Из российских школьных сочинений 2025 года.
Человечинка! Сладость, упоение, витамины. В магазине ее не купишь, из-за кордона не привезешь. Дефицит. А странно, потому как кругом столько скотов, козлов и свиней. А вот забьешь какую-нибудь скотинку на мясцо - упекут в дурдом, там с ума и сойдешь. Вокруг войны идут: убивай, не хочу. Пиф-паф из пистолетика, бум-бум из пушечки и пожалуйте, вот вам миллионы трупов. А покушать ни-ни! Дорого стоит человечье мясо - дороже наркотиков, дороже даже человечьей жизни.
Каждый, кто хоть раз отведает человека, понимает, что никакая там свинья или корова по вкусу с ним сравниться не может. Кто потрусливей - мучается, но жрет суррогаты. Смелые же люди идут на промысел.
Трудно было вначале. Мы были разрознены. Охотились поодиночке. Что не съедали, то солили, хотя чаще, скрипя сердцем, выбрасывали. То тут, то там, ловили время от времени кого-нибудь из наших, процесс устраивали, по телевизору показывали, ужасались, поедая колбаску и возвращались к будничным делам. Идея организации к нам пришла случайно.
Как-то приятель ко мне зашел. Нормальный такой парень, ничего выдающегося, мясоед одним словом. Я ему ужин готовил, торопился и кастрюльки перепутал. Ту, в которой человечье лежало на стол подал, а свинину в погреб запрятал. В общем, перепутал все. Он откусил разок-другой и говорит:
--А ты брат, людей кушаешь? Нехорошо!.
Меня аж прошибло потом: "Ну все, - думаю, - сейчас биться будем". А он есть продолжает, чавкает и нахваливает.
-- Больно нежно мясцо, - говорит, -Детятина?
Тут я его чуть не расцеловал.
-- Браток! - крикнул, и обниматься полез.
Всю ночь напролет мы с ним калякали. Планы строили, как побольше наших вместе собрать, да как не наших к себе завлечь. Набралось нас человек 30. Мы порешили, кто кем будет. Охотники охотятся, повара готовят, охранники конспиративность соблюдают. Своих выискивали просто. Организовывали вечеринку, на работе у себя, или в клубе, и делали отдельную порцию мясного салатика. Народ кушает, а мы следим. Если наш, то как он салатик-то мясной отведает, так глазенки у него и загораются. Тут и ясно сразу - НАШ!
Набралось нас, таким образом, через годик не много не мало, а полтыщи. Мясо теперь не выбрасывали - продавали друг другу. Фонды появились. Мы газету свою подпольно выпускать начали. "Культя" называлась. Надо сказать, что среди этих 500 были и знатные люди: министры, академики там всякие и прочий ученый люд. Мы росли, и в качестве росли и в количестве. Все больше людей к нам примыкало, но о легальности еще и разговоров не было.
Вскоре произошел, как это говорится, "коренной перелом". Все больше стало появляться в газетах и телевизорах сообщений о случаях людоедства. "Психиатрические лечебницы, - писали, - переполнены. В обществе творится что-то непонятное".
Дебаты начались, возмущения. И издали закон в коем говорилось, что отныне за людоедство не сажают в психушку. Тому, кто убил с целью поедания мяса или продажи оного - расстрел. И купившему, и продавшему - 70 лет в вегетарианской тюрьме (сделали специально такую). Мы испугались поначалу, но на собрании наши ученые объяснили нам, что согласно новому закону людоедство признается нормальной вещью как воровство или убийство. Скушал собрата по виду, иди в тюрьму, а убил, сиди за убийство и не более. В тюрьме-то всяко лучше деньки коротать, чем в психушке - с ума не сойдешь, да и люди свои вокруг. То есть, согласно новому закону признали нас нормальными членами общества.
Облавы начались, борьба с нами. Но не так все было просто, у нас же организация! Мы сопротивлялись. Нас много уже было, целая армия боевиков, свои люди в правительстве, ученые, школьники, точки, где можно было мясо купить. Что с нами можно было сделать? Но вся эта борьба на нервы действовала. Мы возмущаться стали - вон, пидорам жениться разрешили, наркоте колоться, а мы что хуже что ли?
И решили мы провести демонстрацию. Открыто бросили клич, и вышло нас на улицы города 20 тысяч человек. Были те, кто испугался, были и те, кто присоединился к нам. Наши лозунги и требования были незамысловаты: "Человеку все человеческое!", "Требуем узаконить людоедство!", "Да людоедству без убийства!", "Людоеды тоже люди!". Нас хотели сначала разогнать, но побоялись. Выслушали и поняли, что проблему не решить репрессиями и тюрьмами. Слишком много было нас, чтобы всех можно было объявить убийцами и маньяками, какими многие хотели нас видеть. Был, конечно, среди нас класс охотников, но он составлял меньшинство. Основная же масса просто хотела иметь возможность спокойно, с чистой совестью, есть человечье мясо. Имея организацию и свой устав, мы были частью общества, которую было необходимо признать. Так требовали законы Демократии.
С нами начали говорить. Трудно было решить нашу проблему. С наркоманами было проще - для удовлетворения их потребностей не требовалось убивать людей. Пошли на компромисс: отменили наказание за поедание человеческого мяса. Последствия были ошеломляющие: стали опубликовываться рецепты по приготовлению различных вкусных блюд из человечинки, в газетах спорили, какая раса вкуснее и даже те, кто лишь вчера с отвращением содрогался при мысли о людоедстве спешили отведать человечинки. Человечина становилась модной. Вреда здоровью она не приносила, напротив даже, как считали многие врачи, содержала очень много витаминов роста и половых гормонов. Теперь редкий сноб обходился за своим столом без человечины. Но стоила она по-прежнему дорого, ведь добыча ее была преступлением. С ростом популярности людского мяса росло количество, так называемых мясных убийств.
Суды работали круглосуточно. Казнить всех виновных просто не успевали. В газетах стали появляться объявления следующего содержания: "Срочно требуется палач, можно без предварительного стажа работы. К жалованию прилагается мясо казненных".
Численность населения начала резко падать. Люди поедали самих себя. Но решена была проблема. Как показывали исследования, что если с детства не учить человека говорить и растить его как животное, то он таковым и становится. Примеров много: дети-волки, запущенные дети алкоголиков и прочие выродки, которые когда вырастают, могут быть названы людьми только биологически. Мясо, скелет, половая система у них человеческая, но интеллект и речь отсутствует. Как можно их называть людьми? Ясно, что никак. Если же они не являются людьми, то, что же преступного в том, чтобы и обращаться с ними как с животными, в том числе, разводить и убивать их на мясо. А поскольку их в мире считанные единицы, то поголовье следует увеличить искусственным образом, выращивая грудных детей вне социума, на специально созданных для этого человеко-фермах. Казалось бы просто и ясно. Но возникли прения по поводу гуманно ли это. Спорили философы. Камень преткновения заключался в том, что считать ли людьми этих существ или нет. Провели всенародный референдум, и естественно, что решили вопрос в пользу нас, людоедов. Решили людей разводить, построили человеко-заводов, развили новую науку - человеководство. Начальный генофонд купили у добровольцев, желающих внести свой скромный вклад в новый почин. У моего зятька с дочуркой близнята родились, так я их уговорил одного ребятенка государству отдать.
И плакал я, присутствуя на торжественной церемонии открытия первого на планете, официального магазина, торгующего человечьим мясом. Совсем старик стал, а дожил до правнучки, мило уплетающей пластмассовой ложечкой, мясное пюре, из баночки, с нарисованным на этикетке голеньким человечком, стоящим на четвереньках.
Из школьных сочинений (2025 год)