Наши ошибки в восприятии Византийской империи
Золотой медальон со святым Павлом из византийского оклада иконы, ок. 1100
Отвечают зарубежные историки. Увы, при помощи машинного перевода.
«Византийцы» были не меньшими римлянами, чем Цезарь или Адриан.
Энтони Калделлис - автор книги «Новая Римская империя: история Византии» (Oxford University Press, 2024).
Первое, что мы делаем неправильно, это то, что мы используем вымышленные термины. «Византия» и «византийцы» были изобретены западноевропейскими учеными, чтобы отрицать идентичность этого государства и его народа, которые были римлянами не в меньшей степени, чем Цезарь и Адриан. Но сейчас это широко признано, поэтому я пойду дальше.
(Замечу, что сей автор, к сожалению, начинает опровержение мифов с озвучивания не менее мифического мифа об "изобретении" термина Византия в более позднее время. Византия, Византийская империя - эти названия появились после того, как в 395 году Римская империя раскололась на две части: Западную и Восточную. Римские историки V-VI веков придумали для них особые наименования. Западную Римскую империю со столицей в Риме стали называть Гесперией. Это слово пришло в латынь из греческого языка и в переводе означает «Запад, западные страны». Восточную же часть Римской империи в Риме нарекли Византией - по древнему имени ее столицы: Византий. Это название не было широко распространено, но использование этого термина зафиксировано в сочинениях Приска. Употребляли его также Малх Филадельфиец, Аммиан Марцеллин, Иордан. Встречается термин также у патриарха Фотия и в Су́де. То есть автор спутал вопрос о времени появлении термина Византия в источниках с вопросом о введении его в научный оборот. Не повторяйте этой ошибки в комментариях.)
Следующая самая большая ошибка, которую мы совершаем, касается природы восточно-римского государства и его отношений со своими подданными. Слишком долго эта империя рассматривалась как пример «восточного деспотизма», репрессивной тирании, которая лишала подданных свободы, прав и достоинства, заставляя их становиться рабскими льстецами или крестьянами, истощёнными непомерными налогами. В конце ХХ века историки отвергли эту карикатуру, но картина, которую они нарисовали вместо неё - картина государства, которое высасывало соки из общества в пользу циничных «элит», - столь же ошибочна. Истина гораздо интереснее и помогает объяснить, как этому государству удалось пережить более тысячи опасных лет истории, в то время как вокруг него рушились конкурирующие империи.
Восточно-римское государство культивировало отношения отзывчивости и подотчетности по отношению к своим подданным. Императоры обычно заявляли, что налоговые поступления будут использоваться для общего блага и общественных интересов, а не для частной выгоды. Они преуспели в этом, потратив большую часть своих денег на армию для защиты всех провинций. Более того, они приветствовали петиции и обращения своих подданных по юридическим и финансовым вопросам и отвечали на них. Они издали законы, которые позволяли этим субъектам подавать официальные жалобы на злоупотребления со стороны чиновников. Императоры представляли себя защитниками слабых и бедных от притеснений «сильных». В целом, я считаю, они убедили своих подданных в своей искренности. В результате подданные платили налоги, в целом следовали закону и не стремились вырваться из-под центрального контроля. По меркам своего времени Романия (ее настоящее название) была в высшей степени подотчетным, отзывчивым и, следовательно, устойчивым государством.
«Историки Византии слишком хорошо осведомлены о ее багаже»
Аверил Кэмерон - президент Общества содействия византийским исследованиям.
Византия? Ах да - бюрократично, неклассично и неоригинально. Никакого Ренессанса или Реформации, отсутствующего в западноевропейском наследии, чрезмерно религиозного, но не протестантского или римско-католического - и, конечно же, обреченного на падение.
Но она также очаровывает - своими прекрасными иконами, мозаиками (Юстиниан и Феодора в Равенне), сюжетами для поэзии (вспомните «золотые кузницы императора» Йейтса), театра (Сара Бернхардт в роли Теодоры) и художественной литературы («Граф Велисарий» Грейвса). В настоящее время Византия - настоящий магнит для геймеров, любителей военной техники и теоретиков заговора.
Есть многое, что нужно разобрать. Гиббон писал о семи столетиях упадка после шестого века и о длинной череде слабых «греческих» императоров. Это предубеждение, возможно, у некоторых усиливается осознанием идеи о том, что Москва - это «Третий Рим» или что Путин предъявляет претензии Византии и ее истории. Историки Византии слишком хорошо осведомлены об этом багаже... Можно ли сделать тему Византии более знакомой, менее бюрократической, более творческой и менее захолустной? Возможно, византийские редакторы классических текстов были не так уж глупы, и, возможно, вся эта церемониальная помпезность была обманчива (мысль, навеянная показными проявлениями на наших недавних королевских похоронах и коронации). Нынешняя мода на термин «римский», а не «византийский» - это просто дальнейший шаг в поисках спасения Византии от предрассудков (хотя необходимость добавления термина «восточный» намекает на скрытую неопределенность) и направлена на то, чтобы затушевать неприятное выдающееся значение религии в этом государстве.
Другая и лучшая стратегия заключалась бы в повышении осведомленности, признании проблемы и полном противодействии ей. Византия была частью запутанной истории поздней античности, средневековья и раннего Нового времени. Если бы это было признано, оно могло бы, наконец, занять то место в нашем сознании, которого оно вполне заслуживает.
«Внешний вид „греческой империи“ может скрыть её этническое многообразие»
Мирела Иванова - преподаватель истории Средневековья в Университете Шеффилда.
Восточно-Римскую империю, которую мы называем Византией, часто называют «империей греков» - особенно после правления императора VI века Юстиниана, последнего императора, при котором латынь занимала господствующее положение. Начиная с седьмого века, греческий язык стал языком византийской администрации, а территории Балкан и Малой Азии стали центром империи.
Но эта видимость «гречности» может скрыть тот факт, что империя была чрезвычайно разнообразной в этническом и языковом отношении. Это, безусловно, имело место на границах и окраинах: византийские египтяне говорили и писали на коптском языке; византийцы Святой Земли на сирийском, а затем и на арабском языке; византийцы Кавказа - на армянском, грузинском и албанском языках; византийцы на Балканах - на славянском и романском языке. Такое разнообразие не обязательно является поводом для беспокойства. В отличие от Католической Церкви, Православную Церковь не смущало то, что литургия совершалась на разных языках.
Единственный сохранившийся византийский эпос, стихотворный текст, записанный в XII веке, повествует о приключениях Василия, также известного как Дигенис Акрит, - сына мусульманского эмира и дочери византийского стратига, который бродит по византийско-арабской границе. Его жизнь по-прежнему воспевается в народных песнях и сегодня. Его эпитет означает «двурасовый человек приграничья». (Уточню: «Дигенис» значит «Двоерождённый», то есть происходящий от родителей разных вероисповеданий.)
Но не только периферия испытала такую неоднородность. «Дигенис Акрит» был записан в Константинополе. Император Мануил I Комнин (1143-1180) даже упоминается как «новый акрит» в посвященном ему панегирическом стихотворении. Тем временем византийский интеллектуал XII века Иоанн Цец (вероятно, сам смешанного грузинского происхождения) начинает свою «Теогонию» (рассказ о генеалогии греческих богов), хвастаясь своими языковыми навыками. Он утверждает, что может приветствовать людей на улицах Константинополя на скифском (тюркском, вероятно, половецком), персидском (вероятно, сельджукском), латинском, аланском (вероятно, древнеосетинском), славянском и арабском языках, а также на иврите. «Вы найдете меня скифом среди скифов, латинянином среди латинян и среди всех других национальностей похожим на представителя своей расы», - пишет он. Цец считал себя гражданином мира, а его мир был Византией.
«Нам следует сосредоточиться на том, что византийцы называли „тирафином“»
Дионисий Статакопулос - доцент кафедры византийской истории в Университете Кипра.
Какие ошибки мы совершаем в отношении Византийской империи? С чего начать? Несмотря на огромное количество публикаций об этом государстве, его истории и культуре, впечатляющую посещаемость посвященных ему выставок по всему миру, народное понимание Византии перекошено в сторону религиозной сферы. В какой-то степени это результат сохранности: большинство зданий, произведений искусства и значительная часть текстов, сохранившихся из Византии, имеют религиозную тематику.
Это эссенциалистское отождествление государства с Церковью не раскрывает всей истории, но кажется решающим для восприятия Византийской империи. Для балканских народов, вышедших из Османской империи (которая завоевала Византию, заняла ее географическое положение и повторно использовала ее столицу), Православная церковь (и ее византийские корни) стала одним из самых могущественных и устойчивых агентов идентичности на протяжении веков османского ига. Для западноевропейской и американской аудитории (на которую ориентированы многие публикации и выставки) религиозный оттенок Византии принимает другую форму, символизирующую трансцендентность, духовность и роскошь, древнее, экзотическое, «Другое», что косвенно подчеркивает превосходство Запада как рационального и современного общества.
Что мы можем сделать, чтобы изменить это восприятие, чтобы уравновесить мысленный образ вечно молящихся византийцев? Я выступаю за то, чтобы сосредоточить внимание на том, что византийцы называли «тирафином», что означает «за дверью (церкови)», или на том, что является светским. Игривые имитации и античные намеки на шелке, слоновой кости, стекле, столовом серебре и иллюминированных рукописях; обширные, но малоизвестные коллекции научной литературы (по медицине, астрономии, философии и многому другому); тома и тома богато украшенной прозы и поэзии, посвященные совершенно нерелигиозным темам, включая дружбу, охоту, сатиру и романтику, доказывающие, что византийцы также занимались спортом, смеялись и любили думать о сексе (если вам интересно). И давайте не будем забывать греческий огонь, византийское оружие, настолько мощное, что оно появляется во вселенной «Игры престолов». Перекалибровка нашего восприятия Византии давно назрела.