Война глазами детей
Ровно 70 лет назад - 23 декабря 1943 года завершилась масштабная операция Красной Армии по форсированию Днепра, после которой всему миру стало окончательно ясно, что нацистская Германия обречена на поражение. Это, конечно же, знаменательная дата в нашей великой истории, но этот мой пост посвящен другим аспектам Великой Отечественной войны.
В последнее время часто приходится слышать, что хватит уже вспоминать то, что было во время Великой Отечественной войны, что советский коммунистический режим был ничем не лучше, если не хуже немецкого нацизма. Некоторые даже считают, что Гитлер нес нашей стране освобождение от большевистского ига, и в случае победы немцев, мы сейчас жили бы не хуже, чем современные немцы, пили бы баварское пиво, закусывая его капустой с сосисками. Но так считают либо полные дебилы, либо предатели. Их я переубеждать в чем-то не собираюсь, не достойны они этого. Однако многие вполне адекватные люди, просто плохо знающие историю и легко подверженные западной пропаганде, начинают ужасаться тому, что будто бы творила Красная Армия на территории Германии в 1945 году. При этом западная пропаганда, русофобство которой растет день ото дня, умалчивает, о том что творили в это же время оккупационные войска Эйзенхауэра и Монтгомери в западногерманских областях.
Скажу честно, мне не очень жаль даже мирное немецкое население, которое подверглась насилию со стороны союзников по Антифашистской коалиции в 1945 году. Дело в другом, имели ли они право на месть? В некоторой степени, такое право, хотя и крайне сомнительное, имели англичане, все-таки Англия подвергалась немецким бомбардировкам с 1940 года. Но при этом нога немецкого солдата не ступила на остров Великобритания. Американцы вообще не имели никакого права мстить немцам, хотя именно в американских оккупационных войсках отмечено наибольшее количество случаев насилия по отношению к мирному немецкому населению. Об этом постоянно умалчивается, впрочем, понятно, почему. Более менее оправдана месть к немцам со стороны поляков и в меньшей степени -чехов, еще в меньшей степени - французов.
Я нисколько не собираюсь опровергать случаи насилия советских солдат в отношении мирного немецкого населения в тот период, когда Красная Армия рвалась к Берлину, чтобы навсегда покончить с нацизмом. Вопрос в другом: насколько имели право мстить немецким оккупантам солдаты Красной Армии?
Ответ - ниже.
В приведенных здесь исторических источниках нет ничего выдуманного автором поста. Для тех, кто сомневается, специально укажу, откуда я все это взял: ГАРФ: Фонд М-4. Оп. I. Д. 84; Фонд М-1. Оп. 32. Д. 95.
Обычно, в таких случаях следует предупреждение: особо впечатлительным людям и людям со слабой психикой дальше лучше не читать. Я же такого предупреждения делать не буду (или считайте, что уже сделал). Я считаю, ЭТО ДОЛЖЕН ПРОЧИТАТЬ КАЖДЫЙ!!!
Все детские воспоминания о пережитом записаны в 1941 - 1942 годах. Орфография источников соблюдена.
"Доехали мы с мамынькой на эшелоне до Днепропетровска. Ночью немец бомбардировал наш поезд. Все повыскакали кто куда, и тут я мамыньку свою потеряла. А я знаю в темноте, куда она подевалась? Я пошла в город ее искать. Там одна дамочка взяла меня к себе жить. Я ночью жила у нее, а днем я ходила искать. Уже немец приступил близко. Всем велели уходить, но я не ушла. Я бегала на вокзал, где лежал наш эшелон, и всех по лицам смотрела, пока их еще не убрали, не ли под досками мертвой мамыньки?
И вот в один день в город вбежали немцы. Тут завод горит, а они мимо бегут с ружьями. Онин не бежит, идет по панели, будто он уже гуляет. И тут стот мальчишка и смотрит. Он его по-русски спрашивавет: "Ты Сталина любишь?" Хорошенький такой мальчишка, в ботиночках и курточке. Он отвечает: "Люблю". Немец наган вытащил, переложил с руки в руку и говорит: "А может, не любишь?" А мальчишка ему обратно отвечает: "Нет, люблю".
У него глазки были голубые. Тогда он сразу в него выстрелил, а я побежала".
(Бася, 12 лет. Село Ляховцы Каменец-Подольской области. Записано 2 апреля 1942 г. в детдоме №13, в г. Ташкенте.)
"На окраине Можайска есть маленькая могилка, засыпанная цветами. Там похоронена Лена Воробьева, ученица 2-го класса 12-й школы. Её убили немцы. Они нашли ее испуганную и бледную в подвале, вывели на окраину города и поставили на бугорок. Маленькая Лена не знала, зачем ее привели сюда дяди в зеленых шинелях со знаками паука на рукавах. Но дяди отошли от нее поодаль и остановились. Их было много. Они поговорили, а потом один из них вышел вперед и поднял автомат. Защелкала очередь, и пули просвистели возле Лены. Девочка поняла, что происходит что-то страшное, но убежать не могла: ноги от страха отнялись.
Она заплакала. А дяди продолжали выходить и стреляли, стреляли. Фашисты упражнялись в меткости стрельбы. Они поставили Лену вместо мишени. Девочка замерла от страха и только тихонечко плакала.
Гады. Это не люди, а звери. Фашисты убили русскую девочку, советскую школьницу, мою сестренку. За это их надо уничтожить, убить всех до единого. Мы вырастим и отомстим за нее."
(Владимир Анохин, 16 лет. Москва)
"У тети Христины было спрятано два мешка муки. Офицер приказал отдать ей муку и вытащил револьвер. У тети на руках сидела годовалая девочка. Когда офицер закричал и вытащил револьвер, девочка испугалась и заплакала. Немец схватил девочку за ногу и ударил изо всей силы головой об стенку. А в клубе немцы мучили пленных красноармейцев. И увидела их девочка-пионерка и закричала. Девочку схватили и повесили."
(Лидия Афанасьева, 8 лет. Деревня Висонова Московской области)
"По нашей улице ехал танк. Недалеко от нашего дома он остановился, видно, что-то испортилось в моторе. Гляжу, из люка вылезли три немца, все в черном, на рукавах череп и скрещенные кости. Двое стали чинить танк, а третий пошел в соседний дом. Я за ним. Фашист, как хозяин, подошел к шкафу, открыл, пошарил там, нашел хлеб, сел за стол и стал есть. К нему подошел хозяйский мальчик лет четырех и сказал:
- Дядя, дай и мне хлебца.
Немец не обращал на него внимания. Тогда малыш сам взял со стола кусочек хлеба и засунул в рот. Немец увидел это, схватил ключ, которым завинчивают гайки, и ударил малыша по голове изо всей силы. Мальчик упал с проломленным черепом, кровь текла из темени ручьем.
А фашист спокойно доел хлеб и вышел из дома."
(Виктор Бессонов, 12 лет. Клин)
"Бежали мы ночью. Было очень холодно. Мама простудилась, заболела и дорогой умерла. Пошел дальше я один. В деревне Кукушкино я видел, как фашист подошел к трехлетней девочке и спросил:
- Где твой отец?
Девочка не понимала, что перед ней стоит людоед, и ответила:
- Бьет фашистов.
Немец схватил ее и бросил в костер. Это было так страшно, что я думал, что сойду с ума."
(Юрий Горохов, 12 лет. Деревня Войково)
"В нашей деревне были немцы. Я жила в это время у дяди Пети. Когда пришли немцы, дядя ушел в партизаны. Один раз он пришел в деревню на разведку и забежал домой. Бабушка, как его увидела, заплакала: "Уходи скорее, а то тебя убьют". Она его покормила, и он ушел.
Утром немцам кто-то сказал про то, что был дядя Петя. Пришел немецкий офицер. Бабушка держала на руках маленькую внучку Люсю - дочку дяди Пети. Стали бабушку допрашивать про дядю Петю, но она не сказала ничего. Офицер озлился, вырвал Люсю и бросил ее в горящую печку. Бабушку мою они повесили."
(Лена Кривошеева, 11 лет. Деревня Радутино Московской области)
"Фашисты отняли у колхозницы Екатерины Ивановны Кузнецовой ее трехлетнюю дочку и бросили в колодезь.
А нашу любимую учительницу Екатерину Ивановну Елисееву они поймали в лесу и стали допытывать, где партизаны. Она ответила: "Не знаю". Тогда немцы взяли два больших гвоздя и поленом забили гвозди учительнице в виски."
(Павел Курсиков, 12 лет. Деревня Прудное Тульской области)
"Как-то я вышел на улицу. По шоссе ехало много подвод, нагружённых корзинами, чемоданами, сундуками, мебелью. Я стою и смотрю, как награбленное везут. Вдруг ко мне подскочил немецкий солдат и так ударил прикладом, что я упал без сознания. На другой день, вечером, мама пошла в погреб за картошкой, я в это время играл с ребятами во дворе. Вдруг мы услышали выстрел. Я побежал к дому и увидел, что мама лежит мертвая около погреба, а немцы с хохотом снимают с нее валенки и пальто...
Я остался один. Дома сидеть не мог - все напоминало маму. Целыми днями ходил по городу и нигде не находил покоя. Все время перед глазами была мама...
На этой улице увидел женщину. На руках у нее был грудной ребенок, а сзади бежали еще пятеро ребятишек мам мала меньше. Женщина несла в сумке хлеб. Откуда ни возьмись, подошел к ней немец и стал отбирать хлеб. Женщина заплакала, стала показывать на детей: для них несу.
Фашист схватил штык, заколол грудного ребенка и бросил на дорогу. Я видел, как из горла, проткнутого штыком, лилась кровь...
Часто во сне я вижу фашистов. Они подкрадываются ко мне и хотят заколоть штыком. Я начинаю кричать и просыпаюсь. То чудится мне мама: мы сидим с ней, пьем чай, и вдруг комната куда-то уплывает, и мама уже лежит в снегу мертвая, глаза раскрыты, а вокруг хохочут немцы.
- Мама, мама! - зову я и подолгу плачу."
(Коля Фирсов, 11 лет. Наро-Фоминск)
"Солдаты разместились во всех домах, а офицеры расположились в школе. Вечером началась у них пьянка, они разграбили магазин и всю ночь пили. На следующее утро кто-то указал, где скрывается председатель колхоза. Отряд фашистов привел семью товарища Иванова. Их допрашивали поочередно, издевались. В три часа дня нас согнали на площадь и окружили. Вышел немецкий переводчик и сказал:
- Ваше сопротивление бесполезно. Все равно через два дня мы будем в Ленинграде, а через полмесяца - в Москве. Вам же будет хуже. Со всяким, кто окажет нам сопротивление, будет поступлено вот так же.
Привели всю семью тов. Иванова, поставили к стене в ряд, и немецкий офицер скомандовал автоматчикам:
- Фойер.
Солдаты дали очередь и убили Ивановых.
Через 15 дней немцы были все еще у нас, а не в Ленинграде. Они очень злились, что не могут захватить город. А тут Красная Армия начала наступление. Собрались фашистики улепетывать.
На дорогу они еще раз грабили село, искали вещи и особенно продукты. К нам тоже явились пятеро. Мать вышла навстречу. Они лопочут что-то, не поймешь, то ли жалуются, то ли угрожают. Мать ничего не поняла, стоит головой качает. Ее оттолкнули, направились в хлев и вывели корову. Тогда стало понятно, чего надумали солдаты. Мать бросилась к корове, схватила за рога, не пускает. Один немец развернулся и ударил ее кулаком в лицо. Мать упала в снег, обливаясь кровью, но потом соскочила и опять к корове, обняла ее за шею, плачет, просит. Тогда немец вынул большой кинжал и пырнул мать в живот. Он ее зарезал.
Я вскрикнул от ужаса, схватил кусок льда, валявшийся под ногами, и швырнул в убийцу. Лед угодил немцу между глаз, он вскинул руки, выронил нож и упал на спину. Я кинулся бежать, вскочил на плетень, хотел соскочить на соседский двор, но тут раздался выстрел, и я, потеряв память, слетел с плетня. Фашистская пуля раздробила кость левой ноги."
(Лев Хлопин, 14 лет. Колхоз "Путь Ильича", Ленинградская область)
"Солдаты хотели искалечить маленького ребеночка: взять у него стакан крови и вырезать часть кожи со спины для лечения своих раненых фашистов. Мать не дала солдатам маленького сына. За это солдаты на глазах ребенка повесили мать, а потом вырезали у мальчика четыре полоски кожи со спины и взяли кровь. Мальчик тоже умер."
(Екатерина Чувакова, 14 лет. Село Егорье Московской области)
КРАСНОАРМЕЙЦУ СЕРГЕЮ ДМИТРИЕВИЧУ АЛЕШИНУ
"Дорогой папа! Маму били плетками немцы, и она умерла. И меня били тоже. Дедку нашего фашисты угнали куда-то к себе с обозом.
Папа, убивай фашистских собак без пощады. Папа, убей за маму сто фашистов!
Твой сын Коля Алешин."
(11 лет. Деревня Маково Тульской области)
Я думаю, что каждый, кто дочитал до конца, не сомневаясь подпишется под письмом Коли Алёшина. А также под стихотворением Константина Симонова "... Если дорог тебе твой дом...", более известным под названием "Убей его", вдохновившим наших солдат на справедливую месть во время Великой Отечественной войны, и под этим плакатом.
Спасибо тем, кто смог дочитать до конца!
Сергей Воробьев.
В последнее время часто приходится слышать, что хватит уже вспоминать то, что было во время Великой Отечественной войны, что советский коммунистический режим был ничем не лучше, если не хуже немецкого нацизма. Некоторые даже считают, что Гитлер нес нашей стране освобождение от большевистского ига, и в случае победы немцев, мы сейчас жили бы не хуже, чем современные немцы, пили бы баварское пиво, закусывая его капустой с сосисками. Но так считают либо полные дебилы, либо предатели. Их я переубеждать в чем-то не собираюсь, не достойны они этого. Однако многие вполне адекватные люди, просто плохо знающие историю и легко подверженные западной пропаганде, начинают ужасаться тому, что будто бы творила Красная Армия на территории Германии в 1945 году. При этом западная пропаганда, русофобство которой растет день ото дня, умалчивает, о том что творили в это же время оккупационные войска Эйзенхауэра и Монтгомери в западногерманских областях.
Скажу честно, мне не очень жаль даже мирное немецкое население, которое подверглась насилию со стороны союзников по Антифашистской коалиции в 1945 году. Дело в другом, имели ли они право на месть? В некоторой степени, такое право, хотя и крайне сомнительное, имели англичане, все-таки Англия подвергалась немецким бомбардировкам с 1940 года. Но при этом нога немецкого солдата не ступила на остров Великобритания. Американцы вообще не имели никакого права мстить немцам, хотя именно в американских оккупационных войсках отмечено наибольшее количество случаев насилия по отношению к мирному немецкому населению. Об этом постоянно умалчивается, впрочем, понятно, почему. Более менее оправдана месть к немцам со стороны поляков и в меньшей степени -чехов, еще в меньшей степени - французов.
Я нисколько не собираюсь опровергать случаи насилия советских солдат в отношении мирного немецкого населения в тот период, когда Красная Армия рвалась к Берлину, чтобы навсегда покончить с нацизмом. Вопрос в другом: насколько имели право мстить немецким оккупантам солдаты Красной Армии?
Ответ - ниже.
В приведенных здесь исторических источниках нет ничего выдуманного автором поста. Для тех, кто сомневается, специально укажу, откуда я все это взял: ГАРФ: Фонд М-4. Оп. I. Д. 84; Фонд М-1. Оп. 32. Д. 95.
Обычно, в таких случаях следует предупреждение: особо впечатлительным людям и людям со слабой психикой дальше лучше не читать. Я же такого предупреждения делать не буду (или считайте, что уже сделал). Я считаю, ЭТО ДОЛЖЕН ПРОЧИТАТЬ КАЖДЫЙ!!!
Все детские воспоминания о пережитом записаны в 1941 - 1942 годах. Орфография источников соблюдена.
"Доехали мы с мамынькой на эшелоне до Днепропетровска. Ночью немец бомбардировал наш поезд. Все повыскакали кто куда, и тут я мамыньку свою потеряла. А я знаю в темноте, куда она подевалась? Я пошла в город ее искать. Там одна дамочка взяла меня к себе жить. Я ночью жила у нее, а днем я ходила искать. Уже немец приступил близко. Всем велели уходить, но я не ушла. Я бегала на вокзал, где лежал наш эшелон, и всех по лицам смотрела, пока их еще не убрали, не ли под досками мертвой мамыньки?
И вот в один день в город вбежали немцы. Тут завод горит, а они мимо бегут с ружьями. Онин не бежит, идет по панели, будто он уже гуляет. И тут стот мальчишка и смотрит. Он его по-русски спрашивавет: "Ты Сталина любишь?" Хорошенький такой мальчишка, в ботиночках и курточке. Он отвечает: "Люблю". Немец наган вытащил, переложил с руки в руку и говорит: "А может, не любишь?" А мальчишка ему обратно отвечает: "Нет, люблю".
У него глазки были голубые. Тогда он сразу в него выстрелил, а я побежала".
(Бася, 12 лет. Село Ляховцы Каменец-Подольской области. Записано 2 апреля 1942 г. в детдоме №13, в г. Ташкенте.)
"На окраине Можайска есть маленькая могилка, засыпанная цветами. Там похоронена Лена Воробьева, ученица 2-го класса 12-й школы. Её убили немцы. Они нашли ее испуганную и бледную в подвале, вывели на окраину города и поставили на бугорок. Маленькая Лена не знала, зачем ее привели сюда дяди в зеленых шинелях со знаками паука на рукавах. Но дяди отошли от нее поодаль и остановились. Их было много. Они поговорили, а потом один из них вышел вперед и поднял автомат. Защелкала очередь, и пули просвистели возле Лены. Девочка поняла, что происходит что-то страшное, но убежать не могла: ноги от страха отнялись.
Она заплакала. А дяди продолжали выходить и стреляли, стреляли. Фашисты упражнялись в меткости стрельбы. Они поставили Лену вместо мишени. Девочка замерла от страха и только тихонечко плакала.
Гады. Это не люди, а звери. Фашисты убили русскую девочку, советскую школьницу, мою сестренку. За это их надо уничтожить, убить всех до единого. Мы вырастим и отомстим за нее."
(Владимир Анохин, 16 лет. Москва)
"У тети Христины было спрятано два мешка муки. Офицер приказал отдать ей муку и вытащил револьвер. У тети на руках сидела годовалая девочка. Когда офицер закричал и вытащил револьвер, девочка испугалась и заплакала. Немец схватил девочку за ногу и ударил изо всей силы головой об стенку. А в клубе немцы мучили пленных красноармейцев. И увидела их девочка-пионерка и закричала. Девочку схватили и повесили."
(Лидия Афанасьева, 8 лет. Деревня Висонова Московской области)
"По нашей улице ехал танк. Недалеко от нашего дома он остановился, видно, что-то испортилось в моторе. Гляжу, из люка вылезли три немца, все в черном, на рукавах череп и скрещенные кости. Двое стали чинить танк, а третий пошел в соседний дом. Я за ним. Фашист, как хозяин, подошел к шкафу, открыл, пошарил там, нашел хлеб, сел за стол и стал есть. К нему подошел хозяйский мальчик лет четырех и сказал:
- Дядя, дай и мне хлебца.
Немец не обращал на него внимания. Тогда малыш сам взял со стола кусочек хлеба и засунул в рот. Немец увидел это, схватил ключ, которым завинчивают гайки, и ударил малыша по голове изо всей силы. Мальчик упал с проломленным черепом, кровь текла из темени ручьем.
А фашист спокойно доел хлеб и вышел из дома."
(Виктор Бессонов, 12 лет. Клин)
"Бежали мы ночью. Было очень холодно. Мама простудилась, заболела и дорогой умерла. Пошел дальше я один. В деревне Кукушкино я видел, как фашист подошел к трехлетней девочке и спросил:
- Где твой отец?
Девочка не понимала, что перед ней стоит людоед, и ответила:
- Бьет фашистов.
Немец схватил ее и бросил в костер. Это было так страшно, что я думал, что сойду с ума."
(Юрий Горохов, 12 лет. Деревня Войково)
"В нашей деревне были немцы. Я жила в это время у дяди Пети. Когда пришли немцы, дядя ушел в партизаны. Один раз он пришел в деревню на разведку и забежал домой. Бабушка, как его увидела, заплакала: "Уходи скорее, а то тебя убьют". Она его покормила, и он ушел.
Утром немцам кто-то сказал про то, что был дядя Петя. Пришел немецкий офицер. Бабушка держала на руках маленькую внучку Люсю - дочку дяди Пети. Стали бабушку допрашивать про дядю Петю, но она не сказала ничего. Офицер озлился, вырвал Люсю и бросил ее в горящую печку. Бабушку мою они повесили."
(Лена Кривошеева, 11 лет. Деревня Радутино Московской области)
"Фашисты отняли у колхозницы Екатерины Ивановны Кузнецовой ее трехлетнюю дочку и бросили в колодезь.
А нашу любимую учительницу Екатерину Ивановну Елисееву они поймали в лесу и стали допытывать, где партизаны. Она ответила: "Не знаю". Тогда немцы взяли два больших гвоздя и поленом забили гвозди учительнице в виски."
(Павел Курсиков, 12 лет. Деревня Прудное Тульской области)
"Как-то я вышел на улицу. По шоссе ехало много подвод, нагружённых корзинами, чемоданами, сундуками, мебелью. Я стою и смотрю, как награбленное везут. Вдруг ко мне подскочил немецкий солдат и так ударил прикладом, что я упал без сознания. На другой день, вечером, мама пошла в погреб за картошкой, я в это время играл с ребятами во дворе. Вдруг мы услышали выстрел. Я побежал к дому и увидел, что мама лежит мертвая около погреба, а немцы с хохотом снимают с нее валенки и пальто...
Я остался один. Дома сидеть не мог - все напоминало маму. Целыми днями ходил по городу и нигде не находил покоя. Все время перед глазами была мама...
На этой улице увидел женщину. На руках у нее был грудной ребенок, а сзади бежали еще пятеро ребятишек мам мала меньше. Женщина несла в сумке хлеб. Откуда ни возьмись, подошел к ней немец и стал отбирать хлеб. Женщина заплакала, стала показывать на детей: для них несу.
Фашист схватил штык, заколол грудного ребенка и бросил на дорогу. Я видел, как из горла, проткнутого штыком, лилась кровь...
Часто во сне я вижу фашистов. Они подкрадываются ко мне и хотят заколоть штыком. Я начинаю кричать и просыпаюсь. То чудится мне мама: мы сидим с ней, пьем чай, и вдруг комната куда-то уплывает, и мама уже лежит в снегу мертвая, глаза раскрыты, а вокруг хохочут немцы.
- Мама, мама! - зову я и подолгу плачу."
(Коля Фирсов, 11 лет. Наро-Фоминск)
"Солдаты разместились во всех домах, а офицеры расположились в школе. Вечером началась у них пьянка, они разграбили магазин и всю ночь пили. На следующее утро кто-то указал, где скрывается председатель колхоза. Отряд фашистов привел семью товарища Иванова. Их допрашивали поочередно, издевались. В три часа дня нас согнали на площадь и окружили. Вышел немецкий переводчик и сказал:
- Ваше сопротивление бесполезно. Все равно через два дня мы будем в Ленинграде, а через полмесяца - в Москве. Вам же будет хуже. Со всяким, кто окажет нам сопротивление, будет поступлено вот так же.
Привели всю семью тов. Иванова, поставили к стене в ряд, и немецкий офицер скомандовал автоматчикам:
- Фойер.
Солдаты дали очередь и убили Ивановых.
Через 15 дней немцы были все еще у нас, а не в Ленинграде. Они очень злились, что не могут захватить город. А тут Красная Армия начала наступление. Собрались фашистики улепетывать.
На дорогу они еще раз грабили село, искали вещи и особенно продукты. К нам тоже явились пятеро. Мать вышла навстречу. Они лопочут что-то, не поймешь, то ли жалуются, то ли угрожают. Мать ничего не поняла, стоит головой качает. Ее оттолкнули, направились в хлев и вывели корову. Тогда стало понятно, чего надумали солдаты. Мать бросилась к корове, схватила за рога, не пускает. Один немец развернулся и ударил ее кулаком в лицо. Мать упала в снег, обливаясь кровью, но потом соскочила и опять к корове, обняла ее за шею, плачет, просит. Тогда немец вынул большой кинжал и пырнул мать в живот. Он ее зарезал.
Я вскрикнул от ужаса, схватил кусок льда, валявшийся под ногами, и швырнул в убийцу. Лед угодил немцу между глаз, он вскинул руки, выронил нож и упал на спину. Я кинулся бежать, вскочил на плетень, хотел соскочить на соседский двор, но тут раздался выстрел, и я, потеряв память, слетел с плетня. Фашистская пуля раздробила кость левой ноги."
(Лев Хлопин, 14 лет. Колхоз "Путь Ильича", Ленинградская область)
"Солдаты хотели искалечить маленького ребеночка: взять у него стакан крови и вырезать часть кожи со спины для лечения своих раненых фашистов. Мать не дала солдатам маленького сына. За это солдаты на глазах ребенка повесили мать, а потом вырезали у мальчика четыре полоски кожи со спины и взяли кровь. Мальчик тоже умер."
(Екатерина Чувакова, 14 лет. Село Егорье Московской области)
КРАСНОАРМЕЙЦУ СЕРГЕЮ ДМИТРИЕВИЧУ АЛЕШИНУ
"Дорогой папа! Маму били плетками немцы, и она умерла. И меня били тоже. Дедку нашего фашисты угнали куда-то к себе с обозом.
Папа, убивай фашистских собак без пощады. Папа, убей за маму сто фашистов!
Твой сын Коля Алешин."
(11 лет. Деревня Маково Тульской области)
Я думаю, что каждый, кто дочитал до конца, не сомневаясь подпишется под письмом Коли Алёшина. А также под стихотворением Константина Симонова "... Если дорог тебе твой дом...", более известным под названием "Убей его", вдохновившим наших солдат на справедливую месть во время Великой Отечественной войны, и под этим плакатом.
Спасибо тем, кто смог дочитать до конца!
Сергей Воробьев.