Пётр и Софья: борьба за реформы - кому перестраивать Россию? Часть 3
Мы привыкли к тому, что наши правители запросто колесят по миру - на саммиты, встречи, а то и просто в гости к дорогому другу Биллу или Джорджу. Однако то, что теперь кажется нам естественным, имеет свою историческую точку отсчёта. Именно Пётр I стал первым русским государем, посетившим Западную Европу.
Первое посольство Петра I
Решение об отправке Великого посольства к западным державам Пётр принял в 1696 году. Официальная его цель состояла в достижении европейского союза против турок (сразу скажу, что из этой задумки ничего не получилось). Неофициально же Пётр намеревался своими глазами увидеть заграничную жизнь, лично обучиться кораблестроению на лучших верфях Европы и набрать на службу знающих корабелов и моряков. Во главе посольства стояли три великих посла - генералы Лефорт, Головин и думный дьяк Возницын. При них находилось 50 человек свиты и 35 «волонтёров», ехавших, как и царь, для обучения морскому делу. Для себя Пётр определил в Великом посольстве особое место. Желая избежать докучных церемоний и торжественных приёмов, он записался во втором десятке волонтёров под именем урядника Преображенского полка Петра Михайлова.
Посольство выехало из Москвы 2 марта 1697 года. Пётр, снедаемый нетерпением, вскоре опередил его и с немногими спутниками устремился вперёд.
Курфюрстины Софья-Шарлотта с дочерью
На пути в Голландию в городке Коппенбурге царя перехватили две знатные дамы, слывшие самыми образованными женщинами Европы: курфюрстина ганноверская София-Шарлотта и её дочь, курфюрстина бранденбургская София. Эта встреча стала, так сказать, первым выходом Петра в большой европейский свет. Царь поначалу так растерялся, что не мог говорить, но затем освоился и проболтал с курфюрстинами до рассвета, перепоив их по московскому обычаю в дым. На вопрос Софии-Шарлотты о его предпочтениях Пётр сказал, что музыки не любит, а любит плавать по морям, строить корабли и пускать фейерверки, - и дал пощупать ей свои мозолистые ладони. Курфюрстины нашли в Петре много личного обаяния, обилие ума, излишество грубости, неумение опрятно есть и свели свою оценку к двусмысленности: это-де государь очень хороший и вместе очень дурной, полный представитель своей страны.
Домик Петра в Саардаме
В Голландии, в местечке Саардаме, Пётр с неделю работал простым плотником на частной верфи, снимая каморку в доме кузнеца, которого ранее знал по Москве. Однако инкогнито царя скоро было раскрыто и, чтобы избавиться от толпы докучливых зевак, желавших поглазеть на московитского царя, Пётр перебрался в Амстердам, где устроился плотником на верфь Ост-Индийской компании. Поработав здесь месяца 4 над постройкой фрегата, царь отправился в Англию изучать теорию кораблестроения.
Король Георг радушно встретил его, подарил свою новенькую яхту и позволил осматривать в своей стране все, что интересовало высокого гостя. Пётр облазил Лондон, Тауэр, Оксфорд, Портсмут, Дептфорд, заходил в театры и церкви, раз заглянул в парламент, где, выслушав прения лордов с королём, нашёл, что и русским недурно было бы научиться говорить государю правду в глаза. Ну а время от времени московские привычки брали своё, и тогда в «Журнале» путешествия царя появлялась краткая запись: «Были дома и веселились довольно», то есть пили целый день за полночь.
Для Петра заграничная поездка стала как бы последним актом самообразования. Он не только воочию увидел материальное и культурное превосходство Запада, но и сжился с обычаями европейских стран. По возвращении в Москву Пётр решительно порвал со старыми традициями и приступил к преобразованию России на европейский лад.
Из Англии царь намеревался ещё съездить в Венецию, но вместо этого должен был спешно вернуться в Москву. Прервать путешествие его заставило известие о новом стрелецком бунте.
Бунт возник следующим образом. После взятия в 1696 году Азова стрелецкие полки были посланы туда для гарнизонной службы. Не привыкшие к долгим отлучкам из Москвы, где у них остались семьи и промыслы, стрельцы тяготились дальней и долгой службой и с нетерпением ждали возвращения в столицу. Вместо этого из Азова их перевели к польской границе, а в Азов на место ушедших двинули из Москвы ещё остававшиеся там стрелецкие полки. Среди стрельцов стали распространяться недобрые слухи, что их навсегда вывезли из столицы и что стрелецкому войску грозит полное уничтожение. Виновниками своих несчастий они считали бояр и иностранцев, завладевших делами в отсутствие государя. Стрельцы решили самовольно возвратиться в Москву, к чему, между прочим, их подталкивала и царевна Софья, которая из своего заточения в Новодевичьем монастыре ухитрялась посылать к стрельцам мятежные письма.
Сражение со стрельцами
У подмосковного Воскресенского монастыря стрелецкое войско встретил воевода Шеин с регулярными полками. Он пытался образумить мятежников, но стрельцы прогнали парламентёров с хульными словами. Шеин пригрозил навести на них пушки. Стрельцы отвечали со смехом: «Мы того не боимся, видали мы и не такие пушки!» Однако после первых залпов стрелецкие полки смешались и бросились врассыпную. К вечеру их переловили всех до единого. Начался розыск с жестокими пытками. Многих казнили на плахе и повесили, других, заковав в кандалы, разослали по дальним монастырям и тюрьмам.
Казни стрельцов
Но Пётр по возвращении в Москву остался недоволен розыском Шеина и начал новое следствие. Стрельцов отовсюду свозили в Преображенский тайный приказ, где подвергали ужасным мучениям - парили горящими вениками, тянули жилы на дыбе, сдирали кнутами мясо до костей, стремясь найти улики против царевны Софьи. Пётр целыми днями не выходил из застенка и только вечером, осатаневший от криков, стонов и крови, наливался вином в потешной компании и замертво падал на кровать. Наконец один стрелец, не выдержав пыток, признался, что Софья переписывалась с мятежниками. Опальная царевна была немедленно пострижена в монахини, а под её окнами в Новодевичьем Пётр велел повесить 195 стрельцов. Но это было только начало казней. С 30 сентября по конец октября 1698 года Москва пережила страшные дни. Каждую неделю в городе казнили сотни стрельцов (но только не на Красной площади, как на картине Сурикова «Утро стрелецкой казни», а у стен Белого города и в Преображенском).
В. И. Суриков. Утро стрелецкой казни
Пётр лично орудовал топором и заставлял палачествовать своих придворных. Один Лефорт сумел уклониться от этих упражнений, сославшись на то, что на его родине это не принято. Меньшиков же открыто хвастался, что отрубил головы 20-ти стрельцам. Всего за неполный месяц было казнено около полутора тысяч человек. Сотни повешенных ещё много дней раскачивались на брёвнах, просунутых между зубцами Белгородских стен. Стрелецкие полки были навсегда расформированы.
Казнями стрельцов Пётр вступил на путь открытого террора против старой Руси, с которой отныне он уже не церемонился.
Стрелецкие казни совпали для Петра с личной семейной драмой.
Евдокия Лопухина
Я уже имел случай сказать, что царица Наталья Кирилловна, мать Петра, женила его на Евдокии Лопухиной - благонравной девице старомосковского воспитания, которой и глаза-то от пола поднять было больно. Не сойдясь с женой характерами, Пётр нашёл себе сердечную отраду в любовных отношениях с Анной Монс, дочерью виноторговца из Немецкой слободы.
Анна Монс. Предполагаемый портрет XVII века
Чем же обворожила белокурая немочка государя Петра Алексеевича? Что обнаружил он в ней такого, чего не было в законной супруге царице Евдокии и вообще в русских женщинах того времени? Да очень немногое - кокетство. На эту единственную отличительную черту между московскими и европейскими женщинами прямо указывает один иностранный путешественник: «Московитская женщина, - пишет он, - умеет особенным образом презентовать себя серьёзным и приятным поведением. Они являются к гостям с очень серьёзным лицом, но не недовольным или кислым, а соединённым с приветливостью. И никогда не увидишь такую даму хохочущей, а ещё менее с теми жеманными и смехотворными ужимками, какими женщины нашей страны стараются проявить свою светскость и приятность. Московитки не изменяют своего выражения лица то ли дёрганьем головы, то ли закусывая губы или закатывая глаза, как это делают немецкие женщины, но постоянно сохраняют степенность».
Вот эти-то жеманные ужимки, закатывание глаз и закусывание губ и показались Петру верхом женской обаятельности, хотя и здесь Анна Монс, с её кукуйскими манерами, менее всего могла служить образцом европейской светской обходительности. Недаром позже Пётр с его доморощенной галантностью казался придворным дамам Германии и Франции неуклюжим увальнем.
И стала Анна разъезжать по Москве в золотой карете - почище царицыной. Москвичи провожали её косыми взглядами, кричали вслед обидные слова: «Посторонись, Петровские ворота едут!» Тем не менее Пётр серьёзно готовился к тому, чтобы сделать из Анны Монс русскую царицу. После стрелецких казней в 1698 году он насильно постриг Евдокию Лопухину в монахини под именем Елены и сослал её в суздальский Покровский монастырь.
И как знать, быть бы Анне и впрямь в Кремле на златом столе, если бы не её собственная глупость. В 1703 году она оказалась замешана в весьма неприятном деле - ворожбе и чародействе. Не очень-то надеясь на чувства своего царственного возлюбленного, она покупала у московских колдуний гадальные тетради, рецепты привораживаний, чародейные перстни, приворотные травы. Ворожба на царскую особу тогда считалась тяжелейшим государственным преступлением, и когда об этом стало известно, разразился скандал. У Петра не хватило духа дать ход следствию против своей любовницы, но с этих пор он оставил мысль о том, чтобы связать с ней свою судьбу.
Рукопись Указа Петра I от 20 (30) декабря 1699 года «О праздновании Нового года»
Пётр начал свои преобразования России на европейский лад в аккурат на исходе XVII столетия.
В конце 1699 года приказано было вести летоисчисление не от сотворения мира, как раньше, а от Рождества Христова и Новый год отмечать не 1 сентября, а 1 января, для чего после церковной службы всем домовладельцам украшать ворота сосновыми и можжевеловыми ветвями, зажигать во дворах костры и стрелять из ружей и пистолей в небо. Вот и пришлось через 4 месяца после одного Нового года праздновать другой.
В том же 1699 году один за другим умерли генералы Лефорт и Патрик Гордон. Царь устроил своим любимцам пышные похороны. В народе же недоумевали: как же так? Два главных немца умерли, а богомерзкие новшества не прекратились.
Чтение царского указа народу
4 января 1700 года во всех людных местах прибили листки с царским указом: боярам и прочим думским чинам, всем служилым, приказным и торговым людям, кроме духовного чина, извозчиков и пахотных крестьян, носить платье венгерское и немецкое. Тут уже напала туга и скорбь великая: что ж это, совсем русских людей хотят в немцев переделать? Сменил кафтан - сменишь и веру.
Стали думать: да в немцах ли дело, может, царь у нас порченый? Да русский ли он вообще? Не сын ли поганого еретика Лефорта? Москвичи призадумались: и верно - вот велит носить немецкое платье, значит от немцев и родился. А кое-кто и после этого думу свою о царе не оставил. И дознался. Да, был у нас царь Пётр, законный государь, благочестивый отрок. Уехал он по своим государским делам за границу - это так. Да он ли возвратился из чужих земель? Заметь, православные, коли умишко есть: царь начал заводить новшества, бороды брить, платье немецкое носить, царицу свою Евдокию Фёдоровну отставил, проклятый табак курить велел - все по возвращении из чужих краёв. А все потому, что с настоящим государем случилась беда. Бояре его замыслил измену, сделали бочку, набили в неё гвоздей, посадили туда государя и бросили в море. А вместо природного царя привезли в Москву немчина, чтобы он всех православных в латинскую веру окрестил.
А потом один купец на Москве рассказал за верное: жив, жив государь! Нашёлся тогда при нем верный стрелец, и он о боярской измене царя предупредил, а сам лёг ночью на его место. Вот его-то бояре в море и бросили. Москвичи слушали и крестились со слезами. Правда, недоумевали: и как это государь до сей поры не объявится в своём государстве? Пропадает же народ, пропадает держава.
С такими настроениями встречали русские люди новое столетие, которое несло им нескончаемые войны и неимоверные тяготы. Но вопреки ожиданиям Русь не пропала: и держава выстояла, и народ выдюжил.
Для проявления душевной щедрости
Сбербанк 2202 2002 9654 1939
Мои книги на ЛитРес
https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/
Вышла в свет моя новая книга «Суворов». Буду рад новым читателям!
https://dzen.ru/.../poluchil-tiraj-suvorova-naletai-i-eto...
«Названный Лжедмитрием».
https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2363558.html
Последняя война Российской империи (описание)
https://sergeytsvetkov.livejournal.com/476612.html
Заказы принимаю на мой мейл cer6042@yandex.ru