"Дикий кабан" при дворе княгини Ольги: миссия епископа Адальберта
История миссии Адальберта хорошо вписывается в обозначенную ранее канву церковно-политической деятельности Ольги. Великая княгиня, разумеется, не могла удовольствоваться одним своим личным крещением - по сути единственным реальным результатом ее царьградской эпопеи. Не получив от Константина того, чего она желала, - церковной автокефалии для Русской земли и самостоятельного иерарха для Русской Церкви, - Ольга с необходимостью должна была обратиться за тем и другим к более сговорчивому государю, в чьей власти было удовлетворить ее требования.
Таким государем в то время был Оттон I. Талантливый военачальник и дальновидный политик, он еще при жизни удостоился от поэтов и историков прозвища Великий. Взойдя в 936 г. на саксонский трон при помощи могущественных герцогов этой страны, молодой король уже через три года усмирил всех непокорных вассалов и благодаря неизменному успеху своего оружия скоро превратился в вершителя судеб Западной и Центральной Европы. В 944 г. он подчинил себе Лотарингию и Бургундию, в 945 г. закрепился в Баварии, на соборе в Ингельхейме (948 г.) выступил третейским судьей в споре за трон Франции между представителями династий Робертинов и Каролингов, в 950 г. поставил в ленную зависимость чешского князя Болеслава, в 951 г. увенчал себя короной Италии и, наконец, в славный для него 955 г. одержал победы сразу над двумя наиболее страшными противниками саксов - венграми и полабскими славянами, разбив первых на реке Лехе, вторых на берегах Регнице. Выказывая неустанную заботу об обращении язычников, Оттон в 948 г. учредил в славянских землях за Эльбой пять новых епископий - в Хафельберге, Бранденбурге, Шлезвиге, Рибе и Орхусе (после 968 г. к ним прибавились еще епископия в ободритском Старграде/Ольденбурге и Магдебургская митрополия). Со второй половины 950-х гг. его взоры были устремлены на Рим, где он чаял обрести императорскую корону.
Тревога наших церковных историков, стремившихся путем дискредитации «русского» эпизода хроники Регинона оградить память святой княгини от упрека в заигрывании с «латинством», была совершенно напрасной. В обращении Ольги к Оттону «измены» греческому православию было не больше, чем в ее отказе прислать Константину «воев в помощь». История русско-германских отношений 959-962 гг. вообще не подлежит рассмотрению с этой точки зрения. Перед Ольгой не стояла проблема выбора «истинной веры»; и в 957-м, и в 959 г. она действовала в духе кирилло-мефодиевской традиции, которая признавала равночестность Константинополя и Рима. Римская Церковь должна была привлечь ее внимание хотя бы потому, что в миссионерской деятельности Ватикана имелся прецедент столетней давности по учреждению самостоятельной Мораво-Паннонской митрополии во главе со святым Мефодием. Немаловажным обстоятельством было и то, что Оттон, выступавший посредником в деле создания независимой Русской епископии исключительно в качестве светского государя, не мог, подобно византийскому «царю православия», ставить вопрос о церковно-политическом вассалитете Русской земли.
Как явствует из сообщения Продолжателя Регинона, Оттон быстро согласился на все условия «королевы ругов» и уже в конце декабря 959 г. назначил «епископом Руси» Либуция. Ж.-П. Ариньон выразил сомнение в том, что германский король мог своей властью, без санкции папы, удовлетворить ходатайство Ольги в том виде, в каком это представлено в немецких хрониках [Ариньон Ж.-П. Международные отношения Киевской Руси в середине Х в. и крещение княгини Ольги. // Византийский временник. Т. 41. М., 1980., с. 121]. Но у Оттона не было нужды обращаться в Рим за разрешением на организацию Русской епархии. Каноническая сторона дела была давно им улажена. По свидетельству Адама Бременского (70-е гг. XI в.), еще в 948 г. папа Агапит II (946-955) наделил гамбургско-бременского епископа Адальдага (который и посвятил Либуция в епископы) правом «назначать епископов для Дании и других северных народов». Семью годами позже сам Оттон получил от папы разрешение «устраивать епископии так, как* ему заблагорассудится». Поэтому несправедливым выглядит обвинение О.М. Рапова, что, посылая на Русь миссионеров, Оттон мечтал «о подчинении христианского населения Киевского государства папскому престолу, а через него и Священной Римской империи» [Рапов О. М. Русская церковь в IX-первой трети XII в. Принятие христианства. М., 1988., с. 181]. Папа Иоанн XII, сменивший в 955 г. Агапита II на римском престоле, не имел никакого касательства к поставлению Либуция в русские епископы и был, вероятно, просто извещен Оттоном об этом назначении. Мечтать же в 959 г. о включении Русской земли в состав Священной Римской империи Оттон не мог хотя бы по той причине, что этому государственному образованию еще только предстояло появиться на свет три года спустя. Если он и ждал от русской миссии определенной политической выгоды, то никак не в связи с территориальным расширением его владений, кстати весьма проблематичным по одним лишь географическим соображениям, не говоря о прочих. Живое участие Оттона в учреждении Русской епархии, скорее всего, было обусловлено его притязаниями на императорскую корону. Король использовал прибытие русского посольства для того, чтобы лишний раз показать папе, что он de facto осуществляет императорские прерогативы в том виде, как их понимали на Западе со времен Карла Великого, то есть покровительствует Церкви и ведет активную миссионерскую деятельность [Ариньон Ж.-П. Международные отношения Киевской Руси, с. 122, 123].
* В этом письме Агапит II благословляет Оттона на создание Магдебургской митрополии, и в данном контексте, по замечанию А.В. Назаренко, «…так, как…» («ita… quo») следует понимать именно в смысле «…там, где…» [163, с. 294].
Та неспешность, с какой «епископ Руси» снаряжался в свою епархию, также свидетельствует, что страна «королевы ругов» не представляла для Оттона непосредственного практического интереса. Отправлению Либуция, по словам Продолжателя Регинона, помешали «какие-то задержки», как видно не имевшие разумного объяснения. Верно, епископ не очень-то торопился, а король не очень-то поторапливал. Примечательно, что Адальберта, облаченного в епископскую мантию после внезапной смерти Либуция, новое назначение повергло в уныние. Этот придворный канцелярист* почел себя незаслуженно обиженным, ведь он «ждал от архиепископа лучшего и ничем никогда перед ним не провинился», а теперь вот «должен был отправиться на чужбину». С таким настроением едут в изгнание, а не в крестовый поход для приобретения новых подданных королю и Римскому престолу.
* Выходец из саксонской (верхнелотарингской) знати, Адальберт, став монахом трирского монастыря св. Максимина, последовательно занимал должности нотария кельнского архиепископа Викфрида (до 953 г.) и секретаря королевской канцелярии (с 953-го по 958 г.).
Когда же Адальберт летом или ранней осенью 961 г. все-таки прибыл ко двору «королевы ругов», выяснилось, что он опоздал - место «епископа Руси» было занято другим иереем.
Ольга вновь круто сменила политический курс.
Предпосылки к тому наметились уже в 959 г., едва княжеское посольство успело ступить на землю Германию. В первой половине ноября скоропостижно скончался Константин Багрянородный*. Анонимный автор византийской хроники «Продолжение Феофана» пишет, что, приняв бразды самодержавного правления, двадцатилетний Роман II немедленно разослал «дружественные послания… к болгарам и прочим народам запада и востока» с предложением «подкрепить мирные договоры» с империей. Одним из первых европейских государей послов Романа принял Оттон I, проводивший зиму 959/960 г. во Франкфурте**, в обществе послов «королевы ругов». Здесь византийские дипломаты узнали весьма неприятную для себя новость - о совершившемся совсем недавно поставлении немецкого миссийного епископа для Русской земли.
* В сентябре 959 г. Константин предпринял поездку в один из монастырей Малой Азии и на обратном пути вроде бы подхватил простуду, от которой не смог оправиться (здоровье василевса было подточено многолетним пристрастием к вину). Однако в Константинополе ходили упорные слухи, что супруга Романа II Феофано с согласия мужа поднесла свекру яд. Последующие события показали, что Роман II не питал теплых чувств к своей родне: свою мать, августу Елену, он пытался удалить из дворца, а сестер заточил в монастырь [113, с. 16-17].
** Путь из Константинополя до Франкфурта должен был занять около полутора месяцев [163, с. 305].
К перспективе русско-германского церковно-политического союза Роман II отнесся чрезвычайно нервно. В отношениях между Оттоном и василевсом повеяло холодом, который почувствовали даже в Венеции. Глава Венецианской республики дож Петр IV Кандиан июньским декретом 960 г. запретил перевозить в Константинополь на венецианских кораблях дипломатические бумаги германского короля и его вассалов, ввиду неприкрытого раздражения византийского двора этим обстоятельством, раздражения столь сильного, что с венецианскими поздравительными грамотами, которые дож направил Роману по случаю его воцарения, поступили «с бесчестьем… обращаясь с ними, как с пустым местом». Похоже, что в том же 960 г. Оттон сделал попытку вступить в переговоры с греками, но его посла не пустили дальше острова Паксос (возле побережья Эпира) [Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX-XII вв. М., 2001., с. 303, 305, 306].
Резонно предположить, что одновременно с резким демаршем в сторону Германии византийское правительство обратилось за разъяснением ситуации к самой виновнице дипломатической бури - «архонтиссе Росии». Послы Романа могли быть в Киеве уже в начале лета 960 г. Кажется, смерть Константина смягчила Ольгу; старые обиды были забыты. Договор 944 г. был оживлен по всем статьям, особенно в военной его части, дабы воочию убедить «иные страны, какую любовь имеют Греки с Русью». Греков в первую очередь заботило, чтобы об этой любви как можно скорее узнали арабы. Русские «вои» наконец-то отплыли в Константинополь. Согласно византийским хроникам, в 960-961 гг. сотни «росов» участвовали в отвоевании у арабов Крита, в составе морского десанта Никифора Фоки. В 962 г. отряды «росов» сражались в Сирии; в 964 г. византийцы использовали их в военной экспедиции на Сицилии.
Разумеется, и Роман со своей стороны должен был пойти на уступки. Вряд ли он мог обещать Ольге меньше того, чего она уже добилась от Оттона: поставления «русского» епископа и церковной автономии. Архиерей и священники были посланы в Киев. Повесть временных лет молчит об этом, но вот источник Татищева сообщает, что, вернувшись из Царьграда, Ольга привела в Киев «иереи мудри». При Константине Багрянородном подобного быть не могло (иначе Ольге незачем было бы сноситься с Оттоном), а в контексте русско-византийских переговоров 960/961 г. приезд в Киев греческих священников весьма вероятен. В XVII в. антиохийский патриарх Макарий, дважды приезжавший в Москву (в 1655-1656-м и в 1666-1669 гг.), имел возможность ознакомиться с какими-то старыми русскими летописями, где о приезде греческого епископа в Киев говорилось более подробно. В изложении Макария, Ольга потребовала от василевса, «чтобы он прислал от себя священников. И послал он одного епископа. И был он муж знающий и был в нем Дух Святой. И когда он прибыл в те страны, он увещевал их [русов] и учил их и они слушались его речи… И нашел я эти сведения в книгах русов*…» [Розен В. Р. Император Василий Болгаробойца. Извлечения из летописи Яхьи Антиохийского. Спб., 1883., с. 223-224].
* Время действия в сообщении Макария ошибочно приурочено к правлению императора Иоанна Цимисхия. В таком случае древнерусские сведения о деятельности греческого епископа на Руси могут восходить к XI-XII вв., поскольку упоминание имени Цимисхия в связи с крещением Ольги характерно уже для Новгородской I летописи и древней севернорусской редакции «Проложного жития св. Ольги» [Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях, с. 278].
Восстановление полнокровных отношений с Византийской империей было для Ольги предпочтительнее, нежели эфемерное сближение с далекой Германией, с которой Русская земля не имела в общем-то никаких прочных связей. Вот почему Адальберт должен был вернуться, «не сумев преуспеть ни в чем из того, ради чего он был послан, и убедившись в тщетности своих усилий». Неопределенность этих строк не дает возможности составить даже приблизительного представления о ходе его переговоров с «королевой ругов». Однако одна подробность позволяет догадываться, что «епископ Руси» проявил настойчивость в своих требованиях и, быть может, упреках, чем вызвал гнев Ольги. «На обратном пути, - говорит Продолжатель Регинона, - некоторые из его спутников были убиты, сам же он, после больших лишений, едва спасся». По-видимому, это значит, что Адальберт не получил от Ольги «мира» (охранную грамоту) на обратный путь. Лишение иноземных послов гарантий безопасности было равнозначно разрыву отношений. Не исключено, что такому исходу миссии Адальберта немало споспешествовал «мудрый» византийский иерей. Формально христианская Церковь оставалась еще единой, но фактический раскол длился уже почти столетие - с 867 г., когда константинопольский патриарх Фотий (четырьмя годами ранее преданный папой анафеме) впервые четко сформулировал расхождение с Римом в вопросах вероучения и литургики. В послании главам восточных Церквей он назвал римских миссионеров «мерзкими и нечестивыми» людьми, что явились из тьмы Запада, и сравнил их с ударом молнии, губительным громом и диким кабаном, яростно топчущим Господень вертоград. Перейдя от метафор к доктрине, Фотий гневно обличил навязываемые этими нечестивцами позорные обряды, которыми они извращают чистое учение Церкви: пост по субботам, сокращение на неделю Великого поста, осуждение женатых священников, утверждение, будто никому, кроме епископа, не дозволено совершать таинство святого причастия и т. п., - тогда как, напоминает патриарх, «даже небольшое небрежение традициями ведет к полному попранию догмы». Но что самое опасное, так это то, что латиняне распространяют догмат о двойственном исхождении Святого Духа от Отца и Сына, - а это уже настоящая ересь. Послание Фотия не было забыто последующими византийскими иерархами, и, возможно, греческий «епископ Росии» использовал некоторые его красочные образы, чтобы открыть Ольге глаза на богопротивные происки «дикого кабана», которого она имела неосторожность допустить в Господень виноградник.
Для проявления душевной щедрости
Сбербанк 2202 2002 9654 1939
Мои книги на ЛитРес
https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/
Вы можете заказать у меня книгу с автографом.
Вышла в свет моя новая книга «Суворов». Буду рад новым читателям!
«Названный Лжедмитрием» .
«Последняя война Российской империи» (описание)
Заказы принимаю на мой мейл cer6042@yandex.ru
ВКонтакте https://vk.com/id301377172
Мой телеграм-канал Истории от историка.