Про «бабы еще нарожают»: откуда ноги растут
Глубже 1930-х гг. история выражения пока что не просматривается.
1.У Сергеева-Ценского, в «Массы, Машины, Стихи» (1935)
2. и еще одно издание 1931 г. на Гуглбукс.
Ну, а дальше пошло-поехало.
- Начальству виднее. Господа офицеры нашими шкурами не дорожат. Намедни взялись мы крепи уделывать, а штейгер вопит: - Такие-сякие, долбите руду, плевать, коль обвалится, вашего брата много, бабы еще нарожают, а вот руды - маловато! И - обжег меня кошкой...
«Бергалы» // Сибирские огни. 1936. № З.
http://сибирскиеогни.рф/content/skazaniya-rudnogo-altaya
Вот из воспоминаний митрополита Евлогия (изданы в 1947, в эмиграции, но описывают дореволюционные события):
Я спрашиваю больного: «О чем ты скучаешь?» - «У меня японцы отняли винтовку». - «Мы другую тебе достанем. Стоит ли об этом разговаривать? Людей сколько погибло, а ты о винтовке сокрушаешься». Но больного не переубедить. «Детей сколько угодно бабы нарожают, а винтовка - одна…», - мрачно возражал он. Его навязчивая идея возникла как следствие верности присяге. «Лучше жизнь потеряй, но береги винтовку», - гласило одно из ее требований. Невольное ее нарушение и привело солдата к психическому заболеванию.
https://azbyka.ru/fiction/put-moej-zhizni/2/
Крон, Александр Александрович, "Дом и корабль". Опубликовано в журнале "Звезда", номера 7-9 за 1964.
http://www.rulit.me/books/dom-i-korabl-read-135204-74.html
Потому что это самый классический способ снимать с себя ответственность за то, что происходит в мире. Я - песчинка, так что ж с меня спрашивать? Мир - океан, я - капля. Я - частица, увлекаемая мировым космическим вихрем. Умноженная на миллиард, - я сила, но что изменится от того, что - в той мере, в какой мне дано располагать собой, - я поступлю так или иначе? Изменю ли я ход истории? Я могу отдать человечеству свою маленькую жизнь, оно этого даже не заметит, а мне она ох как нужна! Так зачем отдавать? Моя капля затеряется, растечется по стенкам, впитается в грунт, высохнет на солнце. Под это симпатичное рассуждение можно не выполнять свой долг, не бороться против зла, можно украсть: общество так богато, а я беру так мало; можно дезертировать: кому нужна одна песчинка там, где ветер гонит тучи песку? Но это еще не все. Ведь если я - песчинка, то другие и подавно? Так стоит ли задумываться над судьбой десяти, ста, тысячи песчинок? Их крутит мировой вихрь, и, если я - по недомыслию, эгоизму, упрямству, честолюбию - пошлю их на смерть, в мире ничего особенного не произойдет, бабы новых нарожают… И ведь заметьте - чем охотнее эта самая песчинка признаёт свое ничтожество в большом мире, тем важнее для нее все, что происходит в ее микроскопическом мирке. Тут она все замечает - и какой ей чай подали, с лимоном или без, и как на нее кто посмотрел. И страдает от своих маленьких обид куда больше, чем от нарушения высших принципов…
У писателя Михаила Веллера. В рассказе «Трибунал» читаем:
«Жуков махнул рукой:
- Солдат вам бабы новых нарожают. Россия велика. Положил бы за дело - не жалко. Операция провалена бездарно. Преступно!».
Впрочем, данная фраза вообще стала расхожей и была весьма охотно подхвачена либеральной общественностью. Вот, к примеру, Эдуард Володарский, - автор романа «Штрафбат», а заодно и автор сценария одноименного же сериала, в концепцию которого она укладывается как нельзя лучше, заявляет, что-де во время войны наше командование посылало на минные поля солдат и те своей гибелью расчищали путь к наступлению. При этом полагая, что верить ему непременно должны на его честное писательское слово, он решил обосновать данное утверждение ссылкой на генерала Эйзенхауэра. Я, говорит, сам читал в его воспоминаниях, как он сразу после взятия Потсдама, увидев там груды советских убитых солдат, сказал Маршалу Жукову: «Зачем вам нужен был этот Потсдам? Столько погибших!» А Жуков, - я, говорит, точно помню это, - ответил: «Ничего. Русские бабы ещё нарожают!» Но вот эти воспоминания - «Крестовый поход в Европу», 525 страниц, подобной фразы там нет и в помине. Кроме того эту подленькую ложь опровергнуть весьма легко. Дело в том, что Потсдам был взят 27 апреля 1945-го, при этом Жуков с Эйзенхауэром там встретиться попросту не могли, поскольку еще бои вовсю шли, и они оба они находились в своих войсках. А встретились впервые лишь в начале июня того же 45-го, но не в Потсдаме, а в штабе 1-го Белорусского фронта, находившемся в Венденшлоссе. Жуков вспоминал: «Встретились мы по-солдатски, можно сказать дружески. Взяв меня за руки, он долго разглядывал, а затем сказал: «Так вот вы какой!» (Воспоминания и размышления. М., 1971. С.669).
P.S.
Кивок Вассермана на фильм «Петр Первый», где, якобы, есть фраза Шереметьева «„Не кручинься, государь, бабы ещё нарожают“, просмотром фильма не подтверждается. Шереметьев там говорит иное „Бог милостив. Народу хватит“.
Пошарил здесь