Летописный образ князя Святослава и исторические реалии
С 965/966 года для Святослава началась кочевая жизнь князя-изгоя, опоэтизированная летописцем в известном фрагменте «Повести временных лет»: «Когда Святослав вырос и возмужал, стал он собирать много воинов храбрых, и легко ходил в походах, как гепард, и много воевал. В походах же он не возил с собой ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он и шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, - такими же были и все прочие его воины. И посылал в иные земли со словами: "Хочу на вас идти"».
Оригинал статьи на моем авторском сайте
Князь Святослав. Миниатюра Радзивилловской летописи
Историзма в этом портрете не больше, чем в «исторических» полотнах мастеров Возрождения, где античные герои щеголяют в доспехах итальянских кондотьеров.
Образ неутомимого князя-всадника, не расстающегося с седлом даже ночью, вероятно, позаимствован летописцем из дружинной поэзии XI - XII вв., любившей уподоблять стремительные передвижения конных дружин бегу волков и гепардов. Сравните, например с фрагментами из «Слова о полку Игореве»: «А мои ти куряни сведоми кмети [бывалые ратники]: … сами скачють аки серыи влцы в поле…»; «по Руской земли прострошася половци, аки пардуже гнездо [выводок гепардов]».
Современники запомнили Святослава сидящим в ладье и сражающимся в рядах пешей фаланги. Храбрость его была расчетлива, геройствовать попусту князь не любил: не всегда лично принимал участие в сражении, перепоручая командование войском воеводам, и, по свидетельству Льва Диакона, отказался от поединка с Иоанном Цимисхием. Этот же византийский император стал тем единственным противником Святослава, которого князь заранее оповестил о своих воинственных намерениях; на остальных своих врагов он обрушивался как снег на голову.
Оригинал статьи на моем авторском сайте
Князь Святослав. Миниатюра Радзивилловской летописи
Историзма в этом портрете не больше, чем в «исторических» полотнах мастеров Возрождения, где античные герои щеголяют в доспехах итальянских кондотьеров.
Образ неутомимого князя-всадника, не расстающегося с седлом даже ночью, вероятно, позаимствован летописцем из дружинной поэзии XI - XII вв., любившей уподоблять стремительные передвижения конных дружин бегу волков и гепардов. Сравните, например с фрагментами из «Слова о полку Игореве»: «А мои ти куряни сведоми кмети [бывалые ратники]: … сами скачють аки серыи влцы в поле…»; «по Руской земли прострошася половци, аки пардуже гнездо [выводок гепардов]».
Современники запомнили Святослава сидящим в ладье и сражающимся в рядах пешей фаланги. Храбрость его была расчетлива, геройствовать попусту князь не любил: не всегда лично принимал участие в сражении, перепоручая командование войском воеводам, и, по свидетельству Льва Диакона, отказался от поединка с Иоанном Цимисхием. Этот же византийский император стал тем единственным противником Святослава, которого князь заранее оповестил о своих воинственных намерениях; на остальных своих врагов он обрушивался как снег на голову.