и безнадеги в сердцах перечеркнуло все. Я, отчетливо помню, как в классе «девятом» на нас группой пытались напасть дикие «зверьки» из «пятого» класса. Уже тогда мне запомнилось изумление нечеловеческой озлобленности этой серой безликой массы, которая сегодня стала взрослыми людьми, а многие из нее и личностями.
Сегодня они уже не злые - десятилетие «стабилизняка» сделало свое дело. Но, их отличает непонятная нам грусть, которая часто напоминает жизненный пессимизм. Кто-то борется с ней бросаясь в чтения большой литературы, а кто- то учит языки. В отличие от поколения 70-х они не читают Бальзака, ибо он вгоняет их в тот же пессимизм, из которого они так яростно бегут, пытаясь, как можно быстрее стать взрослыми. Предпочитая ему, позитив «Понедельника начинается в субботу» Стругацких или аристократизм Агаты Кристи. В отличии от детей 70-х они выглядят на своей возраст, а зачастую и старше его. Они рано начали работать, потому что у них не было мечты и того маленького СССР их детства, который так нелепо и безжалостно разрушила реальность.
В отличии от нас, они практически все уже за рулем. Кто-то на двадцатилетней Ладе «Семерке», а кто-то на подаренной папой или зачастую «папиком» Пежо 308 или БМВ первой серии. С ними сложно говорить о поэзии и литературе. Их сознание материально и поверхностно, но в отличие от прошлых поколений оно подмечает в реальности, такие грани, через которые мы - более взрослые смотрим, словно, через стекло. Их мир реален, но самое страшное в том, что они разучились мечтать. Если мы в детстве верили в НЛО, мечтали жить в Америке и ездить на дорогих иностранных автомобилях, читали Драйзера и Кафку, смотрели «Однажды в Америке» и «Крестного отца», они не смотрят даже телевизор, а произносить названия фильмов, которые они поглощают вместе с попкорном в кинотеатрах мне даже не хочется. Их цели материальны, но глубоко в душе они - всего лишь жертвы. Жертвы разлома двух миров, которые обязаны вечно нести бремя предательства мечты гуманистов XIX века и революционеров и поэтов века XX.