Восток Рыбачьего. Октябрь. Вид с моря.
Палтусовый сезон 2018 помахал ручкой и пронесся мимо ветром сентябрьских и октябрьских штормов. Поставил очередной рекорд необычности в году. Знакомые интересуются, какого числа лучше приехать, половить палтуса? Вот он, ответ. За полтора месяца не вышел в море ни разу.
Погодное окно наклюнулось, когда навигация для маломерок закончилась, но все же мы решили рискнуть и выйти попрыгать на длинных морских волнах. Выходить решили из Титовки, так как из Хамари нас бы не выпустили, а из других мест не хотелось, давлело стойкое желание отдохнуть вдали от куч срача и мусора.
Титовка встретила полным отливом:
и вереницей автомобилей, спешащих и на и с Рыбачьего. Три тысячи машин в день, по данным с поста на Титовке. В кадр попал даже шерп:
Несем лодку к воде. Перешагиваем неразорвавшуюся мину, эхо войны...
Мы торопимся. У нас два дня, пятница и суббота. В воскресенье шторм, и каждое обновление прогноза дает его смещение на субботу.
Выходим из Титовской губы и робко прячясь под правым берегом идем до траверса Эйна на другой стороне Мотовского. Там любимое место катера береговой охраны.
Вроде никого нет. Можно нагло лететь поперек Мотовского. Светлого времени 6 часов. И в эти шесть часов лучи солнца могут рисовать на скалах Рыбачьего теплых зайчиков.
С попутным бризом пролетаем скалы Эйны,:
Моче, М. Корабельную и подходим к Городецкому. Там уже болтается одинокая лодчонка рыбаков. Как успехи, мужики? Мелочь. А дальше, к Шарапову? Там вообще глухо. Что ж, ясно. Будем искать. Повторяем вслух, каждый на свой лад, что мы сегодня не за рыбой, а за отдыхом, идем к Шарапову. Рыбы там нет. Идем дальше, по старым точкам. Везде глухо. Пошли что-ли потихоньку на Цыпу? Угу.
Тем временем, запад начинает задувать так, что при каждом приземлении на нас начинает лететь порядочное количество брызг. Жмемся под берег. Солнце ушло и скалы приобретают красно-коричневый оттенок:
Лесовоз Хрущев укладывается поудобней на неровных скальных плитах. Он заметно изменил свое положение с прошлого года. Видимо ему помогает не столько природа, сколько военные.
Периодически пробивая точки, находим только мелочь пикши, отчего настроение становится похожим на рыбью морду:
Постепенно полностью переключаемся на фотоохоту. Под берегом ветра уже нет, можно прямо на ходу расчехлять запотевшие объективы. Опустевшие птичьи базары в это время выглядят особенно сурово. Всего пару дней назад эти скалы были покрыты первым снегом, но очередной подход южного циклона растопил снег и оживил водопады, ставшие на фоне осенне-красных скал более контрастными.
Солнце ведет свою игру:
Смотри - радужные облака, говорит Дима. К непогоде видать...
Начинает темнеть. Мыс Башенка:
Пора на берег. Местом ночевки выбираем соседнюю губу с Б. Корабельной. Она поменьше и зона отлива чуть меньше. И подальше от пограничников ), памятуя исторические события 2014 года, когда на нас выслали отдельный сухопутный дозор во время нашей ночевки в устье Аникиевки.
Семь вечера, а мы уже на берегу. Восемь вечера, мы уже сидим, балагурим, благо время есть и поболтать и выспаться. Завтра еще целый день рыбалки. Вся надежда на него. Пустые домашние холодильники и сковородки ждут свежей трески.
10 часов сна! Очень сладко спится на свежачке, в двух спальниках да на толстом самонадувном коврике. Порой несколько мерзнет нос, нечаянно высунутый в прорезь спальника. В остальном же, можно только рекомендовать всем, имеющим проблемы со сном - велкам, губа Типунова, п-ов Рыбачий, вторая половина октября. Не просто заставить себя встать из такого сна и начать деятельность. Первым делом одеваешь дополнительную флиску, всю ночь служившую той самой комфортной подушкой, которая никак не найдется в городских квартирах. Потом на автомате скручиваешь спальники и коврик. В голове еще крутятся обрывки мыслей, то-ли из остатков сна, то-ли из из вчерашних вечерних бесед "у нас тяжелее жить, чем в Европе, но дышится здесь легче". Ага. До морози в легких. Малосильный утренний мозг не в состоянии обработать все смыслы данной фразы и выдает первое насущное:
- Дима, а сколько там градусов рация кажет? 0,3 градуса. Нууу, тогда нормально, мы в плюсе.
А что там небо? Небо красно поутру, моряку не по нутру? Да вроде около дела... Успеем смотать удочки.
Неоспоримый плюс осенних рыбалок - из-за короткого светового дня успеваешь выспаться. Лишним часом и тут конечно не обошлось и после завтрака рассвет уже в полном разгаре.
Неподтвержденные источники говорят, что в 17 веке в этой губе стояло более 20 дворов, в соседней губе и того больше, плюс китобойный завод и фактория. Жизнь кипела и наверное была более размеренна. Нынче калейдоскоп событий летит так быстро, что если на следующий год а этом месте появится очередная турбаза-одногодка, мы уж точно не удивимся. Как не удивимся тому, что еще через год база будет брошена, как это произошло в губе Дворовая.
Однако нам пора. Ротан шустро скользит по камням к морю. И вот уже старый знакомец-гурий путевОдит в сторону Цыпнаволока. У гурия лежит плоский камень, длиной около полутора метров. На нем написано про корабль Волга купцов Савиных, прибывший из Осташкова! в начале 18 века. Который по слухам утонул, в честь чего и оставлен памятный камень с надписью. Интересно, что впоследствии, в 19 веке, купцы Савины будут верховодить промыслом на этих берегах.
А рыбы нет на широких площадях подводной равнины Цыпнаволока. Тресочка, пикшенка, налимчик... Не это не то, чего хотелось бы. Нам нужен океанский тресковый скрей. Подлетает 520 ротан из Гаджиева. Теперь наша очередь разводить руками. Рыбы нет. Вон в море пара выброшенных налимов, к которым даже чайки равнодушны..., и это все из крупняка.
Мужики настроены по боевому. Они явно не отдыхать прилетели больше полусотни км на двухтактной пятидесятке. Посовещавшись, они берут курс далеко на север.
Памятуя об отсутствии уведомления и приближающемся шторме, встречном обратном ветре, принимаем решение пробивать точки в обратном направлении.
В эфире надрывается мурмантрафик, вещая то про закрытый район (мы многозначительно переглядываемся), то про отстой кораблей где-то на рейде.
Над головой, над низкой облачностью, пару раз раздается свистяще-шипящий звук чего-то быстро летящего, спустя время шум винтового самолета.
Где-то напротив "улыбок", в эфир выходит маломерное судно, сообщая цыпнаволоку о заклинившем руле. Руль заклинило, не поворачивает направо. Двигаюсь галсами. Помощь с земли вызвал. Цыпа вызывает вельбот. Мы переглядываемся.
Мы как раз между судном и Цыпой. Может пора свалить с дороги? Счас чай с булочкой допьем и свалим. Не успели. Чай допить. На горизонте появился фонтан. 50 узлов максималки - 90 км/ч! Этот не ходит, он летает. Может пройдет мимо?
И действительно, вельбот идет мимо, но вдруг... "О эти "вдруг"… Как они играют человеком", вельбот закладывает вираж и летит прямо на нас. С чувством обреченного щенка, говорю Диме, ну что, готовим документы.
Вельбот идет прямо на нас, и в метрах 10 разворачивается бортом. На борт выходит офицер и перекрикивая урчание своих 2000 сильных дизелей вещает: День добрый. Откуда уведомлялись? Мы не уведомлялись. Пауза показалась чересчур длинной. Офицер вполне искренне - Ну как же так, ребята? Швартуемся... До сих пор мне кажется, что сожаление у него было искренним. Видимо он представил количество хлопот с нами.
Подходите к правому борту. Я поворачиваюсь к мотору. Но верная Суза, всегда заводящаяся с первой потяжки вдруг решает обождать. Пять потяжек, то ли я от волнения, то ли еще что... Не завелась сразу. В это время Дима ведет разговор. Мы зарегистрированы, но уведомление на сегодня не подавали. А вы откуда выходили? Из Титовки. Ух, то ли присвистывает офицер, то ли удивляется. И вдруг произносит. Звоните в Полярный - уведомляйтесь. Фамилию капитана скажите, я запишу. Почти радостно кричу ему фамилию, и вельбот, пыхнув на прощание перегаром дизеля уже летит в сторону маломерного судна, сообщившего о неполадке руля.
фото MajorPayne (c)
Что сказать по ситуации? Сознаю свою вину. Меру. Степень. Глубину... (c) Звоню в Полярный, уже примерно понимая, чем закончится. Навигация для маломерок моего класса закрыта 15 октября. Даже, если бы я подал уведомление по электронной почте, дежурный все-равно не согласовал бы мне выход в море. Но на снисхождение должностных лиц я могу ответить только честностью. Объясняю дежурному ситуацию, говорю, что движемся в сторону выхода с моря. Слышу в ответ ОК.
Суза завелась сразу ). Включаем водоизмещенку и обсуждая между собой произошедшее, двигаемся почти в кильватере вельбота, в сторону мыса Башенка, туда, где стоит судно, потерявшее управление рулем. Видим, как вельбот подходит и уходит от этого судна. Подползаем и мы:
фото MajorPayne (c)
На судне заклинило механизм поворота, а докатка не заводится - похоже залило закисшие свечи. Капитан, сетуя на то, что погранцы узнав об отсутствии угрозы жизни усвистали по своим делам, даже не предложив помощи, вопрошает: у вас нет свечного ключа? Есть, конечно, радостно отвечаю я. Не зря же вожу, кажущиеся почти лишними килограммы ключей. Но наши ключи не подходят. Странный мелкомотор с свечой на 19, так и остается нетронутым. Мы разводим руками, уточняем про помощь, капитан отвечает, что помощь вызвал - кораблик уже идет к нему.
Распрощавшись, мы продолжаем движение к "дому".
Небо упало в нас (c):
По прогнозу, ветер юго-западный, с усилением к вечеру до 10, в порывах 15 м/c. Сейчас мы прикрыты от него надежной стеной Рыбачьего, но выйдя за мыс Городецкий, ветер должен стать "вмордувиндом".
Подмога пришла:
Подойдя еще ближе к берегу, уверенно выходим на глисс и летим мимо "улыбок". Низкая облачность, то опускается в нас, то исчезает - открывая холодную синеву небосвода.
"Улыбки" - современная интерпретация мыса Баргоутный, от слова баргоут - силовая наружная обшивка вдоль борта судна. Очень похоже:
Огибаем Башенку:
И попадаем на светопредставление:
Краем моря на рассвет:
Солнце продолжает играть с тучами. Вот луч солнца прошелся по Шарапову, зачарованно говорю, давай солнышко, пожалуйста, пробейся до Скалистого. И великодушно, совсем ненадолго тучи разошлись:
Опустевший мыс Скалистый. Обычно на нем гнездится несметное количество чаек.
Текстом не передать чувства, при виде открывшегося. Начинаешь безумно завидовать этому тюленю, что плещется тут, совсем рядышком, орлану, парящему в одиночестве над своим домом.
А нам, дом это или нет?
..И тысячи истин пройдут предо мной,
И тысячи лиц и имен.
Я буду, как ангел, парить над землей,
В планету живую влюблен.
И если однажды
Влечу я в ваш дом,
Вам песнями душу целя,
Со мной в ваше сердце
Ворвется Рыбачий,
Родимая наша земля! (с) Б. Нивин
Как-то быстро все кончилось. Видение пропало так же, как и появилось. Сразу почувствовался ветер. Стоило солнцу зайти, как картина мира развернулась, превратившись в более обычную:
Стиснув зубы и что-то еще, храня в памяти небесную картину мы запрыгали в обратный путь. Успели вовремя.
.
Погодное окно наклюнулось, когда навигация для маломерок закончилась, но все же мы решили рискнуть и выйти попрыгать на длинных морских волнах. Выходить решили из Титовки, так как из Хамари нас бы не выпустили, а из других мест не хотелось, давлело стойкое желание отдохнуть вдали от куч срача и мусора.
Титовка встретила полным отливом:
и вереницей автомобилей, спешащих и на и с Рыбачьего. Три тысячи машин в день, по данным с поста на Титовке. В кадр попал даже шерп:
Несем лодку к воде. Перешагиваем неразорвавшуюся мину, эхо войны...
Мы торопимся. У нас два дня, пятница и суббота. В воскресенье шторм, и каждое обновление прогноза дает его смещение на субботу.
Выходим из Титовской губы и робко прячясь под правым берегом идем до траверса Эйна на другой стороне Мотовского. Там любимое место катера береговой охраны.
Вроде никого нет. Можно нагло лететь поперек Мотовского. Светлого времени 6 часов. И в эти шесть часов лучи солнца могут рисовать на скалах Рыбачьего теплых зайчиков.
С попутным бризом пролетаем скалы Эйны,:
Моче, М. Корабельную и подходим к Городецкому. Там уже болтается одинокая лодчонка рыбаков. Как успехи, мужики? Мелочь. А дальше, к Шарапову? Там вообще глухо. Что ж, ясно. Будем искать. Повторяем вслух, каждый на свой лад, что мы сегодня не за рыбой, а за отдыхом, идем к Шарапову. Рыбы там нет. Идем дальше, по старым точкам. Везде глухо. Пошли что-ли потихоньку на Цыпу? Угу.
Тем временем, запад начинает задувать так, что при каждом приземлении на нас начинает лететь порядочное количество брызг. Жмемся под берег. Солнце ушло и скалы приобретают красно-коричневый оттенок:
Лесовоз Хрущев укладывается поудобней на неровных скальных плитах. Он заметно изменил свое положение с прошлого года. Видимо ему помогает не столько природа, сколько военные.
Периодически пробивая точки, находим только мелочь пикши, отчего настроение становится похожим на рыбью морду:
Постепенно полностью переключаемся на фотоохоту. Под берегом ветра уже нет, можно прямо на ходу расчехлять запотевшие объективы. Опустевшие птичьи базары в это время выглядят особенно сурово. Всего пару дней назад эти скалы были покрыты первым снегом, но очередной подход южного циклона растопил снег и оживил водопады, ставшие на фоне осенне-красных скал более контрастными.
Солнце ведет свою игру:
Смотри - радужные облака, говорит Дима. К непогоде видать...
Начинает темнеть. Мыс Башенка:
Пора на берег. Местом ночевки выбираем соседнюю губу с Б. Корабельной. Она поменьше и зона отлива чуть меньше. И подальше от пограничников ), памятуя исторические события 2014 года, когда на нас выслали отдельный сухопутный дозор во время нашей ночевки в устье Аникиевки.
Семь вечера, а мы уже на берегу. Восемь вечера, мы уже сидим, балагурим, благо время есть и поболтать и выспаться. Завтра еще целый день рыбалки. Вся надежда на него. Пустые домашние холодильники и сковородки ждут свежей трески.
10 часов сна! Очень сладко спится на свежачке, в двух спальниках да на толстом самонадувном коврике. Порой несколько мерзнет нос, нечаянно высунутый в прорезь спальника. В остальном же, можно только рекомендовать всем, имеющим проблемы со сном - велкам, губа Типунова, п-ов Рыбачий, вторая половина октября. Не просто заставить себя встать из такого сна и начать деятельность. Первым делом одеваешь дополнительную флиску, всю ночь служившую той самой комфортной подушкой, которая никак не найдется в городских квартирах. Потом на автомате скручиваешь спальники и коврик. В голове еще крутятся обрывки мыслей, то-ли из остатков сна, то-ли из из вчерашних вечерних бесед "у нас тяжелее жить, чем в Европе, но дышится здесь легче". Ага. До морози в легких. Малосильный утренний мозг не в состоянии обработать все смыслы данной фразы и выдает первое насущное:
- Дима, а сколько там градусов рация кажет? 0,3 градуса. Нууу, тогда нормально, мы в плюсе.
А что там небо? Небо красно поутру, моряку не по нутру? Да вроде около дела... Успеем смотать удочки.
Неоспоримый плюс осенних рыбалок - из-за короткого светового дня успеваешь выспаться. Лишним часом и тут конечно не обошлось и после завтрака рассвет уже в полном разгаре.
Неподтвержденные источники говорят, что в 17 веке в этой губе стояло более 20 дворов, в соседней губе и того больше, плюс китобойный завод и фактория. Жизнь кипела и наверное была более размеренна. Нынче калейдоскоп событий летит так быстро, что если на следующий год а этом месте появится очередная турбаза-одногодка, мы уж точно не удивимся. Как не удивимся тому, что еще через год база будет брошена, как это произошло в губе Дворовая.
Однако нам пора. Ротан шустро скользит по камням к морю. И вот уже старый знакомец-гурий путевОдит в сторону Цыпнаволока. У гурия лежит плоский камень, длиной около полутора метров. На нем написано про корабль Волга купцов Савиных, прибывший из Осташкова! в начале 18 века. Который по слухам утонул, в честь чего и оставлен памятный камень с надписью. Интересно, что впоследствии, в 19 веке, купцы Савины будут верховодить промыслом на этих берегах.
А рыбы нет на широких площадях подводной равнины Цыпнаволока. Тресочка, пикшенка, налимчик... Не это не то, чего хотелось бы. Нам нужен океанский тресковый скрей. Подлетает 520 ротан из Гаджиева. Теперь наша очередь разводить руками. Рыбы нет. Вон в море пара выброшенных налимов, к которым даже чайки равнодушны..., и это все из крупняка.
Мужики настроены по боевому. Они явно не отдыхать прилетели больше полусотни км на двухтактной пятидесятке. Посовещавшись, они берут курс далеко на север.
Памятуя об отсутствии уведомления и приближающемся шторме, встречном обратном ветре, принимаем решение пробивать точки в обратном направлении.
В эфире надрывается мурмантрафик, вещая то про закрытый район (мы многозначительно переглядываемся), то про отстой кораблей где-то на рейде.
Над головой, над низкой облачностью, пару раз раздается свистяще-шипящий звук чего-то быстро летящего, спустя время шум винтового самолета.
Где-то напротив "улыбок", в эфир выходит маломерное судно, сообщая цыпнаволоку о заклинившем руле. Руль заклинило, не поворачивает направо. Двигаюсь галсами. Помощь с земли вызвал. Цыпа вызывает вельбот. Мы переглядываемся.
Мы как раз между судном и Цыпой. Может пора свалить с дороги? Счас чай с булочкой допьем и свалим. Не успели. Чай допить. На горизонте появился фонтан. 50 узлов максималки - 90 км/ч! Этот не ходит, он летает. Может пройдет мимо?
И действительно, вельбот идет мимо, но вдруг... "О эти "вдруг"… Как они играют человеком", вельбот закладывает вираж и летит прямо на нас. С чувством обреченного щенка, говорю Диме, ну что, готовим документы.
Вельбот идет прямо на нас, и в метрах 10 разворачивается бортом. На борт выходит офицер и перекрикивая урчание своих 2000 сильных дизелей вещает: День добрый. Откуда уведомлялись? Мы не уведомлялись. Пауза показалась чересчур длинной. Офицер вполне искренне - Ну как же так, ребята? Швартуемся... До сих пор мне кажется, что сожаление у него было искренним. Видимо он представил количество хлопот с нами.
Подходите к правому борту. Я поворачиваюсь к мотору. Но верная Суза, всегда заводящаяся с первой потяжки вдруг решает обождать. Пять потяжек, то ли я от волнения, то ли еще что... Не завелась сразу. В это время Дима ведет разговор. Мы зарегистрированы, но уведомление на сегодня не подавали. А вы откуда выходили? Из Титовки. Ух, то ли присвистывает офицер, то ли удивляется. И вдруг произносит. Звоните в Полярный - уведомляйтесь. Фамилию капитана скажите, я запишу. Почти радостно кричу ему фамилию, и вельбот, пыхнув на прощание перегаром дизеля уже летит в сторону маломерного судна, сообщившего о неполадке руля.
фото MajorPayne (c)
Что сказать по ситуации? Сознаю свою вину. Меру. Степень. Глубину... (c) Звоню в Полярный, уже примерно понимая, чем закончится. Навигация для маломерок моего класса закрыта 15 октября. Даже, если бы я подал уведомление по электронной почте, дежурный все-равно не согласовал бы мне выход в море. Но на снисхождение должностных лиц я могу ответить только честностью. Объясняю дежурному ситуацию, говорю, что движемся в сторону выхода с моря. Слышу в ответ ОК.
Суза завелась сразу ). Включаем водоизмещенку и обсуждая между собой произошедшее, двигаемся почти в кильватере вельбота, в сторону мыса Башенка, туда, где стоит судно, потерявшее управление рулем. Видим, как вельбот подходит и уходит от этого судна. Подползаем и мы:
фото MajorPayne (c)
На судне заклинило механизм поворота, а докатка не заводится - похоже залило закисшие свечи. Капитан, сетуя на то, что погранцы узнав об отсутствии угрозы жизни усвистали по своим делам, даже не предложив помощи, вопрошает: у вас нет свечного ключа? Есть, конечно, радостно отвечаю я. Не зря же вожу, кажущиеся почти лишними килограммы ключей. Но наши ключи не подходят. Странный мелкомотор с свечой на 19, так и остается нетронутым. Мы разводим руками, уточняем про помощь, капитан отвечает, что помощь вызвал - кораблик уже идет к нему.
Распрощавшись, мы продолжаем движение к "дому".
Небо упало в нас (c):
По прогнозу, ветер юго-западный, с усилением к вечеру до 10, в порывах 15 м/c. Сейчас мы прикрыты от него надежной стеной Рыбачьего, но выйдя за мыс Городецкий, ветер должен стать "вмордувиндом".
Подмога пришла:
Подойдя еще ближе к берегу, уверенно выходим на глисс и летим мимо "улыбок". Низкая облачность, то опускается в нас, то исчезает - открывая холодную синеву небосвода.
"Улыбки" - современная интерпретация мыса Баргоутный, от слова баргоут - силовая наружная обшивка вдоль борта судна. Очень похоже:
Огибаем Башенку:
И попадаем на светопредставление:
Краем моря на рассвет:
Солнце продолжает играть с тучами. Вот луч солнца прошелся по Шарапову, зачарованно говорю, давай солнышко, пожалуйста, пробейся до Скалистого. И великодушно, совсем ненадолго тучи разошлись:
Опустевший мыс Скалистый. Обычно на нем гнездится несметное количество чаек.
Текстом не передать чувства, при виде открывшегося. Начинаешь безумно завидовать этому тюленю, что плещется тут, совсем рядышком, орлану, парящему в одиночестве над своим домом.
А нам, дом это или нет?
..И тысячи истин пройдут предо мной,
И тысячи лиц и имен.
Я буду, как ангел, парить над землей,
В планету живую влюблен.
И если однажды
Влечу я в ваш дом,
Вам песнями душу целя,
Со мной в ваше сердце
Ворвется Рыбачий,
Родимая наша земля! (с) Б. Нивин
Как-то быстро все кончилось. Видение пропало так же, как и появилось. Сразу почувствовался ветер. Стоило солнцу зайти, как картина мира развернулась, превратившись в более обычную:
Стиснув зубы и что-то еще, храня в памяти небесную картину мы запрыгали в обратный путь. Успели вовремя.
.