Северная война (1700-1721). Часть 1
Редкая война в истории России была так плохо обдумана и подготовлена, как эта. Союзники у Петра были ещё те: во-первых, саксонский курфюрст Август II Сильный - бессовестный авантюрист, кое-как забравшийся на польский престол, ненавидимый поляками и думавший только о личных интересах.
Август II Сильный
Вторым союзником России была Дания, не сумевшая собрать солдат даже для защиты от шведов собственной столицы и капитулировавшая перед Карлом XII через три недели после объявления войны.
Фредерик IV, король Дании и Норвегии
Да и сам Пётр начал войну с сильнейшим тогда государством Северной Европы спустя рукава. Достаточно сказать, что пушки для русской армии царь в спешном порядке прикупил у тех же шведов, всего за несколько недель до разрыва отношений. Спустя 24 года Пётр имел мужество признаться, что начал шведскую войну как слепой, не ведая ни своего состояния, ни силы противника.
В результате, когда в конце лета 1700 года Россия вступила в войну, она оказалась один на один с грозным врагом: к тому времени 17-летний Карл XII успел взять Копенгаген и заставил Августа II снять осаду Риги. Но Петра, который после взятия Азова тоже не считал себя новичком в военном деле, это не обескуражило. 30-тысячное русское войско преспокойно осадило Нарву - ближайшую к русской границе шведскую крепость. Собственно говоря, боеспособными частями этого воинства были только два гвардейских полка - Преображенский и Семёновский. Остальная армейская масса состояла из старомосковского ополчения, нескольких полков иноземного строя с иностранными офицерами во главе и большого числа добровольцев, привлечённых высоким жалованием и обещанной добычей. Командование армией Пётр вручил наёмному австрийскому генералу де Кроа.
Осада Нарвы 1700 г.
Гарнизон Нарвы под началом барона Горна успешно держал оборону и постоянно тревожил русский лагерь смелыми вылазками. Снег уже выбелил окрестную равнину, когда Пётр узнал о приближении 8-тысячной шведской армии. Но и это не встревожило царя: 18 ноября он как ни в чем ни бывало отправился в инспекционную поездку в Новгород, поручив опытному де Кроа как следует проучить сопливого шведского мальчишку.
На другой день последовал разгром.
Кроа не принял никаких мер, чтобы собрать армию в кулак - русские полки так и остались стоять тонкой линией вокруг Нарвы на протяжении восьми верст. Под утро разыгралась сильная вьюга, шквальные порывы ветра швыряли целые сугробы в лицо русским солдатам. Шведы вынырнули внезапно из белёсой кутерьмы. Их стремительная атака в каких-нибудь полчаса превратила русскую армию в толпу беглецов. Единственный мост через реку Нарову сразу же рухнул под тяжестью сгрудившихся на нем людей и лошадей. С истошным воплем: «Немцы изменили!» солдаты принялись вымещать свой страх на собственных командирах, пытавшихся навести порядок. Видя это, де Кроа и остальные иностранцы предпочли вручить свои шпаги шведам. Шведский король, напротив, вёл себя как подобает воину и полководцу. Под ним убили трех лошадей - он только смеялся: «Кажется, русские хотят поупражнять меня в верховой езде!» К полудню почти вся русская армия вместе с артиллерией оказалась в шведском плену. Только Преображенский и Семёновский полки выдержали все атаки шведов и выговорили себе право почётного отступления.
В Европе решили, что с царём покончено навсегда. Но на самом деле все ещё только начиналось.
После Нарвы престиж России был совершенно уничтожен. Вся Европа рукоплескала шведскому королю, поэты настроили лиры в честь юного героя, которого сравнивали с Александром Македонским. Немецкий философ Лейбниц трепетал от восторга при мысли, что скоро власть нового Александра будет простираться от Стокгольма до Амура. На русских послов при иностранных дворах сыпались откровенные издёвки и насмешки. Один из них доносил Петру из Гааги: «Шведский посол с великими ругательствами, сам ездя по министрам, не только хулит ваши войска, но и самую особу вашу злословит». По рукам ходила медаль, выбитая в Швеции в насмешку над царём. На одной стороне Пётр был изображён греющимся возле русских пушек, обстреливающих Нарву, на другой стороне - плачущим при виде бегства своей армии.
Сатирическая медаль «В память поражения русской армии под Нарвой. 1700 г.»
Для любой другой страны подобная катастрофа означала бы немедленное окончание войны и подписание позорного мира. Но Россия - не любая страна и общий аршин, как известно, не для неё.
Под свежим впечатлением поражения у Петра мелькнула было мысль искать мира со шведом, но никто в Европе не захотел взять на себя посредничество в переговорах. А главное - сам Карл и слушать не хотел ни о каком мире. Посчитав Россию совершенно разгромленной, он решил навестить Москву попозже, а пока занялся другим своим врагом - польским королём и саксонским курфюрстом Августом II. Эта ошибка самонадеянного Карла спасла Петра от дальнейших бед. Россия получила почти годовую передышку.
Впрочем, передышкой это время можно назвать только символически. На самом деле Пётр развернул лихорадочную деятельность. Срочно укреплялись Псков и Новгород. Были проведены рекрутские наборы, позволившие в два раза увеличить численность армии. Обруселому немцу Виниусу царь поручил изготовление новых пушек, взамен потерянным при Нарве. Медью Русское государство было небогато, её доставали любыми средствами откуда придётся, в том числе переливали на пушки взятые в казну церковные колокола. В течение года Виниус успел изготовить 300 орудий. Таким образом к лету 1701 года у Петра появилось новое войско, а вместе с ним и средства продолжать войну.
Походы в Прибалтику 1700-1704 гг.
И она продолжилась совсем в другом ключе, чем год назад. 29 декабря русская армия под началом Шереметева наголову разгромила командующего шведскими войсками в Прибалтике генерала Шлиппенбаха у мызы Эрествер. 15 июля следующего года Шереметев ещё раз накрыл шведов на мызе Хуммули. После этого почти вся Прибалтика за исключением нескольких крепостей оказалась в руках Петра. Осенью 1702 год пал Нотебург - древний новгородский город Орешек на Невской протоке, переименованный Петром в «Ключ-город» - Шлиссельбург. В 1703 году были вбиты первые сваи в основание Санкт-Петербурга. А в 1704 году пала Нарва. Окно в Европу мало-помалу расширялось. На третьем году войны Пётр наконец-то крепко стоял на морском побережье.
А что же в это время делал Карл XII?
Походы Карла XII в Польше и Саксонии (шведская армия обозначена красным цветом)
После Нарвы Карл усвоил презрительное отношение к русской армии. Не обращая внимания на крепнувшую мощь России, он 7 лет с увлечением гонялся по польским лесам за другим своим противником - польским королём и саксонским курфюрстом Августом II, пока наконец не посадил на польский престол своего ставленника Станислава Лещинского. На тревожные доклады своих министров об успехах царя в Прибалтике Карл равнодушно отвечал: «Успокойтесь, ведь противник не сможет унести крепости с собой. Чем больше крепостей занял царь, тем больше славы мы добудем, вернув их».
Украинский поход Карла XII
Только в 1708 году, окончательно разделавшись с Августом, Карл повёл свою 44-тысячную армию из Польши прямо на Москву. На соединение с ним из Прибалтики двигался 16-тысячный корпус генерала Левенгаупта с огромным обозом провианта и боеприпасов. Положение Петра, у которого ещё не прошёл нарвский озноб, было не из завидных: в тылу у него полыхали бунты - башкирский и астраханский, охватившие все Поволжье, на Дону и в Запорожье волновались казаки. В этих условиях царь выбрал единственный возможный способ ведения войны - тактику выжженной земли: отступая, опустошать территорию на десятки верст вокруг. Эта тактика принесла свои плоды: Карл, которому было нечего есть и нечем стрелять, не дождавшись подхода Левенгаупта, круто повернул от Могилева на хлебосольную Украину, чтобы там набраться жирка. Конечно, он и в мыслях не имел, что тем самым головой выдаёт Левенгаупта царю. По-прежнему думая, что нынешняя русская армия - это все та же нестройная толпа, с которой он имел дело под Нарвой, Карл полагал, что 16-ти тысячам шведов вполне по силам постоять за себя. Того же мнения, впрочем, держался и Левенгаупт.
28 сентября 1708 года эта иллюзия развеялась вместе с клубами порохового дыма у деревни Лесной на реке Соже. В течение всего этого дня 14-тысячный кавалерийский отряд под командованием царя атаковал Левенгаупта, пытавшегося вывести шведский обоз из-под удара. Ближе к ночи Левенгаупт был вынужден отдать приказ поджечь фуры. Зловещее зарево осветило картину полного разложения шведского корпуса: солдаты грабили офицерские подводы, батальоны разбегались по лесу, ища спасения, кавалерия пыталась вплавь преодолеть реку… К утру Левенгаупт потерял две трети своего корпуса, весь обоз и свою викингскую самоуверенность. Вместо годового запаса продовольствия он привёл в лагерь Карла 6 тысяч деморализованных голодных солдат. Отныне судьба шведской армии была предрешена. Не случайно Пётр называл впоследствии победу у Лесной «начальным днём нашего добра» и матерью Полтавской виктории, случившейся ровно 9 месяцев спустя.
Поражение Левенгаупта сильно подействовало на Карла. Король потерял сон и целыми сутками хранил подавленное молчание. Однако его рука ещё крепче сжимала рукоять шпаги. Прошло несколько дней, и он, стряхнув с себя оцепенение, снова произнёс: «Вперёд!»
Мазепа
Всеми делами на Украине тогда распоряжался 64-летний гетман Иван Степанович Мазепа. Его род был одним из самых древних в Малороссии и заслуженных в Войске Запорожском. Отец Мазепы постарался пристроить сына ближе к королевскому двору: «Пусть лучше мой сын научится обращению с людьми вблизи королевской особы, а не где-нибудь в корчмах, предаваясь всяким безобразиям». Иван Степанович был послан получать образование куда-то за границу на казённый счёт и, судя по всему, преуспел в науках, приобретя изрядную по тем временам учёность.
В 1659 году видим его уже в Варшаве среди придворных, которые косо смотрят на «козака»: для них он «недостаточно благородный». Исполняя королевские поручения к гетманам, Мазепа проявил ум, сметливость и верность польской власти.
Покинуть польскую службу Мазепу заставила одна неприятная история. Наиболее романтичная версия гласит, что Мазепа завёл тайную любовную связь с одной панной, чей муж вскоре обнаружил её неверность. Разъярённый супруг приказал слугам привязать Мазепу к хвосту его коня и пустить в поле. Конь, приведённый Мазепе с Украины, потащил хозяина в родные степи, где его, полумёртвого, нашли казаки и оставили у себя. По другим рассказам, муж раздел Мазепу донага, обмазал дёгтем, обвалял в пуху и привязал к лошади задом наперёд. Правдоподобнее, что Мазепа сам после такого позора уехал из Польши «со срамом», как и свидетельствует один очевидец.
Мазепа, привязанный к лошади. Западноевропейская живопись очень любила этот сюжет
В 1669 году Иван Степанович перешёл на службу казачеству. Поочерёдно состоя в ближайшем окружении гетманов Дорошенко и Самойловича, Мазепа первый почуял, что гетманские мечты опереться на поляков при создании независимой Малороссии обречены на неудачу: казаки сами выдавали Москве изменников. Прочность гетманства на Украине теперь целиком зависела от его верности России. Мазепа не стал терять время на приобретение популярности среди казачества. Вместо этого он вошёл в доверие к князю Голицыну и в 1687 году, после ареста Самойловича, получил гетманскую булаву.
Мазепа. С офорта работы Нордлена
Верность Москве Мазепа долгое время хранил вполне искренне. Он был тесно связан с правительством царевны Софьи и вместе с князем Голицыным ходил против турок в Крым. Падение Софьи поставило его в сложное положение. Мазепа поехал в Троице-Сергиеву лавру на встречу с Петром. Речи гетмана понравились семнадцатилетнему царю, и с тех пор Пётр видел его ежегодно и советовался с ним о государственных делах. Царские милости - похвалы, соболя, меха, кафтаны - из года в год сыпались на него. В 1696 году он выговорил себе у Петра город Янполь, чтобы в случае его смерти «было где прожить вдове». «Счастье удивительно служило Мазепе, но никто, лучше Мазепы, не умел помогать своему счастью», - говорит русский историк Ф. Уманец.
Не любя москалей, он, однако же, как трезвый прагматик и ненасытный честолюбец, до поры до времени верно служил Петру. Царь питал к нему такое доверие, что не верил никаким доносам на Мазепу и даже выдавал доносчиков головой на расправу гетману. Что делать, проницательным сердцеведом наш Пётр Великий, увы, не был.
Когда в 1708 году Карл XII вторгся на Украину, Мазепа ещё некоторое время колебался, выжидая, кто из двух противников - король или царь - возьмёт верх. Наконец, видя, что Пётр озабочен только охраной московских рубежей и посчитав его дело проигранным, гетман открыл карты и переметнулся к новому хозяину. Измена Мазепы стала полной неожиданностью не только для Петра, но и для всех украинцев.
Нужно было действовать решительно, чтобы не дать Украине пойти вслед за гетманом. В этих обстоятельствах русский главнокомандующий на Украине Меншиков проявил замечательную энергию. 29 октября Мазепа соединился с Карлом, а уже 31-го гетманская столица город Батурин был взят и сожжён русскими войсками. Ещё через неделю казаки избрали нового гетмана Ивана Скоропадского. Мазепа был предан Церковью анафеме как изменник. Он привёл в шведский лагерь всего каких-нибудь две тысячи казаков. Карл смерил это воинство презрительным взглядом и навсегда поселил при обозе.
Украина осталась вместе с Россией. Спустя месяц Мазепа в тайном письме предложил царю передать в его руки шведского короля в обмен на прощение. Пётр ответил презрительным молчанием. Царь вычеркнул Мазепу из сердца и памяти. Последний раз имя гетмана появилось в его письме от 8 ноября 1708 года: «Итако, проклятый Мазепа, кроме себя, худа никому не принёс, ибо в народе имени его слышать не хотят».
Продолжение следует
Для проявления душевной щедрости
Сбербанк 2202 2002 9654 1939
Мои книги на ЛитРес
https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/
Вы можете заказать у меня книгу с автографом.
Вышла в свет моя новая книга «Суворов». Буду рад новым читателям!
«Названный Лжедмитрием».
«Последняя война Российской империи» (описание)
Заказы принимаю на мой мейл cer6042@yandex.ru
ВКонтакте https://vk.com/id301377172
Мой телеграм-канал Истории от историка.