ЗВЕЗДЫ ЭГЕРА. Часть 2.
Начало поста, то есть его первую часть, все мои читатели, которые её пропустили, а также гости моего блога, заитересовавшиеся этой историей, смогут найти по тэгу "ЗВЕЗДЫ ЭГЕРА".
А теперь продолжение.
После того как практически непобедимая в XVI веке армия одного из величайших султанов Османской империи Сулеймана Великолепного (более известного в исламском мире под другим не менее почетным прозвищем - "Кануни", т. е., "Законодатель", или "Справедливый") разгромила чешско-хорватско-венгерские войска в знаменитой битве при Мохаче (29 августа 1526 года), в которой во время бегства утонул в болоте король Чехии и Венгрии Лайош II (он же Людовик II Ягеллон), турки начали быстрое продвижение вглубь Центральной Европы.
Просто взгляните на портреты этих двух монархов, и вы сразу же поймете, что даже если бы чешско-венгерский король получил помощь от других европейских королей, к которым он тщетно взывал накануне вторжения османской армии в Венгрию, то вряд ли смог бы обержать победу над султаном (думаю, что пояснительные надписи над портретами делать не нужно):
Король Лайош II просил помощи у папы Римского, у дожа Венеции, у английского короля Генриха VIII, у своих родственников - короля Польши Сигизмунда I и у австрийского эрцгерцога Фердинанда. В этой помощи ему либо прямо отказали, либо пообещали при выполнении некоторых условий.
Так, папа Римский пообещал поддержку в том случае, если несчастный король Лайош усилит борьбу с лютеранами, которых в Венгрии в то время было немало. (Ну, конечно, для папской курии угроза со стороны протестантов была более страшной, чем продвижение мусульман в самый центр христианской цивилизации! Невольно вспоминается Флорентийская уния 1439 года и последовавшее вскоре падение Константинополя в 1453 году...).
Как вы сами понимаете, венгерскому королю было не до борьбы с последователями Лютера, когда к его владениям приблежалась победоносная армия Сулеймана I. Тем не менее, король дал обещание папе, что будет бороться с лютеранством, а тот вместо военной помощи отправил деньги, опять-таки с условием, что большая часть из них будет потрачена на преследование лютеран!
Единственный, кто послал на помощь венграм небольшую армию - эрцгерцог Фердинанд. Но и эта помошь не подоспела вовремя (или, может быть, не слишком и торопилась?).
Таким образом, немногочисленное войско, которое удалось собрать Лайошу II, оказалось один на один с огромной армией вторжения Османской империи, находившейся на пике своего могущества.
Подробности битвы под Мохачем не относятся к непосредственной теме данного повествования. А о том, что она была проиграна венграми, уже неоднократно упоминалось.
Памятник королю Лайошу II в Мохаче,
на мой взгляд, не может вызвать ничего, кроме чувства жалости к этому несчастному монарху
(сравните с его парадным портретом, представленным выше):
Гораздо важнее последствия.
Вскоре после Мохачской битвы, в августе 1529 года турки взяли столицу Венгерского королевства - Буду. Этому немало способствовала разобщенность венгерской феодальной знати, развязавшей гражданскую войну в стране в те годы, когда она подверглась оккупации со стороны идущих напролом завоевателей.
Как же все это похоже на наше Смутное время!
Часть венгерских аристократов и дворянства выступала на стороне немцев и австрийцев и их ставленника - Фердинанда I Габсбурга, ставшего венгерским королем после гибели Лайоша II, а другая часть поддерживала воеводу Трансильвании Яноша Запольяи, также провозглашенного венгерским королем, но ориентировавшегося на турок и являвшегогося вассалом Османской империи.
Впрочем, если посмотреть на их портреты, то они друг друга стоили (думаю, что догадаться, где Фердинанд, а где Янош, не сложно)
:
Разобщен был и простой народ Венгрии.
Только лишь незначительная часть простолюдинов в силу патриотизма сопротивлялась онемечиванию или отуречиванию. Большинство же венгерских крестьян видели в турках чуть ли не освободителей от тяжелых феодальных повинностей, которыми они были обложены своими соотечественниками - дворянами, а также королевской властью, воспринимаемой народом как власть иностранцев (после короля Матьяша I Хуньяди (Корвина) на венгерском престоле не было ни одного венгра).
Турки, завоевывая венгерские земли, в некоторой степени облегчали положение феодально зависимого населения, что, несомненно, упрощало им задачу подчинения Османской империи все новых и новых территорий.
И еще один факт, который никак нельзя обойти вниманием.
Племена мадьяров пришли в Центральную Европу и обосновались в ней лишь в конце IX века. А откуда они пришли? Из тех азиатских регионов, где на протяжении веков они - финно-угры - соседствовали с тюрками. И это близкое соседство не могло не повлиять на восприятие турок венграми как в некоторой степени "своих", даже несмотря на то, что в течение четырех столетий их разделяла религиозная вера.
К тому же в Центральной Европе венгры не всегда чувствовали себя комфортно в окружении славянских народов (хорватов, сербов, чехов, словенцев, словаков и т.д.) и немцев-австрийцев, чья речь совершенно не походила на мадьярскую. В данном случае я имею в виду не знать Венгерского королевства, которая по вполне понятным причинам была многоязычной и с легкостью переходила на польский или немецкий языки в случае необходимости, а простой мадьярский народ, для которого речь турок зачастую была понятнее речи немца или, к примеру, чеха.
Небольшое лингвистическое отступление.
(Даже в настоящее время венгерский язык остается совершенно непонятным для всех, кто привык, что в романо-германских языках, как и в славянских, есть некие общие правила, к которым можно довольно быстро приспособиться. А вот к венгерскому языку приспособиться так просто не получается. И не удивительно, венгерский язык один из немногих в Европе, который не относится к индоевропейским языкам.
Сужу по собственному опыту. За неделю или две пребывания в Италии или Испании (не говоря уже о Чехии или Сербии) мною легко усваивалось несколько десятков слов и расхожих выражений, достаточных для того, чтобы, например, спросить дорогу и понять ответ на местном языке или заказать обед в ресторане. Или понимать о чем вещает гид, говорящий по-испански или по-итальянски. Так, например, во время экскурсии в Танжере гид - араб-марокканец вел свой рассказ на трех языках: испанском, немецком и английском, и мы с женой и дочкой, не владеющие ни испанским, ни немецким языками, понимали почти все, о чем он рассказывал (конечно, выручало знание английского, но и без него основная информация была понятна, хотя бы потому, что в Испании мы бывали уже неоднократно).
А вот за неделю, проведенную в Венгрии я так и не смог запомнить ни одного слова по-мадьярски, не говоря уже о связных выражениях. Хорошо хоть то, что выручал универсальный английский язык, а также то, что венгры (по крайней мере, многие из них) еще не забыли русский, который в социалистические времена в обязательном порядке учили в школе. Впрочем, что меня сильно удивило, русским языком неплохо владеет и венгерская молодежь, особенно в Будапеште, что видимо объясняется большой популярностью столицы Венгрии среди русскоязычных туристов.)
Все это, конечно же, облегчало османам задачу завоевания обширнейших (по европейским меркам) территорий, входящих в состав Венгерского королевства.
После того как турки захватили Буду, венгерский королевский двор и мадьярская аристократия бежала на север страны, свободный от захватчиков. На долгое время столицей Венгрии стала Пожонь (нынешняя Братислава).
Войска Османской империи не собирались останавливаться на достигнутом, продолжая экспансию и стремясь покорить все венгерские земли. В 30-40 годы XVI века под натиском турок пали несколько венгерских крепостей на северо-востоке страны. А в начале сентября 1552 года многочисленная османская армия подошла к городу Эгер, который считался "ключом" ко всей Верхней Венгрии.
Крепость Эгера не являлась самой мощной среди тех, которые уже были взяты турками. И ее гарнизон составлял всего около тысячи человек (против более чем стотысячной турецкой армии). Скорее всего Эгерская крепость была бы взята турками без особенных проблем для них, если бы в очередной раз, как это часто бывает в истории, не вмешался "его величество Случай" в виде капитана Иштвана Добо, командира гарнизона крепости Эгера.
Можно бесконечно долго спорить о роли случая и личности в истории. Я, как историк, до сих пор остаюсь приверженцем марксистского взгляда на этот вопрос: роль личности в историческом процессе возрастает и становится значимой в тех случаях, когда эта личность действует в соотвествии с общими закономерностями исторического развития.
Мне смешно слушать разглагольствования о том, что если бы, к примеру, Адольфа Гитлера в годы его нищенских скитаний по Вене все-таки приняли бы в Венскую академию художеств, то не было бы ни нацистского режима в Германии, ни Второй мировой войны. И прочие бредни: если бы не убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда в Сараево Гаврилой Принципом, то Первая мировая война не случилась бы...
Законов, по которым развивается история человечества не по силам изменить ни одному человеку. Даже если бы Гитлер стал художником и никогда бы не задумывался о плитической деятельности, в Германии 20-30-х годов появился бы другой "гитлер" (и не важно, что его звали бы Эрнст Рем, Герман Геринг или какой-нибудь Фриц Карке). И немцы точно также кричали бы, заходясь в экстазе: "Хайль Карке!". Пересмотрите фильм М. Ромма "Обыкновенный фашизм". Несмотря на то, что он был снят в далеком 1965 году, по моему мнению, он во-многом остается актуальным и сегодня.
И история обороны Эгерской крепости, устоявшей под натиском турок в 1552 году, только лишь подтверждает правильность марксистской теории исторического развития. Да, тогда крепость выстояла, заслуга в этом ее капитана Иштвана Добо более чем велика. Но все-таки турки через 44 года (в 1596 году) взяли крепость. И не потому, что не нашлось второго Иштвана Добо, а потому, что это соответствовало закономерностям исторического развития Европы и Османской империи.
И все же, нельзя не восхищаться героизмом защитников Эгера и командира крепости, котрорые смогли на некоторое время остановить продвижение турок вглубь Европы. Возможно, именно этот исторический эпизод стал ключевым для всей европейской цивилизации.
Да и не только европейской. В это же время Россия становится царством вместо княжества. Вряд ли царю Ивану IV удалось бы подчинить Казанское (в том же 1552 году) и Астраханское (в 1556 году) ханства, если бы им была оказана помощь со стороны Османской империи, а это было более чем вероятно. Но Сулейману I в это время было не до того. Так что, казалось бы, незначительный эпизод - поражение турок у стен Эгерской крепости имеет отношение и к нашей отечественной истории.
Продолжение следует.
Сергей Воробьев.
А теперь продолжение.
После того как практически непобедимая в XVI веке армия одного из величайших султанов Османской империи Сулеймана Великолепного (более известного в исламском мире под другим не менее почетным прозвищем - "Кануни", т. е., "Законодатель", или "Справедливый") разгромила чешско-хорватско-венгерские войска в знаменитой битве при Мохаче (29 августа 1526 года), в которой во время бегства утонул в болоте король Чехии и Венгрии Лайош II (он же Людовик II Ягеллон), турки начали быстрое продвижение вглубь Центральной Европы.
Просто взгляните на портреты этих двух монархов, и вы сразу же поймете, что даже если бы чешско-венгерский король получил помощь от других европейских королей, к которым он тщетно взывал накануне вторжения османской армии в Венгрию, то вряд ли смог бы обержать победу над султаном (думаю, что пояснительные надписи над портретами делать не нужно):
Король Лайош II просил помощи у папы Римского, у дожа Венеции, у английского короля Генриха VIII, у своих родственников - короля Польши Сигизмунда I и у австрийского эрцгерцога Фердинанда. В этой помощи ему либо прямо отказали, либо пообещали при выполнении некоторых условий.
Так, папа Римский пообещал поддержку в том случае, если несчастный король Лайош усилит борьбу с лютеранами, которых в Венгрии в то время было немало. (Ну, конечно, для папской курии угроза со стороны протестантов была более страшной, чем продвижение мусульман в самый центр христианской цивилизации! Невольно вспоминается Флорентийская уния 1439 года и последовавшее вскоре падение Константинополя в 1453 году...).
Как вы сами понимаете, венгерскому королю было не до борьбы с последователями Лютера, когда к его владениям приблежалась победоносная армия Сулеймана I. Тем не менее, король дал обещание папе, что будет бороться с лютеранством, а тот вместо военной помощи отправил деньги, опять-таки с условием, что большая часть из них будет потрачена на преследование лютеран!
Единственный, кто послал на помощь венграм небольшую армию - эрцгерцог Фердинанд. Но и эта помошь не подоспела вовремя (или, может быть, не слишком и торопилась?).
Таким образом, немногочисленное войско, которое удалось собрать Лайошу II, оказалось один на один с огромной армией вторжения Османской империи, находившейся на пике своего могущества.
Подробности битвы под Мохачем не относятся к непосредственной теме данного повествования. А о том, что она была проиграна венграми, уже неоднократно упоминалось.
Памятник королю Лайошу II в Мохаче,
на мой взгляд, не может вызвать ничего, кроме чувства жалости к этому несчастному монарху
(сравните с его парадным портретом, представленным выше):
Гораздо важнее последствия.
Вскоре после Мохачской битвы, в августе 1529 года турки взяли столицу Венгерского королевства - Буду. Этому немало способствовала разобщенность венгерской феодальной знати, развязавшей гражданскую войну в стране в те годы, когда она подверглась оккупации со стороны идущих напролом завоевателей.
Как же все это похоже на наше Смутное время!
Часть венгерских аристократов и дворянства выступала на стороне немцев и австрийцев и их ставленника - Фердинанда I Габсбурга, ставшего венгерским королем после гибели Лайоша II, а другая часть поддерживала воеводу Трансильвании Яноша Запольяи, также провозглашенного венгерским королем, но ориентировавшегося на турок и являвшегогося вассалом Османской империи.
Впрочем, если посмотреть на их портреты, то они друг друга стоили (думаю, что догадаться, где Фердинанд, а где Янош, не сложно)
:
Разобщен был и простой народ Венгрии.
Только лишь незначительная часть простолюдинов в силу патриотизма сопротивлялась онемечиванию или отуречиванию. Большинство же венгерских крестьян видели в турках чуть ли не освободителей от тяжелых феодальных повинностей, которыми они были обложены своими соотечественниками - дворянами, а также королевской властью, воспринимаемой народом как власть иностранцев (после короля Матьяша I Хуньяди (Корвина) на венгерском престоле не было ни одного венгра).
Турки, завоевывая венгерские земли, в некоторой степени облегчали положение феодально зависимого населения, что, несомненно, упрощало им задачу подчинения Османской империи все новых и новых территорий.
И еще один факт, который никак нельзя обойти вниманием.
Племена мадьяров пришли в Центральную Европу и обосновались в ней лишь в конце IX века. А откуда они пришли? Из тех азиатских регионов, где на протяжении веков они - финно-угры - соседствовали с тюрками. И это близкое соседство не могло не повлиять на восприятие турок венграми как в некоторой степени "своих", даже несмотря на то, что в течение четырех столетий их разделяла религиозная вера.
К тому же в Центральной Европе венгры не всегда чувствовали себя комфортно в окружении славянских народов (хорватов, сербов, чехов, словенцев, словаков и т.д.) и немцев-австрийцев, чья речь совершенно не походила на мадьярскую. В данном случае я имею в виду не знать Венгерского королевства, которая по вполне понятным причинам была многоязычной и с легкостью переходила на польский или немецкий языки в случае необходимости, а простой мадьярский народ, для которого речь турок зачастую была понятнее речи немца или, к примеру, чеха.
Небольшое лингвистическое отступление.
(Даже в настоящее время венгерский язык остается совершенно непонятным для всех, кто привык, что в романо-германских языках, как и в славянских, есть некие общие правила, к которым можно довольно быстро приспособиться. А вот к венгерскому языку приспособиться так просто не получается. И не удивительно, венгерский язык один из немногих в Европе, который не относится к индоевропейским языкам.
Сужу по собственному опыту. За неделю или две пребывания в Италии или Испании (не говоря уже о Чехии или Сербии) мною легко усваивалось несколько десятков слов и расхожих выражений, достаточных для того, чтобы, например, спросить дорогу и понять ответ на местном языке или заказать обед в ресторане. Или понимать о чем вещает гид, говорящий по-испански или по-итальянски. Так, например, во время экскурсии в Танжере гид - араб-марокканец вел свой рассказ на трех языках: испанском, немецком и английском, и мы с женой и дочкой, не владеющие ни испанским, ни немецким языками, понимали почти все, о чем он рассказывал (конечно, выручало знание английского, но и без него основная информация была понятна, хотя бы потому, что в Испании мы бывали уже неоднократно).
А вот за неделю, проведенную в Венгрии я так и не смог запомнить ни одного слова по-мадьярски, не говоря уже о связных выражениях. Хорошо хоть то, что выручал универсальный английский язык, а также то, что венгры (по крайней мере, многие из них) еще не забыли русский, который в социалистические времена в обязательном порядке учили в школе. Впрочем, что меня сильно удивило, русским языком неплохо владеет и венгерская молодежь, особенно в Будапеште, что видимо объясняется большой популярностью столицы Венгрии среди русскоязычных туристов.)
Все это, конечно же, облегчало османам задачу завоевания обширнейших (по европейским меркам) территорий, входящих в состав Венгерского королевства.
После того как турки захватили Буду, венгерский королевский двор и мадьярская аристократия бежала на север страны, свободный от захватчиков. На долгое время столицей Венгрии стала Пожонь (нынешняя Братислава).
Войска Османской империи не собирались останавливаться на достигнутом, продолжая экспансию и стремясь покорить все венгерские земли. В 30-40 годы XVI века под натиском турок пали несколько венгерских крепостей на северо-востоке страны. А в начале сентября 1552 года многочисленная османская армия подошла к городу Эгер, который считался "ключом" ко всей Верхней Венгрии.
Крепость Эгера не являлась самой мощной среди тех, которые уже были взяты турками. И ее гарнизон составлял всего около тысячи человек (против более чем стотысячной турецкой армии). Скорее всего Эгерская крепость была бы взята турками без особенных проблем для них, если бы в очередной раз, как это часто бывает в истории, не вмешался "его величество Случай" в виде капитана Иштвана Добо, командира гарнизона крепости Эгера.
Можно бесконечно долго спорить о роли случая и личности в истории. Я, как историк, до сих пор остаюсь приверженцем марксистского взгляда на этот вопрос: роль личности в историческом процессе возрастает и становится значимой в тех случаях, когда эта личность действует в соотвествии с общими закономерностями исторического развития.
Мне смешно слушать разглагольствования о том, что если бы, к примеру, Адольфа Гитлера в годы его нищенских скитаний по Вене все-таки приняли бы в Венскую академию художеств, то не было бы ни нацистского режима в Германии, ни Второй мировой войны. И прочие бредни: если бы не убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда в Сараево Гаврилой Принципом, то Первая мировая война не случилась бы...
Законов, по которым развивается история человечества не по силам изменить ни одному человеку. Даже если бы Гитлер стал художником и никогда бы не задумывался о плитической деятельности, в Германии 20-30-х годов появился бы другой "гитлер" (и не важно, что его звали бы Эрнст Рем, Герман Геринг или какой-нибудь Фриц Карке). И немцы точно также кричали бы, заходясь в экстазе: "Хайль Карке!". Пересмотрите фильм М. Ромма "Обыкновенный фашизм". Несмотря на то, что он был снят в далеком 1965 году, по моему мнению, он во-многом остается актуальным и сегодня.
И история обороны Эгерской крепости, устоявшей под натиском турок в 1552 году, только лишь подтверждает правильность марксистской теории исторического развития. Да, тогда крепость выстояла, заслуга в этом ее капитана Иштвана Добо более чем велика. Но все-таки турки через 44 года (в 1596 году) взяли крепость. И не потому, что не нашлось второго Иштвана Добо, а потому, что это соответствовало закономерностям исторического развития Европы и Османской империи.
И все же, нельзя не восхищаться героизмом защитников Эгера и командира крепости, котрорые смогли на некоторое время остановить продвижение турок вглубь Европы. Возможно, именно этот исторический эпизод стал ключевым для всей европейской цивилизации.
Да и не только европейской. В это же время Россия становится царством вместо княжества. Вряд ли царю Ивану IV удалось бы подчинить Казанское (в том же 1552 году) и Астраханское (в 1556 году) ханства, если бы им была оказана помощь со стороны Османской империи, а это было более чем вероятно. Но Сулейману I в это время было не до того. Так что, казалось бы, незначительный эпизод - поражение турок у стен Эгерской крепости имеет отношение и к нашей отечественной истории.
Продолжение следует.
Сергей Воробьев.